Хроники Аместриса

“Когда о горькой гибели моей Весть поздняя его коснется слуха, Не станет он ни строже, ни грустней, Но, побледневши, улыбнется сухо. И сразу вспомнит зимний небосклон И вдоль Невы несущуюся вьюгу, И сразу вспомнит, как поклялся он Беречь свою восточную подругу…” (с) * Оглушительный взрыв в городе прозвучал во всех уголках и окраинах, сотрясая землю и задания. Событие не было новостью как и для коренных жителей западного городка, так и для частых его гостей. Ведь это Запад Аместриса - здесь многое может произойти. Взрыв газа, обрушение в шахте, разборки местных группировок – так что особой паники катастрофа не вызвала, как это не парадоксально. С одной стороны, не привлекает к себе пристального внимания, а с другой – пока до тебя доберутся, чтобы спасти, ты уже коньки и копыта отбросишь и дух испустишь. Потому как во взрыве выживают единицы, и то становятся либо душевными, либо физическими калеками. Но в этот раз очевидцы могли смело сказать, что в живых не осталось никого. Без шансов. Столб дыма и грязи ударил в облачное небо, привлекая внимание любопытных зевак и полицейских, бывших неподалеку. Толпа народу, орава бездельников и военных, снующих туда-сюда. Эксперты ковыряются в обломках, стараясь найти улики. Спасатели пытаются оттаскивать плиты. Следователи стоят в отдалении и опрашивают очевидцев. Два теперь уже разрушенных здания были сметены до самого основания. Сколько всего жертв – полиция не знала. Но опрос свидетелей был однозначен, как и анализ места катастрофы. Две смерти, два алхимика. И оба, по сути, большая утрата для армии. Но для гомункулов это было на руку: один – разменная карта, другая – лишняя преграда на пути к цели. Теперь никто не будет мешать их замыслам. Хайнкель Рин – ценная жертва, часть плана, но вот… сидела бы девчонка спокойно, не рыпаясь, не было бы такого конца. Могла бы и жить. Однако… Тело Мечеразящего алхимика ещё можно было найти среди обломков, а вот тело Хайнкель не удалось. Остался только китель полностью в крови. После такой улики эксперты и решили: «невозможно выжить после такой кровяной потери…». На месте заключение и составили. Уже была отослана в печать статья о гибели алхимиков, составлена официальная бумага для фюрера. Ишь как быстро сработали. Словно так и нужно было. Как будто ждали момента. Одного этого было достаточно, чтобы похоронить мешающую занозу, и приманка тоже того стоила. Джон Блейк – хороший работник, брался за любую грязную и мерзкую работу. Но таких не используют долго. Подобные ему работники идут в расход первыми, как и сейчас. Но у гомункулов был не только Джон… Багровый алхимик не спеша подошел к прикрытому грязной простынею телу бывшего сослуживца и, шурша полами белого плаща, медленно и осторожно присел перед ним на корточки. - В бою родился, в бою и погиб, да, Джон? – тихо произнес алхимик, покачав головой. Не то, чтобы Кимбли было жаль товарища, скорее такое поведение, свое рода, дань, служившая элементарным этикетом и уважением к коллеге. Блейк в чем-то был ещё большим чудовищем и сволочью, чем Кровавый Лотос, но похороны гомункулы обеспечат ему достойные, в отличие от Молниеносной… Молниеносная... Поверил ли Багровый, что она погибла? Погибла здесь, под обломками? От большой кровопотери? Зольф поднялся на ноги, выпрямил спину, и цепко осмотрелся вокруг. Когда ему сообщили о происшествии, какая-то неведомая сила заставила мужчину поехать вместе с экспертами на место взрыва. Не любопытства ради, весть не шокировала и не напугала, а на мгновение заставила оцепенеть. Губы алхимика расплылись в сухой улыбке, и подрывник тихо пробормотал под нос себе: - Нет, ты не могла погибнуть так просто. Другая – да, но не ты, Рин… - он то ли убеждал себя, то ли действительно в это верил. Всю дорогу от участка до места события Кимбли, находясь на заднем сидении, молчал и смотрел в окно. Чем ближе машина подъезжала к оцепленной территории, тем сильнее подрывник убеждался в своих предположениях. Осмотрев обломки дома, тело погибшего товарища, прочитав отчеты и показания свидетелей, Лотос насмешливо усмехнулся, вызывая недоумение у военных полицейских. Не поясняя и не оправдывая свое поведение, алхимик вернулся к машине, назвал водителю адрес, с самого раннего утра волнующий минера. Кимбли жил по принципу: нет тела – нет и доказательства. А химическому анализу мужчина не доверял, если, конечно, не проводил его лично. Расследуй Багровый дело о Марии Росс, он бы сразу разгадал замысел Мустанга. И здесь тоже попахивало хорошей инсценировкой или же импровизацией. Молниеносная не мертва, и подрывник в этом убежден. Но проверить, чтобы лишний раз проверить свое чутье, стоило. *** - Спасибо Вам, - скромно поблагодарила Нана, мило улыбаясь неожиданному гостю, сидевшему за столом напротив девушки. Она пока ещё ничего не успела услышать о взрыве и судьбе её друзей. Но все также ждала их – в старом, ветхом доме почти на краю города. Здесь они должны были встретиться, чтобы поехать дальше, в Столицу. Но около дома её ждала неожиданная встреча с учтивым и обаятельным незнакомцем. - Не стоит, - заверил визитер, вежливо улыбнувшись. Он пил горячий чай, не снимая белых перчаток. Хоть зима давно повернула к весне, в доме стоял неприятный, пронизывающий до костей сквозняк. Нана смущенно отвернулась от мужчины и начала рассматривать белую щегольскую шляпу, лежащую перед хозяином на столе. Не пристало сидеть в головном уборе в помещении, тем более в присутствии скромной и очаровательной девушки. Воспитание не позволит, право слово. - …просто… все так неожиданно произошло… - засмущалась девушка, она сейчас словно сидела сейчас в самом дорогом кафе на первом свидании. Не всякий может себя держать в руках, когда перед ним сидит совершенно незнакомый человек. Тем более после… - Что здесь неожиданного? – искренне удивился алхимик, вскинув брови. – Любой на моем месте поступил бы также. Это неправильно, чтобы девушка несла такие тяжелые вещи, тем более поднимаясь по лестнице. Помочь даме - долг любого мужчины. Кимбли – а это именно он являлся таинственным для Наны незнакомцем – собирался сегодня проверить этот самый дом, в котором, как он выяснил ранее, временно должны были обосноваться беглецы. Поднимаясь по лестнице на нужный этаж, подрывник не мог не помочь темноволосой девушке с её тяжелой ношей. Чемодан был чуть ли не больше самой хозяйки, да и как тут не подхватить этот груз, когда тонкие, нежные, дрожащие от усилия, пальцы вот-вот отпустят ручку, и подъем по лестнице придется начинать с нуля? Будь ты хоть кровожадным тираном или убийцей, но если в тебе есть хоть капля самоуважения и банальной учтивости к окружающим, не пройдешь мимо. Так Зольф Джей Кимбли и поступил. Честно говоря, взяв тот чемодан, у Лотоса нервно дрогнули брови: это ж надо носить такую тяжесть? И куда только молодой человек этой особы смотрит, если таковой вообще у неё есть. В итоге, внезапная прихоть помочь обернулась крайним удивлением для алхимика. Девушке нужно было точно в ту же квартиру, что и Багровому. Ну, как тут не напроситься на чай, вернее, отказаться от предложения выпить чашечку чая, а затем выяснить, как барышня связана с Молниеносной и её компанией? Покраснев от смущения в очередной раз, Нана стала перебирать тетради, лежавшие