Зверь снаружи. Кто внутри?

      Он очень волновался. Все, кто уже работал под его началом, прибыли в поместье рано утром и получили своё лекарство в первую очередь. Два флакона с мерными делениями были рассчитаны на пять дней приёма.       До полнолуния оставалось всё меньше времени, но Драко, казалось, чувствовал себя уверенно. Гермиона не сомневалась, что этот день пройдёт хорошо. Назначенный час ещё не наступил, когда камин в гостиной вспыхнул. Драко был в холле, а она спускалась со второго этажа и видела, как он моментально собрался, бросил на неё решительный взгляд и направился в гостиную. Гермиона уже почти приблизилась к двери, когда оттуда послышался суровый голос.       — Что вам здесь нужно, сэр? Вы должны немедленно уйти.       — Мистер Малфой, приветствую! Отчего же так негостеприимно? — Этот голос заставил Гермиону моментально впасть в гнев. Она ускорила шаг.       — Никто не давал вам права врываться в мой дом без разрешения Министерства.       — О, ну что вы! Я ведь пришёл в качестве гостя не более.       Гермиона быстрым шагом вошла в гостиную и замерла на пороге от возмущения. По гостиной, рассматривая внимательным взглядом обстановку, расхаживал мистер Фелпс, вооружённый колдокамерой, висящей на груди.       — Сегодня я принимаю особых гостей, — напряжённо ответил Драко. — Вы нуждаетесь в Волчьем противоядии, сэр?       — Нет, что вы! Упаси Мерлин! — засмеялся Фелпс.       — Ваши родственники?       — Ох, только не сглазьте, — продолжал смеяться он, и Гермиона чувствовала, что чаша терпения переполняется. Но хозяин здесь Драко.       — В таком случае, попрошу вас немедленно удалиться, — потребовал Драко. — Я не желаю предавать огласке личность своих гостей. Они имеют право оставаться безвестными. Уходите.       — Но это такое важное событие в жизни Магической Британии, мистер Малфой, — с азартом заговорил низкорослый полноватый мужчина, сжимая свою камеру обеими руками. — Ещё никто и никогда не делал такого широкого жеста. Заражённые ликантропией будут боготворить вас.       — Мне это не нужно, — ещё сильнее раздражаясь и повышая голос проговорил Драко. — Хотите интервью? Извольте! Завтра я встречусь с вами в любое удобное время. Но сейчас я прошу вас покинуть мой дом.       Гермиона видела, как Драко плавно поигрывает кистями рук, сжимая и разжимая кулаки. Он с трудом сдерживал гнев, и она решила помочь.       — Мистер Фелпс, вы нарушаете закон, вторгаясь в частные владения без приглашения. Желаете воспользоваться камерой? Покиньте дом, пройдите за ворота и оттуда снимайте всё, что вам заблагорассудится. Пройдёмте.       Она решительно направилась в его сторону. Но мужчина сделал несколько шагов назад и направил на неё камеру.       — Хорошо-хорошо! — затараторил мистер Фелпс. — Я сейчас уйду. Но лишь один снимок, прошу вас, рядом с мистером Малфоем. Вы ведь теперь встречаетесь, верно? В каких вы отношениях? Уверен, люди хотят знать…       — Покиньте мой дом! — сквозь зубы процедил Драко.       Гермиона с опаской взглянула на него. Его брови сошлись над переносицей, ноздри гневно трепетали, глаза налились кровью, а нижняя челюсть с угрозой выдвинулась вперёд.       Вспышка камеры. Драко решительно бросился вперёд, но в это мгновение загудел камин. Худенькая бедно одетая женщина замерла посреди него, растерянно оглядывая присутствующих.       — О, добрый день, леди! — радушно воскликнул Фелпс. — Прошу, проходите! Как вас зовут?       Она в ужасе уставилась на его камеру, молниеносно выскочила из камина, схватила с полки горсть пороха, и пока Фелпс налаживал камеру, исчезла в зелёном пламени.       — Мразь!       Гермиона даже опомниться не успела, как Драко стремительно кинулся к Фелпсу и с силой толкнул его в камин. Журналист охнул, но устоял на ногах и тут же выкрикнул:       — Значит, это правда! Вы агрессивны, сэр, и мистер Маклагген пострадал от вашей грубости! Как вам удалось замять это дело? Вы на короткой ноге с министром?       — Убирайся, шакал! — зарычал Драко и швырнул ему под ноги горсть летучего пороха, произнося: — Лютный переулок.       — Драко… — беззвучно выдохнула Гермиона, и Фелпс исчез.       Он развернулся резко, мощно. Один шаг и Драко с размаху ударил ногой стоящий рядом журнальный столик. Раздался страшный грохот ломающегося дерева и разбивающегося стекла.       — Сука! — заорал он, и на лице его, кажется, отобразился весь гнев вселенной. — Я убью тебя, мразь!       Он тут же схватил с каминной полки вазу и швырнул в противоположную стену с безудержной силой, разбивая её на мелкие осколки.       Подавив чуть не вырвавшийся из глотки визг, Гермиона схватилась за голову.       — Грязная шавка! — прорычал Драко, устремляясь к камину, хватая горсть пороха.       — Драко, остановись! — во всю глотку закричала Гермиона бросаясь к нему, загораживая камин, обхватывая его торс, прижимаясь к нему изо всех сил. — Остановись, пожалуйста! — зашептала она. — Мы разберёмся с ним позже. Успокойся. Ты должен быть здесь. Всё наладится.       Она чувствовала, как тяжело он дышал. Внутри него что-то хрипело и рычание вырывалось сквозь зубы.       — Он лишил человека шанса! — с ненавистью шипел он. — Эта мразь…       — Драко ты должен понять, — строго сказала Гермиона, — это была провокация.       Он молчал, тяжело дышал, медленно приходя в себя. Всё его тело было напряжено словно сжатая пружина. Его трясло мелкой дрожью. Гермиона тихонько гладила его по спине, пока его тело медленно расслаблялось. Висевшие плетьми руки наконец осторожно обняли её плечи, он погрузился носом в её волосы на макушке, вдохнул глубоко, словно впитывая её запах.       Драко крепче сжал её плечи.       — Я всё испортил, — шепнул он. — Пришло время Зверя. Я… Зверь.       — Не говори так, — прошептала Гермиона. — Ты — не зверь. Но он рядом, да. Мы должны принять это во внимание, правильно? Хорошо. Теперь всё сначала. Посмотри-ка на меня.       Она ощутила, как он замотал головой и не выпустил её из объятий.       — Драко, нужно собраться. Этот журналист нарушил границы дозволенного, и ты имел право защищаться. Можно было тактичнее, конечно, но уже неважно.       Раздался гул и в камине вспыхнуло зелёное пламя.       Она подняла голову, заглядывая в его остекленевшие глаза.       — Я здесь. Я подстрахую, слышишь?       Он кивнул и опустил руки. Гермиона обернулась к камину, встречаясь взглядом с озадаченным незнакомым мужчиной.       — Рады вас видеть, сэр, — выдохнула она и даже искренне улыбнулась, когда он шагнул в гостиную.       Гость взволнованно теребил в руках старую кепку, бросил взгляд на разбитый столик, потом на Драко, с трудом расправившего плечи и наконец взглянувшего на пришедшего.       — Добрый день, — робко произнёс мужчина. — Мистер Малфой, я Джек…       — Не представляйтесь, если не хотите, — спокойно заговорил Драко. — Пока я не знаю, сколько человек придёт, поэтому вы получите зелье только на одно полнолуние, согласны?       Мужчина активно закивал.       — Да, сэр. А могу я сразу взять и для жены. Она нездорова и не сможет прийти сама.       — У вас есть жена? — заинтересовался Драко, кажется, совсем уже придя в себя. — А дети? — Гермиона ощутила, как внутри что-то дрогнуло.       Джек опустил глаза.       — Нет, сэр. Мы ведь оба превращаемся в полнолуние. Так и не решились за десять лет. Да и как их содержать, если работодатели нас боятся.       — Почему вы не пришли ко мне? — также совершенно спокойно спросил Драко.       Джек пожал плечами, не поднимая глаз.       — Приходите, если надумаете, работы вскоре будет очень много.       Драко подошёл к большому столу, на котором стояли лакированные ящики, наполненные склянками. Он извлёк из них четыре флакона и передал гостю.       — Здесь на двоих на одно полнолуние. Приходите ещё.       — А как же… — в безмерном изумлении уставился Джек на подарок. — Как же деньги? Я могу…       — Нет. Это не нужно, — решительно ответил Драко. — Те, кто может заплатить могут купить его в аптеке, верно ведь?       Драко устало улыбнулся. Глаза Джека наполнились слезами. Он тяжело сглотнул, но подавил эмоции.       — Спасибо, сэр, мистер Малфой.       — Берегите себя и жену.       Драко протянул гостю руку. Тот живо, но осторожно сунул склянки в карман пальто и пожал протянутую ладонь.       — До свидания, сэр, — улыбнулся Джек и устремился в камин.       Спустя минуту Драко тяжело выдохнул и буквально рухнул в кресло.       Гермиона быстро подошла, обняла его за плечи, поцеловала в щёку.       — Видишь, всё хорошо! — улыбнулась она. — Всё получилось!       — Но та женщина — она осталась без помощи, — с досадой произнёс Драко.       — Мы найдём её, не переживай. Можем дать объявление, чтобы пришли те, кто ещё не решился. Послезавтра например. Это крайний срок для тех, кто хочет избежать тяжёлой трансформации.       — Да, ты права, — оживился Драко. — Надеюсь, мы не опоздаем.       Камин загудел снова. Гермиона одарила Драко весёлой улыбкой и быстро применила Репаро к разбитому столику и вазе. Следующими были женщина с совсем юной девушкой. Трудно было определить точно её возраст. Мать была в полном отчаянии, потому что девочка была заражена недавно и об этом, кроме них двоих, не должна была знать ни единая душа. Гермиона была искренне рада, что Драко так настойчиво изгнал из своего дома этого нечистоплотного журналюгу Фелпса. Драко был поражён их печальной историей, ведь девочка не успела закончить Хогвартс и в этом году не вернулась в школу. К ним уже являлись профессора, даже члены Совета попечителей, но матери пришлось солгать и придумать другую болезнь для дочери, чтобы скрыть ликантропию.       Гермиона видела, как переживал Драко. Он, разумеется отдал им двойную порцию зелья на два полнолуния, чтобы девушке не приходилось себя афишировать лишний раз.       Нет. Людям было вовсе не обязательно делиться с Малфоем своими историями. Но Гермионе казалось, что именно здесь и сейчас у них наконец-то появился шанс выговориться, пожаловаться на судьбу, даже поплакать. Они устали от непонимания и безразличия, от того, что вызывают страх и недоверие. Ведь им нужно было так немного: своевременная помощь и два дня выходных во время полнолуния. Это всё! Но многие не получали элементарного.       Драко и Гермиона подозревали, что желающих будет много, но не ожидали, что настолько, и под конец дня Волчьего противоядия осталось совсем немного, но утешало, что его хватило на всех желающих — Гермиона была этим очень довольна.       Она видела, как Драко устал. Он был учтив с каждым, кто входил в его дом — терпеливо выслушивал, вникал в ситуацию. Многим он предложил работу, кому-то убежище во время полнолуния. Многие его гости говорили о том, что никто и никогда не был к ним так внимателен, и Драко, устало улыбаясь отвечал, что «свои всегда друг друга поймут». Но бедняки с ним не соглашались, ведь среди заражённых есть довольно состоятельные люди, но они всегда занимались только собой, боясь быть обнаруженными и раскрытыми перед обществом.       Больше всего Драко беспокоила первая посетительница. Он по-настоящему тревожился о её состоянии. Сможет ли она перешагнуть страх и вернуться? Получится ли у него найти её? Гермиона обещала ещё раз хорошенько просмотреть картотеку Штаба мракоборцев, чтобы найти её адрес. И когда Драко попросил Гермиону закрыть камин, тот неожиданно снова загудел и в зелёном пламени возникла Эрменгарда.       — Прошу прощения за поздний визит, — немного напряжённо произнесла она. Драко кивнул, удивлённый её появлением.       Леди заметила Гермиону, обвела её быстрым взглядом и приветственно кивнула. Гермиона ответила взаимностью, и повисла неловкая пауза.       — Я… — будто немного смутившись, заговорила Эрменгарда, — пришла по просьбе Кэтрин. Сегодня утром она была у вас и наткнулась на журналиста. Надеюсь, он уже ушёл.       Драко моментально встрепенулся и направился к ящику с оставшимся зельем.       — Я хотел бы принести ей свои извинения, — быстро проговорил он. — Сожалею, что не успел выставить его прочь вовремя.       — Она тоже сожалеет, что пришла, — нахмурилась Эрменгарда. — Но в этом нет вашей вины.       Драко повернулся к ней, протянул четыре флакона с Волчьим противоядием.       — Здесь на два полнолуния. Надеюсь, Кэтрин успокоится и в следующий раз решится прийти. Я больше не допущу подобных оплошностей. Этот журналист ещё ответит за своё хамское вторжение.       — Берегитесь его, — всё так же хмуро продолжала женщина. — Этот Фелпс просто беспощаден.       — Считаете, он может навредить? — забеспокоилась Гермиона.       — Обязательно. С ним шутки плохи. Но благо Кэтрин решилась прийти ко мне. Они очень редко ко мне обращались — всегда боялись Фенрира, но ведь должен же был хоть кто-то о них заботиться. Благодарю. — Она положила флаконы в свою сумку.       Гермиону всю трясло от любопытства. Возможно, если бы это не касалось её лично, она бы не стала задавать вопросы, но сейчас это было слишком важно.       — Но… как вы могли пойти против него? — на выдохе спросила она, и Эрменгарда устало прикрыла глаза. — Разве между ним и вами не существует некая связь? Миссис Тонкс уверена, что она есть — магическая связь, усиливающая преданность.       Эрменгарда тяжело вздохнула.       — И вы увидели, что… между нами есть связь, — продолжала Гермиона, так и не сумев выдавить из себя выражение «его самка». — Разве это можно понять вот так, запросто.       Она заметила, как заинтересовался Драко. Он прислонился бёдрами к столу и слушал очень внимательно, скрестив руки на груди.       Эрменгарда как-то интуитивно опустилась на стоящий рядом стул, словно из неё ушли все силы.       — Хотим мы это признавать или нет, но связь действительно есть. Это связь со Зверем…       Гермиону обдало волной жара.       — Вы уверены? — перебила она.       — Разумеется, — усмехнулась Эрменгарда. — Я ненавидела его всей душой. Этого… недочеловека. Он был жесток, невыносим, но… — Она зажмурилась, точно от боли, сглотнула с трудом, и Драко счёл нужным тут же предложить ей стакан воды, и она с удовольствием его опустошила. — Мне жаль вас огорчать, продолжила она, но после близости с заражённым ты получаешь часть его самого. Это может быть даром и проклятьем, как в моём случае. Ты словно становишься его собственностью…       — Значит все женщины, которые с ним были… — в ужасе зашептала Гермиона.       — Только если они не предохранялись магловским способом, — усмехнулась Эрменгарда. — Зверь способен создать себе армию преданных самок подобным образом. Но лишь та, что родит ему ребёнка, будет единственной, кому будет принадлежать он сам.       — То есть, — размышляя, тихо произнёс Драко, — дело в обмене жидкостями? Если заражённая женщина вступит в связь с мужчиной…       — То он станет её самцом. Без вариантов. Как правило заражённые не практикуют никаких связей, предпочитая оставаться одиночками. Это где-то в глубине — инстинкт самосохранения, чтобы не впасть в зависимость, ведь разорвать эту связь невозможно. То есть… — она снова вздохнула, — это возможно только с помощью тёмной магии. Частично. Вряд ли кто-то станет рисковать жизнью ради сиюминутной радости. Близость с оборотнем — глупость.       — Это вам так кажется, — с достоинством произнесла Гермиона. — Просто ваша жизнь не сложилась должным образом. И вы предали своего Зверя, верно? Вам удалось разрушить связь?       — Нет, — шепнула Эрменгарда. — До конца её разрушить невозможно. И если честно, я не представляю, когда аукнутся последствия моих действий. Но, по-крайней мере, мне удалось освободить сына от участи быть обращённым собственным отцом. В ночь одного из его превращений я провела ритуал обрыва связи. Он почувствовал это, было очень страшно. Думала в тот момент, что пришёл мой час. Но он остался мне предан и не смог убить — хотел этого. Уверена, он даже не удивился тому, что в итоге произошло.       — Вы велели мне не вмешиваться — тогда, в Министерстве. В чём же смысл? — воскликнула Гермиона.       Эрменгарда засмеялась.       — Ты ведь его самка. Скажи тебе — не вмешивайся, и ты разобьёшься в лепёшку, чтобы его защитить, верно? И я была готова. Когда-то.       Гермиона бросила сконфуженный взгляд на Драко. Он смотрел в пол, уголок его губ, разрезанный шрамом, чуть подрагивал от сдерживаемой усмешки. Гермиона полыхала от смущения — зачем она подняла эту тему при нём? Ужасная неловкость. А Эрменгарда, похоже была и не намерена что-то скрывать.       — Не смущайтесь, мисс Грейнджер, — устало усмехнулась она. — Это сложно принять, я понимаю. Мне было дико осознавать, что… — она тяжело вздохнула и отвела взгляд. — Что так или иначе, несмотря на мои протесты и ненависть к Фенриру, я словно стала одержимой в какой-то момент. Одержимой… им. Он был груб со мной, холоден, но… не всегда.       Она зажмурилась, резко поднялась со стула и с гордостью заявила:       — Я благодарна ему за сына. На этом всё. Спасибо, Драко.       — Вам спасибо, — кивнул он в ответ. — Надеюсь, Кэтрин простит мне эту досадную оплошность и в следующий раз не побоится прийти. Я обеспечу конфиденциальность. Постараюсь.       — Я ей передам. Всего хорошего.       Они попрощались, и Эрменгарда исчезла в зелёном пламени.       Непростой день завершился. Гермиона закрыла камин и замерла, уставившись взглядом в пустоту. Ощутив осторожное скольжение больших ладоней по плечам, рукам, бережные объятия, его тепло, она закрыла глаза, борясь с желанием расплакаться. Она хотела бы, чтобы природа её чувств к нему была человеческой. Гермиона не могла поверить в слова Эрменгарды, хотя всё было так логично. Она вспоминала те дни, когда между ними всё ещё были дружеские отношения, но ведь уже в те моменты она чувствовала это безудержное притяжение, дурманящую силу, притягивающую её к нему. Нет! Она не могла поверить, что дело было в Звере. Вовсе нет! Это был человек — новый, замечательный, пусть со своими странностями, но именно человека она полюбила прежде всего. А уже потом…       — Гермиона, пожалуйста, скажи что-нибудь.       Его шёпот у самого уха прогнал оцепенение, и она улыбнулась:       — Я очень рада, что Кэтрин всё-таки получила своё зелье.       Повисла тягостная пауза.       — И это всё?       Она ощутила, что он уткнулся лбом в её макушку. Гермиона вздохнула.       — День был непростой, правда? Хорошо, что зелья хватило. И этот идиот Фелпс. Я уже представляю заголовки в завтрашнем «Пророке».       — Грейнджер… — Требовательность в его голосе породила волнение, которого она так хотела избежать.       Она хотела бы не думать об этом, отмотать назад, но теперь это было невозможно. Возмущение захлестнуло с головой, и его следующая фраза заставила сердце болезненно сжаться.       — Я ничего этого не знал.       — А я ничего и не предъявляю, — всё ещё пытаясь сохранить спокойствие тихо ответила Гермиона. — Откуда бы ты мог это узнать.       — Я вижу, как ты напряжена. Тебя беспокоит…       — Не хочу это обсуждать, — наконец не выдержала она. — Твоё прошлое — это прошлое. Не хочу…       — Тогда, что же тебя беспокоит? — ещё тише спросил он.       — Ничего.       — Но ты же нервничаешь.       — Я не нервничаю, ясно?! — выкрикнула она, наконец срываясь окончательно и выпутываясь из его объятий. — Ты просто провокатор, Малфой. Нравится меня дразнить?       — Просто хочу обсудить все недоразумения, чтобы между нами не осталось неясности. Ты и сама понимаешь, что это важно для нас обоих.       — Я не могу! — простонала она, пряча лицо в ладонях и стараясь скрыть слёзы.       Он сделал к ней нерешительный шаг, пытаясь обнять, но она отстранилась, не в силах даже взглянуть на него.       — Гермиона, что происходит? Чем тебя так потряс рассказ Эрменгарды? Ты должна мне сказать…       — А ты не понимаешь? — на повышенных тонах возмутилась она. — Правда не понимаешь?       — Я не уверен. Могу предположить…       — Лишь предположить! — всплеснула руками Гермиона. — Я так не хотела соглашаться со всем этим. С этой связью, которую не разорвать. Я на всё согласна. Даже навсегда остаться просто твоей, если у нас детей не будет, понимаешь? Но… мне нужно как-то смириться с тем, что…       Она замолчала, отвернулась, и стиснувшие её плечи ладони были словно поддержка, без которой она не могла дышать — и это убивало.       — Драко! — простонала она. — Мне нужно время, чтобы привыкнуть к мысли, что я очередной воин в твоей армии, готовой умереть за тебя. Я должна смириться…       — Ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь? — усмехнулся он, и Гермиона почувствовала себя оскорблённой. Она резко обернулась и уставилась на него испепеляющим взглядом.       — Я, по-твоему, идиотка? Понимаю ли я? А ты понял, что она сказала? Сколько их было, Драко? — с болью простонала она. — Сколько? Ты считал?       Он опустил глаза, лениво зацепился большими пальцами за карманы джинсов.       — Нет, не считал. Мне было безразлично, — холодно ответил он.       — Вот как? Твоя армия… «самок» не имеет границ? — с презрением бросила она.       Драко плотно стиснул губы, поднял на неё тяжёлый усталый взгляд.       — Не могу отрицать. Я — не ангел. Я не святой. Не монах. И даже при том, что я жил взаперти, я — не был затворником.       Гермиона ощутила укол совести. Сильный, острый. Но продолжала безропотно смотреть ему в глаза.       — Ты знала, как я жил в цирке, верно? — уныло усмехнулся он. — Знала, кем я был — я ничего не скрыл от тебя ещё до того, как мы сблизились, помнишь? У тебя не было претензий. Что же изменилось?       С силой вдохнув и шумно выдохнув, Гермиона с трудом выдавила:       — Ты слышал её слова: каждая из них предана тебе, все они стали твоими самками. Я просто… одна из них. Мне жаль, что это стало чем-то…       — Ты точно внимательно слушала? — спокойно спросил он. — Уверена, что ничего не пропустила?       — Я привыкну, мне просто нужно время, — зажмуриваясь прошептала Гермиона, в отчаянии обхватывая себя руками.       Драко обнял её настойчиво, не поддаваясь ни на какие бесполезные попытки его оттолкнуть. Понимал ли, что она чувствовала? Ей казалось, что он ничего не понимал, и когда он насильно прижал к себе её безостановочно сопротивляющееся тело, она беспомощно замерла. Только теперь он услышал тихий всхлип. А потом горестный стон:       — Я просто твоя очередная самка! Зависимая, безвольная, и всё чего я хочу, это…       — Ты — моя единственная, — еле слышно прошептал он, и Гермиона замолчала. Её начавшиеся было рыдания стихли, а сердце замедлило ход. — Ты слышишь? Ни с кем, никогда я не был так близок, как с тобой. Разве я не говорил? Хотел я того или нет — я был для них просто игрушкой. Никто не собирался остаться со мной навсегда.       — А Хелена? — в ужасе выпалила Гермиона, отстраняясь, заглядывая в его утомлённые, чуть покрасневшие глаза. — Она же хотела…       — Даже если и так. Все они и без меня думали о том, чтобы быть в безопасности — особенно Хелена. Родить бастарда? — с болью усмехнулся он. — Никогда. Все они заботились о том, чтобы я не оставил на них своей «грязи», — с обидой сморщился он. — Они не брезговали моим телом, но моё нутро осталось при мне. Не было там ничего. Только ты осмелилась довериться мне. — И он улыбнулся с нежностью, взгляд его переполнился любовью да самых краёв так, что в его серых глазах засверкали искорки пламени. — Маленькая смелая женщина, — он бережно провёл ладонью по её распущенным волосам, нерешительно обнимая её голову, притягивая к себе и шепча: — Единственная моя. Знай, что несмотря на слова Эрмингарды, я уже принадлежу тебе. Я твой и больше ничей. Не Зверь. Я.       