Демон делает подношение

      Черный сапог с приятным цоканьем опустился на очередную отполированную до блеска нефритовую ступень, серебряные тонкие цепи с россыпью бабочек по периметру обрамляли дорогую кожу обуви и мелодично звенели, переплетаясь между собой в такт шагам. Высокая стройная фигура, облаченная в алые одежды, на которых лишь присмотревшись можно было рассмотреть пятна свежей крови, неторопливо зашла в главный зал храма Тысячи фонарей. Помещение утопало в сиянии огненно-красных фонарей и свечей, что стояли и висели тут и там в золотых подсвечниках. Пламя нескольких свечей боязливо дрогнуло, пуская слезинки из воска, когда мимо них к столу для подношений прошел непревзойденный князь демонов. На нефритовой поверхности расположилась большая ваза со всевозможными спелыми фруктами и изысканная, поражающая своей детализацией курильница, из которой плавно струился белый дым, распространяя по всему храму аромат сандала. Длинные пальцы мертвенно бледной руки коснулись холодного камня и повели по нему от одного края стола к другому невидимую дорожку, пока демон ступал к алтарю. Остановившись подле возвышенности, Хуа Чэн прикрыл единственный глаз, который обрамляли густые черные ресницы и сложил руки в молитвенном жесте. Он возносил молитву своему Богу, своей судьбе, своему мужу, восхвалял его и в который раз произносил слова бесконечной, искренней любви. Демона всего потряхивало, ему не нужно дышать, но грудная клетка часто вздымалась от глубоких вдохов, по вискам текли капли горячего пота, оставляя мокрые дорожки на острых скулах, подбородке, шее, и в конце пути впитываясь в ворот дорогих одеяний. Се Лянь, его благородная золотая ветвь с яшмовыми листьями, отлучился в Небесные чертоги ровно неделю назад, чтобы разобраться со всеми накопившимися делами за раз, и до сих пор не вернулся. Они впервые за год разлучились больше чем на полдня, и это оказалось невыносимо... Невыносимо просыпаться, не ощущая тепла его тела, не чувствуя его пьянящего запаха. Невыносимо не ощущать его бесконечно нежные поцелуи и объятия. Даже есть без него невыносимо, да и отпадает всякая нужда, ведь Хуа Чэн ест лишь то, что приготовит ему его гэгэ. Ну и конечно, невыносимо без их близости, без чувственного слияния двух тел, без жарких, страстных ночей, за которыми всегда следует томное утро. Князь демонов не понимал, как ждал и терпел все те 800 лет, ведь сейчас его выдержка трещала по швам лишь от 7 дней разлуки. Стоило лишь раз вкусить желанный сладкий плод, и теперь хочется еще и еще, больше, чаще, он стал таким жадным.. Его Высочество совсем избаловал своего мужа. Чтобы хоть как-то отвлечься и выпустить пар, утром Хуа Чэн взялся за свирепого призрака, который так кстати бесчинствовал совсем недалеко от Призрачного Города. Битва была действительно славной и жестокой, Искателю Цветов под Кровавым Дождем даже пришлось немного напрячься и обнажить Эмин, чтобы одолеть призрака, но он не был бы непревзойденным, если бы не смог одержать победу над тем, кто ниже по рангу. Однако, битва не только не остудила пыл демона, но и лишь сильнее его распалила. Демоническая Ци переполняла его и циркулировала по меридианам с безумной скоростью, желая вырваться наружу, мертвое холодное тело сейчас словно пылало, и если бы по его жилам текла кровь, она бы уже вскипела, разрывая на части хрупкие капилляры и артерии. В одно мгновение все свечи в храме с тихим шипением потухли, не выдержав зловещей ауры, лишь несколько фонарей остались освещать помещение, которое теперь утопало в интимном полумраке. Гладкая поверхность алтаря поблескивала красным, отражая фонарики и алые одежды демона, от которых, к слову, тот