Глубина чувств

В комнате было свежо от вечернего воздуха. Из распахнутого окна доносился ласковый шелест листьев, на стенах играли радостные солнечные лучи. Воцарившуюся на пару часов тишину нарушал лишь щебет птиц снаружи, разговоры горожан где-то вдалеке и звук перелистываемых страниц. Устроившись на диване, как у себя дома, Син Цю лежал на животе, скрестив в воздухе ноги. Он был не один: за столом, что стоял перпендикулярно дивану у стены, склонившись над многочисленными бумагами, сидел Альбедо. В руках он держал перо и что-то выписывал аккуратным почерком из книги, что лежала по правую руку. Обоим было комфортно в таком молчании, и то, что один занимался своим делом, оставляя без внимания другого, их не заботило. Даже наоборот, Син Цю был готов благодарить Альбедо за то, что тот позволяет ему забываться в книге у него дома. Первому же было хорошо на душе от одного только присутствия этого мальчика в своем доме. С ним было легко общаться, легко находиться в тишине, как сейчас. Альбедо знал, что Син Цю не станет ни за что его осуждать, и сам так же этого не делал, просто не мог, ведь этот юный писатель вызывал внутри Альбедо странное чувство, которое он, увы, не смог пока объяснить ни себе, ни ему. До встреч они долгое время обменивались письмами, соблюдая при этом некую субординацию, но как-то так вышло, что оба ее нарушили. Обращения на «ты», обсуждения не только общей работы, но и банальные рассказы о том как тот или другой проводили время в ожидании ответа. И в какой-то момент дошло до предложения со стороны Альбедо посетить юноше Мондштадт, а тот и согласился в следующем же письме, из вежливости и желания не упустить возможность поработать в реальном времени, вживую. Однако после нескольких встреч он понял, что Альбедо тот человек, с которым хочется видеться как можно чаще и без особых причин. — У тебя в таком положении могут плечи заболеть, — тихий спокойный голос потревожил тишину. Альбедо повернулся к Син Цю вполоборота, когда тот уже переворачивался на спину. — Не долго я был в таком положении, да и я уже дочитал, — Син Цю вытянул одну руку к потолку и стал рассматривать собственные пальцы. Оба снова замолкли на несколько минут, а потом младший вдруг негромко позвал: — Альбедо. — Да? — Если бы я... попросил тебя изобразить любовь на холсте... что бы ты написал? Альбедо оторвался от своих бумаг и посмотрел на юношу. С минуту он молчал, думая, и Син Цю не торопил, понимая, что задал, наверное, сложный вопрос. Но вот он хмыкнул и твердо произнес: — Любовь нематериальна. Синеволосый сел, скользнул взглядом по алхимику, после посмотрел в окно и вздохнул. — Я понимаю это, но... знаешь, мне кажется, что каждое чувство имеет свой цвет. Наверное, у них есть и какой-то образ? Вот, к примеру, грусть я вижу так: голубая дымка, и чем глубже она уходит, тем темнее становится, — юноша встал с дивана и начал задумчиво шагать по комнате туда-сюда, — Радость — жёлтый круг. Быть может у меня ассоциация с солнцем? — Син Цю неловко посмеялся в пол, после снова глянув на Альбедо. Поймав его взгляд почесал затылок, — Скажи, я выгляжу глупо? Тот помотал головой. — Нет. Наоборот, всё это звучит интересно, — парень постучал подушечкой пальца по столу, — А если чувство благодарности? Син Цю улыбнулся Альбедо. В очередной раз он убедился в том, что этот человек поддержит его во всём, даже в такой, казалось бы, глупости. Юноша протяжно хмыкнул, сложил руки на груди в раздумьях о «благодарности». — Зелёный... — задумчиво подсказал Альбедо. Син Цю добавил: — С белым. Сесилия... Почему-то вижу этот цветок, — на лице Син Цю появилась невинная улыбка, — с лепестка которого стекает капелька росы, — а у Альбедо приподнялись брови. Младший не заметил этого, он подошёл к окну и вдохнул воздух полной грудью, устремив взгляд куда-то. Альбедо же смотрел на него: следил за каждым движением рук, ног, головы и думал о степени прекрасности этого юноши. Итог подвёл почти сразу: наивысшая. И дело даже не только в