a work of art

      Сегодняшняя ночь кажется особенно сказочной.       За раскрытым окном шумят сверчки, доносится далёкий лай собак, растворяющийся в тишине ночи. Кай выходит из душевой и растрёпывает мокрые волосы мягким полотенцем, открывая дверь ванной. В доме отдалённо доносится звук скользящего по холсту карандаша. Смит выключает свет в коридоре и шоркает тапочками до дальней комнаты — уже на половине пути его охватывает слабый, но интерес.       В такое время рисование здесь — редкость.       Кай останавливается на пороге и замечает фигуру на кровати, освещённую настольной лампой.       — Рисуешь?       Сторм приглушенно мычит, не оборачиваясь, и продолжает сосредоточенно что-то вычерчивать.       Под светом лампы перекатываются мышцы его голой спины, когда он наклоняется к холсту. На его руках вздуваются вены, пальцы неторопливо, но ловко перебирают карандаш. Морро выглядит сосредоточенным, спокойным, расслабленным.       Кай чувствует трепет в груди. В такой уютной обстановке Сторм выглядит таким домашним и родным, что он невольно любуется им. Красоту видно даже в мелочах.       Смит садится на кровать. Он замирает на мгновение, рассматривая холст, и ладонью зарывается в отросшие волосы Морро. Выражение лица старшего не меняется, но голова откидывается навстречу поглаживаниям. Кай осторожно ложится на бок, виском прижимаясь к плечу Морро, когда решает рассмотреть рисунок получше.       — Это я? — спрашивает он.       — Не похож? — Морро украткой смотрит в его глаза. Его голос не звучит неуверенно, но он серьёзно ждёт мнения Кая — и неважно, критики или похвалы.       — Одно лицо, — удивлённо отзывается Кай. — Если бы существовал мир комиксов, я выглядел бы прямо так. Морро усмехается и кивает.       — Ты можешь изучить моё лицо получше, — также непринуждённо продолжает Кай. Морро вскидывает брови, поворачивая голову, и Смит, ощутив смущение от собственной смелости, показательно вскидывает подбородок — словно приглашает принять его предложение.       И Морро ужасен в своей привлекательности. Его согревающий, почти обжигающий взгляд на губы Кая, его близость, спокойствие, равномерное дыхание и трепещущие ресницы. Кай хочет съесть его целиком. Хочет погибнуть от той нежности, которую на самом деле испытывает, которая переполняет его целиком и жаждет вырваться наружу.       Парень делает вдох, прежде чем Сторм прижимается к его губам. Его поцелуй уверенный, глубокий и вместе с тем осторожный, вовлекающий, но не требовательный. Морро берёт Кая за затылок, пальцами перебирая отросшие мокрые волосы, наклоняет его голову, углубляя поцелуй. Кай ныряет в него и в эти ощущения. Всё его тело вмиг становится чувствительным, податливым.       Когда Сторм отстраняется, Смит укладывает его на спину и садится сверху, нависает над ним, отодвигая холст. Морро смотрит на него с доверием, с теплотой — будто бы уверяя в тысячный раз, что готов действительно на всё, что Кай пожелал бы сейчас. От этого сердце Смита бьётся быстрее. Он наклоняется и почти невесомо губами касается вмиг открытой для него шеи Сторма, целует её, всасывает кожу. Руки Морро поддерживают его за ноги; пальцы скользят вверх, забираются под ткань халата Кая, пока не останавливаются на бёдрах. Большие пальцы поглаживают горячую после душа кожу, и парень плавится под этими прикосновениями. Он целует Морро за ухом. Слышит полустон, низкий и тягучий, и нетерпеливо ерзает.       — От тебя вкусно пахнет, — вполголоса говорит Морро. Он слегка сгибает ноги в коленях и приподнимает голову, чтобы устроиться поудобнее, как вдруг завороженный замирает на месте — Кай выпрямляется, возвышаясь над ним, и сбрасывает верх халата.       Сторм смотрит, словно в первый раз. Укладывая голову на простыни, он вынимает руку из-под ткани халата и проводит ей по подтянутому телу, вплоть до груди. Его пальцы огибают сосок, обводят, и Кай поддаётся навстречу, запрокидывая голову.       — Хочешь, чтобы я?..       — Да.       Морро сталкивается с ним взглядом, и в глазах Кая такое же бесконечное доверие, желание и страсть. Возможно, Сторму было не до конца ясно, поэтому Смит, перехватывая его руку, губами обхватывает его пальцы.       