Хроники Аместриса

- Багровый алхимик, я полагаю? Кимбли напряженно скосил взгляд себе за спину. Мощь и сила первого гомункула, внезапно появившегося из тьмы туннеля за спиной алхимика, была просто чудовищна и ощущалась буквально кожей. Несмотря на то, что напряжение и бдительность после недавней битвы со Стальным алхимиком около шахтерской вышки не стало с плеч ветерана Ишвара, этому кровожадному существу удалось заставить его врасплох на мгновение. По стенам туннеля ползли витиеватые тени, складывающиеся в образы рук, глаз и зубастых оскалов. При свете фонаря, который Багровый держал в одной руке, это было просто незабываемым и пугающим зрелищем. - Приветствую тебя. Я – Прайд, - снова раздался тихий, эхом отдающийся от стен, проникновенный и словно существующий отдельно от хозяина голос. Самого обладателя не было рядом. Что уж говорить, у гомункулов есть свои эффектные приемчики для публики. Багровый вернул взгляд, устремленный куда-то вперед себя, и уверенным голосом спросил: - У тебя ко мне дело? - Как продвигаются поиски Шрама? – спросили за спиной. Руки-тени потянулись к тени Багрового алхимика, падающей на землю, словно пытались её поглотить. - Как мы и договаривались, я преследую его, - чуть нахмурившись, ответил алхимик. - Забудь пока о нем, - сказал Прайд. Тени у ног алхимика замерли, совсем близко не подползая к теневому силуэту Багрового, и стали колыхаться, подобно веткам деревьев, потревоженных ветром. – Сначала ты должен вырезать кровавую печать на горах Бригса. - Это не так просто сделать. Настоящая сила солдат в их единстве, они всегда остаются сплоченным организмом с сильной и единой волей, - задумчиво произнес алхимик, продолжая хмурится. – Ты просишь от меня слишком многого. - Тогда просто воспользуйся этой силой, противопоставь их силе единства нечто равноценное, - будь тут обладатель голоса, то он бы пожал плечами, это так и чувствовалось в интонациях. – Туннель Слосса уже почти завершен. Нужно торопиться – тот День уже близок. - Хорошо, будет вам печать, - усмехнулся Багровый, уже продумав следующий шаг, - на горах Бригса. - Так рвешься поскорее выполнить задание, Кимбли? – раздался её один голос из темноты. Из темноты к собеседникам приближался Джон Блейк, который отдельно от Багрового начал поиски Шрама, но его поиски так же не увенчались успехом. - Мечеразящий алхимик, - произнес Прайд, и тени метнулись к Инквизитору. Мужчина не шелохнулся, лишь с ухмылкой посмотрел, как они замирают в метре от его ног. – А вот ты отправляйся на поиски Шрама. Джон поймал взгляд Зольфа и усмехнулся снова. - Печать важнее, ведь так? А после начнем поиски вместе, - сказал Аместрийский Инквизитор, смотря на Багрового. - Тогда Энви пойдет вперед. Отец промахов не потерпит, запомните это, - тихо произнес Прайд. – Времени осталось совсем мало… Тени стали отползать в темноту шахты, и давящая сила исчезла – гомункул ушел. Кимбли, ничего не говоря, прошел мимо Мечеразящего алхимика и пошел в сторону предположительного выхода из шахт. Джон снова усмехнулся, смотря на напарника, и направился следом за ним, не собираясь расставаться с единственным источником света. - Что будешь делать, Кимбли? – с нескрываемым любопытством спросил Инквизитор. - Поговорю с военачальником войск Драхмы. Нетерпение против единства – по-моему, логично. И зря, что ли, я в детстве драхмийский язык учил? – чуть усмехнулся Зольф, но напарник заметил у алхимика раздраженную морщинку между бровей. Блейк знал, что не приказ Прайда так разозлил Багрового, а самый первый вопрос, заданный Джоном лично, прежде чем выйти из туннеля… - Тебя ведь интересует та девчонка? Рин? Я угадал? – всматриваясь в лицо Лотоса, спросил Инквизитор. По движению щеки алхимика, Джон понял, что Зольф от злости чуть стиснул губы. – И какие у тебя на неё виды? Багровый остановился и бросил открытый гневный взгляд на Блейка. Что-то подсказывало, что не будь у алхимика поранена ладонь с алхимическим кругом после недавней стычки со Стальным алхимиком, он бы взорвал навязавшегося помощника за эти слова. Джон примирительно вскинул руки в черных перчатках перед собой, пытаясь показать свою безоговорочную непричастность. - Ох, прости, я сказал