В том, чтобы быть богом, есть свои преимущества

      Было ли весело быть Богом марранов? Да, вполне неплохо.       — НЕ СРАТЬ НА ПОЛ! — послышался громогласный голос Урфина. Разумеется, не без минусов.       Марраны, когда к ним пришёл Джюс, были совершенно дикими. Благо, у них сохранилась хоть какая-то речь, иначе общение с ними проводить было бы особенно сложно; долгое время мужчина учил их сперва банальной грамоте, а уже потом помог освоить ремесло столярничества, плотничества, даже научил их делать лекарства! За этим, правда, последовало учение делать самогон, медовуху, пиво и курево, потому как на полном отсутствии таких увеселений Урфин долго протянуть не мог.       — У НАС ЕСТЬ ЧЁРТОВ СОРТИР! — вновь кричал Джюс, пиная какого-то парня самодельной метёлкой, — БРЫСЬ! БРЫСЬ, Я СКАЗАЛ! Правда, сложнее всего было обучить этих людей тому, что справлять нужду надо-таки в специально оборудованные для оного места. А ещё ему пришлось объяснять им, что ДА, мужчинам ТОЖЕ надо мыться. НЕТ, это не грех, НЕТ, это не сугубо женская прерогатива. Иногда Джюсу было даже жаль марранских женщин: вот с этим они сосуществовали долгие годы, поколения даже. Не удивительно, что так много дам среди марранов начали так воздыхать по таинственному божеству, объявившемуся совершенно внезапно. Возможно, тот факт, что Урфин мылся, был далеко не решающим, а, скорее, весьма незначительным, в сравнении с тем, что в глазах девушек-марранов он был божеством, но бывший столяр слишком любил тешить своё эго тем, что он может быть лучше кого-то хоть в чём-то.       Сейчас, восседая на самодельном троне, обитом волчьей шкурой, Урфин не без удовольствия лицезрел, как на его коленях изгибается молодая особа… Чего мужчина не мог у них отнять — это их танцев, которые выглядели так раскрепощённо, что напоминали собой больше нечто более интимное, чем просто танец. Правда, чем ещё считать данное занятие, как не сексом без пенетрации? Джюс давно для себя понял, что человечество придумало танцы, чтобы можно было трогать партнёра без осуждения со стороны общества.       В голове гуляло последствие хмеля. Да, он здесь ради того, чтобы захватить Волшебную страну, и первые семена в головы внушительных марранов уже посеяны: они уже слушают проповеди Урфина о злодеяниях Страшилы, о том, что они находятся в самом низу из-за него, и всё такое прочее. Но кто сказал, что нельзя совместить приятное с полезным?       Вот и сейчас мужчина не без явного удовольствия ощущал, как по его груди гуляют пальчики молодой девушки, после чего она обняла Урфина. Джюс, к сожалению, частенько забывал о том, чтобы поесть, так что он до сих пор был худым: под кожей просвечивали некоторые рёбра, на спине можно было посчитать позвонки… При всём этом божество явно было физически сильным.       — Как тебя зовут? — поинтересовался для приличия Урфин, целуя ладонь молодой особы.       — Аэрис, — призналась она, пока щёчки от действий повелителя покрывались румянцем. Обычно девушки, да и, признаться, некоторые мужчины отдали бы всё, чтобы им было позволено целовать руки их бога, а тут он сам целует ладонь какой-то обычной девчонке.       — Красивое имя, — он усмехнулся и слегка принюхался к запястью, — От тебя пахнет благовониями… Сегодня вела службу?       — Мой отец — один из ваших приближённых священников, — Аэрис покусала слегка нижнюю губу, — Я иногда прихожу и помогаю ему… Вы… вы не злитесь?       — Я должен злиться за то, что меня восхваляет столь прекрасная дама? — он посмеялся негромко, опуская ладонь на бедро девушке, — Нет. В двери моего храма вход открыт всем: и мужчинам, и женщинам… Покуда ты служишь с чистым сердцем, твоё служение мне благостно.       — Я служу с самыми чистыми намерениями, мой повелитель… — она взяла руку мужчины, целуя её так нежно и трепетно, что Урфину даже становилось стыдно за то, что он так подло обманывает марранов. Но только лишь слегка.       Весь стыд растворялся, когда он опускал взгляд на обнажённую грудь своей последовательницы, которая вздымалась так часто от волнительного дыхания… В его ложе было уже много последовательниц — он не был святым, как бы это ни было иронично. Ох, Урфин знал, как много религий обычно практикуют целибат и отказ от сексуальных связей до брака, но эти все догмы и учения он слал далеко и на долго — мужчина не признавал ни одной конфессии, которая отрицала секс. Это было не для него…       Секс, как и человеческое тело, в глазах жевуна были чем-то настолько же естественным и чистым, как роса, разбухающая на траве утром. Столь же понятным, как пение птиц, необходимым, как воздух. Джюсу не нужны были никакие причитания, чтобы для себя это понять, никакие учения. Он не знал любви, но знал сексуальное блаженство: когда под ним распускается цветок оргазма, когда партнёры рассыпаются стонами, когда приятное тело становится податливым и гибким настолько, насколько ранее и не представлялось… Урфин не был ни девственником, ни держал обет безбрачия — это было не для него. Его потребности, разумеется, шли куда выше, чем банально потрахаться и набить брюхо, но он верил, что высшие потребности, по типу любви к созиданию, жажды власти и стремления к познаниям, невозможны без удовлетворения более низменных. О пирамиде Маслоу он не знал, но безусловно согласился бы с этим чуваком.       Вот и сейчас, когда терпение обоих уже иссякло, мужчина, оказавшись с девушкой на кровати в его тёмной мрачной спальне, покрывал поцелуями и ласками внутреннюю сторону бёдер своей последовательницы, которая выпускала сладкие тонкие стоны. Ох, эти стоны… Урфин безусловно получал удовольствие от них, ведь это означало, что он всё делает правильно — это тешило его самооценку лучше любых восхвалений. Особенно было забавно, когда Аэрис хваталась за густую чёрную шевелюру бога, тотчас же её отпуская и рассыпаясь в извинениях. Урфин не давал ей понять, хорошо это или плохо, когда она так делает — слишком уж забавно было наблюдать за её испугом в моменты, когда она не сдерживалась. Особенно громкими становились её восклики, когда он подключал к делу пальцы.       Жевуны для Урфина казались весьма маленькими: они были ниже его примерно сантиметров на тридцать-тридцать пять, а марраны были и того ниже, пускай и совсем капельку, так что мужчина иногда веселья ради прикидывал, как же это ощущается для девушки, когда он пользуется таким «приёмом». Но, судя по тому, что девушка умоляет его не останавливаться, совершенно не плохо.       — Повелитель, разрешите… — попросила девушка, тяжело дыша и приподнимаясь на локтях.       — Что ты хочешь, милая? — для Урфина слово «милая» ничего обычно не значило. Он вообще не любил уменьшительно-ласкательные прозвища, но в случае с Аэрис оно было оправданно — она и правда была весьма милой.       — Сделать вам… приятно, — она отвела в смущении взгляд.       — Твои стоны уже довольно приятны для меня, — ради приличия не соврал Джюс, всё так же сохраняя на губах свою поганенькую усмешку, — Мне нужны более чёткие слова, Аэрис.       — Разрешите… ублажить вас, — попробовала девушка иные слова.       — И как же ты хочешь меня ублажить? — строить дурачка мужчине было обычно не в удовольствие, но сейчас это было и правда весело.       — Прошу… в-встаньте на колени, — она выдохнула, присаживаясь. Урфин едва сдержал тихий смех. Хотелось бы её ещё помучить, но ему казалось, покрасней она ещё гуще — и просто превратится в помидор.       — Ты — одна из очень немногих, кто может мной немного покомандовать, — Джюс распрямился, вставая на колени, — Цени это.       — Я безмерно благодарна вам, мой повелитель… — девушка приблизилась к ширинке божества.       Урфин частенько позволял в сексе раздевать себя партнёрам — было в этом что-то очень привлекательное, когда он снимал всю одежду с любовников, а они, в свою очередь, помогали раздеться самому мужчине.       Аэрис расстегнула ширинку повелителю, слегка покусывая губы в некоем волнении, и, «высвободив» член божества, ахнула. Ей казалось, наверное, что ей открылось что-то невероятно секретное, запретное…       — Красивый… Вот тут Урфин смешка уже не сдержал. Мало кто в мире говорил комплименты его пенису. Для него это было уже естественно, как и он ни разу не делал комплименты, например, вагинам своих любовниц. Нельзя сказать, что он может привыкнуть к такой практике, но в качестве разовой акции это было даже приятно.       — Спасибо? — он даже пожал плечами, не до конца понимая, можно ли за это благодарить.       Но все логические размышления отошли в сторону, когда губы молодой особы обхватили головку члена и стали продвигаться дальше. Горячее пространство рта сильно заставляло контрастировать со слегка прохладным окружением спальни божества. Он любил оставлять окна открытыми, чтобы не сдохнуть от жары.       — Вот так, — подбадривал Аэрис Урфин, проводя ладонью по её волосам, пока из груди самого мужчины вырывались тихие стоны, — Молодец…       Он едва держал себя в руках, чтобы не начать силой насаживать девушку горлом на свой член. Меньше всего он хотел, чтобы не особо опытная особа ему тут всё заблевала… Да и лишний раз пугать такую обворожительную последовательницу не хотелось — так что ему оставалось только изредка сжимать рыжие волосы у корней на голове любовницы.       Она и правда не была сильно опытной: глубоко она вобрать не могла, потому как, стоило головке коснуться нёбного языка, она сразу отстранялась, сглатывая лишний раз, чтобы не дать рвотному рефлексу воли, но она вполне неплохо компенсировала свою неопытность ласками, которые дарили её ладони, и язычок с губами.       — Осторожней с зубами, — шикнул слегка раздражённо Урфин.       — Простите, повелитель… — виновато отозвалась Аэрис, глядя с волнением на бога. Ну вот как на неё злиться долго? Такую милую смазливую мордашку хотелось приласкать, как щеночка брошенного. Сейчас она Джюсу напоминала именно его: брошенного, одинокого, ластящегося под любую, даже самую незначительную ласку. Мужчина хмыкнул, после чего двумя пальцами просто повалил девушку на кровать.       — Твой проступок будет прощён, — он усмехнулся, пристраиваясь бёдрами к её, — Но только после этого…       — М-мой повелитель! — девушка прикрыла ротик ладошками, испугавшись своей дерзости. Но Урфин лишь поднял на неё спокойный взгляд, хоть в нём и читалось нетерпение, — Я, вы… Вы будете у меня первым… Я ещё невинна…       — Не бойся, милая, — он усмехнулся довольно, — Для любого мужчины будет честью взять тебя после того, как тебя лишит девственности сам Огненный Бог…       — Просто… будьте нежным, прошу, — она сглотнула. Ох, ну как тут можно не растаять от такой милоты? Джюс и не знал, что подобные сопли могут хоть как-то трогать его сердце, но, очевидно, с годами он успел размякнуть. Странно, он-то думал, что, наоборот, лишь больше зачерствеет. Он улыбнулся девушке даже мягко, настолько нежно, насколько мог. Погладив её по красивым волосам, он без брезгливости коротко поцеловал марранку в губы.       — Я ведь добрый бог, — заключил Урфин, — Как же я могу быть груб с таким нежным цветком? Фу, блять, вот это уже было слишком сопливо… Ну да ладно, главное, что она расслабилась. Всё-таки, насиловать кого-то было не в привычке Джюса. Он стал входить в неё постепенно, следя иногда за реакцией. Сперва он услышал тихие писки, пока Аэрис зажимала рот ладонями, а потом он увидел и потёкшие из глаз слёзы.       