бей

Лиза суетится, ёрзая на месте. ворочится, нависая над телефоном, что стоит на громкой связи. и каждый длительный гудок отдается болью в сердце. трубку никто не берёт. это был второй день безответных звонков — хоть за голову берись. отыскать мать, кажется, невозможно. и Лиза впадает в отчаяние. она раздумывает, как поступить. но сознание подкидывает ей картинки с интересным сюжетом: детский дом и её прекрасное времяпровождение в нём. поэтому, собирается с силами и натягивает на себя куртку на пару с шапкой, выходя из квартиры. спускаясь вниз по улице, Лиза осматривает окрестности: в этой части района она не часто бывает. а подходя к месту назначения, морщится, окидывая здание презрительным взглядом. это была не просто больница. в простонародье её называли «Трип-дача». слово жуткое, которое раньше произносили шёпотом, стыдливо прикрывая глаза. белое здание с ограждением и маленьким садом за калиткой. а на территории все, как на подбор: беременные, с синяками под глазами и колотыми венами, алкоголички в грязных махровых халатах и пришедшие их проведать мужчины. атмосфера Лизу доводит до ужаса. кто-то курит, заливисто смеясь, а кто-то бредёт к бювету через дорогу, набирая воды. Лиза переступает порог, заворачивая в регистратуру. в окне сидит приятная женщина лет пятидесяти, осматривая её с ног до головы. — Подскажите, — Лиза заметно нервничает, переступая с ноги на ногу, и неловко кладёт руки на стойку, — Кондаурова здесь лежит? — В стационаре, что-ли? — голос женщины оказывается куда неприятнее, чем Лиза предполагала, а весь надменный вид только кричит о презрении, — Сейчас. пока сотрудница копошится в кипах бумаг, Лиза оглядывается — атмосфера этого места её душит. здесь неприятно пахнет хлоркой, а тётки в белых халатах ходят из кабинета в кабинет. — Есть такая. К ним в отделение нельзя, могу только сообщить, чтобы вышла к вам, — и читая диагноз женщина тушуется, ослабляя свой гонор, — Вы кем приходитесь? — Дочь, — Лиза произносить этого не хочет: уж точно не здесь. но зная, что по-другому мать могут и не выпустить, переступает через стыд. — Ждите на улице. и Лиза бредёт на лавочку под зданием. пытается заглядывать в окна, но там ничего не видно. краем уха слышит разговоры — там только жаргонный трёп и сплошные маты. и становится жутко неприятно. от ситуации, от того, что приходится тут находиться и смотреть на это. видит её — в махровом халате с накинутой наверх курткой, лицо уставшее, а сама уже подкуривает сигарету, усаживаясь возле Лизы. — Чего пришла? — настроение у матери было приподнятым, но ощущение, что она насмехается, не проходило. — Ко мне органы опеки приходили, — Лиза старается быть спокойной, но подавленое состояние даёт о себе знать, а злость вот-вот проснётся. — Что говорили? — мать усмехается. едко так, почти злорадствует. — Я им не открыла, — смотрит в чужие глаза пару секунд и не видит в них ничего, — но они придут снова. Кто-то узнал, что я одна живу. — Да все знают, — та добротно хмыкается, осматривая Лизу: глаза на мокром месте скоро будут, — а от меня ты че хочешь? — Поживи со мной, пока проверка не придёт, — она почти ломается на этой фразе. что-то хрупкое тонко разбивается внутри и Лиза сейчас сгорит от стыда. — Ещё чего! — и мать веселится. элегантно стряхивает пепел в своей привычной манере, и всем своим видом показывает, как довольна, — Пусть тебя забирают, раз я такая непутёвая мать. Мне-то что с того? — Меня сразу не заберут, — Лиза до конца не уверена в своих словах, но другого выбора у неё не остается. если