стал неторопливо избавляться. Первыми на пол с характерным звоном полетели тяжелые серебряные наручи и пояс с закрепленным на нем ятаганом, за ними многочисленные украшения, верхнее платье и рубашка. Оставшись лишь в исподнем, Хуа Чэн взобрался на алтарь, чуть откинулся назад, опираясь на локти и согнул одну ногу, поставив ту на край. Он собирался сделать подношение своему Божеству. Его плоть уже давно была твердой и заметно натягивала тонкую ткань штанов, подрагивая и истекая соками. Изящная ладонь легла сверху на изнывающий орган и с нажимом провела по всей длине прямо через одежду. Ладонь продолжила путь, скользя по напряженному животу вверх и останавливаясь на тесемках нижней рубахи, ловкие пальцы слегка их потеребили и подцепив один конец потянули, вынуждая полы белой рубашки разойтись, открывая вид на крепкую грудь и торс. Та же участь ждала завязки штанов, стоило прочному узлу ослабнуть, а ткани припуститься, как колом стоящий внушительный член пару раз качнулся, оставляя прозрачные разводы на молочной коже и успокоился, ложась и лишь изредка подрагивая. Самый кончик почти доставал до пупка, поэтому вскоре в небольшом углублении стала скапливаться вязкая смазка. Он был достаточно влажным, но все же демон достал из складок халата небольшую баночку с маслом и откупорил крышку. Приятный цветочный аромат тут же стал смешиваться с запахом сандала, дурманя и без того затуманенный разум. Пальцы слегка наклонили баночку, и тонкая струйка золотистого масла потекла по груди, стекая по рельефному торсу к лобку, покрытому дорожкой темных, чуть вьющихся грубых волос. Струйка плавно переместилась ниже, пролилась на головку, прошлась по основанию и замерла на поджатой крупной мошонке. Вскоре целая баночка масла опустела и была откинута на пол, рука легла на влажную кожу, плавно растирая по ней вязкую жидкость, попутно лаская все чувствительные точки, особо сильно уделяя внимание затвердевшим соскам. Наконец, Хуа Чэн полностью откинулся на холодный камень, чуть шире расставляя стройные ноги и закидывая правую руку под голову, его кожа развратно проблескивала в тусклом свете фонарей и словно слегка сияла. Воистину греховная картина. Грубая мозолистая ладонь обхватила требующий ласки член, медленно провела вверх, натягивая крайнюю плоть на багровую головку, срывая очередную каплю предэякулята, и так же дразняще медленно провела вниз, теперь уже оттягивая нежную кожу. Большой и указательный палец сцепились кольцом у основания и чуть сжались, из-за чего и без того выступающие венки вздулись сильнее. Так он ласкал себя какое-то время, томительно медленно, специально едва касаясь самых чувствительных мест, одними подушечками пальцев невесомо проходился по всей длине, оглаживал нежную кожу яичек и перекатывал их пальцами. Постепенно входя во вкус, Хуа Чэн стал ускорять движения и действовать смелее, вновь обхватив скользкую от масла и естественной смазки плоть в кулак. Теперь благоговейную тишину храма нарушало хриплое дыхание демона, влажное недвусмысленное хлюпанье и шумное лязганье Эмин, которой передалось настроение хозяина. С откинутых в сторону наручей заинтересованно слетели несколько призрачных бабочек, они неторопливо взмахнули полупрозрачными сияющими крылышками и подлетели к Искателю Цветов под Кровавым Дождем, оседая на его мощные бедра и живот. Одна особо смелая малютка присела на головку члена, щекоча крайне чувствительную плоть лапками и медленно раскрутила тонкий хоботок, пробуя демонический нектар. Это стало последней каплей. Хуа Чэн сдавленно простонал, срываясь на бешеный ритм, теперь уже грубо надрачивая стоящий колом член. Мошонка ритмично покачивалась в такт