Морро умолять не стоило. Он тянется к тумбочке у кровати, рукой огибает запасные карандаши и берет тюбик со смазкой. Кай приподнимается на коленях, чтобы стянуть с себя халат. Его движения выходят плавными и медлительными, растягивающими момент. Смит понимает, что ему толком не достанется работы: Сторм получал какое-то особое удовольствие, когда растягивал его сам; иногда он тем самым тянул время назло Каю — в моменты его нетерпеливости и особого возбуждения.       Впрочем, его это нисколько не озадачило. Пока Морро выдавливает смазку на пальцы, поудобнее ухватывая Смита за бедро, тот наклоняется и засасывает кожу на шее Морро. Брюнет скользит рукой по спине и сжимает затылок Кая: то ли удерживая на месте, то ли прижимая ближе, и смазанными пальцами касается его сжатых мышц. Кай вздрагивает от холода.       — Придётся возвращаться в ванную, — говорит Сторм. Он целует юношу в мочку, под ухом, перебирая волосы на затылке.       — Тебе придётся составить мне компанию, — отвечает Кай.       Морро касается его губ и мгновенно углубляет поцелуй. Палец Сторма растягивает мышцы парня, проникая внутрь, и Кай шумно выдыхает в чужой рот. Морро осторожно проталкивает второй палец, прокручивает их и разводит в стороны.       Смит отстраняется и принимается выцеловывать лицо Сторма. Морро мог не показывать ясно, но это была самая обезоруживающая ласка со стороны шатена. Сам он не был романтиком, зато им был Кай. Любые необычные вещи для него были выражением чувств, привязанности, и, несмотря на незнание Морро в этом вопросе, он всегда был смущен. Кай понимал, что за всю свою жизнь тот ни разу не получал такого обращения к себе. От того его реакции на подобные вещи были бесценными.       Смит замечает, как Морро теряет бдительность, и сам насаживается на чужие пальцы, почти элегантно выгибаясь в спине. Сторм проталкивает пальцы глубже. Внезапно сменив угол проникновения, он просовывает их до самых косточек пальцев и заставляет Кая выпрямиться вновь.       Шатер запрокидывает голову и двигает бёдрами, словно пытаясь насадиться глубже.       — Ты такой красивый, — проговаривает Сторм неспешно, прокручивая пальцы. Кай глухо стонет. — Разве такие люди существуют?       — Давай ещё, пожалуйста, — Кай снова выгибается, будто кот. — Ещё один…       — Я бы съел тебя сейчас. Ты такой вкусный.       — Перестань, — просит Смит со смехом, — Что за подкаты из школы пикапа?       Сторм проталкивает третий палец и осторожно разводит все три. Он нарочно отдаляется от простаты, вынуждая Кая насаживаться самому, и молча следит за его действиями. Кай Смит невероятен. Но Кай Смит, который жаждет от Морро внимания, едва не перенимая инициативу на себя — просто великолепен.       — Ты издеваешься?       — Немного.       Смит целует его в губы и проводит по ним языком, проникает в рот брюнета, заводя руку себе за спину. Он берет Морро за запястье и двигает вперёд, не призывает к действию — действует сам, просто руками Сторма, и тот ему позволяет. Казалось, дай Каю возможность, и он оттрахает себя сам — будь то пальцы Сторма или что-то другое. Он знал, что Морро настроен серьёзно. Просто любит щекотать людям нервы.       Кай чувствует, что движения внутри возобновляются уже без его участия и оттягивает резинку штанов и боксеров Сторма. Его рука охватывает чужой член; большой палец скользит по головке, а ладонь — по всей длине, медленно, растирая, не подразумевая ничего более. Морро подаёт ему смазку, и шатен, выдавив её на свою ладонь, принимается растирать.       — Ты говорил про пальцы, — вновь отзывается Морро. — Я ведь не прослушал?       — А ты хочешь закончить на этом?       — Ни в коем случае. Только если этого захочешь ты, и мне придётся со слезами на глазах дрочить в туалете, — Сторм улавливает смешок и свободной рукой оглаживает чужую спину, останавливаясь на ягодице, — Просто ты говоришь загадками, и я не знаю, к чему готовиться.       — Я не отпущу тебя дрочить в туалете, даже если к нам начнут стучаться все жильцы дома. Ты выглядишь так сексуально с этого ракурса, что, если бы мне правда хотелось закончить на пальцах, я бы плакал вместе с тобой. Я могу поцеловать тебя?       