A miscalculation was made

С юных лет Мидория Изуку и Мидория Инко знали, что патриарх и старший сын их семьи занимаются не совсем законной деятельностью. Трудно было не знать, когда эти двое появлялись в три часа ночи, обливаясь кровью и непринужденно обсуждая только что заключенную сделку с наркотиками, но мать и младший ребенок отмахивались от этого, они были семьей и любили их. Мидория Хисаши был отцом Изуку, он любил своего отца больше всего на свете, и они могли часами говорить о причудах, если их не прерывали, а когда четырехлетний Изуку развил в себе папину причуду — способность принимать и отдавать причуды по своему усмотрению — его папа был в восторге! Папа наделил Изуку несколькими причудами, чтобы защитить его младшего, одна из них называлась «зов семьи», которая позволяла телепортировать любого члена семьи, которую он пожелает, в его точное местоположение в случае чрезвычайной ситуации. Вместе с «зовом семьи» появились причуды исцеления, небольшие причуды скорости и ловкости, и так далее. Тому-нии, старший брат Изуку, всегда поддерживал и любил Изуку, принимал его советы, когда дело касалось его довольно сложной и разрушительной причуды, всегда благодарил младшего из них поцелуем в лоб. Семья была дружной, любящей и счастливой. Так было до неизбежной битвы папы со Всемогущим, который был любимым героем Изуку, но когда он забрал его папу, это было непростительно. Папа и Тому-нии должны были скрываться, папа должен был стать сильнее и найти причуду, которая могла бы исцелить его, чтобы они снова могли стать семьей. Это не значит, что Изуку и Инко не навещали их регулярно, хорошо познакомившись с Курогири, который был ному и отвечал за удовлетворение любых потребностей Тому-нии. Изуку обожал Курогири, называл его «дядя Гири» и всегда болтал о причуде туманного человека. Так продолжалось долгие годы, пока не настал тот роковой день, когда Изуку встретил Всемогущего. Пусть он теперь ненавидит героя, но тот по-прежнему остается героем номер один, и он задал вопрос, который мучил его с тех пор, как развилась его причуда. «Может ли кто-то со злодейской причудой быть героем?». И этот кусок дерьма отшил его, сказал ему, что нужно быть более реалистичным, что индустрия героев пережует его и выплюнет. Это разбило подростку сердце до глубины души, но когда он увидел Кац-чан, того, кто с детства безжалостно издевался над ним, полагая, что у него слабая причуда исцеления, в беде, он не мог не вмешаться. Не обращая внимания на крики героев, он боролся за спасение своего лучшего друга, ставшего хулиганом, от ила, и вдруг Всемогущий оказалась рядом, одним ударом отбросив илового злодея. После этого время для темноглазого мальчика пролетело как в тумане, ругань героев осталась без внимания, и когда он наконец вырвался, ему больше всего на свете хотелось упасть в объятия папы и выплакать все сердце. Затем снова появился Всемогущий, сказал ему, что он может стать героем, и предложил ему свою причуду. Изуку, конечно, знал о причуде Всемогущего, о ее истории, он знал о ней больше, чем сам Всемогущий. Отбросив все мысли, которые говорили ему об этом, он принял причуду и, хотя он тренировал свое тело, чтобы быть в состоянии справиться с ней, он ни словом не обмолвился об этом своей семье. Возможно, именно так он и оказался в этой ситуации. После принятия причуды, поступления в U.A., оценки причуды и перерыва, случившегося накануне, Изуку не думал, что судьба может подкинуть ему еще какой-нибудь кривой шарик. Возможно, именно поэтому госпожа судьба решила рассмеяться ему в лицо и устроить всю эту ситуацию. Он был в USJ, вибрируя рядом с Ураракой и Шинсо, болтая о здании, причуде Тринадцатых и обо всем, что вертелось у него в голове, когда перед фонтаном в центре площади появился знакомый фиолетовый туман. Его желудок неприятно скрутило, и он понял, что сейчас будет полное дерьмо. Вышли Тому-нии, Ному и Курогири, единственные трое, кого он узнал в большой толпе злодеев. В груди подростка поднялось возмущение: как они посмели прийти сюда и испортить его экскурсию, он ведь говорил об этом с тех пор, как узнал! Папа и Тому-нии знали, как он был рад этой экскурсии, а они устроили такое дерьмо? Изуку издал низкий рык, протиснулся мимо одноклассников и учителей, легко увернувшись от оружия захвата сэнсэя Айзавы. Почувствовали ли преступники убийственное намерение, исходящее от Изуку, или Тому-нии что-то им сказал, он не знал, но злодеи расступились, как Красное