красивой внешности, Син Цю открывался с каждой встречей всё больше и больше, рассказывал о своём видении мира, о том, что было на душе, а Альбедо тянуло к нему все больше и больше, ведь за красивым личиком юного писателя скрывалась такая бездна, что можно утонуть. Блондин повернулся обратно к столу, взял и разгладил перед собой чистый бумажный лист. В пальцах оказался уголёк, который тут же испачкал пальцы черным цветом, но художнику было все равно. Быстрыми, но мягкими движениями рука Альбедо начала вести четкие, точные и лёгкие линии. Он сосредоточен, складывалось ощущение, что он сейчас находился в другом, своем мире, где нет места никому кроме него. Син Цю всё также стоял неподалеку, вылупившись на блондина: вот так сразу переключиться с разговора на рисование? Впрочем тот не долго удивлялся, улыбнулся: ему показалось это милым. В какой момент он начал подмечать за ним такую сторону? Син Цю не предавал этому особого значения, думал, что это в порядке вещей. Хотя недавно заметил, что даже своего дорогого друга Чун Юня он не смог бы назвать таким словом. Пребывая в раздумьях, юноша смотрел на творящие руки Альбедо. Спустя полминуты отметил, что они были очень изящными, красивыми и ухоженными, однако все же на фаланге среднего пальца правой руки можно было разглядеть мозоль. Син Цю опустил взгляд на свою правую руку и потёр мозоль, что была на том же месте, где и у Альбедо. Тихо усмехнулся. Вернул глаза снова к открытому окну, грустно вздохнул и подошёл к дивану, чтобы взять лежавшую там книгу. На полу валялась сумка, её он, наклонившись, тоже поднял, а после сел на диван, откинулся на подушки. Любовно проведя большим пальцем по твердой обложке, юноша проверил сохранность книги, после открыл ее, однако взгляд приковался не к рядам букв, а к Альбедо. Через полчаса тот наконец вскочил, держа перед собой доску с прикрепленным к ней листком, на котором было что-то изображено. — Ну наконец-то! Что ты рисовал? — Син Цю положил книгу, что некоторое время назад снова достал из сумки, на стол у дивана, — Я уже каждый уголок твоего дома просмотрел по несколько раз! — Каждый? — Альбедо ухмыльнулся, прижал рисунок к себе, пока ещё не желая открывать его юноше, особенно после такого заявления. — Ну, я в переносном смысле, — Син Цю весело хихикнул. Алхимик просиял, скосив взгляд на младшего, а если точнее — на его губы, что почти всегда изображали искреннюю улыбку. По крайней мере Альбедо больше не видел чего-то противоположного. — Так… ты покажешь? — Син Цю склонил голову набок, сцепив за спиной руки в замок. — Конечно. Старший вытянул руку, в которой держал доску. Син Цю заглянул в лист и его брови стремительно поднялись вверх. — Альбедо, это же... — юноша повернул голову к художнику, его глаза чуть ли буквально не горели от восторга. Он повернулся обратно к изображению. Это был тот самый цветок сесилии, что описывал Син Цю, с каплей росы, которая красиво перетекала с лепестка на землю. Альбедо умело растер и растушевал уголь так, что цветок получился чарующим, хотелось рассмотреть каждый штришок. Синеволосый приблизился к работе из-за чего чуть ли не прижимался плечом к груди Альбедо. Из-за этого последний, казалось, задержал дыхание. — Это очень красиво... Именно так я и представлял! — Этот рисунок для тебя, — Альбедо снял листок с зажима и вложил его в руки Син Цю, в этот момент он почувствовал прикосновение своих пальцев к его: те были холодными, как и у него, однако же вверх по руке разлилось неясно откуда взявшееся тепло. Син Цю поднял глаза на парня. Неуверенно заулыбался, поведя плечами, а потом выдал: — Это так...