С приходом возбуждения Кай становится сущим треплом, однако в такие моменты никогда не врет. От своеобразного признания шатена член Морро дёргается; по телу расползается жар, и он осторожно вынимает пальцы. Кай улавливает суть сиесекундно. Приподнявшись и подтянувшись ближе к Сторму, он под контролем брюнета чувствует головку и осторожно опускается на член.       Чтобы отвлечься, Кай в очередной раз наклоняется для поцелуя. Пока он берет в нем инициативу, Морро контролирует их тела: придерживает шатена за бедра, практически большую часть его веса; направляет его, для удобства приподнимаясь, проникая внутрь слабыми толчками. Весь процесс Смит тихнет, будто его и нет вовсе, и только потом, опустившись до самого основания, замирает и издаёт долгий, протяжный, сладкий стон.       Морро прерывает поцелуй и заглядывает в глаза своего парня.       — Хорошо?       — Отлично, — усмехается Смит. Он делает слабое движение «вверх-вниз», усиливая ощущение легкого трения кожи о кожу, и упирается руками в грудь Сторма, — Я сам начну… Подожди немного.       — Тебе удобно? Ты можешь лечь, если устанут руки…       — Думаешь, я слишком хиленький, чтобы продержаться один раунд?       — Ты хочешь один раунд?       — Хоть бы, — Кай повторяет свое недавнее движение и слабо пыхтит, — учитывая, как ты любишь потянуть время… боюсь, мы закончим только к утру.       — Я готов пробовать тебя так долго, как позволит моя выдержка. Была бы моя воля, я бы работал над тобой днями и ночами, но, к сожалению, я человек… Который готов и на больше, чем один раунд, если Ваше Величество будет не против и не уснёт от усталости.       — Я никогда так не делал.       — Тогда сам за собой убираешь, неужели?       — Я экономлю силы на следующий раз! Думаешь, я бездельничаю? Это зависит от того, в какой мы позиции, ты же понимаешь…       — Я привожу нас в порядок в обоих случаях, пока ты нежно спишь.       — Ты ведь понимаешь, что дело в тебе? Ты такой сексуальный, что у меня просто не остаётся сил. У тебя такая большая выдержка, столько энергии, — Кай судорожно вдыхает и начинает осторожно, медленно двигаться, — Разве я никогда… не забочусь о тебе? Когда ты так устаёшь на работе, что я делаю всё сам. Я всегда такой заботливый и нежный…       — Конечно, — Морро целует его в подбородок, и Кай низко стонет, ускоряясь, — не оправдывайся, я шучу.       Он замечает, что Смит заметно расслабляется, и ладонями оглаживает его бедра. Кай приподнимается едва не до головки, сжимаясь у её основания, и скользит вниз. Словно нарочно не выпуская Сторма из себя, он всё ускоряется, запрокидывая голову, выгибает спину, углубляя проникновение. То, как громко, не стесняясь, он стонет, как тянет гласные и прикусывает пальцы, ужасно возбуждает. Морро смотрит за ним, и его руки на коже шатена сжимаются. В его глазах словно разворачивается бездна и поглощает Кая целиком, с каждым движением, с каждым звуком всё сильнее, глубже в себя.       Морро хотел бы, чтобы это был не единственный раунд. Он хотел бы заниматься Смитом всю ночь, пока не отнимутся конечности, пока шатен не отрубится от усталости, просто не способный на большее.       Он хотел бы съесть Кая, и он не шутил. То, какие чувства Смит будит в нем, просто напросто сводит Сторма с ума.       Едва Кай начинает подуставать и замедляться, Морро словно по щелчку приподнимает того в воздухе и меняет их местами. Смит хватается за его плечи, внезапно потерявший опору. Руки Сторма сжимают ягодицы шатена, пока парень делает несколько плавных толчков внутрь, а после скользят под чужие колени. Его движения становятся глубже, быстрее, грубее. Он прячет лицо в изгибе шеи Смита и сильно засасывает его кожу, пока Кай негромко постанывает.       — Не устал?.. — спрашивает Сторм охрипшим голосом. Кай протяжно стонет, тая, как мороженое на солнце. Ощущение трения и силы, с которой брюнет держит его и двигается, буквально уносят его в космос.       — Не оста… навливайся… Продолжай…       Слова тонут в череде вздохов, и Кай прикрывает рот ладонью. Морро замечает это движение и целует его в ладонь, прикусывает указательный палец, оттягивая руку от чужих губ.       — Кай Смит стесняется?..       — Да ладно... Ох... Сам пыхтишь, как старый дед.       — Тебя тоже это устраивает.       