***
—Вот чёрт, что здесь вообще произошло? —как через толщу воды доносится до Тома чужой голос. Эггси, кажется. —Виски?! Гарри, его опять прихлопнули! Мало ему от тебя досталось. Маг, всё ещё прижимавший обмякшее тело к себе, переводит мутный взгляд на три фигуры, приближающиеся к нему. —Это что, Питер? Эй, братан, он же живой? —всё не замолкал встревоженный парень, подбегая к Лорду. Том смотрит на него исподлобья, и по его взгляду Эггси всё понимает. —Вот чёрт. Мне жаль. Правда жаль, братан, —сочувственно произносит парень, и маг даже пропускает столь панибратское отношение к себе. —Он мёртв, —доносится спокойный голос Гарри, который склонился над телом агента Виски. —Что здесь произошло? —интересуется Мерлин, за что Эггси на него шикает и взглядом намекает, что сейчас не время. Мерлин поджимает губы. Гарри с потрёпанным зонтом в руке медленно движется к ним. —Сочувствую вашей утрате, —произносит мужчина, слегка склонив голову. Воландеморту хочется запустить в него аваду. Сочувствует он, конечно. Да к Мордреду все эти соболезнования, от них только хуже. Под рукой мага протискивается лохматая голова Виталия, который тычется своей мордой в бледное лицо Паркера. Том раздражённо отпихивает это глупое создание. Он мокрой от крови рукой зарывается в чужие лохматые и влажные волосы. В голове проносятся мириады мыслей. Он ведь не может позволить этому пацану лежать мёртвым в незнаком мире, где до его тела нет никому дела. Где его никто из знакомых не найдёт. Том должен что-то сделать. Обязан. Лорд слышит сбоку копошение и медленно поворачивает голову на звук. Виталий, сидя рядом с культурно обескураженным Гарри, самозабвенно пожёвывал чужой зонт, от которого расходились голубые искры. Но медвежонку, как видно, на это было совершенно всё равно. Том отстранённо думает, что Питер посмеялся бы с этой ситуации, а потом начал учить своего ненаглядного Виталия манерам. Но Питера больше нет. Царившую неловкую тишину разбавляют только причмокивания Виталия. Медвежонок, заметив на себе взгляд Воландеморта, засеменил к нему и ткнулся своей мордой ему в бок. Том нахмурился, но всё равно прикоснулся кровавой рукой к шерсти, от которой исходили невидимые всполохи магии. И тут его как круциатусом прошибло. —Animabus tenetur per mortem, —совсем неслышно шепчет Лорд. —Мы можем подкинуть тебя до дома, —неуверенно предлагает Эггси, на что Том невесело хмыкает. Куда-куда, но до дома подкинуть они его точно не смогут. Воландеморт только отрицательно дёргает головой. Несколько неловких минут спустя они уходят, а Мерлин напоследок сжимает его плечо, что-то протягивая. Том непонимающе смотрит на перстень, всунутый ему в руку. —Если что-то понадобится — нажми на гравировку, —говорит мужчина, и спешит догнать своих товарищей. Немного подумав, маг всё же надевает перстень на палец. И вот, Лорд остался один с остывающим телом и надоедливым медведем. Взглянув на бледное лицо мальчишки ещё раз, Воландеморт аккуратно укладывает его на землю. Поднявшись, он отряхивает подол мантии. —Animabus tenetur per mortem, —неверя, что серьёзно собирается это делать, выдыхает Воландеморт, понимая, что с этим мальчишкой совсем потерял рассудок. Этот ритуал не просто воскресит парня. Он свяжет Тома и Питера настолько прочными узами, что даже смерть не сможет их оборвать. С того момента, как мальчишка вновь задышит — они будут скованы навечно. Смогут найти друг друга, даже находясь в разных вселенных. Но если умрёт Питер — умрёт и Том, и наоборот. Но у Воландеморта было преимущество — его крестражи. Умри мальчишка — и он следом, но всё же после маг сможет воскреснуть с их помощью. Однако загвоздка в том, что магии у Лорда не хватало от слова совсем. Без магии он не сможет свершить ритуал, а это означает, что и не сможет вернуть Питера к жизни. Но у Виталия магии хоть отбавляй. И сейчас Том старается взвешенно принять решение, от которого будет зависеть его дальнейшая жизнь: ведь уничтожив ключ, чтобы восполнить магию, будет означать шанс остаться в этой вселенной навсегда; про участь быть связанным тёмным ритуалом с мальчишкой даже думать не хочется. Тяжело вздохнув, он окидывает взглядом окружение. То там, то тут валяются остывшие тела, здания вокруг разрушены, а вывеска свалилась со своего места. Подойдя к ближайшему трупу, маг с отвращением начинает шарить по его телу в поисках одного конкретного предмета. Наконец, в ботинке он находит острый нож. —Поверить не могу, что действительно это делаю, —ворчит Воландеморт, приближаясь к ничего не понимающему Виталию. —Ничего личного, Виталий. Но думаю, ради Питера ты не будешь против. Медвежонок непонимающе наклоняет голову, а через секунду острое лезвие рассекает воздух.***