перед ней. Кимбли показалось, что таким образом девушка пытается не смотреть ему в глаза. Ну да, не каждый такой внимательный взгляд выдержит. Даже Молниеносная постоянно от него вздрагивает. Алхимик тихо хмыкнул – вот он снова о ней вспомнил. Почему он стал о ней чаще думать? От того, что он не знает: жива она или нет? Или же… от того что они вместе провели ночь? Не правда, он думал о девчонке ещё до той желанной и долгожданной ночи. Но почему?.. Решив не занимать свои мысли всякой ерундой, Багровый отпил горячего чая, смачивая пересохшее горло. - Вы давно тут живете? – спросил алхимик, немного пристальнее глядя на девушку чем то нужно было и снимая перчатки, чтобы согреть руки своим дыханием и горячей кружкой. Непохоже, что девица долгое время обитает в этой квартире. Столько пыли вокруг Лотос ещё никогда не видел. Да и люстра со шкафами закрыта пленкой и тканью. Стоит запах сырости, даже несмотря на то, что девушка открыла окна нараспашку. - Нет, я только сегодня пришла сюда, - честно ответила Нана Кусури, ибо врать было просто смехотворно. – Думаю, я и тут не задержусь. Хотя сняли эту квартиру на месяц. - К чему же такие траты и сложности? – изобразил любопытство минер, вновь отпивая чай. - Это мои заботы, - позволила себе не ответить на вопрос Нана, все же мужчина ей никто, и звать никак. Потому девушка подняла взгляд и посмотрела на мужчину с легким укором и пренебрежением. - Прошу прощения, - извинился Багровый с улыбкой и слегка приподнял руку над столом, показывая ладонь примирения. Однако Нана только больше напряглась, стоило ей увидеть на ладони мужчины алхимический круг. И как ему ещё до сих пор руки в бою не оторвало?! Это же самоубийство: добровольно вытатуировать на ладонях алхимические круги! И Нана была стопроцентно уверена, что перед ней не простой человек, а военный, государственный алхимик. Все: от походки до сдержанного вида и манер – отражало в госте цепного пса армии. Заметив взгляд на своей ладони, минер сжал ладонь в кулак, а потом расслабил ладонь, опуская её обратно на стол. – Простите, не каждый может на это спокойно реагировать. - Нет, это вы меня простите, засмотрелась. Вы действительно алхимик? – осторожно уточнила Кусури, но тут же улыбнулась, заглаживая резкость, что позволила себе минуту назад. – У меня отец военный, а мама врач. Так что я уже догадалась, как вы связаны с армией. А сама же временная хозяйка пыльной квартирки внутренне напряглась. Говорили же ей Мидзуки и Хайнкель не связываться с такими людьми, а сейчас все произошло бесконтрольно и само собой. Тут легко можно почувствовать себя виноватой. А вдруг он шпион, или ещё кто похуже?.. - Да, я государственный алхимик, - согласно кивнул Кимбли, не спеша представляться или добавлять что-то ещё. Спугнет же. А это сейчас минеру точно не на руку. Девушка хотела уточнить что-то ещё, но неожиданный стук в дверь заставил её обеспокоенно посмотреть в коридор и напряженно замереть на стуле, забыв как нужно дышать. - Вы кого-то ждете? – спросил Кимбли, чуть сощурившись, вновь поднося чашку с чаем к губам. - Вообще-то да, но… – Кусури вслушивалась в стук, который звучал подозрительно: то тихий, то громкий. – Здесь что-то не так. Простите. Подождите тут, пожалуйста, - внезапно шепотом попросила Нана и, быстро поднявшись из-за стола, вышла в коридор, чуть скрипя старыми половицами. Юная особа чувствовала буквально на тонком инстинктивном уровне - тут что-то неладное. Да и ребята задерживаются. Сколько она сидит с этим «помощником» и чай пьет? Уже счет времени потеряла. Нане с трудом удалось открыть дверь дрожащими от волнения руками. Открыв входную