мать не может сделать этого из любви к ней, пусть делает из страха, — Нас просто поставят на учёт, а тебя заставят жить со мной. А если они узнают, чем ты занимаешься, — сглатывает образовавшийся в горле ком и видит, как лицо напротив меняется, а глаза бегают из стороны в сторону, — то могут вообще привлечь, сама знаешь за что. — И сколько мне с тобой возиться? — Думаю, недолго, — Лиза вздыхает, опуская взгляд, и пялится на свои ботинки, — они должны скоро прийти. Просто сделаем вид, что мы нормальная семья. Тебя когда выписывают? — На днях, — она затягивается дымом, смотря перед собой, — Хорошо, — поворачивает голову, наконец, на дочь, — Только указывать, как жить, ты мне не будешь. Это не мне надо. и ёжится от холода. мурашки бегут по телу — то ли от ломки, то ли от неприятного разговора. — Ладно. Лиза только дрожит, уходя подальше. и её настроение даже немного поднимается. это оказалось легче, чем она думала. *** Лиза сидит, раскинувшись на кровати. читает книгу, перебирая собственные волосы. на улице уже стемнело — даже звёзд не видно, тучи закрывают. она подрывается от громкого стука в дверь, с опаской приближаясь. но в глазке видит Вилку, и бьёт сама себя по лбу. в школьной суете и уборке всей квартиры она и вовсе забыла про их сеанс. та параллельно стучит в соседскую квартиру, держа на руках Аляску, и глупо лыбится в своей излюбленной шапке. Лиза открывает, осторожно, чтобы не задеть, а на пороге соседней квартиры появляется Кристина — в своей любимой потрёпанной кофте. — Привет! — радостно набрасывается на Кристину, обнимая, — Скучала? — А ты почаще в таких шапках ходи, не только ангиной заболеешь, — Захарова по-доброму улыбается. Вилка вся в снегу и дрожит от холода. а Лиза только смотрит, умиляясь этой картине. Виолетта отдаёт пакет с инструментами Лизе, зазывая Кристину к ним. — Мне нужно, чтобы ты отвлекала Аляску, пока мы будем заняты, — проходит на кухню, разуваясь, — Блять, как я замёрзла. индиго без вопросов заваривает чай всем. она наблюдает, как Захарова уже запленила собаку в объятиях и затискала до скулежа. — Будем бить то, что ты скидывала? — Вилка вопросительно поглядывает на Лизу, принимая чай. и греет руки, восторженно прикрывая глаза. та только кивает, доставая конфеты, — Отлично! Кристина, наконец, присоединяется за стол. и берёт конфету под удивленный взгляд Виолетты, но лишь хмыкает, глупо улыбаясь. — Я просто голодная, — пожимает плечами, завязывая волосы в хвост резинкой, что была на руке. и смотрит на индиго, тихо смеясь. спустя полчаса, рассказав Виолетте последние школьные сплетни, они всё-таки заставляют себя встать. — Ну что, маинький, раздевайся, — и Кристина выпадает. сидя на стуле с Аляской на руках, резко поворачивает голову после слов Вилки, выпячивая глаза. индиго этого не замечает, а Вилка только исподтишка ухмыляется. и берёт себе на заметку пару мыслей. Лиза снимает кофту, оставаясь в одном топе. а потом аккуратно стягивает лямки на предплечья, вынимая руки. и Захаровой кажется, что она сейчас увидела гребанный стриптиз. она старается просто не смотреть, но глаза так и норовят подметить острые ключицы и длинную шею. не видно, собственно, ничего такого, топ-то всё равно остался на индиго. и тушуясь, напрягаясь всем телом, Кристина утыкается носом в Аляску, оживленно её веселя. — И ты даже ничё не скажешь? — Виолетта поворачивает голову, окидывая усмешкой, и смотрит, как та вертит головой из стороны в сторону, — Боже, Крис, мы тебя перевоспитали! и они втроём смеются. Вилка в своей работе сосредоточенна. она