лишнего? – совсем неискреннее раскаяние в голосе. Зольф побуравил взглядом Аместрийского Инквизитора темных от гнева глаз, но ничего не сказал и зашагал дальше. Мечеразящий понятливо ухмыльнулся, чуть проводил взглядом спину подрывника и снова пошел за Лотосом. - После того, как поставим печать, пойдем следом за Энви, так и быть. Багровый обернулся через плечо на Мечеразящего. - И как это понимать? - Почему не совместить приятное с полезным? – искренне удивился этому вопросу Джон. – Знаешь, какой у нас следующий приказ? «Подготовить страну к Великому Дню». Не правда ли, пафосная формулировка? Не думаю, что девчонка останется на Севере. Она наверняка поедет либо на Запад, либо на Восток, что нам только на руку: и страну подготовим, и девчонкой разберешься, и Шрама поймаем. – Зольф вскинул брови. Блейк пожал плечами, продолжая. – Не стоит благодарности, я ничего не сделал, лишь озвучил твои и мои мысли. *** “ Тебе снился я? Что ж, это объясняет твое возбуждение.” (с) Деймон – ТВ/с Дневники Вампира От каждого его прикосновения её бросало в нервный озноб. Страшно, но любопытство подталкивало вперед, вынуждая почти не сопротивляться властным рукам. - Расслабься. Будешь напрягаться – только хуже себе сделаешь, - заботливо прошелестел над ухом голос алхимика. Рин взглянула в серо-голубые глаза Кимбли, нависающего над ней. Его глаза, в них так и хочется утонуть, нырнуть с головой. И девушка подчиняется, но через усилие над собой, глубоко вздохнув и расслабившись. - Умница, - нежно произнес подрывник, и Хайни стыдливо отвела глаза в сторону. Медленно, одну пуговицу за другой, его пальцы расстегивали блузку девушки. Ткань мягко спустилась с плеч девушки, оголяя их. Дорвавшись до шеи, алхимик страстно припал к ней губами, заставляя девушку испуганно выдохнуть. - Зольф, … не надо… - Надо, Молниеносная. Надо. Я итак долго ждал… Тихий, нежный, но в тоже время требовательный шепот заставляет смущенно закрыть глаза. Горячее дыхание щекочет ухо. Теплые, сильные, опытные ладони ласково гладят плечи, бока, задерживаются на груди, срывая с губ девушки стон. Девушка чуть выгибается и тянется навстречу рукам, вызывая у партнера легкую, но довольную усмешку. Его губы требовательно, настойчиво ласкают шею, прихватывая и чуть прикусывая кожу. Дыхание перехватило. Рин запрокинула голову, судорожно хватая воздух. Руки девушки словно отяжелели и не слушались, не зная: оттолкнуть алхимика или притянуть к себе ближе. С губ тихо звучали просьбы остановиться. Но алхимик не останавливался и продолжал издеваться над кожей девушки, не пропуская ни одного миллиметра. Его руки добрались до самых чувствительных мест, Рин сдавленно простонала и сквозь зубы стала проклинать подрывника. Тот лишь коварно ухмыльнулся. - Я ведь говорил тебе, Молниеносная, - его голос совсем близко, его дыхание опаляет кожу за ухом, заставляя вздрогнуть и зажмурить глаза. – Я всегда добиваюсь того, чего хочу… - Нет, прекрати! Хайни проснулась от собственного крика и резко села на кровати, крепко сжимая в руках край одеяла. Девушка часто дышала, тело бросило в жар, в глазах бегают испуганно-озорные искорки – словно все происходило наяву. Это ведь сон, да? Но какой сон! Она поздно сообразила, что лежит на кровати, что все раны аккуратно перевязаны, обработаны и что за ней с любопытством наблюдает Котоко, сидя у стены комнаты напротив кровати. Темные глаза ковбойки излучали чуть садистский интерес. - Хайни? – с усмешкой позвала ковбойка Молниеносную. Молодой алхимик испуганно посмотрела на Спирс, находясь все ещё под впечатлением от сна. Вот к чему это, а?! Увидев улыбку девушки, Хайнкель поняла, что та обо всем догадалась. - Не говори ничего. Молчи, - тихо произнесла Рин, с мольбой смотря на подругу. Но разве ковбойку остановишь?.. Спирс улыбнулась шире и с издевкой произнесла: - Нет, я все понимаю: у подростков бывают иногда…хм…эротические сны, - последнее Котоко произнесла с таким смаком, что у Рин на лице появилось великомученическое выражение. – Вполне нормальное явление… - Котоко, даже не смей мысль дальше продолжать!..