Традиционные ценности

Коротко постучавшись, Гарри Поттер распахнул дверь начальственного кабинета и весело спросил: — Вызывали? Сидящие за столом руководители отделов разом повернулись к нему с таким зверским видом, словно Гарри пришел на похороны в гавайской рубашке, а сидящий ближе всех Робардс вдобавок закатил глаза. — Секунду. Вы продолжайте. — К удивлению Поттера, Кингсли встал из-за стола и быстро вышел ему навстречу. — Что-то случилось? — Гарри кивнул на неплотно закрытую дверь. — Да Пожиратели смерти схлестнулись с ирландскими террористами! — с досадой сказал Кингсли. — Ух ты, — засмеялся Гарри, — и как там наши? — А вот нашими как раз займешься ты, — наставительно сказал босс и протянул ему бумагу. — Тут нам Амбридж привет передает. — Вау, она жива еще? — А что ей сделается? Волдеморта пережила и нас с тобой переживет, не сомневайся. Визенгамот с ее подачи принял почти подряд два постановления о запрете нетрадиционных ценностей и защите традиционных. Обрати здесь внимание на пункт 3.1. «Аврорату и Министерству разработать рекомендации, на основании которых...», видишь? В общем, я пошел работать, а это тебе. — Мне?! — скептически уточнил Поттер, повертев в руках документ. — Не вижу логики. Бумага твердая. Кингсли нетерпеливо фыркнул. — Разработай рекомендации по защите традиционных ценностей, перепиши на нашем бланке и отправь в Министерство, что неясного? За бланком зайди в секретариат к Гленне, за всеми подробностями — тоже к ней. — Я думал, весь Аврорат знает, что я встречаюсь с Малфоем, — сказал Гарри. — Да, и очень кстати, что ты с ним вчера помирился. Обязательно обсуди с ним эту тему, он может посоветовать что-нибудь полезное. — Ничего себе! А как ты узнал, что я с ним вчера помирился? — заинтригованно спросил Поттер. — Да так же, как и все в этом кабинете. Сидим беседуем, и тут ты дверь открываешь. Ну и первая мысль у всех: «Помирились наконец!» Еще вопросы? — спросил Кингсли с закипающим раздражением. — Э-э, не знаю, как выглядят наши отношения со стороны… — Гарри взмахнул руками, не зная, как словесно объяснить этот феномен. — В общем, у нас с Малфоем противоположные позиции по примерно абсолютно всем вопросам. Я к тому, что его советы нам вряд ли пригодятся. — Прежде, чем что-либо писать, ты обсудишь это постановление с ним. Это приказ. Плюс у тебя Грейнджер в министерстве, как-нибудь на пару разберетесь, — Кингсли махнул рукой и сделал шаг к двери. — Но почему я?! — с долей отчаяния спросил Гарри. — Потому что ты герой. А я — нет. — Кингсли хлопнул его по плечу. — К понедельнику отправь от нас рекомендации и не попадайся мне на глаза. Ничего сложного. И он ушел. Гарри пробежался глазами по тексту и погрустнел. Помимо культа нищей многодетности, пудинга и чертополоха, авторы явно были одержимы идеей запретить ему секс. В стране снижалась рождаемость, падала нравственность, голубоглазое население замещалось темнолицыми мигрантами, а мигранты чувствовали себя оскорбленными — и все из-за его нежелания Гарри трахаться с несуществующей, но по определению неотвязно единственной женой. — Не понимаю, — вздохнул он, дойдя до секретариата, — неужели это могут принять? Гленна взяла у него листок, чтобы посмотреть, о чем он говорит, и тут же вернула. — Конечно, это примут, что тебя так удивляет? — быстро порывшись в ящике стола, она протянула ему пустой, уже проштампованный бланк и еще какие-то распечатки. — Но ведь под удар попадает не только однополый секс, а вообще любой внебрачный секс! Даже более того, любой секс, не приводящий к зачатию детей! — Гарри, — метаморф похлопала его по плечу, в точности как до этого Кингсли. — У членов Визенгамота секс был в последний раз в лучшем случае двадцать лет назад. Многие из них уже и не помнят, что это такое. О чем ты вообще! Погрустнев еще больше, Гарри отправился к Гермионе. — Что у тебя? — спросила она безупречно вежливым тоном, постукивая безупречно наманикюренным пальцем по ежедневнику. Когда-то они выглядели как неразлучные друзья. Теперь они смотрелись в лучшем случае как первая леди и ее охранник, только что побывавший в переделке. — Ты видела 273-е постановление Визенгамота? — Да, — равнодушно сказала она. Выбралась из кресла, демонстрируя фигуру без грамма лишнего жира, обтянутую строгим костюмом, и полила цветок водой из кулера. — Кингсли поручил мне написать рекомендации. Я могу как-то отвертеться от этого говна? — Нет. — Она отодвинула занавеску