дверь, брюнетка сначала и обрадовалась, чуть ли не воскликнув имя пришедшей. Но радостная улыбка стерлась вмиг, а лицо потеряло счастливые краски. Она смотрела прямо в знакомые карие глаза, не до конца осознавая, что произошло с подругой. Стоило Нане осмотреть её внимательнее, как лицо Кусури исказилось в испуге. Про незапланированного гостя, что остался сидеть в гостиной, она сразу же забыла. Хайнкель, сделав шаг вперед и не удержавшись на ногах, рухнула на пол, но, даже падая, она старалась не задеть Нану, чтобы та не упала следом за ней. Но от подруги Молниеносной не укрылось, сколько ран на теле у молодого майора. Вся майка, что когда-то была белоснежной, теперь была абсолютно алой, плечо разорвано, кровь стекала с рук, ладоней, капала на пыльный деревянный пол, что жадно впитывал её своими рассохшимися половицами. Дыхание вырывалось с хрипами и свистом. Глаза были лишь слегка приоткрыты, а за девушкой тянулся кровавый след по лестнице. - Хайни! – Нана испуганно присела перед подругой, пытаясь её осторожно приподнять и хотя бы к стене приложить. Но даже это движение заставило молодого алхимика содрогнуться от невыносимой боли. – Что произошло? - Не трогай меня. Оставь, - хрипло произнесла Молниеносная, с трудом посмотрев в лицо перепуганной брюнетки. – Ладно, я… но Тайфу. Он ранен. Помоги ему. Котоко не справится одна… - Да что ты говоришь?.. Как я на тебя наплюю? Ты вся в крови! – не унималась Нана, пытаясь рассмотреть раны и понять их сложность. Все же она, прожив в Ксинге чуть ли не полгода, стала намного лучше разбираться в медицине. И в рентаджицу тоже… - Нана! – уж насколько могла Молниеносная прикрикнула на вмиг сжавшуюся подругу. – Он погибнет, если немедленно ему не поможешь. Они в квартале отсюда, на набережной под мостом… Тай очень тяжело ранен… Как ты это не можешь понять?! – Боль отразилась в голосе: и душевная, и физическая. Молниеносная со стоном согнулась пополам, сотрясаясь от самых отвратительных ощущений, которые могут быть в этом мире. И как только мазохисты и фанатики боли это любят? Хайни сорвала со своей шеи кулон и сунула его в руки Наны. - Ты знаешь, что с этим делать… Нана отпрянула от подруги, но и не решалась встать и побежать туда, куда указала Молниеносная, хотя она была права. Котоко сможет оказать лишь первую помощь, да и то через пень колоду. Она пиротехник. Пусть и девушка, хозяйка целой фермы, но руки у неё по-настоящему грубые. Спирс раны себе с помощью швейной иглы, зубной нити и коньяка зашивает, о чем вы? Пусть она порой может понять, посочувствовать, дать совет, подтолкнуть вперед – но женственности в ней почти нет. У брутальных девушек с этим вечно проблема. - Быстро! – уже из последних сил крикнула Рин, с мольбой смотря на подругу. И Хайнкель понимала, что чувствует Кусури. Она не может бросить раненного человека, тем более друга. А сейчас юная медик мечется: либо помочь подруге, что лежит перед ней, истекает кровью и вот-вот потеряет сознание, или вовсе умрет от потери крови, либо бежать к своему любимому, который – как девушке подсказывала интуиция – находиться тоже не в лучшем состоянии. Кого выбрать? Кого спасти? У Наны на глазах навернулись слезы. Она не могла сделать выбор. - Прошу тебя… Умоляю, Нана… - больше Хайни не могла кричать, дыхания не хватало. На несколько секунд в коридоре стихло. Были слышны только хрипы, что вырывались из Молниеносной, словно ленивые импульсы. - Хорошо, - как же Кусури ненавидела себя в этот момент. Она сделала выбор, но поддалась словам подруги, а не выбрала самостоятельно, что делать. Брюнетка взяла сумку, что служила лишь хранением для медикаментов и прочих