От Тэгу до Пусана

      Пройдя пешком пять километров под палящим солнцем, хотя на часах показывало десять часов утра, наступив на чье-то говно и упав по пути множество раз из-за неровной поверхности, Минхи понял, что походы не для него, но видя рядом Вонджина, который визжал при виде любой мелкой букашки и ныл на протяжении всего времени, что они покинули территорию лагеря, Минхи еще держался молодцом. Минхи сто раз пожалел, что вообще согласился пойти в поход с тяжелым рюкзаком позади, панамкой, под которой еще утром свежие волосы в потной бане загрязнели на неделю вперед, одежда прилипла к телу, а спина готовилась вот-вот отвалиться. Дойдя до небольшой открытой местности, Минхи поднял голову, благодаря всех богов за то, что дошел до привала, который, к слову, длился всего десять минут, и снова группа двинулась по противному лесу под палящим солнцем брести к месту палаток. — Ребята, а давайте петь гимн Республики Корея для поддержания духа, — предложила старшая вожатая, являющаяся по совместительству учительницей истории. — Я атеист, — сказал Вонджин и скрестил руки на груди, но тут же получил по голове от Сэрима веером. — Балда, атеист это тот, кто отрицает существование бога, а ты просто слова гимна не знаешь, — сказал Сэрим и закатил глаза, а позже начал петь вместе с группой гимн.       Спустя час активной ходьбы группа наконец добралась до базы у реки, и инструктор дал разрешение начать ставить палатки. Тэену и Минхи родители дали одну палатку на двоих, и эту же палатку они должны были делить с друзьями и Сонмином. Парни расстелили ее на ровную поверхность и начала постройку, но природные условия не давали им нормально поставить палатку, которая падала, улетала, да и вообще комары мешали, мухи летали, солнце слепило в глаза, ветер. И только Чонмо стоял со скептическим взглядом, говоря, что они делают что-то не то, хотя сам даже не коснулся этой палатки. За свои комментарии Чонмо получил по тыковке надувной подушкой из спальных мешков. Парни повернули головы и заметили Гаыль, которая уже поставила с подругами палатку и сидела пила чай из термоса, издевательски дергая ногой вокруг подруг, поедающих печенья из контейнера с термосами в руках. Девушка надела солнцезащитные очки и помахала мальчикам, восседая на походном кресле. Кое-как собрав палатки, парни завалили внутрь все свои вещи, и спустя полчаса палатка была готова, а внутри было расстелили большой плед на поверхность палатки. Навалив спальных мешков, парни свалились без сил, думая, что они справились с палаткой, но через несколько минут прозвучал свисток, приглашавший всех к реке к инструктору и вожатым, которые читали правила безопасности и график их палаточного лагеря в несколько дней. После того, как все палатки оказалась собраны, а инструктаж проведен, вожатые принесли коробки с едой для группы. Как только объявили обед, подростки, словно голодные волки побежали в сторону коробок, но их тут же успокоили и начали раздавать еду. Минхи, как практически выживший, опустошил несчастную бутылку воды в считанные секунды, оставляя лишь плоский сплющенный пластик. Пожелав всем приятного аппетита, школьники приступили к трапезе. Минхи был таким голодным, что ему казалось, будто он вот-вот свалится без задних ног, но лишь кусочек тонкацу вернул его к жизни. Парень Чонмо взял несколько порций для друзей, которые настолько устали, что даже не хотели подниматься за обедом. — Сразу говорю, если че, то съедим первым Сэрима, — сказал Вонджин, за что получил по спине от Сэрима. — Давай съедим тебя, у тебя объем в бедрах, — сказал Сэрим и тыкнул друга в бедро палочкой, от щекотки которой парень с визгом поспешил закрыть руками чувствительную часть тела. — Минхи-я, сними и покажи Хенджуну, как меня домогаются какие-то дяди, — наигранно заныл Вонджин, отодвигаясь от Пака. — Я старше тебя на год, — напомнил Сэрим. — Дядя педофил, отойди, — шуточно сказал Вонджин и получил порцию щекотки от друга, который продолжал тыкать младшего по бедру металлическими палочками.       