— ...сегодня такой знаменательный день для Вас, для нас, и, самое главное, для всего королевства! — с воодушевлённой улыбкой на губах произносит Сара, одна из многочисленных служанок замка, осторожно проводя расчёской по кудрявым волосам принца, чей титул совсем-совсем скоро станет выше. — Ах, мой король, Вы рады своей сегодняшней коронации?
— ... — Лололошка молчит, не находя иных слов, кроме "нет", но он понимал, что такой ответ расстроит Сару, а он не хотел, что бы та расстраивалась в такой день, в такой праздник...
Холодный, безэмоциональный взгляд скользит вдоль тела: от уложенных, чистых волос, до расслабленных рук, что спокойно лежали на столе. А потом вновь поднимается и останавливается где-то в районе груди, где золотыми нитями были вышиты разные узоры.
Про себя Лололошка невольно подмечает, что сшитый лучшими швеями замка наряд очень даже красив, но слишком раскошен лично для него. Но будет ли Лололошка спорить со своим отцом? Нет. Это бессмысленно. Тот бы всё равно заставил сына надеть то, что именно он хочет, а не то, что вздумается Лололошке.
— Мой король, Вы сегодня какой-то задумчивый. Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает служанка, замечая пустой взор принца. Её рука, ранее спокойно расчёсывающая вьющиеся пряди волос, замерла, не решаясь продолжить движения без приказа будущего короля.
— Нет, Сара, всё в полном порядке, — твёрдо отвечает Лололошка, отрывая взгляд от зеркала и направляя его в светлую древесину стола. — Прости, но.. Не могла бы ты выйти на пару минут? Мне нужно побыть одному. Я позову тебя.. Позже.
— Как.. Как пожелаете, Ваше Высочество.. — немного рассеянно произносит Сара, кладя расчёску на стол, рядом с рукой принца. Служанка прошла до двери, а после, обернувшись лицом к Лололошке, глубоко поклонилась и бережно бросила: — Я буду ждать Вашего приказа, — после чего скрылась за огромной дверью, что в ту же секунду с глухим хлопком закрылась, оставляя за собой лишь гробовую тишину.
С громким скрипом отодвигая стул, Лололошка встаёт, делая судорожный вдох и зарываясь рукой в свои светло-русые волосы, тем самым уничтожая все труды Сары. Он прикрывает глаза и чувствует, как приятно-бархатная ткань проходится вдоль его головы и останавливается где-то в области затылка.
— Не понимаю, что тебе не нравится, — до ушей Лололошки вдруг доносится до боли знакомый голос. — На твоём месте любой бы радовался, чуть ли не прыгая от счастья, а ты... А ты ходишь мрачнее тучи. Или тебе не хочется брать такую большую ответственность в свои всё ещё малюсенькие ручонки? — он слышит насмешку в голосе Междумирца, но даже не думает поворачиваться к нему лицом, чтобы посмотреть в его наглые фиолетовые глаза.
— Не ожидал, что ты решишь одарить меня своим визитом, Межд... — произносит, нет, бормочет Лололошка, когда его рука опускает вниз; пальцы почти что невесомо касаются бедра, но даже не думают прижиматься к нему, ища тепло.
Несмотря на то, что руки принца в перчатках, они всё ещё остаются такими же ледяными, как и он сам.
— Я сам удивлён тому, что мне удалось выкроить немного времени и прийти сюда, чтобы тебя, оболтуса, с совершеннолетием поздравить, — хмыкает Междумирец и скрещивает руки на груди, опираясь плечом о близь стоящую колонну, которая уходила прямо вверх, придавая покоям будущего короля некий своеобразный шарм. — Совсем взрослый стал... — почти не слышно добавляет он, но эти слова проходят мимо ушей Лололошки.
— Немного? — скептически приподнимая бровь, переспрашивает Лололошка, словно ему это послышалось. Он поворачивается к своему "наставнику" лицом, наконец находя его глаза.
Зрительный контакт — то, что до скрежета души ненавидел Междумирец, но, борясь с желанием отвести взгляд и дать слабину, он, с гордо поднятой головой, смотрит прямо в чёрные глаза своего подопечного, не до конца понимая, что тот от него хочет.
Непроизвольно Междумирец начинает искать хоть какие-то проблески эмоций на лице Лололошки, желая лишь один раз увидеть удивление, замешательство или другую любую искреннюю эмоцию на лице парня.
— Да, — подтверждает Междумирец. Из его уст чуть ли не срывается облегчённый выдох, когда Лололошка сам отводит взгляд в иную сторону. — Я здесь ненадолго, поэтому давай, говори, что тебе от меня надо.
— Что, прости? — Лололошка морщится, и непоколебимое выражение тут же спадает с его лица. — Ты сам сюда пришёл и после этого спрашиваешь, что мне от тебя нужно?! — идеальная игра. Лололошка, как всегда, в этом прекрасен.
— Спасибо, я оценил твою актёрскую игру. Но это было лишнее, — разминая слегка затёкшую шею, говорит Междумирец, прикрывая один глаз, а другим исподлобья наблюдая за дальнейшими действиями юноши. — Как думаешь, есть ли смысл продолжать этот спектакль?