Вы высказываете мне благодарность, сэр Альбедо? Раздался добродушный смех Альбедо: как же была мила эта привычка юноши менять стиль общения, когда взбредёт в голову! Он на секунду бросил взгляд на стены и заметил, что те приобрели оранжевый цвет: то было уже заходящее солнце, а значит пришло время прощаться. Вопрос Син Цю так и остался без ответа, Альбедо снова стал серьезным. Первый понял его мысли, когда увидел направление взгляда голубых глаз. — Я тоже благодарен тебе. За всё, Альбедо. Как только эти слова долетели до ушей парня, сердце затрепетало мелко и часто. В этот миг захотелось так много сделать с юношей, что стоял перед ним. Альбедо заметил, как покраснели уши младшего, он еле подавил в себе внезапный порыв обнять его: тело даже подалось чуть вперед; зачем-то представил как прикасается к ним, ведёт своим пальцем вниз до подбородка и желанно, но так нежно целует его щеки, нос, губы. Альбедо сжал кулаки. Впился ногтями в кожу, и боль помогла сосредоточиться. — Что ж, мне уже нужно идти, — Син Цю, кажется, не заметил действий Альбедо. Последний облегчено выдохнул: не хватало чтобы мальчишка переживал о нем, — Иначе до Ли Юэ я дойду только к глубокой ночи. Альбедо повел плечом. Хотелось бы знать, что Син Цю будет в безопасности весь путь. — Может, тебя проводить? — предложил блондин. — М, зачем? Я и сам могу, мне не десять лет, Принц мела, — Син Цю снова хихикнул от своего формального обращения, а когда заметил серьезное лицо Альбедо, продолжил, сменив тон, — если ты... переживаешь, то зря, — повел в воздухе рукой, — ты же знаешь, что монстры мне не страшны и я владею фехтованием, знаешь, что у меня есть Глаз Бога, — юноша сам посмотрел на вещицу, что сверкала синим светом на его талии. — Да, я... я знаю, что ты превосходен в своих умениях. Ладно, если не хочешь.. — Альбедо подошёл к двери, что вела из комнаты в прихожую. — Ну почему сразу не хочу? — Син Цю двинулся следом, пожав плечами — Просто тебе же лишние хлопоты. У тебя же наверняка есть дела, которые стоит сделать без моего присутствия. Сам же говорил, что посторонних в лабораторию не пускаешь. — Ты не посторонний. Да и дел у меня нет, — короткий ответ. — Это ещё лучше. Альбедо, ты очень много работаешь, тебе нужно отдохнуть. Сегодня ты должен лечь спать рано, — Син Цю пригрозил парню указательным пальцем, но на лице снова была веселая улыбка, — Ты меня понял? Альбедо смотрел на него и не понимал, как такой озорной мальчишка может быть таким милым. Подумать только: он заботится о нем, и Альбедо не мог не принять его заботу. Он лишь улыбнулся уголком губ. — Хорошо, — несколько секунд он молчал, но после задал вопрос волнующий, похоже, обоих, — И когда ты снова сможешь прийти? Син Цю ответил без промедления: — Через неделю, — он тут же отвёл взгляд в сторону, закивал, убеждая себя в своих же словах, — Дома много дел накопилось, — сказал оправдывающим тоном. Альбедо поспешил ответить: — Я понимаю, — на лице появилась улыбка, — Неделя быстро пролетит, вот увидишь. — Ну да, наверное, — блондин заметил, что Син Цю все время их прощального разговора не смотрит ему в глаза как было обычно, да и казалось, что он что-то обдумывал. — Я буду ждать письмо, в котором будет написано, что с тобой все в порядке, — старший сложил руки на груди, подчёркивая серьезность сказанного. — Хорошо. Альбедо открыл дверь, секунду или две Син Цю просто стоял, но затем вдруг резко приблизился к блондину. Тот опешил, глупо моргнул пару раз и только спустя пару секунд понял, что юноша заключил его в объятия. И в этот момент Альбедо вовсе и точно потерял способность дышать. Он ощущал его каждой клеточкой своего тела, в носу появился аромат его волос, он чувствовал, как затылка касалось горячее дыхание, как ладони Син Цю гладили его спину. В груди приятно кольнуло и по всему телу прошла мелкая секундная дрожь. Тогда он опомнился и уже хотел спросить Син Цю зачем и почему он всё это делает с ним, — ведь этого не должно было случиться — но остановился, когда мальчик отстранился. Их взгляды встретились на секунду, но потом младший неловко отвёл взгляд на открытую дверь, следом вовсе шагнув за порог, кинув короткое: — До встречи, Альбедо. Прошло несколько минут с момента погружения дома в абсолютную тишину. Альбедо тяжело вздохнул и оперся плечом о стену. Поднес руку к лицу, приложил ко лбу, ощутил каким он был горячим. Внутри