Пока Вонджин и Сэрим дурачились в палатке, Минхи решил осмотреться, неожиданно, из поля зрения пропал Ку Чонмо, и Минхи, будучи любопытным сплетником, решил последовать за ним вглубь леса, прячась за деревьями. Парень обнаружил Чонмо, стоящего у высокого тонкого деревца, наклонившегося над Чонмо, тем самым закрывая его от солнца, спустя минуту к Чонмо пришла Ким Гаыль с серыми волосами, собранными в низкий хвост красной резинкой. Минхи еле выглядывал из-за дерева, натянув улыбку от ушей до ушей, пока наблюдал за двумя влюбленными. Минхи не мог расслышать то, о чем они разговаривали, но судя по их светящимся лицам, разговаривали они о чем-то приятном. Минхи так увлекся слежкой, что даже не заметил подкравшегося сзади Тэена. — Да етить-колотить! — воскликнул молодой человек, увидев Тэена позади себя, тот удивленно охнул и упал назад, но Минхи тут же схватил младшего за талию, не давая упасть, и так парни вывались из-за дерева. В какой-то момент Чонмо и Гаыль встретились глазами с Тэеном и Минхи, которые стояли, обнявшись. — И что это вы тут делаете? — поинтересовался Чонмо, смотря на друзей, и Гаыль изогнула бровь. — Эм…ничего…просто, гуляем, — Тэен резко выпрямился, отряхнулся, но остался держать Минхи за руку, и в какой-то момент глаза Минхи упали на их руки. — А вы что тут делаете? — задал встречный вопрос Тэен и, отпустив руку Минхи, скрестил на груди руки. Между парами повисла неловкая давящая тишина, и лишь издалека были слышны звуки лагеря. — Тоже гуляем, — ответил Чонмо, и снова тишина, — ну, может, тогда вернемся в лагерь? — Чонмо опустил глаза на землю и застенчиво отвернул голову. Остальные согласились с тем, что действительно пора возвращаться. — Ну и че ты шпионил? — поинтересовался Минхи полушепотом, положив руку на плечо Тэена над его ухом, чтобы только Тэен мог его слышать. Тот дернулся от внезапного горячего дыхания в июльский день и посмотрел на него, хлопая лисьими глазами. — А сам? Чего из-за дерева подглядывал, как маньяк? — Минхи на секунду промолчал, но тут же ответил, что собирался покурить, а не следил за Чонмо и Гаыль, за что Тэен отчитал его, обозвав дураком и усмехнулся, показывая ямочку на щеке, которую Минхи раньше не замечал.       Тем временем в лагере убирались после заезда под бодрый гимн Республики Корея, на который никто не обращал внимание. Подростки включали свою музыку, болтали, веселились, а кто-то даже разливал пиво в термосы за тысячу вон, и конечно же народ потянулся за алкоголем. Двое парней наливали пиво, говоря, чтобы те тихонько пили и не вызывали подозрений у главной Мигеры лагеря, иначе всем бы влетело. Минхи старательно скрывал свою электронную сигарету в широкой ладони и прятал в панамку, чтобы его не заметили, а пар старался выпускать в палатку, чтобы не дай бог вожатые не заметили подозрительный «дым» с их стороны. Как только все приготовления завершились, и лагерь походил на более-менее комфортабельное место для кемпинга, вожатые собрали всех у реки.       В лесу вечерело, солнце уже исчезало за деревья густого леса, птицы продолжали щебетать, постепенно прохлада опускалась, разгоняя свежий неторопливый ветер срывать с деревьев шелест, река успокоилась до зеркальной глади, а все небо покрылось румянцем. После общего костра, где пели песни, жарили сосиски, рассказывали страшные истории, а потом поужинали, все разошлись по палаткам на свободное время. По всей базе стояли портативные прожектора и лампы, а сама территория палаточного лагеря была ограждена веревками со всякими фенечками и лентами. Так как надзора как такового не было, да и вожатые расслабились после прекрасного дня у реки, девушки прибежали в палатки парней. В палатку пришла Ким Гаыль с двумя новыми подружками, и Минхи среди них узнал ту девушку с каре в очках по имени Ли Суян, которая напрашивалась к нему в друзья в Kakao Talk. Она не понравилась Минхи с самого начала, тем более, что веяло от нее неприятной энергетикой, а ее желание быть в центре внимание наигранно громким смехом бесило Минхи. Парень пытался не показывать своей неприязни и старался не контактировать с Суян, но та сама буквально лезла к Минхи, громко смеясь. Возможно, ему просто показалось, но все равно было немного неприятно, особенно некомфортно себя Минхи чувствовал, когда Суян тянулась к его электронке и буквально выпрашивала Минхи дать попарить ей, и как бы вежливо Минхи не отказывался, та продолжала навязываться. Минхи тяжело вздохнул и закатил глаза, крепко сжав пластиковую одноразку. Конечно, поделиться электронной сигаретой дело святое, но все равно делиться с кем попало, особенно с такими противными