Добро пожаловать в Fallout 4!

Как вам идея оказаться внутри игры? И не просто оказаться, а оказаться в самом ее начале, без гнутого септима, крышки, цента, золотого орла и другой игровой валюты в кармане? У вас больше нет удобных читов, модов, но и игровые механики больше не существуют, ибо теперь мир игры это реальность, NPC теперь живые люди, и ранения не пройдут, стоит только отсидеться. И нельзя сохраниться, нельзя перезагрузить игру, если ляпнул что-то, не подумав, и еще хуже, если сделал. Ну как вам? Да, хреново. А вот мне, видимо, «повезло»! Ибо открыв глаза, я увидела не свою уютную комнату с белыми обоями и полками, на которых покоятся и неспешно собирают пыль мои любимые модели танков и самолетов, а внутренности Убежища Волт-Тек. За-ши-бись. Из плохого — это фоллаут, а значит, здравствуй радиация, куча зверья размером со слона, которые с полтычка твою тушку превратит в люля-кебаб, а еще рейдеры, супермутанты, гули и прочая нежить Пустошей. Из хорошего — я эту игру уже прошла и перепрошла тысячи раз, и не только ее, знаю каждый закоулок Содружества и почти всех важных и нужных персонажей. О, еще и одежда на мне, слава Богам, не та, в которой я обычно сплю. Оглядевшись по сторонам, я внимательно оглядела криокапсулы и трупики в них. Хорошо еще, что я в четверке, а не в первом или втором фоллыче, где пиздец таких размахов, шо не дай боже. Ладно, ноги в руки и на выход. Прохаживаясь по коридорам, меня, в отличие от дефолтного ГГ, не кошмарил кашель, да и вроде не так уж и холодно, хотя внутри Убежища жуткая слякоть и влажность. Пошарив по карманам, да, на фирменный комбинезон видимо я не заработала, обнаружились мои сигареты, зажигалка, телефон, наушники, даже кошель и ключи. Ну, тупо то, что было на мне вчера, майка, кофта, штаны с кучей карманов и мои берцы. Хотя лучше бы был комбез… А что, в новом мире меня наверняка даже за такой прикид примут за дубину. Ладно хрен с ним. Пока я шла, оказалось, что игра немножко… Множко, преуменьшила размер убежища. Пока я шкандыбала, прошла три стандартных уровня вверх. На каждом этаже по четыре комнаты с криокапсулами, и в итоге, по подсчетам, вышло, что резидентов ровно тысяча. Класс, тысяча трупов. На всех терминалах, как оно и должно быть, отметка, что резиденты уже крякнули, и мне выпала «почетная» роль единственной Выжившей. Класс вдвойне. Радтараканов тоже было побольше, чем обычных 14 штучек. Однако вот и первый «баг». Животина на меня не реагировала от слова ну ваще. Даже при дерганье их за колючие лапки, усы и хилицеры, тараканы от меня либо расползались, оставляя в руке свои щетинки, либо начинали «умываться» лапками, попросту игнорируя меня как вид. И че, всю дорогу так будет теперь? Хотя грех жаловаться, тут этих тварей полчища. От крохотуль нимф, до здоровенных, прожженных жизнью, крупных, посеревших от времени, тарканищ. На выходе обнаружились и вожделенная 10-ти миллиметровая пукалка и комбезик. Пошарив по углам, нашлась приличного вида сумка, куда отправились находки. А именно, стимуляторы, шут 20, водичка, баночек 5, антирадин пара пакетов, сигареты, два блока плюс пара початых пачек, эт важно! Несколько всполохуек и патроны, что были щедро разбросаны коробками в комнате за трупиком, у терминала к выходу. С криолятором я вообще не стала мелочиться. Бах! Рукоятью пистолета по стеклу, и многовековое стеклышко, не выдержав напора страсти послушненько и звонко переползло на пол, в менее собранном виде, чем было до сего. Вот и вторая пукалка в арсенале. Данс бы гордился. Хотя, едва я подумала о паладине, то опустилась на стул, игнорируя попискивание терминала и шорох ползающих у ног радтараканов. Я отлично знаю, где его искать, я отлично знаю чего он попросит, и, что еще хуже, я прекрасно знаю чем все для него кончится. А ведь сейчас уже не игра, а реальность. И его судьбу не меняет мод, все решится только тем, хорошо ли у меня подвешен язык, или… Вскинувшись, я пробормотала скорее себе: — А ведь у меня есть шанс сделать так, чтобы он выжил. И не просто выжил, но и никогда не узнал кто он. Черт, если я проверну эту авантюру, я