Спаси меня! Убей меня!

      Чонин сам себе не верит, что набрался смелости попросить о таком, но он не жалеет. — Я не могу. — Хенджин, мы оба возбуждены. Я не могу быть верхним, я хочу подчиниться тебе. — Хорошо, но у меня нет ни презервативов, ни смазки. У меня уже больше года никого не было. — Как хорошо, что я все захватил с собой.       Чонин срывается и почти стрелой летит в коридор, и также быстро возвращается обратно, прихватив нужное из кармана пальто. Он кладет все на тумбочку, на пол летит белоснежная футболка, а по идеальным ногам вниз скользят джинсы. Джин смотрит на него несколько секунд, а потом встает. Он подхватывает его под бёдра, вжимается губами в острую скулу, вдыхая сладкий аромат, и со всего маху падает на мягчайшую постель, утопая в одеяле. Чонин смеётся, скидывает на пол декоративные шёлковые подушки и обвивает его ногами ещё крепче, хаотично водит ладонями по плечам и грызёт свою нижнюю губу. А Джин перекидывается на нежнейшую кожу шеи, которая тут же покрывается мурашками вслед за его поцелуями. Он спускается губами ниже, проходится языком по длине ключицы, обхватывает руками талию, еще немного и пальцы сомкнутся на спине, щекочет языком рёбра, от чего младший начинает извиваться, одна его нога соскальзывает, а с немного опухших губ срывается первый тихий стон, словно пробный, робкий и нерешительный. Ян тут же прикрывает рот тыльной стороной ладони и отворачивает голову. Длинными пальцами же другой вплетается в длинные светлые пряди Хвана. Но не тянет, не направляет его голову к своему члену, как все другие, и не сжимает бёдрами, а просто скользит пьяно пальцами. Джин стягивает с себя мешающие джинсы, открывая еще больше шрамов, и скидывает остатки любимой рубашки. — Ты такой красивый, Нини! — Ты тоже, хён.       Джин смотрит прямо в его лисьи глаза, но там только уверенность и желание, потому что больше там быть нечему. И раскрывает рот, коротко и тихо простонав, когда в него погружается один палец. И Чонин не сомневается, у парня над ним и правда давно никого не было, движения неумелые, как будто руки все забыли. Его мышцы сжимаются, а гибкое тело скользит по простыням. Брюнет хватает стискивающую до красноты кожу руку Йени и подносит к своему рту. Ян распахивает глаза, когда его пальцы начинают целовать, прямо поверх блестящих дорогостоящих колец, и протяжно ноет, когда в него погружается второй палец. Внутри скользко, влажно и просто горячо. Он грызёт раскрасневшуюся губу, мнёт простынь ладонями и почему-то улыбается. Чонина почти подбрасывает, когда Джин уже в открытую его пальцами трахает. Он хнычет, то распахивает глаза, то, закатив их, зажмуривает и течёт ото всех этих действий всё больше. Что не может не льстить, значит, старший делает всё правильно и границ не переходит. Его действия настолько нежные, почти любящие, и в глазах огонек появился, сменив пустоту. Он вытаскивает пальцы из его задницы с приятным для слуха хлюпом, а тот сразу же прикрывает глаза ладонью свободной руки, но Хенджин больше не тянет, раскатывает латекс, добавляет смазки и приставляет головку ко входу. Чонин скрещивает на его спине ноги и, плавно пройдясь рукой по предплечью, оплетает шею. Хенджин входит медленно, сразу обнимаемый выбивающей все мысли из головы теснотой. Ян чувствует, как его член раздвигает мышцы, несмотря на растяжку, с трудом. Он ёрзает под парнем, хаотично дышит, скулит и цепляется за его шею мёртвой хваткой. Распахивает глаза так широко и смотрит в его чёрные, словно видит в них какую-то своеобразную поддержку.       