людьми, как Ли Суян. Кан видел, как та игнорировала своих новоиспеченных подруг так, словно их не существовало, особенно Минхи не понравилось в этом странном и глупом поведении то, что она перебивала Гаыль и решила сесть между ними с Чонмо. Ли Суян имела наглость поинтересоваться у парней, есть ли у них девушки, что вызвало ехидную улыбку на лице Минхи, знавшего, что в этой палатке жили одни геи, кроме Чонмо. Вонджин вообще мог вот-вот взорваться от смеха. — У меня нет девушки, потому что мне парень запрещает заводить ее, — ответил Хам, поправляя огромное бигуди на челке. Девушка засмеялась так наигранно, что Минхи хотел закричать ей «не верю». — А у тебя есть девушка? — поинтересовалась Суян у Минхи, тот лишь коротко ответил отрицательно и посмотрел на Гаыль, на лице которой все было написано. Не только Минхи было неприятно, но и Гаыль стало некомфортно, когда Суян положила голову на плечо Чонмо, и тот отодвинулся в сторону. — Что такое? — спросила удивленно Суян и посмотрела на молодого человека, тот помахал рукой. — Просто плечо болит после игры на гитаре, — робко ответил Чонмо тихим голосом, стараясь не обидеть девушку.       Посидев вместе еще час, девушки пошли к своим палаткам, а парни начали обустраиваться ложиться спать. Сэрим и Чонмо уже спали без задних ног в спальных мешках, а Вонджин переписывался с Хенджуном, рассказывая ему о том, как прошел день и прислал фото со смены. Вонджин лег спать со словами, что ему нужно беречь зарядку и отключил телефон. Парень укутался в спальный мешок и протиснулся между Сэримом и Чонмо. Минхи сказал, что пойдет покурить и вышел из палатки. Парень прошел достаточно далеко, чтобы его не увидели вожатые, достал сигарету и закурил, выпуская дым в лес. Ночью правда было холодно, и Минхи иной раз пожалел, что не надел толстовку перед тем, как выйти. Совсем парень не ожидал увидеть Тэена, тот вручил сводному брату плед, сказав, что в лесу холодно. Минхи заметил, как его брат оттаял к нему, Тэен в последнее время стал теплее относиться к нему в последнее время, его поведение Минхи не мог объяснить. Минхи поблагодарил молодого человека и пригласил сесть рядом с ним опираясь о дерево, тот сел под дерево, чувствуя резкий запах табачного дыма, но в лесу терпкий аромат превратился не в отвратительную примесь резких запахов, а во что-то похожее на запах костра и леса. Минхи неспешно курил, выпуская едкий дым в воздух, Тэен невольно остановил взгляд на нем, видя как его тонкие длинные пальцы обхватывали сигарету, а губы трубочкой высвобождали дым. Минхи укрыл их обоих пледом, говоря, что Тэену даже в толстовке будет холодно. — В последнее время, отношения между нами стали немного лучше, не правда ли? — Минхи решил прямо сказать об этом и улыбнулся, но в ответ последовала тишина или согласие в виде молчания. — Ты ведь не куришь? Даже не пробовал? — поинтересовался молодой человек. — Я пробовал курить только в средней школе, украл у отца сигарету и закурил после школы за гаражами, а когда пришел домой, отец сразу учуял запах сигарет, тогда мне попало, и меня лишили карманных денег на полгода, приходилось отчитываться, для чего мне нужны деньги, если нужно было просить у отца, — ответил Тэен и посмеялся немного, смотря на ночное небо, на котором появились звезды, которых в городе еле видно. — И правда тебе попало нехило, но хотя бы не побили, — посмеялся нервно Минхи, — когда матушка застала меня с сигаретой, то побила зарядником от телефона, как хорошо, что ей тогда не попалось что потяжелее, — от услышанного у Тэена глаза увеличились, он даже представить не мог, чтобы мачеха вела себя так, она, конечно, строгая, но точно не способна поднять руку, как бы ее не доводил Минхи, хотя он вполне мог просто испытать ее терпения. — Мама? Ты шутишь? Она? Даже представить сложно, чтобы она подняла руку на своего единственного сыночка, — Тэен даже не задумывался, как Минхи и его мама жили вместе до того, как переехать к ним в Пусан. Все это время его волновало лишь то, что в его с отцом доме жили, как он считал, посторонние люди, словно его личное пространство украли. — Единственного? — удивился Минхи, а затем в его карих глазах блеснуло то, что обычно возникает, когда внезапно что-то вспоминаешь. — Ах да, прости…мы ведь не сказали тебе, — Тэен повернул голову, прижимая свои колени к