море, когда он топал по ступенькам к брату и дяде. Дядя Гири отвесил Изуку небольшой поклон, когда подросток подошел к нему, выглядя настолько кротким, насколько это вообще возможно для человека из тумана. «Прошу прощения, юный Изуку, я пытался отговорить твоего отца и брата, но они настояли на своем». Радиоактивные зеленые глаза Изуку переместились с Курогири на его старшего брата. «Что, во имя Ками, ты думаешь, что делаешь, Мидория Томура?» Пот стекал по шее злодея, когда он смотрел на своего младшего брата, Изуку никогда не называл его полным именем, если только не был в ярости. Томура поднял руку, чтобы нервно почесать шею, но был остановлен Изуку, мягко сжавшим его запястье. «Никаких царапин, а теперь отвечай на вопрос, пока я не использовал зов семьи и не привлек к этому маму». Охренеть, Томура лучше бы отправился в Тартар, чем разбираться с мамой, которая на него злится. «Папа хотел атаковать Всемогущего в USJ, я проник в вашу школу и нашел его расписание вчера, но его здесь нет. Пожалуйста, не зови маму, Изуку, я прошу тебя». Изуку глубоко вздохнул и посмотрел на потолок USJ, словно молясь какому-то божеству о терпении. «Вот что произойдет. Дядя Гири отправит всех этих ничтожеств, которые были полностью готовы травмировать детей, обратно туда, откуда они, блядь, пришли, я мило побеседую с учителем, из-за чего меня могут исключить, потому что вы с папой — долбаные засранцы, которым повезло, что я не убил их в этот момент, а потом мы пойдем в лабораторию, я вызову маму, и у нас будет милый семейный разговор. Это понятно?» Томура открыл рот, чтобы возразить, и глаза Изуку вспыхнули ядовито-зеленым, осмеливаясь отказать старшему брату. Синеволосый пристыженно кивнул, посмотрев на Курогири, и кивнул в знак согласия. «И убери этого долбаного Ному с глаз моих долой, пока я не вырвал ему мозг». Ному исчез в мгновение ока, как и остальные злодеи, оставив Изуку, Томуру и Курогири стоять рядом с фонтаном. Класс и учителя Изуку смотрели на зеленоволосого ребенка, который трясся от едва подавляемой ярости. «Айзава-сенсей, это мой брат Тому-нии и мой дядя Курогири. Я скоро вернусь, чтобы все объяснить, но мне нужно принять участие в семейном обсуждении и, возможно, отключить аппарат искусственной вентиляции легких моего отца». Айзава открыл и закрыл рот, но не успел ничего сказать, как проблемный ребенок исчез в фиолетовых вратах искривления, оставив класс из 19 человек и двух учителей смотреть на то место, где они когда-то стояли. Айзава медленно поднял руки, чтобы снять очки, а затем повернулся к Тринадцатой. «Что, блядь, только что произошло?» Когда троица прибыла в лабораторию, Изуку уже не скрывал своей ярости и смотрел на брата, который беспокойно переминался с ноги на ногу. Курогири сбежал, как только они прибыли, оставив своего хозяина и подопечного на съедение волкам, а разгневанные Инко и Изуку — это не то, что он хотел бы испытать. «Я схожу за отцом». «Чертовски верно.» Изуку шипел в ответ, наблюдая, как его брат убегает за их отцом. Тем временем он использовал семейный зов, чтобы привести маму в лабораторию, и та появилась рядом с ним. Ей понадобилась секунда, чтобы собраться с мыслями, прежде чем прижать поцелуй к виску сына. «Что твои отец и брат сделали на этот раз, дорогой?» «Они напали на мою школу и были готовы травмировать меня и моих одноклассников, возможно, убить нас всех ради того, чтобы убить Всемогущего». Изуку ответил обманчиво бодрым голосом, получив хмыканье от Инко. «Вот как?» Когда прибыли Все За Одного и Томура, оба выглядели испуганными, мать и сын стояли бок о бок, устремив взгляды на своих любимых. «Хисаши, Томура.» поприветствовала она, холодная как сталь. «Привет, мама.» кротко ответил Томура, пытаясь прижаться к отцу. «П-привет, дорогая, чем обязан иметь удовольствие видеть свою прекрасную жену и сына?» Самый известный суперзлодей всех времен дрожал под взглядами жены и сына, одновременно злясь и гордясь тем, что Томура принес его в жертву. «Похоже, вы с Томурой решили, что напасть на класс Изуку — хорошая идея, так что сейчас мы сядем и проведем семейную беседу». Она ответила, одарив отца и сына ужасающей улыбкой. Оба мужчины сглотнули, но послушно сели, лучше не злить ее еще больше. Если позже в тот же день Изуку вернется в класс с бодрой улыбкой на лице и поприветствует всех, как будто ничего странного не произошло, что ж, всем в U.A. придется просто привыкнуть к особенностям Мидории Изуку и его поганой родословной.