что-то сжалось, биение сердца эхом пронеслось в ушах. Он так хотел обнять Син Цю и долго-долго не отпускать, насладиться этим, но не мог, поскольку считал себя совершенно не тем, кто был нужен и достоин Син Цю, а в итоге этот юноша сделал всё сам. И Альбедо понял, что теперь эта неделя до встречи с ним будут идти мучительно долго. Следующий час Альбедо не мог усидеть на одном месте. Проводить время, как прежде уткнувшись в книгу, не получалось: в мыслях было совершенно другое, нежели история, что рассказывалась там. Решение и тестирование алхимических формул смогло отвлечь только на полчаса. Тогда Альбедо прошел в спальню и, не избавляясь от штанов и рубашки, упал на кровать спиной. Он недолго невидящим взглядом сверлил потолок, а после закрыл лицо руками. Альбедо чувствовал, что ему просто необходимо чем-то заполнить пустоту, которая стремительно росла и расширялась внутри него. Прошел только час, а он уже так сильно соскучился по синеволосому юноше с янтарными глазами, что готов был прямо сейчас собраться и поехать в Ли Юэ, но, конечно, он останавливал себя, по его мнению, это было ненормально и эгоистично как по отношению к себе, так и к Син Цю, а тот такого не заслуживал. — Чем же тебя заслуживаю я?.. — прошептал парень во всеобъятную пустоту. Злила несправедливость того, что видятся они так нечасто и так недолго, а в разлуке проходят недели или больше. Там уж как судьба распорядится, и Альбедо, казалось, смирился, но то было только в начале их сближения, а если учесть то, что оно наступило стремительно скоро, то никакого смирения не было вовсе. Блондин подтянулся к подушкам, перевернулся на бок и теперь глядел на натянутые на подрамники холсты, что стояли на полу вдоль стены. На трёх из них были нарисованы разные пейзажи, другой изображал чей-то портрет — наверное, заказ — рядом стоял ещё один, но по сравнению с предыдущим, он был меньше где-то в половину и изображён там Додоко Кли. Художник тепло усмехнулся, вспоминая, с каким воодушевленным блеском в глазах девочка просила «братика Альбедо» нарисовать её маленького друга. Последнее же полотно было чистым. Парень вздохнул: ему нечего было написать на нём, и своих идей в голове не появлялось, что очень удручало. Рисование стало отдушиной для Альбедо, а когда приходили такие дни, во время которых вдохновение отсутствовало напрочь, его съедало неясное чувство, будто часть его личности ушла далеко и надолго, оставила в темноте совсем одного, и никому не известно, когда она вернётся. Альбедо запустил пятерню в свои волосы, почесал затылок, снова вернулся мыслями к Син Цю, вспомнил его улыбку, покрасневшие уши, звонкий голос и заразительный милый смех. Альбедо закрыл глаза, когда в носу вдруг защипало. «Почему я позволил себе испытывать какие-то чувства к этому мальчишке? Я же знал, что так и будет, так почему не остановил себя?..» Одинокая слеза скатилась из уголка глаза. «Прекрасный Син Цю... я надеюсь, ты не испытываешь таких же чувств ко мне. Иначе я ничего не смогу сделать, не смогу защитить тебя от себя...» То было последними мыслями. Взгляд снова наткнулся на чистое полотно. Альбедо смотрел на него бесконечно долго, без особых усилий и надежд пытался призвать вдохновение, и, только когда он начал проваливаться в сон, на холсте появился силуэт. Алхимик аж подскочил: его пронзило током от пришедшего озарения. Сон словно рукой сняло, блондин поднялся, быстрым шагом подошел к столу, достал из ящика уголь, вернулся. Установил мольберт, поставил на него подрамник, пальцы уже сжимали уголёк, он поднес руку к холсту и... просто замер. Глубокий вдох, за ним выдох: он выровнял участившиеся дыхание. Размял кисти рук, одна из них тихо щёлкнула, и только после этого осторожно начал вести еле видные серые линии на шероховатой поверхности. Альбедо делал это с какой-то особой аккуратностью и нежностью, глаза его отслеживали каждую линии, оценивали, насколько та была правильной и нужной. Он просто не мог позволить себе испортить его...