- густо краснея, сказала Хайни, сжимая в кулаках края одеяла. Ну, что это все?.. - Ну, что ты? Ты уже не маленькая, тебе на днях восемнадцать исполнилось – смущаться нечего. Правда, стой, это даже интересно, - ковбойка задумчиво потерла подбородок. – Ты даже имя произнесла… Черт, только не это! Молниеносная понимая, что пропала и точно могла непроизвольно обронить сквозь сон его имя, обреченно застонала и уткнулась лицом в одеяло. - Ты сказала…Зольф, - все-таки произнесла ковбойка и задумалась, нахмурив лоб и бросив взгляд на потолок. – Подожди… - внезапно её осенило, лицо девушки удивленно, нет, изумленно перекосилось, и Спирс в шоке уставилась на Рин. – Зольф? Зольф Джей Кимбли?! Хайни передернуло, и она что-то приглушенно сказала в одеяло. Ковбойка не расслышала, что пробурчала Молниеносная, задумчиво и восхищенно присвистнула. - Ну, ты даешь, подруга. Я с тебя просто поражаюсь. Знаешь, а ведь говорят, что сны олицетворяют желания… - Котоко! – взвыла Хайни, напрягая плечи. - Не, постой, а что-то было? – заинтересованно спросила Спирс, подаваясь чуть вперед к подруге и сложив руки в замок на коленях. - Ничего не было, и быть не может! – резко вскинула голову Рин, и Котоко увидела явный и яркий смущенный румянец на щеках девушки и растерянный взгляд. Ковбойка осеклась и изумленно посмотрела Хайнкель в лицо. Вот этого она не ожидала. Она решила просто подшутить над подругой. Неужели, здесь, и правда, что-то замешано? Чувства? У Молниеносной на лице все написано. - Прости, - чуть опустила голову ковбойка. – Мы постоянно в битвах, разборках, в погонях, а про наши чувства мы забываем, и не говорим о них друг с другом, словно это не нужное, лишнее. Мы все не каменные, Хайни. Я тоже, несмотря на свой образ последней стервы и нахалки, способна чувствовать, грустить и переживать. – Котоко подняла взгляд на подругу, на сей раз не насмешливый, а серьезный. – Тебя что-то тревожит, я вижу. Расскажи мне, я пойму тебя и никому не скажу, ты меня знаешь. Хайнкель посмотрела перед собой, пытаясь разобраться в себе. Не получается – все противоречит друг другу, никак. Что же её все-таки мучает? Девушка закрыла лицо руками. - Котоко, я не знаю, что мне делать… - призналась Рин, еле-еле выдавливая эти слова из себя. Спирс, встала со своего места, подошла и села на краю кровати Молниеносной. Сочувственно посмотрела на подругу, потянулась к её голове, чтобы утешительно погладить. Почувствовав на своей макушке руку, Хайни испуганно вздрогнула, что не укрылось от ковбойки, и оторвала руки от своего лица. - Это ведь Багровый, так? – видя напряжение Рин, спросила Котоко. Майор боится, когда к ней прикасаются – разве это уже не повод для беспокойства? Хайни резко побледнела и отвернулась от подруги. Спирс лишь больше нахмурилась. - Он тебя пытал? Бил? Девушка помотала головой. - Он угрожал тебе? Еле заметный неопределенный кивок. - Ты к нему что-то испытываешь? – задала прямой вопрос ковбойка. - Не знаю, не понимаю, - качая головой в растерянности, пробормотала Хайнкель. Сопротивляется, не хочет признаваться, даже подруге, да и себе самой. - Тебе хочется, чтобы он был сейчас рядом, - серьезный взгляд Котоко только больше давит. – Хочется ведь? “Тебе же любопытно. Тебе же хочется,” – пронесся в голове девушки его голос, голос демона-искусителя. - “А я не против…” - Хочу, черт возьми! – крикнула Рин, не сразу понимая, что все же призналась. Но когда она увидела, наконец, понимающе-сочувствующий взгляд, девушка обреченно опустила голову. – Ну вот…. Какая я же… - Хайни, это стокгольмский синдром. В малой, правда, степени, но синдром, - задумчиво произнесла ковбойка, но, видя, что эти слова совершенно не действуют на состояние Рин положительно, вздохнула. – Возлюби врага своего, да?.. - То, что я хочу его видеть, хотя после некоторых его слов – я сомневаюсь на этот счет, не значит, что я к нему что-то испытываю,… - Хайни осеклась, вспоминая голос, теплые, сильные, опытные руки, настойчивый и коварный взгляд, опьяняющий аромат его парфюма, его ироничную усмешку, его пылающее дыхание…и опасность, исходящая от него. Нет, она не может противится этому, никак, не получается. Он покорил её, возможно, он этого и добивался, чтобы затуманить её разум и привлечь на свою сторону. Старый и действенный способ, если твой соперник девушка, женщина. Как она не догадалась сразу? А как он появился на её пороге? С цветами.