— Ты о чём? — резко появившееся спокойствие Лололошки лишь сильнее подкрепляло все убеждения Междумирца.
— Я про твою наигранность. Она, конечно, как всегда, превосходна, но ничто не бывает идеально. Согласен? Знает ли твой отец о...
— Нет, — кратко отвечает Лололошка, обрывая Междумирца на полуслове и вновь отворачиваясь от него. — Не знает. Но даже если и так, то это не твоё дело. Точно не твоё. Я крайне советую в него не лезть.
— Я ухожу, Лололошка, — они привыкли. Привыкли к тому, что они постоянно перебивают друг друга, не давая договорить. Но им всё равно. Сейчас всё равно. — Навсегда. Ты меня больше никогда не увидишь. Тебе... Тебе придётся справляться со всем самому. Без моей помощи.
— Ты никогда не помогал мне. Не стоит врать и приукрашать историю, — чуть помолчав, отвечает Лололошка, пока его руки сами невольно сжимаются в кулаки, выдавая его с поличным. — Как я должен реагировать на это? Мне пустить скупую слезу? Или, может, оставаться безразличным, хладнокровным королём? Скажи мне, хотя бы сейчас скажи, что мне делать?
— Ты
пока что не король. Ты принц. Глупый и потерянный, сбитый с толку и истинного пути, — качает головой Междумирец. — Я не могу, я не имею права подсказывать тебе, ведь... Это против правил. А я никогда их не нарушаю, и ты будь добр их не нарушать. Договорились?
— Идиот, думаешь, мне станет легче после этого? Какой прок от этих "правил", если... Если они только мешают ходу истории..
— Не мешают, а помогают. О чём я и говорил — ты ещё слишком молод, глуп и наивен. Но не стоит беспокоиться по этому поводу. Чем старше ты становишься, тем больше у тебя остаётся в уме, — неожиданно Междумирец оказывается совсем рядом с Лололошкой, и тот вздрагивает, когда он аккуратно, совсем безболезненно, постукивает по его голове. — Помнишь мои слова?
— Нет, — честно отвечает Лололошка, опуская взгляд в пол. — Ты знаешь, почему.
— Знаю. Это и разочаровывает, — на выдохе произносит Междумирец. — Я был очень рад находиться рядом с тобой все эти года. Тебе есть к чему стремиться. Я горжусь тобой, — Лололошка ощущает непривычное для вечно хладного тела тепло, когда его притягивают поближе, сжимая в объятьях. Он молчит, продолжает молчать, держа язык за зубами, дабы случайно не выпалить очередную глупость, которую Междумирец счёл не только за тупую дерзость, но и за эту самую глупость. Он молчит, понимая, что хотя бы сейчас ему нужно просто заткнуться в тряпочку, не смея портить такой... Редкий и необычный момент.
Выдыхая, Лололошка жмётся к наставнику, обхватывая его своими руками и чуть смущённо пряча своё лицо в его плече.
Постояв с минуту в полной тишине, Лололошка подаёт голос:
— Мне жаль. Жаль, что я позволяю себе говорить тебе нечто... Подобное. Что позволяю своему острому языку кидать тебе неприятные словечки.. Прости. Мне жаль. Очень жаль, что всё заканчивается именно так. Прости. Я подвёл тебя.
— Конец? Нет, милый мой друг, это начало. Начало нового короля. Пусть.. Пусть моя роль в этой истории уже сыграна, твоя ещё не окончена. Тебе предстоит многое повидать, многое изменить. И, кто знает, может, мы ещё встретимся, — мягкая улыбка играет на губах Междумирца. Он нежно проводит рукой по кудрявым волосам, осознавая, что это, возможно, в последний раз.
— Но это маловероятно, верно?.. — Междумирцу кажется, что в словах Лололошки проскальзывает еле уловимая на слух печаль.
— Верно. Но и исключать такой исход событий не получится, поэтому... Нам нужно просто смириться и отпустить друг друга. По возможности забыть, чтобы не было так больно. И именно это я и хотел тебе сказать. Забудь меня. Живи своей жизнью и никогда не вспоминай то, что я когда-либо появлялся в ней.
— Ты очень глуп, если думаешь, что это так просто сойдёт тебе с рук, — на лице Лололошки появляется болезненная улыбка, а с его глаз предательски катятся горячие слёзы, что неприятно обжигают нежную кожу. — Ты знаешь, что я не последую этому совету. Знаешь, что всё будет совсем иначе. Знаешь, что я просто завалю всё, что строилось годами, веками.. И.. Зная обо всём, ты не будешь вмешиваться в это? Почему?
— Не важно. Просто обещай мне, что будешь беречь себя. Это единственное, о чём я тебя прошу. Более мне не нужно, — отстраняясь, требовательно произносит Междумирец, кладя ладони на плечи Лололошки, чуть сжимая их. — Договорились?
— Да. Договорились.
Обещаю.