***

Первый солнечный луч скользнул через щель в окне. Он пробежался по комнате, ненадолго осветил бумаги на столе, а пишущие принадлежности и чернильница теперь отдавали вытянутые тени. В воздухе стоял лёгкий приятный запах древесины, еле слышалось пение птиц. За небольшим мольбертом посередине комнаты сейчас сидел Альбедо. Хотя... не то чтобы сидел: его голова лежала на руке, что почти свисала с подставки, на которой стоял уже далеко не пустой холст. Светлые волосы прядями скрывали лицо художника, и только его ровное дыхание заставляло еле заметно их шевелиться. Вывод напрашивался сам собой — художник спал, правда, насколько крепко — неизвестно. Альбедо очень редко мог отдаться сну, и то те были либо кошмарными, либо пустыми и серыми. Алхимик не мог предугадать какими они будут в тот или иной раз, поэтому и предпочитал не спать вовсе. Кисть руки вдруг дернулась. Послышался зевок, вместе с тем парень медленно выпрямился, начал протирать ещё не раскрывшиеся глаза. Со стороны это можно было найти забавным. После того как Альбедо в очередной раз зевнул, его веки наконец-то поднялись. Увидев перед собой ночную работу, встрепенулся, начал искать дефекты, которые он сам мог случайно нанести во время внезапно случившийся отключки. Однако ничего такого не было, и художник облегчённо выдохнул, вместе с тем проведя большим пальцем по краю холста. — Неделя, — тихо и отрешённо проговорил он, закрепляя в голове задачу: за этот промежуток времени он должен закончить задуманное.

***

Работа как капитана следственной группы отвлекла Альбедо от мыслей о Син Цю, а также от картины, которую он все никак не мог закончить. А ведь до конца поставленного срока оставались всего сутки. Но что оставалось делать? Есть определенные обязанности перед командой и орденом, которые требуют выполнения. Были и дни, когда Альбедо заканчивал работу и избавлялся от всех хлопот, а за ними следовали личные исследования, алхимические эксперименты с Сахарозой или присмотр за шаловливым и неуправляемым рыцарем Искоркой. И сегодняшний день был одним из таких. — О-ох! — Сахароза то ли с удивлением, то ли восхищением приподняла пробирку, в которой находилась какая-то жидкость, — Господин Альбедо, после сгорания на поверхности образовывается кристаллическая оболочка, а цвет меняется на... кхм, отдает фиолетовым. Альбедо, который в свою очередь склонился над столом, рассмотрел с помощью увеличительного стеклышка необычного вида камень, проговорил: — Хорошо. Хм, интересно. Запиши действия в их последовательности и конечный результат. — Поняла, господин Альбедо. И лишь поздним вечером, когда уже на улице не пребывало большого количества людей, только шелест потревоженных ветерком листьев сопровождал всю дорогу, а большая луна уже пряталась за тёмным облаком, Альбедо освободился. Со временем оказавшись в своем доме, парень ещё долго смотрел на одинокий мольберт посреди комнаты, рассматривал изображённого на нем человека. Долго вглядывался в места, где необходимая краска ещё не была выложена, а именно глаза. Для Альбедо они были самой важной деталью, ведь в реальности те неповторимо красивы. Так как же показать эту красоту на холсте одним лишь маслом? Альбедо приблизился к работе, провел по засохшей синей краске костяшками пальцев. Подушечками коснулся получившегося в результате смешения красного, жёлтого масел и белил, бежевого цвета, провел невесомо, так нежно и бережно, словно одно неловкое движение — и вся картина потрескается и вмиг осыпется. Альбедо отнял руку и, взяв ею свой волшебный инструмент — кисть, сел за мольберт. Видимо, ночь в очередной раз без остатка заберёт у художника шанс отдохнуть после тяжёлого дня...

