10 years later
— Всё-таки, это лучший бар, который я когда-либо посещал, — утверждает Джинхо, но Минджи знает, что он просто хочет быть вежливым с Тэхеном. — Ты так много баров в Японии посетил? — Достаточно, чтобы назвать твой лучшим. — Приму это за комплимент, — ухмыляется и подзывает официанта. — Мне по классике, остальные? Когда все сделали заказы, девушка кивнула и ушла обратно, оставляя группку практически в самом углу немного душного, но очень уютного бара. — Ты надолго в Токио? — спрашивает Чонгук, смотря на старшего Юна. — Недели две. Несколько фотосессий, а потом обратно в Париж. Там меня ждет показ от Валентино. — Почему не взял Лили? — интересуется Тэхен и ухмыляется, когда Минджи цыкает. — Во-первых, у нас сейчас с ней всё… сложно. Вы же знаете. Во-вторых… да, я сказал, что мы встретимся с вами, но ей до сих пор неприятно, что мы с Минджи всё это скрывали от неё больше двух лет. — Как же я её понимаю, — ухмыляется Чонгук, но затем ойкает, когда омега щипает его за ногу. — Ну я тоже на самом деле не знаю, как бы отреагировал на всё, если бы вы мне об этом сказали аж через два года, — хмурится Тэхен и достает из-за уха сигарету. — Да, у нас другая ситуация, мы, всё-таки, истинные, но Лили тоже можно понять. — И поэтому я на неё не давлю, — оправдывается Джинхо. — Мы то расставались, то опять сходились, то опять расставались. От таких качелей не только она устанет, — он выглядел довольно измотанно, но, несмотря на проблемы с Лили, он не казался несчастным. — Ладно. Не приедет, так не приедет. Минджи, ты выглядишь очень уставшей. — У меня вчера операция длилась девять часов. Не успела выспаться, — зевает и потирает глаза, вспоминая, какие же у неё синяки. — Я поэтому и пропустила вчера открытие выставки Чонгука. — Я ничуть не обижаюсь, — ухмыляется, но всё же понимающе смотрит на свою омегу. — Всё равно она будет длиться еще пять дней. — Точно! — щелкает пальцами Джинхо. — Я обязательно завтра приду. Придем вместе с Минджи! — Если меня не вызовут на срочную операцию, но я вроде бы попросила пару дней отдыха, — вздыхает и радуется, когда ей приносят Маргариту. — Недавно нам прислали интернов – такие зеленые. — Ты сама не так давно была интерном, — фыркает Тэхен, покуривая. — Да, но это не запрещает мне оценивать будущих врачей. Теплые разговоры продолжались как раз до того момента, пока к Тэхену не подошел менеджер с жалобой на некоторых лиц, которые отказываются покидать бар. Конечно же, он не мог отказать, ему нужно было разбираться с грубыми посетителями, поэтому, извинившись перед остальными, он отошел, спрашивая, куда конкретно ему нужно подойти. — Тэхену вообще не сложно управлять баром и параллельно выступать то там, то тут? — спрашивает старший Юн, хватая со стола картошку-фри. — Для него это отдых, — отвечает Чонгук. — Ему тут нравится, — подхватывает Минджи. — Он может ставить тут свою музыку, может выступать, пускает и альф, и омег, и бет, занимается интерьером и… у него хорошо получается, — жмет плечами и оглядывается на своего альфу, который очень вежливо пытается поговорить с двумя пьяницами. — Хорошо, что он рано понял это, что ему не нужна медицина. — В отличие от меня, — фыркает Чонгук, глотая немного пива. — Я не жалею, что слишком задержался в колледже, но понимаю, что нужно было намного раньше становится смелым и решительным. Джинхо понимающе кивнул. Да, у него была немного другая история, но он тоже знал, какого это – учить то, что тебе не нравится. — Чонгук, кажется, тебя зовет Тэхен, — касаясь его плеча, говорит Минджи, указывая на своего