проставлюсь всему Придвену. Хорошо, план я доработаю, учту все риски. Но я не хочу придти к нему как Иванушка-дурачок. И нужно объясниться, мол, откуда пигалица знает о Братстве чуть ли не с самого его основания? Но вот что ответить ему, в уме не складывается. Не хотелось бы как дефолтный ГГ представать перед ним идиотиной с пустошей. Оптимальным вариантом было бы назвать себя солдатом Братства, но загвоздка в том… А что мне сказать ему и отряду? Наврать с три короба? Та кто поверит, что шпана метр с кепкой знала предка Артура, Джона Мэксона, да еще и надавала по зубам самому Создателю и Анклаву в придачу? А если завести разговор о молодом Артуре, может всплыть, что пацаненок и не помнит меня. С чего бы вдруг да? Или наврать, что я Рыцарь из Мохаве, а экип посеяла по дороге? Такой вариант подходил больше. Никто из восточной братии о Мохаве ни сном, ни чуйкой, и про события трехлетней давности могут только репы почесать. Тем паче, что тамошнее Братство это скорее жалкий сброд, который умостили жопу в бункере и сидят на ней же ровно. Так что лучше сообщить так. Главное набраться боевого опыта, чтобы не спалиться тем, что я стреляю, как ленивец бегает. Ладно, годиться. Но раз уж мне посчастливилось оказаться внутри игры, не сдерживаться игровыми механиками и условностями, у меня будет шанс провернуть несколько серьезных авантюр, уболтать все фракции жить дружно, и возможно, даже отгрохать часть Бостона заново. Когда терминал послушно открыл все гермодвери, я подошла к шкелетику, отобрав у пацана Пип-Бой, и без прелюдий шагнула в лифт. Ну Людочка, панеслась! Выход на поверхность был эпическим. Скрипя, пыхтя, трясясь, как невротик под градусом, но лифт таки выплюнул меня на бренную землю. Оглядевшись, я тихонько икнула, увидев Сэнкчуари. Ёлки иголки, да я сидя в уютной квартире, с чайком и вкусняшками отстраивала этот городок пару суток, а тут… Какие нахрен 12 домов? Тут домов под три десятка! Однако меня быстро отвлек звук ломающихся веток и движение внизу пригорка, где был вход в Убежище. Ба, везет мне! Коготь Смерти. Но приглядевшись, стало понятно, что этому конкретно так досталось. Он хромал, вся его туша была в рваных ранах и пулевых ранах, на боку красовалась изодранная в лоскуты шкура, обнажившая поперечные мышцы груди и даже кости, а еще он шел, прижимая передние лапы к груди, гортанно подвывая. Спускаясь, я надеялась что зверь уйдет, но Коготь, либо учуяв, либо увидев меня, остановился прямо на тропе к мостику, который вел в городок. Громадная туша, елки палки! Эта зверюга смотрела на меня, пока я подходила, и мне даже почудился отблеск интеллекта в глазах этого чуда-юда. Мне бы не хотелось проверять остроту и мощь лап и челюстей, но если на меня не отреагировали радтараканы, может и Коготь Смерти не станет? Наконец дошкандыбав до Когтя, я, судорожно вздохнув, шагнула навстречу огромному ящеру. Коготь застыл, глядя на меня сверху вниз и тяжело дыша. Приглядевшись, мне не стоило больших усилий понять, что это — самка. Как, спросит любой? Элементарно, Ватсон, отвечу я. Оказалось, что в лапах она несет четыре яйца, бережно прижимая ценную ношу к грудине огромными лапищами с когтями, что были не меньше 30 сантиметров в длину. А еще на то, что это самка, указывали и мои познания в биологии. Самцы пресмыкающихся не участвуют в защите и воспитании потомства. Так что это верняк маманька. Но когда я чуть шагнула навстречу этой громадине, самка вдруг взвыла и прижала яйца к себе. Она глухо зарычала, повернувшись спиной и молотя хвостом по земле. Коготь чуть повернула рогатую голову в мою сторону, скаля клыки и рыча в пол оборота на меня. Понятно, ее покоцал кто-то, кто разворошил ее гнездо, и она пытается спасти последних детенышей. А меня воспринимает как еще одного потенциального врага. Убрав от греха подальше пистолет, я ее обошла и осторожно, как и с любым зверем произнесла, стараясь говорить спокойно и размеренно: — Тише девочка, тише моя хорошая. Не бойся, ну-ну-ну, я тебе не враг. Ну? Протянув руку, я была готова отдернуть ее в любой момент, но, похоже, сама матриарх устала постоянно