***

Шагая по Долине Ветров ранним утром, когда ещё даже не вышло солнце, Альбедо рассматривал рябь облаков на небосводе. Он был единственным во всей округе, и потому в голове мысли сейчас не мельтешили, а спокойно текли одна за другой. Перед глазами сам собой возникал портрет, который, кстати, этой ночью был успешно завершен, и теперь оставалось только думать о долгожданной встрече. Представлять эмоции, ощущения, фразы, паузы — всё то, что будет волновать и успокаивать одновременно. В последнем письме, которое пришло целых два дня назад, Син Цю написал о том, что работает над очередной книгой, поделился тем, что хотел бы оказаться в ней или же лучше — чтобы вся история происходила в реальности, а именно он был бы тем протагонистом, которому открылся путь непростых, но незабываемых приключений. Син Цю рассказал и про то, как ему по сердцу были хотя бы простые мысли о возможности стать героем с честью и достоинством, с превосходными умениями, которые появились из-за упорства и желания познавать. «Знаешь, мне кажется, у меня хорошо получилось описать чувство свободы героя. Оно преследует его чуть ли не с самого начала и толкает вперёд к совершению подвигов и благородных поступков! — после этого предложения стояла небольшая клякса, которая так и говорила, что автор либо задумался, либо очень спешил, а мысль продолжилась, — При том, что сам я знаю это чувство лишь в некоторых случаях и, когда сравниваю его с тем, что показываю читателю, понимаю, что оно не таких огромных масштабов. Как думаешь, у меня правда получается описывать своб… — ещё одна клякса, которая закрыла пару букв и рядом было написано ещё раз, — ...свободу. Альбедо, знаешь, я понял, что когда я с тобой, это чувство не покидает мою душу! Интересно, ведь даже сейчас, думая о наших встречах и о тебе, у меня в груди просто невероятная лёгкость, а сердце словно птица, которая также хочет вырваться в свободный полет. Красиво и смешно, наверное, да?» Признаться честно, поначалу Альбедо не мог с первого раза понять всей сути писем, всегда приходилось разбираться в неаккуратном почерке юноши. Впрочем, теперь не сказать, что это было слишком уж сложно: с каждым разом алхимик все больше и больше запоминал все особенности и недочёты впоследствии полюбившегося почерка, на который невозможно было смотреть без улыбки. Но, прочитав данное откровение, Альбедо растерялся: не понимал, какие чувства питает к нему Син Цю, это вводило в ступор и заставляло думать, и думать много о том, к чему приведёт его странное поведение по отношению к юноше из Ли Юэ. И если Альбедо мог закрыться и не показывать его столь открыто, то Син Цю он контролировать не имеет права. Любовь? Тот недавно задал вопрос о том, что это вообще такое по его мнению, но Альбедо просто не знал ответа, и тема каким-то образом сменилась на последующую. Вопрос, кажется, забылся, как будто его и не звучало, однако же алхимик держал его в голове чуть ли не каждый день. Пытался найти ответ, и не для кого-то, а для себя, чтобы понять, так ли называется это чувство, что сейчас бушует и рвётся наружу внутри него самого. Трава шуршала под сапогами, ветер, который колыхал ее, забирался под одежду, приятно щекоча. Кажется, тот был холодным, однако этого почти не ощущалось. Альбедо посмотрел на побережье, что открылось перед ним: от красоты перехватило дыхание, и парень не смог сдержать восхищённого выдоха. Меньше, чем за минуту, он дошел до воды и стал смотреть в даль горизонта. Тихий шум волн каким-то образом успокаивал тело и мысли — это Альбедо нравилось, но задерживаться не собирался: сегодня у него в планах куда более важные дела, нежели какие-то посиделки, в обиход которые, кстати, не входили вообще, а это утро алхимик мог бы назвать очередным исследованием жизненного момента. Альбедо уже повернулся в сторону города, когда вдруг заметил на дальнем камне силуэт с синими волосами. Сердце пропустило удар. — Син Цю?... — вырвалось нежно, но с каплей беспокойства. Почему он здесь? Что привело его именно сюда? Юноша сидел совершенно один, смотрел не вдаль, на красивый вид, а куда-то себе под ноги. Альбедо понял, что что-то не так, но в голове возник вопрос: стоит ли его беспокоить