Наконец Хван входит до конца, начиная ленивые медленные толчки, стонет в шею и время от времени прикусывает, когда эмоции накапливаются, и им нужно как-то выходить. Спина ноет беспощадно, бёдра устали от слишком сильного напряжения, которое неизменно присутствует при подобном размеренном темпе. Но он искренне старается подаваться вперед, навстречу его движениям, чтобы член старшего погружался глубоко и полностью, соприкасаясь животом с истекающим смазкой членом, иногда создавая шлепки. Чонин вскрикивает, когда до его члена дотрагивается рука, когда по головке проходится большой палец, размазывая смазку, и начинает хныкать ещё сильнее. Он хватается второй рукой за голову Джина, убирает и с его лица прилипшие волосы, что мокрыми прядями повисли вниз, и тянется к нему. Теперь и целуются они медленно, даже лениво, плавно водя языками. Как же сексуально притягивает Хван к себе ещё ближе за бёдра, резко и без предупреждения. И он похоже счастливее некуда, даже несмотря на то, что по простате член блондина ему так и попадает каждый гребаный раз. Он об этом даже не просит, ему хватает того что есть, и это в первый раз в жизни Чонина. Однако, решает исправить недостаток, меняет угол, переставая входить так глубоко.       Хенджин ещё несколько раз проходится по волшебной точке внутри и снова возвращается к прежнему темпу и положению, утыкается носом в сейчас ещё отчётливее пахнущую духами шею и тихо рычит со стонами вперемешку. Чонин начинает гладить его по голове, тяжело, часто дышать, и они оба теряются во времени. Чонин вдруг чувствует разряд тока по позвоночнику и кончает. Без предупреждения, сжимаясь внутри так сильно, что старший даже шипит, но это всё равно сносит крышу напрочь. Тонкие руки соскальзывают на кровать, и тело расслабляется, ещё больше отдаваясь чужой воле. И Джин не отказывается от предоставленного шанса, хватается руками за торчащие косточки на бёдрах и увеличивает темп, Чонин под ним продолжает стонать.         От накатившего оргазма тут же кружится голова, будто вся кровь, и правда, в член прилила. Звёзды перед глазами и волна эйфории сливаются в одно целое. Так хорошо, что уже больше просто некуда, тело дёргается, но наконец-то расслабляется. Нет сил, организм ноет целиком, даже пальцы, потому Хван, наплевав на то, что тяжёлый для него, лежит на нём, не выходя, пытается восстановить дыхание, но тщетно. Чонин сейчас настолько счастлив, ведь в этих глазах сейчас остатки желания и бесконечная нежность.       Хенджин первый раз за свою жизнь испытал такое. Он лежит сверху, опираясь на предплечья, целуя Чонина, наслаждаясь моментом. Но нужно подниматься. Хенджин аккуратно ведет бедрами, покидая горячее тело младшего, и опирается на ноги, вставая с постели, снимает презерватив, выкидывает ненужный предмет в мусорку, и подает руку Яну. Они вместе идут в душ голышом, шлепая босыми ногами по паркету. И сейчас тело разнежено оргазмом, по нему стекают теплые капли воды. Он смотрит в эти лисьи глаза, а на душе вдруг тепло. Откуда пришло это непонятное чувство? Сердце вроде уже не таким льдом покрыто, и на душе не так пусто. Ему было непривычно и странно чувствовать хоть что-то, кроме ненависти к себе и безразличия. Этот наглый парень что-то тронул внутри него.       Они вернулись в комнату. Чонин натянул боксеры и джинсы, и ушел вперед по коридору. С кухни послышались звуки пододвигаемой мебели, звон кружек и шум включенного чайника. Он что просто пошел пить чай? На его кухне? Хенджин достал свободные штаны со шкафа, пренебрегая бельем, и футболку с длинным рукавом, закрывая почти все шрамы, и поспешил на кухню. Там младший в одних джинсах стоял и заваривал чай. Зрелище было потрясающее. Хван просто прошел и сел на стул. — Хён, будешь чай? — Да. — А еще я жутко проголодался. Давай закажем поесть? — Ночью? — Ну да. А чего такого? Ты что будешь кушать? Я бы от роллов не отказался. — Я не голоден.       Вдруг Чонин подошел к нему и сел на его колени, доставая телефон. — Ты какие будешь? — Чонин, я не... — А я не спрашивал про голод. Я спросил какие ты будешь? А еще тут есть сашими из угря и камбалы. Вкуснятина. — Закажи на свой вкус.       