18. Плач бензопилы
25 января 2023 г. в 20:13
Душа мальчика плакала. Истекала густыми, как сопли из носа, и горячими, как кровь, слезами, которые достигали его дрожащих губ. Кислый вкус обжигал его рот. Рефлекторно мальчик скрутил внутрь губы и провёл языком по больному месту, чувствуя свежий рубец на разбитой губе в том месте, куда его ударил отец. Рыдания усилились вместе с болью.
Он прижимал корги поближе к груди, чувствуя тёплый и пушистый мех в районе своего сердца: "Мон…" — скулил он в унисон со своим питомцем. Однако объятия никак не успокаивали ноющее сердце, его пальцы сжимались и отчаянно цеплялись за животное.
— Я… так не могу… — запинался мальчик и напрягал голос, почувствовав в горле першение. Он хотел схватиться за горло, но уступил этому желанию в надежде, что его привязанность к собаке решит эту неприятность. — Ненавижу… Слышишь меня, Мон? Я ненавижу… — корги попытался вырваться из объятий, когда ногти мальчика начали впиваться в его кожу. — Ненавижу ВСЕХ!
Почувствовав сопротивление собаки, мальчик ещё сильнее вонзил ногти в её плоть, чтобы удержать животное на месте. Сжимая корги пальцами, словно клыками, его ненависть передавалась через эту хватку. В этот момент мальчик желал, чтобы все просто обратились в пыль и развеялись по ветру: сестра, которая предала его; отец, который ударил его и вышвырнул на улицу. Даже его собака, которая не хотела дать себя просто обнять. Он хотел, чтобы они все пропали.
Всякое подобие любви сгнило и за секунду распалось. Руки мальчика стали проводником его ненависти. Всё, к чему он прикасался, уничтожалось. Мон быстро разложился: его мех выпал, а плоть разъело. Собака превратилась в пепел. Он посмотрел на свои дрожащие руки, которые были запятнаны кровью и дёргались от желания расчесать зудящую кожу теперь, когда у него больше не осталось питомца, которого он бы мог погладить.
Его руки обхватили живот и плечи, пытаясь дотянуться до спины и почесать её. Это объятие приносило ему больше боли, чем удовольствия, неподстриженные ногти вонзались в его кожу, но зуд всё ещё оставался. С этого дня мальчик перестал полагаться на других в попытке успокоить зуд своей кожи, вместо этого начав царапать её.
Позже этому мальчику подарили новую собаку. Не подарок от жестокого отца, которого он убил позднее корги Мона, а от человека, который забрал его после этого случая. Мальчик взял фамилию этого человека – Шигараки, а свою прошлую жизнь оставил гнить в земле. Тем не менее, оранжевая дворняжка с торчащей из головы бензопилой напоминала мальчику Мона из прошлой жизни, что продолжала преследовать его. Он ненавидел это.
Собака попыталась забраться на его матрас, чтобы поспать с ним. Он сбросил её с кровати, пнув дворнягу так, что она пролетела через комнату и приземлилась на другом её конце. Она взвизгнула, а потом заскулила, что ещё сильней разозлило юного Шигараки: "Держись от меня подальше," — с презрением прошептал он.
Собачка свернулась в углу и осталась там после этого. Удовлетворённый на этот раз, мальчик лёг и закрыл глаза, чтобы уснуть. В ту ночь, как и во все остальные, ему снились кошмары о пробуждении его причуды. Он вспоминал, как убил свою семью. В его голове проносилось то, как они рассыпались в пепел. Но лучше всего он помнил, как погиб Мон. Вблизи и лично. Прикосновение. Направление своей злости.
Шигараки внезапно проснулся, резко открыв глаза и бросившись вперёд. Его кожа с ног до головы покрылась мурашками, будто по нему ползали постельные клопы. Когда он увидел тупую оранжевую дворнягу на своём футоне, отчего он посчитал, будто бы она была заражена блохами. Если зуда было недостаточно, чтобы раздражать мальчика, то дворняга довела его до предела: собака не послушалась его и свернулась калачиком рядом с ним. Она не усвоила урок.
Шигараки во второй раз спихнул её с матраса, на сей раз ещё грубее, чем раньше: "Что я тебе сказал?!" — он потянулся руками к собаке, но на полпути резко остановился, чтобы почесать свою шею. Глупая собака скулила от боли, отползая в угол, в котором она находилась ранее.
Он посчитал, что дворняга наверняка хотела, чтобы её покормили. Он должен был дать ей корм и налить воды в миску, но вместо этого перевернулся и накрыл себя одеялом. Всю заботу о питомце он решил оставить на Курогири. Ему было всё равно, что собака умирала от такого игнорирования. Но раздражающий скулёж не давал ему уснуть на протяжении все ночи. Сколько бы он не ворочался и не говорил ей заткнуться, сон так и не наступал.
Шигараки сбросил одеяло и спрыгнул с кровати. Несмотря на свой возраст, он возвышался над собакой, отбрасывая на неё свою тень. Она была мельче, чем Мон. Он подумывал над тем, чтобы обратить её в пыль, но тогда бы его новый опекун мог разозлиться на него. Если бы он выгнал её из комнаты, она могла бы скрестись о дверь, а это бы раздражало его в равной степени.
Если бы он её выгнал… Шигараки прикусил затянувшийся шрам на нижней губе. Осторожно подняв мизинец, чтобы не уничтожить дверь, он повернул её ручку и выпустил собаку из комнаты.
— Иди за мной, — сказал он и направился к фасаду здания, где находился бар Курогири. В этот час он был свободен, посетителей не было, что позволило ему избавиться от надоедливого создания, не привлекая к себе внимания.
Когда он со скрипом открыл металлическую дверь, которая вела в переулок, а не в декоративный коридор, собака оглянулась на него: "Ну и чего ты ждёшь? Уходи! — агрессивным взмахом руки Шигараки отгонял животное. Он вздрогнуло, но не пошевелилось. Мальчик оглянулся, убедившись, что никто за ним не наблюдает, после чего попытался пнуть собаку. — Я сказал УХОДИ!"
Собака уклонилась в сторону, чуть не попав под удар, но всё же оказалась снаружи. Шигараки усмехнулся и закрыл дверь бара. Собака была оставлена на улице сама по себе.