Красная свадьба

Отчаяние охватило Кейтилин. Мужа предали мечу палача, двух младших сыновей обезглавили и выставили на обозрение в Винтерфелле, Арья пропала или погибла, Санса у Ланнистеров, как птичка в клетке ждет отпущения на волю в обмен на безлапого льва. А теперь у нее жизнь отняла Робба. Слезы навернулись на глаза. Слишком много горя взвалилось на Кет за эти полгода.  Сжав рукоять кинжала покрепче, она чуть ли не отрезала голову слабоумному внуку Уолдера Фрея. Обескровленный юнец выскользнул из ее рук и с глухим стуком, как мешок с картошкой, упал на пол. "Всё. Хватит..." - пронеслось в голове матери короля Севера. Ее схватили за волосы, грубо, безжалостно, как собаки набрасываются на лань. Холодное лезвие ножа скользнуло по шее. Даже боли не почувствовалось. Алая кровь хлынула из раны бурной рекой на платье и на остывающее рядом тело. Странное чувство спокойствия охватило Кейтилин. Легкость в теле и слабость дали ощущение сонливости. Даже немного приятно, если не считать боли в шее и дикой пульсации, хотя и они чувствовались все меньше. Перед глазами в обратном направлении пронеслась на крыльях кровавой пелены вся жизнь. Она видела, как снова читает письмо о том, что младшие сыновья убиты, как расчесывала волосы Сансы, вспомнила, как наемный убийца чуть не отнял едва теплившуюся жизнь у Брана, наконец, видела поединок Брандона Старка и Петира Бейлиша. Много чего было у нее за эти годы. Далее красный туман заволок глаза, и Кейтилин испустила дух, будто упала от недосыпа и усталости - последним она почувствовала только то, как летит. Как ударилась головой об тростник, и как кто-то топтался по руке, не заметив, что сломал ей пальцы, справляясь с кем-то другим из подчиненных Старков, она уже не ощутила. Впрочем, для нее уже ничего не важно. Даже мертвой она была по-своему прекрасна: кудри, испачканные в крови, рассыпались рыже-красным водопадом, побледневшая от кровопотери кожа стала мраморной. Силуэт тела, упавшего, как срубленная береза, красив очертанием линии плеч, талии, бедра и ноги. Невинная, как Дева или Матерь, была предательски убита, но даже вскрытая кинжалом шея и окровавленное платье не могли ее обезобразить. Лицо преобразилось: морщинки разгладились, тонкие губы побледнели. Казалось бы, Кейтилин помолодела лет на десять-пятнадцать. Нед, будь он рядом, сейчас прижал бы к груди ее безжизненную голову, стараясь держать себя в руках и не рыдать, гладил бы ее по голову и защищал бы ее от каждого, кто осмелился бы хоть притронуться к ней. Но теперь никто никого не приласкает. Волки сильны, но не в одиночку и не против стаи шакалов.  Рядом рыцари уже начали издеваться над телом юного Короля, Потерявшего Север. Окровавленное тело подняли с пола. Голова опустилась, длинные рыжие пряди спадали вниз, за них зацепилась медная корона. Кто-то грубо отдернул ее, сорвав вместе с ней клок медно-золотистых волос. Тем временем палач принес голову лютоволка, который в сопротивлении изранил ему ногу и руку. Благо, кто-то додумался придержать зверя веревками, не то он перегрыз бы на псарне всех. Меч рассек шею, как нож масло. Серый Ветер не успел даже взвыть. Голова с гневно раскрытой пастью в руке палача истекала кровью. Принесли гвозди. Отрубленную голову Робба отнесли, размахивая ей, как священник кадилом, на псарню. Безжизненные тело лютоволка и голову прибили друг к другу, так же как и голову самого верного друга прибили к телу хозяина. В качестве насмешки тело Робба с коронованной головой Серого Ветра посадили на шутовской трон и преклонялись перед ним. Глаза волка смотрели на всех с ненавистью, а обнаженные клыки, будто по-прежнему, пытались внушить всем страх, но в ответ на все были лишь злые шутки. С телом игрались, как дети с тряпичной куклой. Робба с волчьей головой приглашали на танец, садили на свинью и давали в руки турнирный меч.  Кейтилин за волосы подняли с пола. Они спутались, даже немного потеряли ту осеннюю рыжину, которая была при жизни, поблекли. Рана на шее выпустила еще немного крови. Хранительницу Севера называли шлюхой и облезлой кошкой, лапали ее за грудь, насмехались. В конце концов с нее грубо сорвали платье и белье - ватное тело Кейтилин начало переходить из рук в руки. Ее натягивали ради удовлетворения плоти все, кому не лень, как только можно и нельзя. Ее взвалили на стол, имели, как рядовую "девочку за монетку". Бледная кожа, все тело в липкой крови, сперме и жиру от еды не просило о пощаде, терпело все. На мертвом лице сохранилось то же спокойствие, словно она беспробудно спала. Когда все желания исчерпались, солдаты потащили тело Кет по полу через лужи крови к широкому окну. Ее взяли за руки и за ноги и выкинули наружу. Послышался громкий плеск, Кет упала плашмя, сломав позвоночник. Течение несло ее бережно, как нимфу, река омыла волосы и тело, сделав ее вновь прекрасной. Локоны распустились в воде, словно рыжий одуванчик. Кожа на пальцах скукожилась, стала мягкой.  Прошло около суток. Тело начало прибивать к берегу. Начавшая разлагаться кожа чуть стянулась, уголки губ приподнялись, создавая впечатление, что женщина улыбается. Бледная, как Винтерфелл зимой, с рыжими волосами на плечах и груди, она действительно была похожа на речную фею, тихую и безмятежную, на ту, о которой поют в песнях молодые барды. В волосы вплелись водоросли, как зелено-бурые ленточки, повторяли движения локонов, пока тело было в воде, а сейчас они обрамляли рыжую копну неряшливо, сразу вспоминается Арья после прогулок по лесу - в спутанных волосах веточки, листки и хвоинки. Хоть в чем-то они теперь похожи. В такой же беззаботности. Только у Кейтилин больше не будет ничего ни радостного, ни печального, безмятежность будет сопровождать ее вечно, но никто не узнает, каково чувствовать ее.