Половинки наших душ

Колонна неприятно упиралась в спину, но Падме было всё равно. Она сжимала ледяную ладонь, ни на секунду не ослабляя хватку. Их переплетённые пальцы потряхивало. Круциатус — самый сильный в её жизни — до сих пор не отпустил мышцы. Вот уже около двух часов она не сводила глаз с тела, накрытого белой простынёй. Часть её души. Близняшка. Парвати. Из-под ткани с гербом Хогвартса виднелись волосы. Чёрные блестящие волосы, на которые Падма больше никогда не наденет тику. Кончики пальцев, которые она больше не покроет хной. Она больше никогда не обнимет сестру. Не отругает, за то, что Парвати взяла без спросу арси — любимое кольцо Падмы с волшебным зеркалом. Слёзы давно высохли на щеках. А возможно, тело больше не могло вырабатывать солёную жидкость, будто отказывалось жить без сестры. Падма не имела никакого права плакать. Ведь это из-за неё Парвати погибла. Сестру убило не смертельное заклятие, её убила Падма, безумно хотевшая вернуться в Хогвартс, чтобы успешно сдать С.О.В. и поступить на стажировку к мадам Помфри. Падма, не воспринимавшая всерьёз опасения родителей о Пожирателях смерти. Падма, уговорившая сестру убедить родителей отпустить их в школу. Теперь Парвати мертва. Рядом зашевелился Джордж. Впервые за пару часов, что они сидели у огромных полуразрушенных колонн Большого зала. Он поднял голову, когда его мать снова закричала, обнимая тело Фреда. Вся их семья не отходила ни на шаг от погибшего близнеца. Мистер Уизли сжимал в объятиях обезумевшую миссис Уизли. Джинни держала Фреда за руку. Старшие братья сидели возле стены, глядя в пол. Рон тихо плакал на плече у Гермионы, которая сама то и дело вытирала щёки. Шершавые и все в крови пальцы сжали ладонь Падмы. Она ответила тем же. Руки Джорджа никогда ранее не были такими холодными. Его горячие пальцы оставляли ожоги на её теле, глаза всегда горели пламенем их с Фредом невероятных идей, его энергия могла наэлектризовать пространство вокруг. Теперь этот огонь погас. В тот самый миг, когда в глазах его брата погасла жизнь. Он оплакал Фреда, попрощался с ним и нашёл её. Не нужно было слов, ведь их потерю не мог описать ни один язык в мире. Они сидели рядом, глядя на своих погибших близнецов, и никто во Вселенной не понимал их горя больше, чем они понимали друг друга.