Белочка

Крис не знала меры ни в чëм. Так и сейчас, закатывая рукава как можно дальше, она замахивается на меня, в попытке приложиться кулаком к моему лицу посильнее, чтобы я навсегда запомнила её. — Подойди ближе, хули ты вечно ссышься? Чë, сучка, страшно стало? Крис обхватывала меня рукой за шею и наваливалась всем телом, стараясь сбить с ног как можно быстрее. Что-то ей не давало покоя весь вечер, поэтому она находила утешение во мне и драке, которая позволяла ей дышать полной грудью. — Воу-воу, тëлки, чë началось? Виолетта подключалась к крикам и возгласам, которые происходили над моей головой, пока Захарова пыталась оседлать меня, удерживая ноги и руки всем телом. И только когда я перестала дëргаться, она приподнялась и посмотрела мне в глаза. — Я ей въебу ща нахуй, — Настя говорит это Крис, на что блондинка как-то злобно смотрит на девушку, кривясь и в конце концов начиная отталкивать настолько, насколько возможно. Сегодня меня старались отпиздить по полной. Вилка кудахтала где-то в стороне, пытаясь не получить сдачи, Юля думала: защищать меня или ебашить, а Лера всë ещë пыталась нас разнять. — Крис, хватит! Ты её убьëшь, дура! А Кристине всë мало. Она не наигралась. Не насытилась вдоволь моей слабостью. Захарова вытирает нос рукой и морщит его, вбирая в себя как можно больше воздуха. Она поправляет кепку и смотрит на меня в последний раз, убирая мои волосы с лица. Улыбается. — Ничего личного, малыш. Крис замахивается и бьëт костяшками меня по лицу. Несильно, даже наигранно, будто это всё не для вымещения гнева, а для какого-то цирка, но на пятый раз становится невыносимо. Обе щеки горели, а губа кровила. В последний раз она приложилась так, что я чуть не отключилась. Закатила глаза и больше не двигалась, хотя до этого пыталась ударить Кристину свободной ногой, на которой она не сидела. — Дышишь? — она спрашивала, шумно дыша. Её грудь поднималась и опускалась так быстро, что я не успевала за ней следить. — Дыши, я ещё не закончила. — Кристина, хватит, — Лера пыталась держать её за плечи и локти, но блондинка умело вырывалась, когда ту начинали останавливать. — Я может тоже хочу, — наконец признаётся Юля, а у Крис в жилах кровь кипит. — Это моя тëлка нахуй. С хуя ли вы все взяли, что её трогать можно? И Крис встала с меня. Отошла на пару метров и снова начала распускать кулаки, затевая драку. Я слышала её хрипы и непонятные вздохи, пока надо мной кружилась Вилка. — Чë она несёт? — Малышенко приподнимает мою голову и щурится. — Ебать тебе досталось. И Виолетта отскакивает тут же, когда Крис грубыми толчками снова пробирается ко мне. Я вся сжимаюсь и прикрываю лицо ладонями, а потом ощущаю чужие руки на себе. — Ты неси блять аккуратнее. Если уронишь, я твою маму знаешь где закопаю? — Крис пьяно командует одной из девочек, намереваясь получить по жбану ещё не один раз, но я прикрываю глаза, откидываясь в отключку. Я проснулась не одна. На улице темно, я слышу чужие посапывания и тихий шëпот за спиной. Ощущаю руку на своих бëдрах и шугаюсь, сжимая зубы до боли. Пытаюсь перевернуться и не могу — всë лицо болит, а тело, лежащее рядом, не даëт мне пространства. — Скажи спасибо, — она усмехается, а я ощущаю, как у меня раскалывается голова. — Спасибо? За то, что не убила? Ебать я тебе благодарна, — я язвлю, а у самой смелости еле хватает, чтобы вставить ей слово поперëк. — Да не, я бы не стала, ты чë. Просто защищала тебя глупую. Ты даж не представляешь как тебе Настëна въебать хотела. Мы потом с ней тоже попиздились, — она выдыхает мне в затылок. — Нельзя было не трогать меня? — мне хочется вырваться из её объятий, но она держит настолько крепко, что в силу своей боли в лице я даже не могу противиться. — Ну не сердись, котëнок. Ты знала с кем встречаешься, — она озабоченно напоминала о том, что агрессия её важная составляющая. — Лучше я ударю для вида, чем она по-настоящему, — Крис гладила всё моё тело. — Не трогай. — Я не умею любить так, как ты хочешь! Прими бля хотя бы то, что я стараюсь. Она встала и спустилась на первый этаж. Я смогла заснуть только через час, когда Крис снова вернулась и легла всë-таки ко мне в кровать. — Я тебя ненавижу, дура-Шума.