животу, приготовившись услышать от Минхи то, что они не рассказали с мамой, — возможно, отец в курсе, но тебе никто не рассказал, видимо, — Тэен был готов услышать, что угодно, — я не единственный сын, у меня есть старший брат, точнее, был, но не беспокойся, он не умер, просто…это немного трудно, — помотал головой Кан, — мой хен тот еще ублюдок, он ушел из дома, когда нам было особенно трудно, — сказал Минхи, опустив глаза на землю. Тэен не был готов к этой новости, ведь мачеха правда не говорила, что у Минхи есть старший брат, — когда ему было шестнадцать, он ушел из семьи, а точнее, мама его выгнала, тогда она запретила о нем говорить и даже вычеркнула его из нашей семьи. Мой хен бросил нас в затруднительном положении, тогда мама и выставила его, он плохой человек, мягко говоря, — закончил Минхи, и Тэен даже мог слышать легкое дрожание его голоса. — Ого, — все, что мог сказать Тэен в тот момент под деревом. — У нас и так было слишком много проблем, мама работала из последних сил из-за брата, бывали даже моменты, когда она срывалась на меня, потому что мы с братом очень похожи, а отец нам никогда не помогал, я даже его не знаю, у меня от него ничего нет, я даже похож на маму больше, — и правда, Минхи был больше похож на маму, — да, она принтер, — посмеялся Кан, — на самом деле мама неплохая, просто тяжело расти и нести ответственность за двоих сыновей, а не за одного, — почему-то Тэену стало стыдно. Он ведь не знал того, что происходило с ними, что они пережили, прежде чем оказаться в их с отцом семье. — Моя мама умерла, — Тэен, чувствуя груз ответственности за все, что думал или говорил о тех, о ком даже ничего не знал, — поэтому меня растил отец. Минхи осторожно спросил причину ее смерти, — рак шейки матки, она умерла, когда я был маленьким, но я ее помню, поэтому не был рад, когда услышал, что отец женится еще раз, потому что для меня мама все еще жива, и на ее месте я не могу представить никого, просто мама ушла, — Минхи взял Тэена за руку под пледом, не глядя на него, он просто чувствовал, что ему нужно, чтобы кто-то взял его за руку. Минхи не был знаком со своим отцом, но ему этого и не нужно было, он не скучал за тем, кто их бросил, он не вспоминал о нем и ни разу не хотел найти того, кто оставил их раз и навсегда, поэтому понимал, что Тэену было больнее от ушедшей матери. — Прости, я был эгоистичен и хотел, чтобы место мамы пустовало, будто бы она вернется, — Тэену правда не стоило быть таким враждебным к Минхи и к его маме, которые прошли такой сложный и тернистый путь, к тому же взять и вычеркнуть из семьи своего родного сына это тяжело для матери, каким бы последним отморозком ребенок ни был. — И ты прости, мне не стоило быть таким резким, — вздохнул Минхи.       Между ними повисла благоприятная тишина. Тишина, которая не требовала заполнений или разбавлений, просто умиротворенная и спокойная тишина после всех тех слов, которые стоило бы сказать. Наконец они нашли понимание. Их семьям пришлось нелегко, но соединившись в одну целую, их родители наконец смогли найти счастье друг в друге. Только спустя столько времени Минхи понял, как потревожил Тэена, который ждал маму, хоть и знал, что она не вернется, но для ребенка мама всегда живая, даже если она умерла давно. А Тэен понял, как нелегко было Минхи переезжать в Пусан, заводить друзей, вновь вливаться в школьную жизнь и строить свою рутину с самого начала, при этом не притесняя Тэена или отчима. В итоге, оба оказались лишь избалованными сынишками, которые без конца тянули на себя крест, считая себя великими страдальцами, хотя оба настрадались за все это время. Минхи сжал руку Тэена. — Если мы засосемся, это испортит момент? — спросил Минхи, и Тэен тут же тяжко вздохнул, натягивая губы в ниточку, а глазами он уже отчитывал Минхи. Но спустя минуту Тэен засмеялся и ударил хена по спине, но неожиданно для Минхи, Тэен первым чмокнул его в губы. Не поцеловал. Просто коснулся его губ своими и отвернулся, говоря, что решил таким образом исправить момент. Парень поднялся, отряхнулся и отправился в палатку, говоря, что уже захотел спать. Минхи же остался у дерева, смотря на уходящего Тэена. Ему было неловко возвращаться с Тэеном. Теперь исправлять их отношения на братские было совсем поздно, потому что Минхи окончательно влюбился в Тэена, но не как в брата.