и села на место. — Совсем-совсем никак? — на всякий случай уточнил он. — Может, спустить на тормозах? — Гарри, Аврорат подчинен Визенгамоту. И если Визенгамот поручил ему разработать рекомендации, вы можете только разработать рекомендации, — сказала она. — В отличие от Министерства. — Исчерпывающе. Спасибо, что уделила время, — сказал он и полез в камин, чувствуя себя несчастным идиотом. У него были самые проблемные в мире отношения, и он ими очень дорожил. Да, они цапались с Драко Малфоем по сто раз на дню, не разговаривали неделями, ненавидели друг друга годами — и ничего не менялось. Ни желание подержаться за руку под столом, ни эйфория после проведенной вместе ночи, ни веселое понимание: он тоже никуда не денется. Точно так же побесится, поплачется друзьям на тупого любовника, побьется головой об стену и приползет... После того как до Гарри дошло, что все, что происходит с ним, происходит не только с ним, жить стало значительно легче. Они были вместе. По-настоящему вместе, и меньше всего ему хотелось ставить это в зависимость от розовой жабы Амбридж… В разгар буднего дня Драко Малфой лежал в шезлонге у бассейна, разморенный и сонный, демонстрируя Поттеру лишь месиво светло-пепельных волос и обнаженный торс с тонким рельефом мышц. — Привет, — тихо сказал Гарри, присев рядом с ним на корточки. — М-м! — довольно благодушно сказал Малфой, что означало «помассируй мне спину». Вместо этого Гарри положил ему ладонь между лопаток и, испытав почти наркотический приход, принялся, едва касаясь, хаотично водить пальцами по коже. — Драко, — все так же тихо сказал он, — если ты не спишь, я хотел спросить. Как ты относишься к пропаганде традиционных ценностей? — М-м-м, — недовольно забухтел Малфой. Гарри убрал руку. — Нет, продолжай! Просто ты что-то странное сейчас произнес. — Что странного? Малфой недовольно открыл глаза и с явной ленью повернулся на бок: — Пропагандировать можно только ложные ценности. — Это почему? — опешил Гарри. — Потому что само слово ценность подразумевает, что для человека это уже ценно. — Но можно же пропагандировать что-то хорошее? Дружбу, семью? — Нельзя, — безапелляционно сказал Драко. — Возьмем, например, мою дружбу с Паркинсон. Ценность этой дружбы очевидна, Паркинсон работает в отделе финансовых новостей. Я не могу быть объектом пропаганды, потому что мое мнение о ценности дружбы с Паркинсон невозможно улучшить. А ценность дружбы с Уизелом для меня равна нулю. Ты можешь на время переубедить меня, но это будет ложь. Эта дружба так и останется для меня бессмысленной. То же самое с семьей и со всем остальным. — Ясно, — сказал Гарри. Малфоя хотелось одновременно поцеловать и стукнуть чем-нибудь не очень тяжелым. Малфой поцеловал его первым. — А теперь рассказывай, что привело тебя сюда в рабочее время? — Если честно, меня Кингсли к тебе послал прямым текстом, — сознался Гарри. — Надо получить твое экспертное мнение. — А мне, если честно, надо заняться с тобой сексом, — сказал Драко. Гарри хмыкнул: — Можем совместить. — И под сексом я не имел в виду десятиминутный перепих, прерванный авроратской совой и срочным вызовом в штаб. Гарри виновато вздохнул. — Что конкретно ты хочешь? — Хочу, чтобы ты провел со мной неделю на Мальте, — без зазрения совести заявил Малфой. — И плечи мне помассируй. — Неделю?!! — А что. Возьми отпуск. — Отпуск мне никто не даст, тем более, в такое время. — Ты сам-то за традиционные ценности? — Малфой прищурился. — Нет, против, — сказал Гарри. — И это меня считают беспринципным лицемером! — сокрушенно вздохнул Малфой. — Отпуск — нетрадиционная ценность, а ты им пренебрегаешь. Пять лет безвылазно пашешь на своего черного властелина, как верноподданный эльф. Соглашайся, я тебя прикрою. Гарри сам не понял, почему согласится. Может, замучила совесть перед Малфоем, может, достали подколки и издевательские задания Робардса, может, хотелось оказаться подальше от розовых жаб… Еще смертельно хотелось оказаться с Драко где-то далеко и только вдвоем. Тем более, он сам предложил... — Если Кингсли меня выгонит, будешь сам меня содержать. А то зарплата, знаешь ли, тоже нетрадиционная ценность, и мне она очень дорога. — Да ради Мерлина, — отмахнулся Драко. — Мне хомяк дороже обходится. Ну так что, ты решился? — Да, по рукам, — сказал Гарри. — В общем, тут такое дело. Амбридж пытается запретить нетрадиционные отношения. Малфой непонимающе пожал плечами: — Ну и на здоровье. — Наши