нужных и необходимых вещей для полевого врача, достала небольшую аптечку и оставила её Молниеносной. – Я вернусь… ты только держись. Медик отвернулась, пряча слезы и вину, но тотчас быстро побежала вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек. Рин слышала, как внизу её подруга сокрушительно открыла дверь подъезда, отчаянно и с чувством чертыхнулась. Молодой майор точно простит её. Потому что Нана Кусури выбрала верное направление, а Хайнкель после произошедшего и услышанного от Мечеразящего вовсе не хотела жить… - Боюсь даже представить, что напишут в завтрашних некрологах… Или в сегодняшних уже… - прижав руку к разодранному плечу, прошептала себе Хайнкель, обессилено прислонившись затылком к стене. Лестничная клетка, что отрывалась перед глазами алхимика, начала плыть перед глазами, а пускаемый в квартиру сквозняк неприятно колол и отдавался в ранах, вынуждая нервно вздрагивать, словно в судороге. - Не думай об этом. Вот как ему это удается? Рин медленно повернулась на знакомый голос, и попыталась встать и отшатнуться от обладателя приятного и тихого баритона. - Как ты тут оказался? Решил добить меня? – это был не страх - крупица надежды. Раз алхимику уже удалось её сломать, то пусть добивает. Обнажать перед ним душу Хайнкель не хотела. - А я уже начал забывать, что моя репутация настолько далеко бежит вперед меня, - нахмурился Багровый, склонившись над девушкой, и насколько мог бережно и осторожно поднял её на руки. Осмотрев Молниеносную, Кимбли замер в неприятном изумлении. Дело было не крови, в которой майор просто купалась. Вид у девушки был беззащитным и жалким, однако презрения у алхимика не было ни грамма. Внимание привлекли ладони Рин. Знакомый же, однако, круг на них врезан. Зольф не знал, как реагировать: дать раненой затрещину или восхититься её поступком. И отчего вдруг голос стал у него тише и чуть хриплым? – Эти круги не для твоих рук, Молниеносная… - Это мне решать… - уже задыхаясь от боли, произнесла Рин, пытаясь посмотреть в серо-голубые глаза Багрового алхимика. – Сдать меня пришел? - Зачем мне это? – откровенно изумился алхимик, вскинув брови. Осторожно и бережно минер перенес девушку в комнату и уложил на кровать, и бесцеремонно стал рвать на ней майку, чтобы быстрее оказать первую помощь. – Ты выжила, а значит, победила. Я это признаю. - Такой принципиальный, - попыталась усмехнуться Хайнкель. Сил сопротивляться не было, как и сделать лишнее движение. – Что с… - Он умер, Рин. Я сам видел его мертвым, - Кимбли взглянул в лицо девушке, задержав на нем свой взгляд, но он не оторвался от своего занятия. Майка с треском была разорвана, открывая безобразную рану. – Добилась того, к чему стремилась? – тихо спросил Лотос, отойдя от девушки чтобы набрать в тазик теплой воды. Свой костюм он снова запачкал кровью, от чего вновь стал похож на себя в Ишваре шесть или уже семь лет назад – сейчас девушка не могла соображать здраво и четко. Мысли плыли словно в тумане, а сознание вновь утекало куда-то в глубину. - Я не знаю, - обреченно и честно произнесла девушка. Она не могла об этом думать. Становилось намного больнее... куда больнее, чем приходилось сейчас её истерзанному телу. Состояние, плохо совместимое с жизнью или хотя бы с нормальным функционированием мыслей, движений, вынуждало с каждой секундой все быстрее провалиться в глубины сознания и блуждать там. Что девушке и пришлось сделать, под звуки голоса алхимика: - Тебе ещё рано уходить, Молниеносная. Тебе предстоит ещё разобраться и принять это. Ты ещё не закончила свою работу… Январь-Февраль 2014г. ________________________ *- стихи Анны Ахматовой (1917г.)