сейчас? Может быть, лучше будет спросить его потом или вовсе не поднимать эту тему, а ждать, когда он сам расскажет. Если вообще захочет это сделать... Но вот Альбедо сделал шаг, за ним ещё и ещё, и до Син Цю осталось всего несколько метров. Тот, видимо услышав приближающиеся шаги, повернул голову на звук. В его глазах вспыхнул на миг испуг, который тут же сменился удивлением, он поерзал на месте, а после вовсе поспешил встать. — А-альбедо? Что... — Син Цю сжал сумку в руках, — Что ты тут делаешь?.. Алхимик резко остановился в метре от юноши, которому, по всей видимости, было неловко от того, что его кто-то увидел. Впрочем, логично было прийти сюда ранним утром, если хотелось скрыться ото всех — Альбедо это понимал, ведь сам сделал так же, а вот перед Син Цю теперь стало стыдно. Нужно было всё-таки уйти и дать ему же возможность побыть одному. Ведь так?.. Альбедо, углубившись в очередной раз в раздумья, так и оставил вопрос Син Цю без ответа, отчего тот тяжело вздохнул. Он осел обратно на камень, прижав сумку к груди, а после приковал взгляд к набегающим рядом волнам. — Я, честно говоря, думал, что никого не встречу в такое время здесь... — признался Син Цю и начал стучать ногтями по камню. — Ну, я думал так же, — тихо произнес Альбедо, а Син Цю не то усмехнулся, не то хмыкнул, после чего повисло молчание. Длилось оно не долго, всего несколько секунд, но казалось, что прошла целая вечность. Затем Альбедо задал, казалось, простой, но интересующий его всё это время вопрос: — У тебя что-то случилось, Син Цю? Юноша прикусил нижнюю губу, Альбедо задержал на этом взгляд, но после вернулся к янтарным глазам, надеясь найти хоть какой-то ответ в них. Спустя несколько секунд Син Цю тихо проговорил: — Как раз хотелось бы, чтобы что-нибудь случилось, но всё... как обычно, — в голосе его слышалась нескрываемая обида на кого-то. Альбедо сделал шаг ближе к Син Цю и присел перед ним на одно колено, тот откинул волосы лёгким махом головы, посмотрел на него в ответ. И Альбедо увидел в глазах его невыразимую печаль, какую ему не доводилось видеть, наверное, никогда. В груди неприятно кольнуло, и алхимик сделал глубокий вдох. Несколько раз он повторял про себя фразу Син Цю, пытаясь разгадать её значение, вместе с тем аккуратно положил руку на колено юноши и начал нежно поглаживать его большим пальцем. Альбедо терпеливо ждал продолжения от Син Цю, который в свою очередь, внимательно следил за тем, что делал алхимик. Он сконцентрировался на этом прикосновении теплых пальцев к своей холодной коже и, по правде говоря, очень боялся сейчас случайно дёрнуть ногой, потому напрягся и замер — только бы Альбедо не убирал руку. Син Цю тяжело вздохнул, мимолётно глянул вниз, а после положил ладонь на свое колено так, что кончики его пальцев теперь соприкасались с пальцами Альбедо. Перевёл взгляд на спокойное море, быстро произнес: — Д-давай мы поговорим обо всём потом... Альбедо чуть вскинул брови, глянув на лицо юноши, а после понимающе кивнул. — Хорошо. Идём ко мне? Син Цю посмотрел на руку Альбедо, и тот, проследив за взглядом янтарных глаз, сразу же её убрал. Юноша негромко кашлянул, подумав, что спугнул его, и теперь отвернул голову — может так он вернет руку на прежнее место?.. Не вернул. Син Цю беззвучно и разочарованно выдохнул, бодро поднялся. — Да, конечно, сейчас пойдем, — на лице вновь появилась улыбка, когда паренёк повернулся к солнцу, которое весело выглянуло из-за горизонта, — Как думаешь вода холодная? — Думаю, что да. Что ты... Альбедо поддался искреннему удивлению, смотря на то как Син Цю, даже не избавившись от обуви, ступил в набежавшую волну. — Бр-р, а ты прав, — юноша медленно и грациозно наклонился вперёд, чтобы набрать холодную воду в ладони. Взгляд Альбедо точно случайно прошёлся вверх по стройным ногам Син Цю, но, когда добрался до края шорт, стыдливо сжал челюсти и поспешил отвернуться к горизонту. А тут ещё необычная реакция — несильный приятный спазм. В лицо подул бриз, и в лёгкие поступил свежий воздух. Син Цю выпрямился, в ладонях, сложенных лодочкой, была набрана вода, но не прошло и нескольких секунд — пропустил её между пальцев. Упавшие капли, ударившись о поверхность водной