убегать, а потому как-то отчаянно, гортанно заскулила, ткнувшись бронированным лбом мне в руку так, что аж локоть с запястьем хрустнули. Почесывая зверюгу, я осмелилась подойти ближе вытянутой руки. Самка хрипло постанывала, подставив морду. В ее глазах абсолютно точно читался вполне себе разум, ибо глядя на меня, она, от чего-то, успокоилась, подпустила, и даже позволила рассмотреть рыженькие яйца в бурую крапинку. Всего яиц у нее в лапах было четыре. Да уж, грустненько выходит, если учесть что у рогатых хамелеонов Джексона, от которых произошли Когти, в выводке, по меньшей мере, от 8-ми до 30-ти детенышей. Хотя, если я правильно помню, хамелеоны Джексона яйцеживородящие. Ну, то бишь, дитятко рождается из утробы матери в эластичном мешочке, а не вылупляется из яйца в кладке. Любопытно, с кем их скрещивали? Погладив ее по шее, я пробормотала: — Пойдем, красавица, надо бы дитяток твоих в тепло, да и тебе помочь. Идем, не бойся. В крайнем случае, перекусишь мной. Она, на удивление послушно, побрела за мной. А когда я насобирала достаточно ковров и одеял по всему Сэнкчуари, с невиданным, для такой махины, благоговением, опустила яйца в импровизированное гнездо. Мне же пришлось распрощаться с идеей встречи с Кодсвордом на неопределенный срок, ибо сейчас, все что занимало мысли это раненное животное. Ну и что, что Коготь Смерти! Все равно зверь. Раненый и не чурающийся благодарности. Пол вечера и ночи я, как могла, облегчала страдания бедной самке, которая лишь вздыхала, даже не рыча, когда я неуклюже пыталась забинтовать ее грудину и сломанную заднюю лапу. Коготь хрипло и тяжело дышала, иногда срываясь на болезненные завывания, от которых у меня сжималось сердце. Я носила ей воду в тазу, промывала несколько раз раны на боку и лапах, занимая все время уходом и за ней, и за ее потомством. Пару раз, она мощной, рогатой головой подвигала меня к гнезду, видимо надеясь, что я буду греть ее яйца как наседка. Под утро у меня уже слипались глаза, и я даже не заметила, как теплота яиц и мерное дыхание огромного хищника меня убаюкали. Собственно так я и вырубилась, на куче старых ковров и одеял, в обнимку с яйцами. А на утро, вернее полдень, когда я соизволила продрать глаза, мамаша вообще испарилась. — Ну и где ее носит? Ворчала я, неся все четыре яйца в импровизированной перевязи на спине, пока продиралась через кушары, бредя по следам на земле. Была у меня мысля, что она ушла на поиски прокорма, найдя няньку для своего еще не вылупившегося выводка. Или за водой, ибо, когда я проснулась, миска была пуста. Но поиски мамани затягивались. Солнце уже, судя по теням, перешло за четыре дня, а я уже обошла все окрестности, находя только следы. Но под вечер, уже часов в шесть, я таки нашла то, что искала. Правда не в том виде, в каком надеялась. Оказалось, не няньку она искала своим детенышам, а того, кто о них позаботится. Бездыханная туша лежала в овраге, недалеко от воды. Крови не было, так что ее не добивали, это понятно, да и поза, в которой лежала Коготь, была умиротворенной. Она ушла умирать. Вздохнув, я опустилась на колени, погладив напоследок хищницу по уже давно холодной морде: — Ладно, мамашка, так уж и быть, не брошу я твой выводок… Жаль только тебя я не успела подлатать… Когда я шла обратно, обратила внимание, насколько далеко ушла самка от поселения. Но зачем она ходила вокруг? Наверное, оставляла запах, чтобы другие ушлые хищники не добрались до меня и выводка. Вернувшись обратно, я опустилась в гнездовье яйца, вздохнув, а после сама уселась поудобнее, расположив все яйца у себя в ногах, сложив ноги «бабочкой»: — Вон оно как бывает, малыши… Мамы уже и нет, а есть я… Поворчав об идиотизме происходящего, я просто продолжила греть яйца, периодически прощупывая теплую скорлупу. Но нельзя же вечно сидеть в обнимку с четырьмя, возможно, омлетиками в скорлупе, верно? Пора бы и честь знать. Потому, соорудив удобную перевязь и уложив все четыре яичка в этот хрюкзак, я отправилась через день на работу. А работы было здесь хоть жопой жуй. Но шли часы и дело потихохоньку спорилось. Однако не обошлось