Два совершенно разных цвета Соединились в натуре лишь одной. Там бушевал ярко зелёный, Переплетаясь с фиолетовым дымком. Эта личность была громкою загадкой, Дружелюбно отстранённым человеком, Тот, кого знали многие, Но по фактом о нем и не слышали. И какой же была сия натура, Тот, в ком была, и трава, И цвет темной ночи, А разность его лишь отстраняла многих, Оставляя одного сред стен пустых. Шучу. Конечно, разукрашенных в и пятнах Иначе не он бы миром правил, А какая-то иллюзия «любовь». Нет, ему не поклонялись, А лишь с издевкой шутили, Про ту личность, В чей душе ночи темные с травой. С людьми он не налаживал контакт, Та даже если бы хотел — не вышло, Так завилось, что не любят многие Встречать луну сидя на зелёном лугу, Покрывая натуру свою фиолетовым окрасом. Фотки красивые сделать — да, Но это не по эстетике этого места, Где тебя не осуждают, Где не увидят слез и боли, Пока зашивают тебе раны Приличной такой ложкой соли. А этой личности нравилось это место, До головокружения, До бурлящей крови в жилах, Любил его, как мать родную, А бывало й куда больше. Зелёная трава была ему жилеткой, Единственной, к тому же, понимал он. А луна. Какие же речи толкала она Аж слеза по неволе катилась, Делая его слабым и чутким, Впервые за это столетие. Кто-то видел в нем не отблески луны И не травой обсыпану лужайку, А бутыли наполненные ядом, И темной силы злобные цвета, Что отравляли жизнь, убивая безотказно. Не думал он, что все так обернется, Натура соединяющая цвета два Рассыпалась забыв об силе воли И темной синевой, крича о боли,
Плакали его глаза.