говорит о всяком, пока перебивает эскиз на тело, супит брови и приговаривает, что это будет самое пиздатое, что она делала. все пять часов, с перерывами и нытьём Лизы, что она устала, они перекидываются глупыми шутками, задорно рассказывая последние новости. и вечер проходит как никогда хорошо. впервые за долгое время. Вилка оставляет Кристину с Лизой одних, устало сгребая свои вещи в охапку. — И сколько ты с меня возьмёшь? — стоя в коридоре и наблюдая, пока Малышенко собирается, индиго забавно лыбится, опустив голову на бок, — Это очень большая работа, я не могу тебе не заплатить. — Лизок, это за Аляску, — и глупо улыбается, поспешно уходя домой. и обещает появиться завтра в школе. индиго только улыбается, снова предлагая Кристине чай. и сидя на уютной кухне вместе, обе понимают, что всё, наконец, как раньше. — Решила что-то с мамой? — Захарова старается спросить аккуратно. не хочется рушить такой спокойный момент, но она переживает. — Да, она пообещала пожить со мной, пока нас не проверят, — индиго в своей привычной манере подгибает ноги на неудобном стуле, а руки прячет в рукава. — Это хорошо, — только кивает, думая о чём-то своём. *** снег порошит на голову, а Лиза только сильнее кутается в шарф. зимой дорога от школы до дома кажется длиннее. на улице стемнело, да так сильно, что ни видно ни черта под ногами. устало заходит в подъезд, волоча тяжелый рюкзак, и думает, что приготовит на ужин. но ключ не проворачивается; а заходя в квартиру, слышит аромат сладких духов, и тело поневоле слабеет. — Тебя выписали, — Лиза заходит в комнату, не переступая порог, и видит маму — она перебирает вещи, раскладывая их в шкафу. — Да, — та не многословна, хмурится, накаляя атмосферу, — поесть что-нибудь своргань, а то в холодильнике мышь повесилась. Лиза лишь хмыкает, но тащится на кухню, готовя ужин. на часах пять вечера, и предвкушая прекрасный вечер за книгой и чаем, она с улыбкой на лице варит макароны. мама заходит на кухню спустя пол часа, усаживаясь на диване, и рассматривает дочь. а когда Лиза ставит две тарелки на стол, без слов принимается есть, только кидая недовольные взгляды. ситуация ей не нравится. и плачевное положение спасает лишь вкусно приготовленная еда, да сигаретка, скуренная на балконе. они не говорят, им попросту не о чем. а если и начнут, то ничем хорошим это не закончится. и Лиза это прекрасно понимает. она бредёт в комнату, усаживаясь на кровати. и слышит крики за стенкой. там потасовка, но разобрать она может лишь «эта шлюха» и «скотина», диким женским голосом. и Лиза морщится, сжимая книгу сильнее. она слышит стук в дверь и подкидывается на месте. а потом мать заходит к ней в комнату, бросая небрежный взгляд. — Сходи, погуляй где-то пару часов. — Что? — Лиза в непонимании уставилась, округляя глаза. — Свали, говорю, — и складывает руки на груди, повышая голос. Лиза слышит, как она открывает кому-то дверь, и запах перегара режет нос. да ладно? а потом мужской голос и глупое хохотание. и Лиза вскипает, выцепливая мать на кухне, пока её очередной посетитель проходит в комнату. — Ты серьёзно? — злостно смотрит, хватая за руку, — Ты только вылечилась. — Рот свой закрой, — низким голосом, угрожающе, — Вали, а то и тебя подложу. и ком застряет в горле. она натягивает ботинки, закусывая губу от обиды и вылетает из квартиры. и на что она расчитывала? на подоконнике на неё смотрит Кристина, ухмыляясь. держит в руке сигарету, сидя в своей обычной позе. и заманичиво хлопает на место рядом, грустно улыбаясь. теперь они в одной лодке.