глади, создали новые, которые забрызгали колени Син Цю, отчего задрожали его плечи. Это Альбедо заметил краем глаза. — Син Цю, холодно же, выходи и пойдем домой. — Хм, домой, — мягко повторил юноша и развернулся корпусом к Альбедо. Представшая взору картина заставила сердце Альбедо биться чаще. Голубое небо, непрекращающийся шум вспененных волн, которые накатывались на песчаную отмель, холодный ветер, подувший в лицо, от которого мурашки по коже, — точно ли от него? — проснувшееся солнце грело своими согревающими, но пока ещё тусклыми лучами, которые тянулись и растворялись в пространстве. И в это мгновение мягко обрамляли стройный, а потому казалось, что хрупкий, силуэт Син Цю. Альбедо передёрнул плечами, когда из лёгких словно выбило весь воздух, непонятно стало — жарко или холодно. Ветер колыхнул прядь волос юноши, который, кажется, что-то произнес, но очень тихо... Поэтому Альбедо, у которого все звуки и так были приглушены, а голос юноши тонул в них, очарованный его видом, ничего не смог разобрать. — Что? — переспросил он, наконец моргнув. Син Цю уже проходил мимо парня и, кашлянув, словно неловко, проговорил нараспев: — Домой, домой, домой, — он запрыгнул на камень, на котором сидел раньше, посмотрел в сторону города, а потом, словно вспомнив о чем-то, сложил руки на груди и посмотрел на блондина, — Альбедо, ты так и не сказал мне, что ты здесь делаешь в такое время. Тот пожал плечом, он поднял голову, чтобы заглянуть в янтарные глаза. — В мои планы входила простая прогулка, ничего больше. Кажется, это помогает очистить разум? Альбедо поправил прядь волос рукой, наблюдая, как уголки губ Син Цю поднимаются на долю секунды и застывают в милой, смущённой улыбке. — Хах, ты запомнил мои слова… Альбедо смотрел на него исподлобья и тоже несильно улыбался. От того, что, запомнив такую мелочь, Син Цю удалось сделать приятно, в душе разрослось теплое чувство, от которого Альбедо снова захотелось взять в руки кисть и выразить его на холсте. — Ладно, идём, — оживлённо кинул Син Цю и спрыгнул с камня, повесив сумку на плечо. Альбедо же был без ноши, почти не задумываясь он протянул руку к юноше, предлагая: — Позволь, я понесу? Брови Син Цю удивлённо взметнулись вверх и, показалось Альбедо или нет, его рука крепче сжала кожаную лямку. — А? Нет! В смысле... Кхм, не нужно. Она же не тяжёлая, там всего-то... — он бросил какой-то нервный взгляд на блондина, — к-книга, пара безделушек... — поправил прядь волос, отвернувшись. Альбедо поджал губы, стало неловко, а следующая мысль прибавила замешательства — разве он предложил что-то, от чего можно занервничать так, как Син Цю? Впрочем, этот вопрос он решил оставить сейчас, когда появилась необходимость пойти следом за уже умчавшимся вперёд юношей. Всю дорогу тот смотрел по сторонам, обращал взор к небу, иногда приседал, чтобы рассмотреть в траве то, что привлекало его внимание. Когда они проходили мимо огромного дерева, можно было увидеть улыбку на лице Син Цю. Прямо перед его лицом пролетела кристальная бабочка, и он остановился проводить ее взглядом. В этот момент Альбедо с ним поравнялся, взгляд его лазурных глаз медленно прошёлся по линии подборка Син Цю и задержался на подрагивающих ресницах, а после почувствовал на тыльной стороне своей ладони холодные пальцы. Сердце пропустило удар. Осторожное, почти невесомое прикосновение, от которого по всему телу разлилось уже привычное тепло. Альбедо повернул голову и увидел, что лицо Син Цю выражало абсолютное спокойствие, как будто он тут не причём. Парень опустил голову, чтобы убедиться в том, что ему не показалось, но вот Син Цю качнулся и, развернувшись на носочках, зашагал дальше по тропинке. Альбедо несколько секунд смотрел ему в спину, а потом опустил взгляд в землю, мимолетно глянув на свою ладонь. Пошевелил пальцами, глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Ветер колыхал траву, где-то недалеко птица рассекала воздух красивыми крыльями, прерывистые всплески воды, шум листьев, стук сердца, исчезнувшая нежность и явившаяся смущенность. Альбедо выдохнул и, поправив висевшие на поясе перчатки, двинулся следом за Син Цю. До самого города никто из них так и не проронил ни слова.