Восстание Драконов.

После подобной трапезы Дейенерис любила прогулки на свежем воздухе, но с приездом ожидаемой гостьи, ей было велено проводить свободное время в комнате, что на время занимала место её собственной спальни. Вместо прогулки она взобралась на окно, что выходило на площадь рынка и наблюдала за людьми, что вершили обыденные ежедневные ритуалы. Ремесленники делали своё дело, торговцы пытались продать награбленное, всюду рыскали люди в странной одежде, погоняли рабов и держали животных на потеху тем, кто нагрянет в Тирош для своих личных целей. Воздух был пропитан сладкими фруктами, сушеными и свежими, пряностями, чесноком и ароматным нектаром. Ей стало приятно нежиться в лучах закатного солнца после пиршества, что оставило лишь хорошие впечатления. И теперь был смысл держаться на ногах, продолжая следовать своим намеченным целям по сложному пути. Её брат вернёт корону, став мужем дорнийской искусницы, а она сможет быть рядом с ним, наконец, вернувшись домой. Все запахи этого зажиточного места не заменят ей запах детской мечты, что ей так и не удалось ощутить вкусом на губах и ноздрях; она втягивала воздух, наполняя лёгкие, именно сейчас, представляя былое величие дома, что принадлежали драконам. Её брат тоже был драконом. И истинным наследником, поэтому им стоило бы держаться вместе. Несмотря на жестокое обращение к ней, девушка видела, девушка помнила парня, что в малом возрасте заботился о ней, защищал и оберегал от любых напастей. Ей хотелось верить, что за суровым и капризным чудовищем прячется тень старшего брата. Вспомнив Иллирио, и весь разговор, что «преследовал» лакомые блюда, девушка спустилась с подоконника, разыскивая глазами ларец, что подарил ей некогда пентошийский купец. В ночь когда Визерис утратил единственную надежду в глазах этого человека, Иллирио позвал к себе сереброволосую и вручил к её ногам подарок, который позже внесли слуги в её покои. Она находила купца своим другом и была обижена, скорее всего по сей день, не пытаясь даже заглянуть в тяжёлый сундучок, но забрала его с собой. В надежде, что когда-нибудь пригодится. Наверное, этот день можно посчитать таковым? Ларец, словно с приданным, она попросила открыть слуг, что теперь находились в пользовании её дома (если так можно выразиться), ибо кровь у Таргариенов была с величием, пламенной и страстной, и королевской, а короли не могли бы обходиться без помощи простого люда. Да и сам правитель Тироша мог оставить своих драгоценных гостей без услужающих их воле рабов? Одну рабыню, девушку из лиса, архонт «подарил» Дейенерис как только они прибыли в его владения, Визерису — подарил таковых три, но девушки были иного телосложения, цвета кожи и на лисениек точно не походили. Она не знает откуда они, но ей было жаль всех четверых, а Визерис только обижался, что «раскабаневший господин очень жаден и насмехается над королем, давая в пользование так мало прислужниц». Он был неисправим, но её волновало сейчас не это. Когда подарок наконец «встретился» со своей избранницей, Дени зачарованно присела рядом с ларцом, оставляя возле себя девушку-лисенийку, чьи волосы напоминали ей цветом свои собственные, а белоснежная ухоженная кожа даровала благодать. — Ты приятно пахнешь, — сказала она рабыне, но снова воззрела на диковинные овальные предметы, что красовались перед ней. Она взяла в руки зелёную окаменевшую вещицу, похожую на яйцо. — Что это? Задалась вслух белокурая, а девушка устроилась позади неё, усаживаясь на пол, расчесывая волосы ко сну. — Госпожа, не может быть. Это драконьи яйца, что окаменели под слоем времени и пыли. — Но они вероятно красивы... — Драконьи...? Дейенерис не поверила собственным глазам, рассматривая все три яйца, укладывая их аккуратно на место. — Что ты знаешь о драконах...? Начала было говорить Таргариен, но служанка с её позволения вставила своё: — Магха, — Светлейшая, — меня зовут Магха. — Хорошо, Магха, — продолжила Дени, — Что ты знаешь о драконах? И знаешь ли вообще? Столь необъяснимое волнение пришлось Дени по вкусу. Она ведь наследница и носительница драконьей крови, что течёт в её жилах, присущая только благородным валирийцам. О самых величественных существах она слышала всегда от брата, который без тени сомнения, с большим удовольствием, говорил о драконах часами. Ей только стоит подумать о нём, упомянуть в своих мыслях, так