Нет, ну это уже слишком…       — Больно? — нахмурился Урфин.       — Нет, нет, — она замотала головой.       — Точно? — хмыкнул он, — Мне не будет приятно, если тебе будет хоть немного дискомфортно. Экое слово вспомнил.       — Я просто очень счастлива, мой повелитель, — призналась девушка, смотря наполненными влагой глазами на Джюса.       — Господи… — он хлопнул глазами, даже слегка неуютно почувствовав себя от такого признания. Нет, безусловно, ни для одной его любовницы секс с Урфином не был трагичным событием (по крайней мере, никто ещё не жаловался), но такой радости он явно не видел…       Но мужчина решил, что раз всё идёт хорошо, то он может продолжить. Совесть совестью, а член уже горит от ожидания… И он начал скоро движения в Аэрис, дав ей сперва некоторое время привыкнуть. Её стоны скоро наполнили комнату, как и шлепки и звуки влаги, сочащейся из милой девушки. Урфин и не думал, что она может быть такой громкой, но безусловно не жаловался на это, даже не смотря на то, что сейчас она иногда вскрикивала ему прямо на ухо, которое, скорее всего, будет побаливать завтра. Но это лишь лёгкое неудобство…       — Расцарапай мне спину, — приказал бог, сжимая зубы, — Блять, давай же! Аэрис, сперва помедлив, всё-таки выполнила приказ мужчины, оставляя своими короткими ноготками красные полосы.       — Укуси меня, — довольно простонал Урфин, едва глаза не закатывая от приятной боли, которая заставила по всему телу пройти волну дрожи. И укус сделал всё лишь лучше… — Да!.. Не стесняйся… Твоему богу нравится, когда ты так делаешь…       Всё-таки мужчина любил жёсткий секс — это он для себя понял давно. Потому довольно сложно ему было найти любовницу для удовлетворения таких потребностей: он и сам любил кусать, царапать, покрывать своих партнёров засосами, следами своего в них присутствия — это способ заклеймить их, хоть ничего более серьёзного, чем секс, обычно между ними не планировалось. Но как же приятно потом смотреть на кожу, покрытую синяками и следами от его ногтей и зубов… Какое блаженство вызывает это осознание: следующий, кто будет их раздевать, увидит крупные следы зубов, ладоней… И наверняка будет знать, кто их нанёс…       — Вот только на моём члене зубы запрещены, — усмехнулся Урфин, под которым кричала и иногда пищала девушка, — А вот это тебе — за них! И тотчас же по её ягодице пришёлся хлопок ладонью, больше громкий, чем болезненный, но, видимо, достаточный, чтобы девушка вскрикнула громче.       — Повелитель! — скулила Аэрис, — Повелитель, я не могу! Что-то…       — Что-то приближается? — Урфин сжал зубы вновь, — Это хорошо…       Скоро девушка издала под ним особо протяжный и пронзительный стон, от чего у мужчины заложило одно ухо, и, изгибаясь дугой в спине, Аэрис сжимала внутри себя божество. Ну, тут сдержаться уже было невозможно… Джюс, благо, вовремя успел выйти из прекрасной особы, изливаясь обильно ей на бёдра, пока сам издал звук, больше похожий на рычание и шипение вместе взятые.       Быть богом явно не плохо...       Урфин, пытаясь восстановить дыхание, сейчас с удовольствием наблюдал за последствиями своих «трудов»: вспотевшая марранка лежит под ним, её грудь вздымается чаще, полнее, пока она хватает ртом воздух. По внутренней стороне бёдер стекает сперма, а на плече виден след укуса.       — Цык, не сдержался-таки, — цыкнул мужчина, усмехнувшись. Взяв платок у себя из своими руками сколоченной тумбочки, он начал даже как-то заботливо её обтирать, чтобы потом укрыть одеялом, — Отдыхай, ты заслужила…