альфу. — Опять? — закатывает глаза, но всё равно встает. — Мы сейчас вернемся. Чонгук уходит на помощь Тэхену, ведь не очень хотелось сейчас вызывать сюда полицию и портить всем вечер. — И как ты? — внезапно спрашивает старший Юн. — В смысле? — Ты довольна своей жизнью? — Откуда такие философские вопросы? — ухмыляется и делает два больших глотка текилы санрайз. Какой уже по счету коктейль? — Я же вижу, что что-то не так. Стоило догадаться, что от брата-близнеца ничего не скроешь. Вообще ничего. Минджи откидывается на спинку диванчика, протирает глаза еще раз, чувствуя неприятное пощипывание – забыла сменить линзы. Сейчас она ощущает куда меньше напряжения, благодаря алкоголю и присутствием истинных. Хотя, тут как посмотреть. — Ты не ходил к врачу? Альфологу? — Года три назад, — щурится, вспоминая. — А что? Что-то не так с твоим здоровьем?! — он тут же насторожился, обеспокоено смотря на сестру. — М-м… я недавно сходила, — Минджи стала нервно покусывать ноготок большого пальца, периодически посматривая на Чонгука и Тэхена, которые всё еще разбирались с посетителями. — Мы… долгое время пытаемся завести ребенка. Джинхо давится пивом. — Что-что, прости?! — Наверное, уже год. — Почему я ничего не знаю?! Минджи виновато улыбается и смотрит на старшего Юна так… опечалено, что он сразу же забывает о собственной обиде. Он сглатывает, сжимая челюсти, боясь услышать самое страшное, и решает пересесть ближе к сестре, чтобы взять её за руку. — У вас не выходит? — Как сказал мне омеголог, это вина… “Блокатора +”. Тогда, в колледже, я принимала слишком большие дозы, блокировала им течку, останавливала течку, к тому же… я случайно приняла “Усилитель +”, однажды. Мои анализы показали, что всё было нарушено, — глубоко вздыхает и медленно выдыхает, смотря на старшего Юна всё с той же улыбкой, когда он из-за шока прикрывает свой рот ладошкой. — Не переживай, надежда еще есть. Мне прописали другие препараты, я немного детальней изучила всё и… — Это всё моя вина. — Вот поэтому я и не хотела тебе говорить, — ухмыляется Минджи. — Здесь нет твоей вины. Я сама на всё согласилась. Если бы не наша афера, то кто знает, где бы мы были сейчас. Джинхо не знал, что ответить, он чувствовал себя ужасно плохо, ему было не по себе от такой новости, но, тем не менее, он пришел в себя, взял пальчики младшей Юн в свои ладошки и, глотнув еще пива, решил спросить: — Как… Тэхен с Чонгуком реагируют? — О, не беспокойся. Они не сильно расстроились, — Минджи машет рукой и жмет плечами. — Им главное, чтобы со мной всё было в порядке. — Но… но… как насчет усыновления? — Об этом мы тоже уже думали. Видишь? Всё в порядке, Джинхо. Я немного расстроена, что не могу… не знаю… увидеть наших общих детей. Мне почти тридцать, и ты прекрасно знаешь, как родители на нас могут давить, — фыркает и тоже решает немного смочить рот текилой. — Да, знаю. Они посидели молча еще несколько минут, слушая лиричный рок и разговоры, которые заполняли бар. Тэхен с Чонгуком еще не вернулись, но тех пьяниц уже не было видно. — Но ты счастлива? — Невероятно. Это всего лишь маленькая проблема, Джинхо, и есть много решений, просто… я устала. Мне нравится работа, нравится, что мы живем втроем с Чонгуком и Тэхеном, что у них всё хорошо, что у тебя всё отлично… ну… на работе. Просто всё равно та омега, которая сидит внутри меня, чувствует вину, что она не может предоставить своим альфам… ребенка. — Я уверен, что Тэхен и Чонгук никогда не будут тебя винить. Вы истинные, Минджи! И они очень тебя любят. — Я знаю, — ухмыляется и облизывает губы, чувствуя остатки