… Все планировал с самого начала. И добился. Она попалась и пропала, угодила в его сети. И сейчас, когда его нет рядом, она может не держать маску и, наконец, признаться, прежде всего, самой себе. – Возможно. Выдавив из себя последнее слово, Рин сникла окончательно. Котоко внимательно смотрела на свою напарницу и вздохнула. Мало кто знает, что за вечно препирающейся, саркастичной, в какой-то степени грозной, сильной и готовой разбиться в лепешку, по всех смыслах этого слова, скрывается грустная, в некотором роде, ранимая и очень чувствительная девушка – абсолютно нежное создание. - Да-а,… Хайни, - протянула ковбойка. – Свое сердце тиранишь, а другое разбиваешь. Молниеносная подняла голову, возвращая неполный контроль над собой, и с изумлением посмотрела на Спирс. - О чем ты? Девушка внезапно оживилась и взглянула в карие глаза майора. - О том! О смуглом и красноглазом. Человек на тебя глаз положил, я же вижу, - сказала Котоко. И она в очередной раз убедилась, как быстро меняется настроение у Рин. Из грустного и растерянного оно стало недовольное и практически раздраженное. - А ты сводничеством решила заняться? - Нет, - абсолютно не искренне прозвучал голос ковбойки. – Просто говорю, что вижу. Ишвариты, между про чем, нынче такая экзотика. Их поддерживать, уважать надо, а то вымрут совсем… - А от меня-то ты что хочешь? – нахмурилась Хайни. – Меня это не касается. И не хочу, чтобы это меня касалось. Ни-в-ко-ем-ра-зе! - Сердце человеку разбиваешь, бессердечная! – театрально трагично взмахнула руками Спирс, но почти сразу замерла и резко подалась к лицу Молниеносной и заговорщицким шепотом произнесла. – Я видела, как Шрам нес тебя на руках до самой деревни. Бережно, словно некое сокровище… - Даже не хочу слышать об этом, - гневно посмотрела в темные глаза ковбойки Рин. – Ох, Ишвара, - обреченно простонала майор, - за что мне это все? Что я такого сделала? - Может, - задумчиво прищурилась собеседница, – это твое счастье? - Прости, Котоко, - девушка снова гневно посмотрела на ковбойку, - но ты кавычки случайно не пропустила? Слушай, раз тебе его жалко, то сама и жалей, и утешай – я буду только «за»! Забирай на здоровье! Руки и ноги в комплекте прилагаются. И не надо потом его отсылать обратно, отдаю безвозвратно! Спирс чуть нахмурила брови. Было сложно понять: раздражена ли она таким заявлением или же наоборот. - Все сказала? Хайнкель поняла, что не стоило этого говорить, но Котоко просто вывела её из себя этим странным допросом. Девушка отвернулась и, буркнув «прости», собралась подняться с кровати. Раны не болели, даже странно. Вспомнились слова генерал-полковника Груммана: «Если вы лежите, и у вас ничего не болит, не торопитесь вставать. Проверьте – живы ли вы?». Тогда помнится, Хайни просто посмеялась над этим словами, а сейчас ей было совершенно не до смеха. Она и правда чувствовала себя не живой… - Слушай, тебе бы денек повалятся… Марко, конечно, тебя осмотрел и сказал, что ты своей алхимией себя просто из рук смерти вырвала и спаслась, но… - Спирс осеклась, вспоминая, что слова совершенно бесполезны. - Сама могу судить о своем состоянии, - фыркнула Рин. – Где остальные? И как они? - Мэтт в соседней комнате спит, а Риккото от него ни на секунду не отходит. Мне даже показалось, что она там тихо плачет… Такуто, Тайфу и Уинри помогают ишваритам в деревне, Ал и Мей занимаются рентанджицу, а Марко со Шрамом дорасшифровывают книгу… - Хорошо, что вы все в порядке, - чуть облегченно вздохнула Молниеносная, вставая на ноги и начиная ходить по комнате, проверяя физическое состояние. - Рин, заканчивай со своим самопожертвованием, прошу тебя, - неожиданно обеспокоенно посмотрела Котоко. - Не могу ничего обещать, - хмыкнула Рин, чуть пожав плечами. – Пойду, прогуляюсь… - Как хочешь, - не стала останавливать подругу ковбойка, прикрыв глаза. Взяв плащ, Хайни вышла, тихо закрыв за собой дверь. Котоко Спирс достала зажигалку и стала ею чиркать, то высекая, то гася огонек. Она не будет никому говорить о Рин, так как понимала её. Мало кому можно доверять, но когда не доверяешь самому себе, это уже о чем-то говорит… Сентябрь-Октябрь 2012г.