фрикциям, изредка влажно шлепая по костяшкам пальцев, бедра резко вскинулись, спугивая любопытных бабочек, которые теперь обеспокоенно кружили под потолком, словно россыпь звезд на небе. Пальцы на ногах непроизвольно поджались, а темные брови сошлись на переносице. Почувствовав близость разрядки, Хуа Чэн за мгновение перевернулся, тут же с почти животным рыком обильно кончая на алтарь, орошая поверхность густыми подтеками и каплями. Почти любой человек на этом бы и закончил, устало завалившись на бок, но демон был ненасытен и хотел преподнести своему Божеству как можно больше, поэтому его ладонь ни на мгновение не замедлялась, пока он закинув голову назад продолжал яростные и даже немного грубые движения, вспенивания попавшую на ладонь сперму и буквально выжимая из себя второй оргазм подряд. И вот, уретра чуть приоткрылась, и из нее толчками выплеснулась еще одна порция белесой полупрозрачной жидкости, которая растекалась по гладкому камню, собираясь в довольно крупную лужицу. Князь демонов судорожно выдохнул, содрогаясь всем телом и постепенно замедляясь, ладонь второй руки он запустил в эту самую лужицу и стал плавно растирать свое семя по алтарю. Ах, как бы ему хотелось, чтобы сейчас Его Высочество слизал своим влажным языком этот терпкий любовный нектар, как всегда с удовольствием глотая, прикрыв медовые глаза, а потом Хуа Чэн бы наполнил его изнутри до самых краев, переполняя и оскверняя своей мощной демонической Ци. Постепенно дыхание выровнялось и затихло вместе с лязганьем ножен сабли о нефритовый пол. Член побаливал и слегка пульсировал от столь интенсивных ласк. Когда последняя капля семени сорвалась с кончика, демон убрал руку и прижался основанием все еще твердой плоти к слегка шершавому краю холодного камня. Ему все еще было мало. Жгучая страсть переполняла его, сейчас он лишь немного остудил ее, превращая в тлеющие угольки, которые постепенно, искра за искрой разгорятся вновь, и потушить этот пожар до конца сумеет лишь его милый гэгэ. Внезапно, наставшую вдруг тишину разрушил донельзя смущенный и чуть дрожащий то ли от смущения, то ли от возбуждения голос Его Высочества. — Сань Лан... И почти тут же нежные, но такие сильные руки обняли непревзойденного сзади, теплая вздымающаяся грудь с быстро бьющимся в ней сердцем прижалась к мокрой от пота спине, а мягкие губы коснулись выступающих позвонков в робком поцелуе. Хуа Чэну не нужно было видеть, чтобы знать, что щеки небожителя сейчас наверняка по цвету были близки к его алым одеждам. Се Лянь спрятал лицо в изгибе его шеи и едва слышно залепетал. — Этот Бог услышал молитву своего самого преданного верующего и не мог не откликнуться.. — Новый поцелуй обжег ушную раковину замурлыкавшего от удовольствия демона. — У моего самого преданного верующего всегда самые щедрые подношения.. — Тонкая рука с повязанной на запястье белой лентой протянулась вперед, касаясь поблескивающих на свету теплых разводов и еще сильнее размазывая их. — Этот недостойный Бог сожалеет, что не успел принять дары лично. — Под пристальным взглядом горящего обсидианового глаза, принц поднес перепачканные в семени пальцы к пухлым губам, чуть надавил, приоткрывая рот и медленно погрузил их внутрь, тщательно обсасывая и причмокивая с таким видом, словно это был вкуснейший сладкий крем. Окончив "трапезу", небожитель намеренно напустил на себя расстроенный вид. — Как жаль, уже совсем остыло.. Однако, у меня хватит наглости просить этого последователя о еще одном подношении, сможет ли он дать мне то, чего я хочу? В эту же секунду, лишившись последних капель самообладания, князь демонов одним грубым рывком поменял их местами, вжимая Бога в его алтарь...