***
— Всё будет хорошо, Ваше Высочество, не беспокойтесь, — тихо говорит Сара, поправляя волосы, а заодно и одежду, принца, своеобразно желая его подбодрить. — Это трудно, да, но.. Мы все так ждали Вашей коронации... Думаю, Вы будете прекрасным правителем!
— Никогда не говори наперёд, Сара. Никогда не знаешь, что может случиться, и что может поменяться... — хрипло произносит Лололошка, направляя полный безразличия взгляд в древесину представшей перед ним двери. Служанка удивлённо вскидывает брови, не находя слов что-либо ответить. Принц впервые за эти несколько долгих часов заговорил.
Нет, конечно, то, что молодой король немногословен никого нисколько не удивляло, ведь и без того это знали, но.. Сара никак не может к этому привыкнуть. Пусть и служит в этом замке вот уже несколько лет.
— А... Хорошо, Ваше Высочество, как скажете... — виновато опуская взгляд, бормочет Сара, но её уже не слышат.
Двери отворяются, и яркий свет бьёт в лицо непривыкшему к такому Лололошке. Только вот ему, казалось, было совсем всё равно, судя по тому, как уверенно он шёл к пустующему сегодня трону, около которого стоял
бывший король вместе со своей женой.
Женщина и не пыталась сдерживать слёзы радости, чувство гордости за своего единственного сына. Она стирает мокрые дорожки тыльной стороной руки, а после улыбается Лололошке, который остановился около них. Он лишь сдержанно кивнул в знак приветствия.
Мужчина ответил таким же кивком, а после жестом указал сыну на трон, предлагая тому сесть, что он и благополучно сделал.
Лололошке было... Крайне не комфортно находится на всеобщем обозрении, но он понимал, точнее, понимает, что иного исхода событий ему не видать. Он понимает, что ничего сейчас не спасёт его от принятия ответственности, большой ответственности. Ему придётся повзрослеть, как бы ему не хотелось выходить из своей зоны комфорта. Это ведь на благо королевства.
***
Гордый, даже радостный, вдох срывается с уст мужчины, когда он сзади подходит к склонившему голову сыну, что уже был готов принять огромный груз, — если говорить образно, — на свою голову.
— Я горжусь тобой, сынок, — шепчет теперь уже точно бывший король, но в ответ он получает лишь молчание. Лололошка даже не поворачивает голову к отцу, что вызывает у того очередной прилив гордости за такого наследника, который не даёт никому и ничему отвлечь его от важного события в его жизни.
Мужчина кивает и его руки, крепко держащие корону над головой юноши, начинают медленно опускаться.
Все с замиранием сердца смотрели на то, как блестящая в свете солнца корона сначала почти невесомо касается светло-русых кудрявых волос, а после уже полностью опускается на голову Лололошки, и он начинает чувствовать не только малую физическую тяжесть, но и моральную, словно ему на сердце опустили такую же весом корону.
Мужчина раскидывает руки в разные стороны, словно ожидает от кого-то объятий, представляя всему народу нового короля. На его губах продолжала играть гордая улыбка, а сам бывший правитель высокомерно задрал подбородок, смотря на всех сверху вниз.
Лололошка поднимает полный серьёзности взгляд на людей, стоящих перед ним в паре метров. Секунда. И со всех сторон слышатся оглушающие овации, крики радости, восторга и разные подбодряющие нового короля слова и фразы, комплименты и еле слышная, сливающаяся со всеми воскликами, лесть.
Если бы не твёрдая сила воли, то Лололошка бы обязательно сморщился о того, как неприятно били все эти крики и хлопки ладоней о ладонь по его ушным барабанным перепонкам. Слава Свету, что Лололошка сдерживает непоколебимый вид, вставая с трона, тем самым вызывая очередную порцию аплодисментов и одобрительных, поддерживающих криков.
Смотря на то, как радуется народ, на то, как восторженно они приняли его и то, с каким счастьем, надеждой и нетерпением люди смотрели на то, как корона опускается на его голову, на лице Лололошки появляется мягкая, искренняя улыбка.
Ранее он думал, что зря показал слабость перед Междумирцем, совершенно случайно сняв маску безразличия ко всем и ко всему. Но их разговор подтолкнул его к принятию одного очень важного решения...
С него хватит. Он больше не будет скрывать, он больше не будет подавлять свои эмоции, стараясь показать себя жестоким и хладнокровным правителем, как это делал его отец. Нет, хватит. Достаточно. Теперь он — король, и отец больше не имеет никакого влияния на него и его решения.
Улыбка становится шире, и Лололошка начинает уверенно шагать в сторону радующегося народа, ощущая при этом недоумевающий взгляд, направленный в его спину. Но теперь, его это не волнует. Плевать, что скажет отец, плевать, что скажут советники и другие пользующиеся своим положением ублюдки, главное, что теперь Лололошке почти никто не указ. Он может жить так, как хочет, решать так, как считает нужным.
Снимая маску хладнокровия, он чувствует накатившее чувство свободы, которое он почти никогда не испытывал, будучи запертым в своеобразной клетке.
Ну и что же теперь ты будешь делать, осознавая, что птичка вылетела из клетки почувствовав свободу и крылья?