Хенджин обнял его за талию и смотрел на него, пока младший делал заказ. — Хен, у меня родители в отпуск сваливают, я же могу у тебя пожить немного? Я в обед вещи привезу. У тебя есть запасной ключ? И вообще давай уже встречаться, потому что после того, что было, ты обязан взять меня замуж. Или жениться. Как правильно не знаю.       Хенджин сидел и просто охуевал от происходящего. Пожить? Жениться? Что вообще происходит? И что все это значит? — Чонин, что значит пожить? — Ну если мы встречаемся, то это вполне нормально. Или я тебя не устраиваю как парень? — Я не думаю, что я тебя устраиваю. — Ты сексуальный, нежный, и хорошо ко мне относишься, — Чонин начал загибать пальцы на руке. — ты полностью меня удовлетворяешь, работаешь, ты умный, у тебя есть квартира и машина. Лично меня все устраивает. А тебя? Я тебя устраиваю? — Полностью. Значит мы теперь встречаемся? — уточняет Хенджин, заглядывая в глаза младшему. — Да. Поэтому я у тебя поживу недельку. — с улыбкой говорит Чонин, обнимая за шею.       Хенджин и сам уже ничего не понимал. Он что сейчас реально начал встречаться с Чонином? Он же почти похоронил уже себя, уже убедил себя за этот год, что никому не будет нужен. Как он мог понравиться кому-то, если сам себе противен? Но Ян смотрит без отвращения и без жалости, но с нежностью и заботой. И вряд ли он такой великий актёр.       Они дождались доставку и с удовольствием в час ночи ели сашими и роллы, запивали все это чёрным чаем и кормили друг друга. Спать парни улеглись только к трём утра. И просыпаться в объятиях Чонина было комфортно. Обнимать его было так правильно. Видеть такого сонного в своей постели так непривычно. Они вместе готовили завтрак в двенадцатом часу дня, а потом Джин отвёз его домой. Чонин чмокнул его в щеку и выскочил из машины, забегая в подъезд. Хван уже хотел отъехать и даже завёл мотор. Он поднял глаза на подъездную дверь и замер, потому что оттуда вышел один из его самых страшных кошмаров. Это был хозяин клуба, в которым он работал. С него начался тот ужас, в который он попал, и каждую неделю именно этот человек оставлял на теле Джина новый шрам, насилуя его до беспамятства. Парень взял себя в руки, завёл двигатель и ударил по газам, уезжая подальше от этого чудовища. Очнулся он только возле дома. На деревянных ногах Хенджин поднялся в квартиру и закрыл дверь. Нужно успокоиться.       Крис с друзьями первым прибыл на стадион. Ликса ещё не было видно. Интересно, на чем сегодня будет младший? Сможет ли дойти до финала и сразиться с ним? Посмотрим. Феликс прибыл на стадион за двадцать минут до отборочных. Чан видел как он вместе с друзьями вкатывают два Сузуки в помещение. Младшие ушли переодеваться, а один остался с мотоциклами. Крис знал его: Шону хороший механик, он работает в сети автомастерских своего отца. Мальчишка совсем молодой, ему 20 или 21, а руки золотые. Интересно откуда его знает Феликс? Неужели их что-то связывает? Уж слишком сладко они переглядывались. Но все сомнения ушли, когда вернулись переодетые в снаряжение Ликс и второй младший. И именно этот маленький блондин с голубым хвостиком сейчас подошёл к Шону и поцеловал его в губы при всех, а Ликс только улыбнулся. Крис двинул к их компании. — Привет. — поздоровался он со всеми. — Чего ты хочешь, Крис? — Хочу тебя ещё раз... победить. — Чан специально сделал паузу, наблюдая за реакцией Ли. — Катаем на желание? — Да. Как и в прошлый раз. — А если я не выйду в финал? — Ты готов слиться, только ради того, чтобы не выполнять моё желание? Не знал, что ты такой трус, Феликс.       Крис развернулся и отошёл к своей компании. Он загадает ему свидание, где и пальцем до него не дотронется. Чан хотел показать ему, что такое настоящая встреча, когда есть чувства к партнёру.