и без неприятных сюрпризов. Бедняга Кодсворд оказался давным-давно «мертв». Робот лежал на крыльце родного дома, так и не дождавшийся своих хозяев. Вздохнув, я решила не мучить бедолагу и перенесла его к могилам его хозяев. Выходя из убежища, я даже не обратила внимания на семейство Норы и Нейта, но оказалось, что убиты они оба. Видимо в моем случае Я должна выполнить роль того, что убьет Келлога и найдет Шона в Институте. Уложив робота между двумя капсулами, я фыркнула, погладив поржавевший корпус: — Отдыхай дружок… Ты теперь с семьей. Занимаясь постепенно стройкой, что мне нравилось, я даже и не заметила, как смогла привести в порядок целый один дом. И не как в игре — поставить дырявую мебель и, скрипя, одну лампочку под потолок, не, мне повезло в том, что процесс постройки и разрушения всего и вся теперь был не ограничен. Швобода! Единственный минус, что это единственное, что мне досталось в качестве полуигровой механики. В остальном, приходилось махать ручками. Т.е уборка травы, веток, хлама, пыли и мусора, все это нужно было делать самостоятельно. Из плюсов — стройка почти как в игре — есть книжица-каталог, откуда ты «достаешь» детали для стройки. Но вот их устанавливать, это твоя забота. Но есть и плюсы даже в этом. Имея на руках уже готовые кирпичи, шлакоблоки, доски и прочую дребебедень, можно было построить нормальные дома из камня, и, что еще круче, камины! И еще один плюс, мне досталась МОЯ версия игры, со всеми сопутствующими модами. А яж извращенец. А яж сто пятьсот модов именно для стройки поставила. Так что в моем арсенале было все для ванной, все для гостиной, куча деталей для стройки, в том числе опупенные шторы и ковры, стеклянные детали, институтские детали, куча разнообразных светильников, полов и окон. Вот так и шли мои будни в качестве гастарбайтера в богом забытом городке. В итоге, день за днем, дом за домом, я смогла отстроить нижнюю часть городка и даже выправить дорогу, на которую в игре материлась через раз. Построила клуб для будущих поселенцев, торговую точку, эдакий базарчик, арсенал и огромные ворота к мосту. Да и мост тоже смогла починить, хотя это стоило мне кучи заноз в руках и трехэтажного мата, который распугал всех рад оленей и даже дикий псин. А через несколько дней, пока я неспешно латала дома и улицы, случилось чудо — яйца Когтя Смерти стали проклевываться. Я едва успела вернуть их в импровизированное гнездо, когда скорлупки треснули, и на свет Божий высунулся маленький розовый носик. Первым вылупился самый темный и крупный из выводка. За более темную шкурку, что была почти черной, я решила дать ему имя Веддилдрог, что значит «Черный Властелин Нежити». Не, ну а чо? Обе игры создала Бетезда, можно взять драконий язык из Скайрима и использовать, к тому же, помимо Фоллыча, мне и Скайрим оч даже зашел. Так что будут гордо носить драконьи имена. Да и подходит крохе, похожего на дракона без крыльев, у которого зубы больше когтей, а взгляд молочного цвета глаз с ярким на их фоне зрачком, словно взгляд мертвеца. Вторыми вылупились двое из ларца. Одновременно треснула и разломилась скорлупа у двух яиц, из которых выползли совершенно одинаковые малыши. У одного шкурка была более синего оттенка, у второго красного. Иззаокест и Йолбакест, Гнев Ледяной Бури и Ярость Огненной Бури. Тоже подошло. Они дрались, забавно пытались рычать, а Йол даже вцепился крохотными зубками в мой ботинок. Последнего же пришлось ждать долго. Только под вечер, скорлупа самого бледного яйца треснула, «выплевывая» крохотного белоснежного малыша с голубыми глазами. Иззекеиль. Острый Ледяной Ум. Именно Ум, ибо крошка, едва разлепил глазки цвета неба в ясный день, тут же переполз ко мне на руки, и свернулся в клубочек, греясь. Он точно понял, что именно я источник тепла. Возясь с крохами, встал вопрос о прокорме. Это пресмыкающиеся хищники. Им нужно мясо. И где мне его искать? Вздохнув, и засунув всю рогатую и кусучую братию в перевязи на спине и груди, я отправилась к красной Ракете. Недалеко от заправки есть труп брамина, на первое время мне хватит мяса с него, чтобы выкормить выводок.