отношения, если ты не заметил, тоже являются нетрадиционными, — сказал Гарри. — Если так пойдет, мы не сможем встречаться. — У тебя на твоей травмоопасной работе окончательно повредился мозг, — констатировал Драко и повернулся, чтобы Гарри было удобнее его гладить. — Как, по-твоему, Амбридж может мне что-то запретить? Пара визитов, и ее даже посудомойкой никто не возьмет. Или можно посадить ее, покопавшись в ее военном прошлом, но это уже по твоей части. — А вот проведет она закон, запрещающий нетрадиционный секс, тогда и узнаешь, как, — сказал Гарри. Малфой мелодично засмеялся. — Это для б… б… Под облагораживающим влиянием Поттера Драко перестал использовать слова типа нищебродов, грязнокровок, бомжей и быдла. Но альтернатива подбиралась не всегда быстро. — Блядей? — предположил Гарри. — Безземельных сограждан, увлеченных проживанием своей убогой жизни в политических декорациях. Нас это не касается. — И почему ты так решил? — Оглянись вокруг, Поттер. Это частная территория. Неважно, какие законы снаружи. Сюда никто не придет, а если придет — не выйдет. Так что, если ты не планировал заниматься сексом в публичных местах, нашим отношениям по-прежнему ничего не грозит. — Что, собираешься всю жизнь прятаться в своей норе? — поддел его Гарри, заглаживая вопрос осторожными касаниями, от которых Драко ерзал, как кот, вредный, разнеженный и капризный. — Что ты называешь норой? — он фыркнул. — Больше 90 процентов территории Британии — это огороженные частные владения, куда нет доступа посторонним. — Ты сейчас про магическую или маггловскую часть острова? — уточнил Гарри. — Про обе. — Неужели маги и магглы чем-то похожи? — съязвил Гарри. — Вот еще. У нас 90 процентов территории принадлежит старой аристократии, а у магглов — только 50. Остальное прикарманили политиканы и лавочники. — Ну а ты, конечно, сторонник традиционных ценностей? — с улыбкой спросил Гарри, сдвигая ладонь ниже по животу, но совсем немного. — Конечно. — И что это за ценности? — Гарри несколько глумливо предвкушал, как Малфой будет рассказывать про жену, детей и любовь до гроба, выгибаясь навстречу его руке. — Обычные. Золото в основном. Прозвучало как-то неожиданно. — А еще? — Алмазы, замки, серебро, земля, артефакты… Что ты, Поттер, как вчера родился? — А дети? — Окстись, мы же не крестьяне, чтобы рожать себе рабов. Для этого эльфы есть. — Я думал, в роду Малфоев всегда единственный наследник из-за проклятья. — Да, н-н… небогатые люди так обычно и думают. На самом деле у Малфоев всегда один ребенок, чтобы не дробить капитал. — Для этого же существует майорат, — возразил Гарри. — Это у магглов для этого существует майорат, — фыркнул Малфой. — А у магов никакого майората быть не может. Волшебство дает неограниченные возможности для убийства. Здесь и так убивают за наследство, потому что все — это больше, чем половина, а половина — больше, чем треть. А будь у нас майорат, выживал бы в лучшем случае один наследник. — Но как же любовь к своей семье? — Для любви есть любовники и любовницы, — отмахнулся Драко. — Семья — это вообще не про любовь. Даже в незнатных семьях дети чаще всего терпеть друг друга не могут. А у богатых братья — это самые главные враги. — В каком страшном мире ты живешь, — рассмеялся Гарри. — Да-да, кошмар просто. Может, поплаваем, раз уж ты все равно тут? — Нет, сейчас уйду. Ты мне подал одну идею. — Ты мне тоже, — утешил его Малфой. До «отпуска» оставались считанные дни, а следовало еще так много успеть... Вечером накануне отъезда Гарри завернул к Рону. — Хочешь поржать? — Хочу, — с энтузиазмом откликнулся Рон. Гарри молча протянул ему пергамент с печатью Мунго. Рон сдавленно захрюкал. — Больничный на неделю? Я же тебя знаю, ты от скуки подохнешь! — Не подохну. Меня Малфой потащит на Мальту. Обещает развлекать. — Ясно. А ты хочешь поржать? — спросил Рон. — Хочу, — кивнул Гарри. — В Валлетте пройдет международная сходка торговцев неотслеживаемыми портключами и прочими пространственными свистоперделками. Мы только точное место пока не знаем. — Вау! Действительно, смешно, — мрачно сказал Гарри. — Аресты будут? — Нет, источник говорит, там рамочные переговоры. Предъявлять будет нечего. Так что будем по-старинке потом накрывать поставки. — Ну, хорошо поработать. — А тебе хорошо отдохнуть. На этой позитивной ноте они и расстались. В понедельник Кингсли, свирепо скручивая в трубочку «Пророк», приперся в секретариат. — Гленна, где Поттер? — На больничном, — смущенно отозвалась она. — Что с ним произошло и почему я ничего не знаю?! — Это не то, что вы подумали! Он просто… — она развела руками. — Вот, посмотрите сами! Кингсли швырнул на стол газету, скрученную до такой степени, что казалось, еще немного, и из нее посыпятся буквы, а потом и польется кровь, и взял протянутый пергамент. «...