Вспоров медвежонку брюхо и знатно измазавшись в его крови, Лорд наконец достал то, что искал: маленькое волшебное ядро животного, светящееся зелёным. Том на шестьдесят процентов уверен, что изначально этого ядра не было, но после того, как незадачливый медведь съел ключ, магия того странного леса, протекающая в теле животного, смешалась с чужой, более сильной, что и послужило формированию этого сгустка энергии. Но вся накопленная в ядре магия принадлежит ему. И он вправе вернуть своё назад. Воландеморт прикрывает глаза, когда небольшое зелёное ядро оказывается у него во рту, и наслаждается силой, наполняющей его тело всё больше и больше. Некоторое время он просто глубоко дышит, прикрыв глаза, испытывая удовлетворение от текущей по его телу магии. Наконец вдоволь насладившись этим чувством, он стискивает волшебную палочку, готовый начать ритуал. Но резко останавливается. Ритуал скрепляет души. Но как он свяжет их с Питером, если у Тома от души осталось одно слово? Множественное её расщепление на крестражи очевидно попрепятствует этому. И что тогда делать? Всё, к чему он стремился всю жизнь — власть и бессмертие, и теперь это всё должно провалиться? Ведь если он уничтожит крестражи, чтобы собрать свою душу воедино, он будет смертен. По-настоящему. Крестражи были некой подушкой безопасности. Ведь если Питер как обычно во что-то вляпается и умрёт, то потянет Тома за собой. И без крестражей Лорд не сможет воскреснуть. И если на то, чтобы уничтожить ключ и остаться в этой вселенной навсегда, маг, скрепя сердце, был готов пойти, то заиметь возможность умереть и не вернуться — нет. Мордред, за что ему всё это. Том опускает взгляд на бледное лицо Питера, измазанное кровью, ещё совсем молодое. Ставшее таким родным за подозрительно короткий срок. Будто они были знакомы очень давно. Лорд сам не знает, в какой момент его жизнь свернула не туда и теперь перед ним стоит выбор: Питер или бессмертие? Но Том боится смерти, и если есть даже малейший шанс, что он исчезнет безвозвратно — он не станет рисковать. Даже ради Питера. Тем более ради Питера, с которым он знаком от силы двое суток. Это глупо, он даже не знает мальчишку достаточно хорошо, чтобы рисковать всем, чего достиг. Но он уже в безвыходном положении: ключ уничтожен, и выхода из этой вселенной ему нет. Так почему хотя бы не спасти мальчишку? Воландеморт не будет уничтожать все крестражи. Он уничтожит несколько: столько, чтобы хоть некоторые осколки его души вернулись и она была более полноценной, чем сейчас. Есть шанс — огромный шанс — что из-за этого ритуал пойдёт немного не так, как нужно, но с этим они смогут справиться. Главное, что в случае чего у него всё ещё останется несколько крестражей. Так что если ничего серьёзного и смертельного Тому не угрожает, он может попробовать провести ритуал и вернуть мальчишку к жизни. Ну а если ничего не получится, и Питер так и останется мёртв... Лорд даже не знает, что будет делать. Особенно учитывая собственноручное избавление от ключа. Поэтому, взяв себя в руки, Воландеморт сосредотачивается на глубинах своей души. Прикрыв глаза, он отчётливо представляет перед собой кольцо Мракса — его крестраж. Он представляет, как кольцо охватывает адское пламя, и то сгорает за секунды, не оставляя после себя ни следа. И где-то в совершенно другой вселенной, в старой лачуге Мраксов, под гниющими половицами кольцо охватывает пламя. Воландеморт на этом не останавливается, принимается за следующий крестраж. Диадема. Диадему Кандиды Когтевран постигает та же участь, ровно как и Чашу Пенелопы Пуффендуй. Том чувствует, как внутри него что-то изменилось, что-то совсем незаметное. Он ощущает себя целостнее, будто часть, исчезнувшая в нём когда-то, вернулась на своё место. В груди трепещет что-то тёплое. Остались только Медальон Слизерина и Нагайна. Их Лорд уничтожать не будет. Ещё немного насладившись чувством, охватившим его, маг принимается вырисовывать волшебной палочкой руны, которые засели в глубинах его мозга ещё в Хогвартсе. От того, насколько он сосредоточен, по лбу скатывается капелька пота. Нарисованные им руны окружают тело мальчишки, издавая сильное золотое свечение. Том принимается шептать слова ритуала на латыни, для лучшей концентрации зажмурив глаза. Вспышка яркого красного света. Лорд не уверен, какой должен быть свет при правильном исполнении, потому что такая информация с годами просто стёрлась из его памяти. Но он всё равно продолжает, шагая в сияющий красным круг. Том делает надрез на ладони с помощь магии, нетерпеливо отбрасывает палочку на землю и освободившейся рукой приподнимает Питера. Окровавленная рука мага ложится на рану на груди мальчишки, надавливая. Чужая кровь смешивается с кровью Лорда, и тот, прикрыв глаза, снова продолжает читать последнюю часть ритуала. Резкая боль возникает в сердце, медленно распространяясь по всему телу. Шею охватывает невыносимое жжение, с каждой секундой становясь всё сильнее и сильнее. Превознемогая боль, Воландеморт сквозь зубы чеканит слова ритуала. Кожа шеи покрывается волдырями, и если бы не закрытые глаза, Лорд бы увидел, что с шеей мальчишки происходит то же самое. —...ad aeternum! —восклицает Том и сжимает челюсть, пережидая боль. Вспышка золотого света заставляет его ещё сильнее зажмурить глаза, и он не видит, как вокруг его и Питера шеи захлопываются кандалы, намертво скреплённые одной толстой цепью. Несколько секунд, и кандалы становятся невидимыми глазу, но ощущаемыми на физическом уровне. Том чувствует, как огромное количество магии покидает его тело, с каждой секундой всё быстрее и быстрее. Небольшая волна паники охватывает его сознание, когда маг понимает, что скоро отключится. Он лихорадочно размышляет, что делать, потому что неизвестно что может произойти за время его отключки. В последний миг он вспоминает про перстень и судорожно давит на его гравировку, ни на что толком не надеясь. Но попробовать стоит. Том отключается.