Она — его королева. Он — её король

Как известно, в мире фейри земля преображается вместе с королём, и Кардан, конечно, не стал исключением. Все ожидали, что он будет слабым правителем, неспособным управлять королевством без посторонней помощи. Никто представить не мог, что именно при младшем из детей Элдреда возникнет новый остров. Он подписал мирный договор с Подводным миром, превратился в большого устрашающего змея, которого боялись и хотели убить, и именно он сломал корону. Даже если этого окажется недостаточно для того, чтобы о короле Кардане помнили спустя века, волшебные существа уж точно не забудут, что женой короля была Джуд Дуарте — смертная, объект его ненависти и любви. Как он ей завидовал, как тайно хотел прижать к себе и как себя же за это желание ненавидел… Стоило закрыть глаза, и под веками возникало лицо этой девчонки; в его распоряжении было столько красавиц, и он даже состоял в отношениях с Никасией, но никто так не будоражил его душу как она. Она ненавидела его, противостояла ему и… любила. Они понимали друг друга, и между ними было гораздо больше общего, чем могло казаться на первый взгляд. Со временем презрение, ненависть и влечение переросли в симпатию, а потом и любовь. Между ними всегда всё было непросто и запутанно, даже после решения проблемы с Мадоком. Кардан надеялся, что его жена проживёт как можно дольше, так долго, как могут смертные. Он был почти всемогущим. Ему были подвластны земли, вода, магия. И как законная королева, Джуд тоже владела всем этим. Но ничто в их мире не могло изменить сущность, продлить жизнь. Всё же Джуд не фейри, и не будь она спутницей короля, магия ей была бы недоступна. Эта женщина была удивительной, гораздо более волшебной, чем остальные. Она поражала, зачаровывала, заставляла сердце биться быстрее. Она привлекала хорошими навыками борьбы на мечах, знаниями в области ядов, тем, что была другой. Не изнеженная, не слабая. И уж точно не боязливая — кто бы ещё осмелился похищать принца, приставлять кинжал к его горлу, связывать? Только Джуд Дуарте. Кардану нравилось злить её или смущать: в карих глазах пылали настоящие, такие чистые эмоции. И они так манили, и так хотелось насладиться ими ещё и ещё. Кардан просто не мог отказать себе в таком удовольствии. Несмотря на непростой характер, король признавал: Джуд имела власть над ним почти во всём, и часто их отношения были похожи на борьбу; тихая семейная жизнь, о какой мечтали у Джуд на родине, была не для правителей Фейриленда. До тех пор, пока Джуд не начала угасать. Кардан не мог точно сказать, когда это началось. Он часто прибывал в мир людей и со времён юности стал понимать их больше, но не настолько, чтобы замечать тонкие детали — всё же пропасть между фейри и смертными до конца не убрать. А может, дело вовсе не в нём, ведь люди были очень сложными созданиями. Фейри почти вечны, старели медленно, и когда на ровном лице смертной королевы появились морщины, её муж хоть и стал старше, но внешне всё ещё был молод. Люди по сравнению с волшебными существами жили мало и быстро. Эта участь не миновала Верховную Королеву. Каштановые волосы поседели, некогда карие глаза, пылавшие огнём жизни, поблёкли, кожа пожелтела. Дальше всё стало хуже — Джуд начала забывать, прошлое почти вытеснило настоящее, и она рассказывала о тех временах, когда была маленькой девочкой, о родителях — Джастине и Еве. Кардан знал, что её мозг выдумывал те ситуации, которых не было, и выдавал их за реальные — Вивьен подтвердила, что многого не случалось. Джуд недоумевала, где она находится. Потом вспоминала. Проходило некоторое время, и всё начиналось сначала. Это было похоже на замкнутый круг. Некоторые из подданных могли бы предложить просто выкинуть старую правительницу, стерев память о фейри, но она всё ещё являлась их королевой, поэтому они не имели права. Никто бы не осмелился пойти против Верховного короля Кардана. Самому Кардану было больно видеть такую Джуд, но он старался этого не показывать. Всё так же любил её как раньше. Всё ещё был душевно привязан к этой удивительной особе, сумевшей вытерпеть его несносный характер. Кардан зачастую вставал раньше, чем Джуд, ведь работа и не думала убавляться. Он сидел за столом, разбирая бумаги, и взгляд его время от времени задерживался на спящей жене. У неё было отдельное ложе, не такое большое как то, на котором она спала раньше, но достойное королевы. Кардан не стал переселять её в отдельные покои — не мог. Она бы просыпалась в одиночестве и пугалась сильнее. Если она будет поблизости, он сможет быстрее напомнить ей о том, кто она и что тут делает. Джуд открывала глаза, недоумённо оглядывала комнату и, завидев Кардана, вскрикивала, сжимая в руках одеяло. Она боялась незнакомца. Правитель Фейриленда с грустью думал о том, что многое отдал бы ради того, чтобы в этих глазах, ставших родными, снова сияла сила жизни. Но он ничего не мог сделать, поэтому каждый раз, когда такое случалось, терпеливо рассказывал своей королеве их историю. Она вспоминала, сбивчиво извинялась, утыкаясь лбом в его плечо. — И-извини… Ох, Кардан, прости меня! Я стала старой, и память моя уж не та, что раньше. Я ничего не могу изменить. Я бы хотела быть прежней, быть с тобой. Но моё время подходит к концу. — Мы вместе, Джуд. Всегда. Не плачь. — Спасибо, Кардан. За всё. Он гладил её по длинным бесцветным волосам, легко приобнимая за худые плечи, и они сидели молча до тех пор, пока женщина окончательно не успокаивалась.

***

Идеальную тишину прерывали шаги. Кардан не спеша шёл по лабиринту к видневшейся вдалеке статуе. Наконец фейри остановился, оглядывая монумент печальным взглядом. Каменное воплощение его королевы было довольно точным, ведь он сам руководил процессом создания. Надгробие получилось идеальным. Нынешний король Фейриленда, Оук, поддержал идею предшественника. Здесь она молодая — с тонкой талией, сильными руками и ногами, длинными волнистыми волосами; голову венчает корона, сделанная из живых цветов, как и платье. Они будут цвести долго, как и память о некогда правивших короле Кардане и королеве Джуд будет передаваться из уст в уста через песни и стихи. Немного так постояв, обдумав что-то, мужчина опустился на колени. Ледяной холод иголками протыкал кожу, когда он провёл ладонью по камню, смахивая опавшие листья и мелкие ветки. Кардан готов был вернуться в далёкое прошлое и обнять Джуд, и шептать ей о том, что она смогла быть первой. Первой и единственной в его сердце. Целовать её скулы, губы. Тонуть в глазах шоколадного цвета и наслаждаться близостью. Кардан готов был так же, как сейчас, опуститься к ногам не каменной Джуд. Потому что она — его королева, а он — её король. И так будет всегда. И так будет вечно. Но перед ним реальность, суровая и беспощадная. Он прислонился к каменной плите, закрывая глаза и прислушиваясь к биению собственного сердца. Оно было спокойно, оно было готово. Сердце стукнуло в последний раз, а потом — замерло. И только ветер шептал бесконечное: “Джуд”.