В связи с опасностью эпидемии гомосексуализма, засвидетельствованной в постановлениях Визенгамота №273 и №276 от с. г., Гарри Поттер освобождается от работы на семь дней с последующим обязательным посещением целителя, — гласил пергамент. — Документ выдан для предоставления по месту службы в Аврорат целителем госпиталя св. Мунго, доктором колдомедицины Авессаломом Олдерманом...». — Они бы ему еще постельный режим прописали, сволочи! — фыркнул Кингсли и через секунду его уже не было. Гленна не без труда, но раскрутила газету. Обычно она читала новости за ланчем и теперь была не в курсе, что разъярило босса. Стоило ей немного расправить листы, как она увидела статью: «В руки нашего корреспондента попал документ, разработанный в недрах Аврората по поручению Визенгамота и уже предварительно одобренный Министерством магии. Ведомственный бланк с печатями и подпись небезызвестного Гарри Поттера не оставляют надежд, что это розыгрыш». Дальше шла довольно размытая фотокопия с расшифровкой: «На основании постановления Визенгамота №273, всесторонне изучив вопрос защиты традиционных ценностей, Аврорат рекомендует незамедлительно принять следующий комплекс мер: 1. В целях всеобщего почитания и защиты традиционных ценностей равномерно распределить среди граждан основные традиционные ценности Магической Британии: землю, золото и серебро. Приобщение всего населения к традиционным ценностям укрепит культуру и даст возможность обзаводиться детьми малоимущим магам, которые вынуждены откладывать этот шаг до приобретения собственного жилья. 2. Выполнение п. 1 возложить на Аврорат, в связи с чем признать авроров рыцарями и дать им неограниченные полномочия. Руководство Аврората переименовать в рыцарей Круглого стола. Название «Аврорат» упразднить. 3. Возродить монархию. Передать престол ближайшему по крови наследнику короля Артура. Если таковой не будет найден в течение полугода, назначить монарха на заседании Круглого стола из числа участников. 4. Распустить Визенгамот, как существующий менее 500 лет, а следовательно, не соответствующий британским традициям. 5. Распустить Министерство магии как существующее менее 300 лет, а следовательно, не соответствующее британским традициям. 6. Передать проигравших гражданскую войну 1995-1998 гг. в собственность победителей, как это было принято в нашей стране испокон веков. 7. В знак уважения к мусульманской культуре завести штат евнухов, поскольку они являются неотъемлемой частью исламской сексуальной традиции. Набор в евнухи производить из числа мужской части представителей Визенгамота. Провести консультации с религиозными лидерами африканских диаспор для дальнейшей интеграции в нашу культуру их основных ритуалов. Наше духовное возрождение станет сигналом для других стран, что мы всегда готовы к сотрудничеству на здоровой основе...» Пока Кингсли только рвал, метал и отправлял на имя Гарри Поттера сов, которые возвращались обратно, Гарри наслаждался покоем, старинной архитектурой и видами на залив... Зато когда он вернулся, над его головой снова сгустились тучи. Потому что для Кингсли скандал недельной давности был как прошлогодний снег, а вот свежий и отдохнувший Малфой с наслаждением окунулся в родное бурление информационных говен и в первую очередь наткнулся на поттеровскую залипуху. — Это что еще такое?! — спросил он тем же вечером, тыча пальцем в шестой пункт. — Да как тебе сказать, — уклончиво ответил Гарри. — Ты вот сказал, что хочешь со мной потрахаться в спокойной обстановке, а сам потащил меня на криминальную сходку в качестве то ли охраны, то ли рекламы... — Это была обычная деловая встреча, — возмутился Малфой. — И длилась она всего два часа. — Ага, — сказал Гарри. Но, к его удивлению, Малфой не стал ругаться, а поступил как взрослый человек. Он сделал вид, будто ничего не было. И никогда не подсовывал Поттеру «Пророк» с публикацией, что ношение очков — это не что иное, как пропаганда нетрадиционного внешнего вида и искаженного восприятия жизни. Сам Гарри, слишком увлеченный работой, пропустил этот номер и так и остался в неведении.