он сразу же нарушит покой, дерзко врываясь в её спальню, отправляя жестом Мхагу скрыться за дверью. Он был взволнован и зол. А это самое страшное, что только могло охарактеризовать юношу. Вздорный характер приводил её в ужас, хотя она давно смирилась с этим, зная, через что ему пришлось пройти. Столько времени в неведении, путешествиях, вдали от родного дома, сброшенного со своего места, потерявшего почти всех близких родственников, нищий и уставший, он заслужил хотя бы её благосклонности. А всё остальное стерпится, когда дом Таргариенов вернёт свое былое величие. И хоть гены драконов слыли безумием, она знала, что это просто период в их жизни, и всё скоро утихнет. Его гнев сделается милосердием, а лицо и тело заблагоухают здоровым видом. Она сама не могла похвастаться румянцем на щеках, и её некогда не худое лицо, не было очерчено впалыми скулами, хотя это особо и не выделялось из-за прекрасных искрящихся жизнью нефритовых глаз, обрамлённых пышными ресницами. И хоть пребывание в знойном городе не лишило других загара, её тело и тело брата покрывал лишь оттенок фарфора, что так подчеркивал их аристократическую внешность. Заметив, что Визерис опешил, увидев ларец с драконьими яйцами, она закрыла собой это весьма ценное «приданное». — Откуда они у тебя? Юноша настойчиво приблизился к ней, а значит и к ларцу, что охраняла Дейенерис, заслоняя собой диковинный подарок. — Хм, — он язвительно усмехнулся, наполняя своё сердце желчью, но решил не признавать этого перед «жалкой» сестрицей. — Ты знала, что поведал мне наш друг? Визерис не любил признавать власть кроме себя, поэтому для него все вокруг были ничтожны и не имели чина и статуса, он старался называть таких людей «друзьями». Возможно наглости бы хватило на большее, но и у стен есть уши. А за большее он бы лишился своих, даже будучи человеком у власти. Он принял «сокровище», оберегаемое Дейенерис подарком тирошийского купца или поклонника, что прознал о том, что Таргариены уже набирают союзы. Удивительного он не нашел своему вниманию сей жест, ибо Вольные Города — открыты к истории Рока, древней Валирии, что несла своё начало ещё задолго до того, как Таргариенов во всех Семи Короевствах осталось всего двое. — И что же он сказал тебе? Спросила девушка, поднимаясь, укутывая плечи в полупрозрачную шаль, что скрывала обыденно ночную сорочку. Уже стемнело. Прохлада прошлась по её слегка оголённому телу, оставляя след от мурашек, что пришёлся по вкусу наследнику. Молодое тело сестры обретало формы настоящей женщины. Он любовался этим зрелищем, в то время, когда не терзал её своим нравом. Её соски стали твёрже, а губы открылись в полувздохе. Долгожданная ночная благодать, что приносит радость всем горожанам «испечённых» постоянным зноем. — Радуешься прохладе, Дени? Он ухмыльнулся, дерзко приближаясь к ней. — Готова ли ты познать жар настоящего дракона? Таргариен давно испытывал желание забраться к ней в постель. Она была красива и невинна, и ценил он в ней только это, держа зло за муки матери, что породила её на свет, скончавшись той ночью в непогоде. Его досаждало чувство ненасыщенности, мол, она она должна принадлежать ему всецело, теперь, когда его невеста в городе, ему нужно было взять своё, и совершить правосудие, которое дальше не сможет вершить в постели с другой. — Наш друг... — медленно растягивал он, ложа худые руки на плечи дражайшей родственницы, —...поведал мне о том, сто моя невеста, будущая невеста... — его ладони слегка задержались там, затем скользнули вниз и легли под платье, щупая пальцами груди. Затем он ещё раз взглянул на неё, оставляя беглую дорожку пальцев вверх к подбородку, прикрывая одним из, её пухлые губы, коснулся её щёки, а затем со всей силы толкнул на перины, что располагалась за спиной девушки, образуя одну большую сплошную кровать, и оказался сверху. —...оставила своё девичество с каким-то бастардом. И мне очень жаль... Очень жаль,что подобная измена скажется лишь на тебе, дорогая, ведь мне нужно занять своё место на Железном Троне. Дени всхлипнула, испуганно и сердито прижимая руками своё тело к себе, пытаясь вырваться. Но Визерис несмотря на своё худощавое телосложение был явно сильнее её. Слёзы горечи покрыли её лицо, и она мельком смогла уловить взглядом те три драконьих яйца, что в пламени свечей на прикроватном столике плясали танцем маленьких драконов.