Со сменой угла Морро попадает прямо в простату, и Кай сильно выгибается в спине, выдавая гортанный стон. Кажется, сейчас тот готов был просто задохнуться и умереть — настолько резко всё ускорилось, слетело с тормозов. Он знал, что Морро в любой момент мог остановиться, если бы Смит подал хоть малейший знак. Только если бы шатен не утопал в этом чувстве, не тлел, не сгорал , отчаянно желая не останавливаться.       Кай касается собственного члена и обхватывает его рукой. В то же мгновение на неё ложится ладонь Сторма, сжимает, сплетая пальцы, и водит по всей длине. У Кая звезды перед глазами: его тело как натянутая струна, как оголенный провод. Прямо сейчас он желает просто погибнуть под Морро, раствориться в нём, уснуть беспробудным сном, уверенный в том, что Сторм ляжет рядом, обхватит всеми конечностями и укроет от мира. Он свободной рукой сжимает плечо брюнета, и тот быстро ловит и вторую ладонь — сплетая пальцы и прижимая её к простыням, вновь находя опору.       — Я… сей… час… — голос Кая срывается, слова едва помещаются в промежутки между стонами и тяжёлым дыханием обоих. — Я…       Морро замедляется, толчки становятся размашистее. Он выходит едва не до самой головки и тут же вбивается обратно — словно не желает выбираться из чужого нутра ни на секунду, словно пытается утонуть в нём, потеряться. Кай изливается первым, и его тело в один момент становится настолько чувствительным, что он походит на хрупкую вазу — каждое прикосновение оставляет след и пускает ток. Сторм заметно успокаивается и, чувствуя, как свободная рука Кая обхватывает его талию, а сам он оказывается на пределе, быстро отстраняется и кончает на простынь.       Какое-то время они просто переводят дыхание.       Кай дремлет с закрытыми глазами, пока Морро отдыхает, накрыв Смита своим телом. В тишине комнаты Сторм думает, что нужно сходить в душ и поменять постельное бельё — что бы Кай ни говорил, он почти в отключке, и энергии ему может хватить только на то, чтобы искупаться. Во второй раз тащиться в ванную всегда не охота.       Он дожидается, когда Кай подаст явные признаки жизни и разлепит глаза. Смит выглядит не самым бодрым, но жутко счастливым и довольным собой.       — Я поспал.       Сторм смешно хмыкает.       — Что снилось? — он приподнимается и оседает на простынях.       — Как меня отделывает самый сексуальный мужчина в этом мире.       Морро прикрывает глаза и смеётся.       Возможно, Кай не мог позволить себе покраснеть больше, чем у него вышло до этого, но его глаза засветились искренней любовью и восторгом. Он наблюдает за тем, как Сторм зачесывает волосы и опускает на него довольный, хитрый взгляд, и, возможно, выглядит самым влюблённым человеком сейчас. И его это ни капли не смущает.       — Ты продолжаешь повторять это, — Морро наклоняет голову набок. — Неужели я не достоин других комплиментов?       — Я не понимаю, о чём ты... — Кай драматично прикрывает глаза. — Я так устал... мозг не варит...       Морро тяжело поднимается на ноги и убирает всё с кровати. В это «всё», видимо, должен был войти и Кай, однако и к его удивлению Сторм молча потянул на себя грязную простынь. Смиту пришлось перекатиться на голый матрас, чтобы ткань оказалась в руках его парня полностью.       — А я?       — Ты сказал, что устал, — картинно пожимает плечами Морро. — Я схожу в ванную сам.       — Ты обиделся? Ты знаешь, как я тебя обожаю... — Кай слепо показывает в его сторону. Морро отворачивается и уверенно отдаляется, чем заставляет Смита с громким «ох» подняться. — Ты очаровательный! Лучший! Умный, хозяйственный, работящий, мастер на все руки! Такого только на руках носить... потом, когда будут силы!       — Давай пошевеливайся.       Морро звучит строго, но Кай слышит улыбку и призрачное смущение. Усмехнувшись, он ещё минуту отсиживается на краю кровати, размякший, будто мокрый хлеб, и со звуком включившегося крана и ещё не высохшим полотенцем наконец поднимается на ноги.       За окном доносятся звуки сверчков, тихий шум ветра и отдалённый лай собак.       Кай лежит на груди Сторма, наслаждаясь тёплой водой. Пока он отдыхает, Морро молчит, разглядывая его с головы до пят.       Окажись с ним сейчас холст, возможно, он был бы не прочь снова приняться за работу. И он точно знал, чьи черты лица, выученные наизусть, он бы рисовал.