напитка. — Думаю, нам просто нужно время. — Всё будет хорошо, Минджи. Ты обязательно вылечишься. Очень приятно, что старший Юн всё еще переживает за свою сестру. Их отношения ничуть не ухудшились, они всё еще готовы пересечь моря и океаны, если кому-то из них понадобится помощь. — Спасибо. — Думаю, если бы наш дедушка был жив, он бы очень тобой гордился. — А тобой? — Ну и мной, конечно же, — улыбается Джинхо. — Как можно мною не гордиться? Минджи смеется, и как раз в этот момент возвращаются очень взвинченные Тэхен с Чонгуком, которые садятся напротив. — Ни дня без приключений, — вздыхает и вновь закуривает. — И вот как после такого мне отказаться от никотина? — Ты и так хорошо справляешься. Пачка в месяц, — говорит Чонгук и делает несколько освежающих глотков своего напитка. — Всё в порядке? — вопросительно смотрит на семейство Юн, которые кивают. — О чем болтали? — Да так, — жмет плечами Джинхо. — Я вот рассказывал, как месяц назад очнулся голым на чердаке у своей знакомой. — Что?! — вскрикнули Чонгук с Тэхеном, со смехом смотря на старшего Юна. И пока он отвлекал их уж очень интересным рассказом, о котором, кстати, Минджи тоже не знала, она могла немного полюбоваться своими альфами. Всё-таки, из-за работы и разных режимов (Тэхен каждый день в баре, у Чонгука сбитый график, а Минджи может не бывать и днем, и ночью), у неё нет возможности насладиться их присутствием сполна. Татуировки на Тэхене всё еще сверкали, а веточка лимона продолжала вызывать вопросы у многих. Он немного пополнел, совсем слегка, буквально килограмм пять набрал, но всё равно пытался держать себя в форме и бросить, наконец-то, курить. Он очень изменился со времен колледжа, стал намного взрослее и серьезнее, и, в целом, просто был счастлив. Чонгук же наоборот словно уменьшился. Да, на его руках всё еще были видны мышцы, а кубики пресса можно было рассмотреть даже, когда он просто спал, не напрягая живот, но его прежняя сутулость исчезла, а взгляд стал более уверенным. Он продолжал носить черную одежду, вставлять пирсинги куда только можно (пока что, больше всего Минджи нравится в пупке), большую часть времени проводить с наушниками в ушах, но, несмотря на это, Чонгук всё равно был открытым и приветливым. По крайней мере, для Минджи. Она тоже не оставалась прежней. Работа вытягивала все соки, из-за чего ей тоже пришлось немного скинуть. Волосы она решила подстричь под каре, чтобы не мешали во время операций, очки сменила линзами, и любовь к платьям превратилась в любовь к джинсам и футболкам. Если предоставлялась возможность, Минджи посещала аркадные автоматы, а дома играла в приставку с Тэхеном и Чонгуком, которые каждый раз бесились из-за проигрышей. Да, всё было хорошо, и Минджи, десять лет назад, не знала, что она будет именно здесь, в баре Тэхена, обсуждать с Джинхо его безумную ночь, и напоминать Чонгуку выдать приглашение на свою выставку старшему Юну. Всё это казалось… нереальным. Тогда, в колледже. Всё это даже казалось безумным. Минджи надеялась, что так всё дальше и будет. Да, у них бывали ссоры, бывали скандалы, но она может по пальцам пересчитать. Чаще всего, они мирились очень быстро и… да, тем самым способом, о котором она всё еще не может свободно говорить вслух, а ведь она врач! Счастлива ли она? Определенно. Жалеет, что тогда с Джинхо пошла на эту аферу? Ничуть. Но ей интересно, как бы всё было, если бы он не зашел к ней тогда в комнату с буклетом и самым опасным и сумасшедшим планом, о котором она когда-либо слышала. Была бы она счастлива? Была бы она с Чонгуком и Тэхеном? Кто знает.The End.