Гермиона еле дышала. Ей казалось, что каждый её вздох может разрушить это хрупкое невообразимое счастье, заполнившее её душу.       — Значит, — тихо произнесла она, — ты считаешь, что происходящее между нами, не связь? Не твоё Звериное нутро?       И он покачал головой.       — Это не звериное. Это нечто иное. То, что заставляет Зверя отступать. То, что лишает его сил и воли. Его время придёт, ты знаешь — это неизбежно, но мне кажется, что теперь у меня есть силы ему противостоять. И если я снова обижу тебя своей злобой, я постараюсь исправить это, заметить. Просто напоминай мне, хорошо?       Драко нерешительно склонился к её лицу. Его немного растерянный взгляд тронул её плотно сомкнутые губы.       — Прошу, не молчи, — прошептал он. — Поговори со мной.       А она не могла справиться со сковавшим горло тяжёлым комом. Ей хотелось рыдать от того, как его слова лечили её раненое сердце. Она всегда была самолюбива и обидчива. Сколько понадобилось душевных сил, чтобы это исправить. Рядом с ним она снова стала уязвимой и слабой, нуждающейся в поддержке, но ни за что на свете не хотела это признавать. Гермиона молчала, сколько было сил, пока его тёплые мягкие губы не тронули её щёку, пока его руки не обвили её крепче, пока тихий хриплый стон не прорвал этот жестокий ком:       — Гермиона, пожалуйста…       — Драко, я люблю тебя, — прошептала она, изо всех сил обнимая его за шею, поднимая к нему раскрасневшиеся от сдерживаемых слёз глаза. — Я не хочу так безумно любить, это неправильно, но люблю и не могу иначе. Пожалуйста, не заставляй меня отвечать.       Он шумно вдохнул и его губы обрушились на её, сминая яростно, властно. Его длинные пальцы зарылись в её волосы, сжимая у корней, и Гермиона, кажется, впервые ощутила его несдержанность — это отчаяние, жажду, которая всегда была под контролем. Драко осыпал поцелуями её лицо, шею и снова лицо, тихо шепча:       — Я люблю тебя, Гермиона! Больше жизни люблю.

***

      Гермиона вскочила от звона разбитого стекла. Снова грохот, и она стремительно скинула с себя одеяло, выкарабкиваясь из перины. Удары доносились из душевой, и Гермиона, схватив свою палочку, бесцеремонно ворвалась туда, будучи уверенной, что он не запер дверь.       Руки Драко были в крови, на полу осколки зеркала и разбитое стекло одной из дверей душевой, измазанное кровью. Он был так свиреп, что Гермиона тут же вжалась в стену на входе, когда в её сторону летел настенный светильник.       Драко дышал, как загнанный зверь, гнев разъярил его, похоже, даже сильнее, чем вчера. Только теперь она заметила измятую газету в раковине умывальника.       Он замер, наконец заметив её. Бесконечная досада отразилась на его лице.       — Прости… — выдохнул он.       — Я не слышала сову, — тихо ответила Гермиона.       — Ты крепко спала.       — Тебе нужна помощь. — Придя в себя, она бросилась к Драко, осмотрела порезы на его руках и направила на них волшебную палочку. Пока она шептала исцеляющие заклинания, чувствовала его взгляд на своём лице.       — Мне очень жаль. Я должен это контролировать, — почти без эмоций произнёс он.       — Со временем справишься, — сдержанно улыбнулась она. — Я тебя не виню. Это Фелпс?       — Да. И наглая ложь.       — Драко, мы ведь знали, что так будет. Не волнуйся. Это не повод калечить самого себя, хорошо?       Она подняла на него глаза, и его решительный вид очень озадачил. Даже обеспокоил.       — Этот шакал хочет войны. Он её получит. — Драко зловеще ухмыльнулся. — Я знаю, кто мне нужен.