Слабость Бога

Бинты с тихим шуршанием съехали с запястья, и Калб с облегчением выдохнул. На протяжении нескольких мучительно долгих минут он совсем никак не мог снять их, сколько бы ни пытался. Что бы он ни делал, они ни в какую не хотели поддаваться, однако сейчас у него наконец получилось их снять, чему он был чрезвычайно рад. Правда, радость его продлилась недолго. Выражение его лица мгновенно изменилось, стало хмурым и серьёзным, стоило ему вспомнить о том, что предстояло сделать дальше. Нахмурившись, он медленно перевёл взгляд на свежие бинты, лежавшие рядом с ним на кушетке. Невольно его даже передёрнуло от мысли о том, что придётся заново забинтовывать руки. Этот процесс всегда занимал у него чертовски много времени, и потому Калб его просто терпеть не мог. Ещё больше напрягало присутствие Этив. Она сидела за столиком и внимательно следила за всем, что он делал, и оттого ему становилось не по себе. Она смотрела даже слишком пристально. От её взгляда по коже бегали мурашки, а сердце начинало биться быстрее. Одно только радовало: он сидел к ней спиной, и потому видеть его лицо она не могла, а значит, заметить смущение тоже. Сделав глубокий вдох, Калб наконец решился и взял новые бинты. Этив всё так же неотрывно наблюдала за ним. Он чувствовал на себе её пристальный, чересчур изучающий взгляд, и оттого начинал ещё больше нервничать. Пальцы стали легонько подрагивать, грозясь вот-вот выпустить бинты. Однако Калб быстро взял себя в руки и, мотнув головой, дабы отогнать неприятные мысли, принялся аккуратно наносить их на руку. Он делал это очень медленно, осторожно, чтобы случайно не задеть рану. Он знал, что если хоть немного зацепит раненое место, то потом будет очень больно, а потому старался к нему не прикасаться. Обычно ему удавалось это без особого труда, но сегодня всё с самого начала пошло наперекосяк. Из-за того, что на него всё время смотрела Этив, он совсем никак не мог сосредоточиться. Он постоянно отвлекался, думал о том, что сейчас она видит его без верхней одежды. Подобные мысли смущали его, и потому он лишь ещё больше нервничал. В конце концов, это привело к тому, что он случайно задел рану. По всему телу, начиная от руки, прокатилась волна боли, отчего он зажмурился и негромко простонал. Этив, видимо, заметив это, поднялась со своего места и направилась к нему. — Эй, с тобой всё в порядке? — спросила она. Она говорила спокойно, однако Калб всё равно уловил в её голосе нотки волнения. — Д-да, — едва сдерживаясь, чтобы не зарычать от нарастающей боли, выдавил он. Он солгал. С ним не всё в порядке. И Этив, кажется, прекрасно это поняла. Где-то с минуту она пристально смотрела на него, не произнося ни слова, а после вдруг сказала: — Может, тебе всё-таки помочь? — Я и сам могу… — он хотел было возразить, однако руку снова пронзила адская боль, отчего он зажмурился и вновь негромко простонал. — Боже, какой ты всё-таки вредина, — она покачала головой, а после присела рядом с ним на кушетку. — Давай сюда свою руку. Калб открыл было рот, чтобы что-то сказать, однако, ощутив на себе суровый взгляд Этив, передумал. Лишь послушно протянул ей раненую руку, отвернувшись в другую сторону. Он полагал, что она, должно быть, собиралась вылечить её, однако ошибся. Вместо того чтобы исцелить рану, она начала просто спокойно забинтовывать руку. Как только Калб осознал это, то вздрогнул и в недоумении повернулся обратно к ней. Этив всё так же сидела с ним рядом, придерживая его руку, и осторожно наносила бинты. Вид у неё был непривычно серьёзный, сосредоточенный. Тонкие брови сдвинуты к переносице, бледные губы плотно сжаты, в чёрных глазах виднелось нескрываемое беспокойство. Глядя на такую Этив, необыкновенно серьёзную и взволнованную, Калб почувствовал себя странно. Она ведь обычно всегда улыбалась и шутила, а теперь вела себя чересчур тихо. Сейчас она не смеялась и не подкалывала его, как раньше, а наоборот, была максимально сосредоточенной и ответственной. Она даже смотрела совсем не так, как раньше. Теперь в её взгляде вместо теплоты и озорства ощущались волнение, горечь осознания того, что она не смогла вовремя ему помочь, и злость на того, кто оставил эти ужасные раны. Это несколько беспокоило. Неужели она до сих пор переживает из-за того, что произошло? Однако спрашивать Калб не стал. Лишь продолжил молча наблюдать за тем, как она забинтовывает его руку. Пока Этив наносила бинты, выражение её лица не менялось, однако, стоило ей добраться до раненого места, как она остановилась и закусила губу. Несколько секунд она неотрывно смотрела на рану, не двигаясь, а после вдруг осторожно дотронулась до неё кончиками пальцев. От её прикосновения Калб дёрнулся, зашипел от боли. Она тут же убрала руку и, тихо извинившись, продолжила бинтовать. Больше она его не трогала. Она даже опустила взгляд, дабы на него не смотреть. Такое её поведение казалось ему странным, но он не стал ничего говорить. Лишь мысленно отметил, что его догадки насчёт того, что она до сих пор переживает, подтвердились. Так они и сидели, не говоря друг другу ни слова, пока она не закончила. — Ну вот, всё готово, — улыбнувшись, сказала Этив, когда хорошенько закрепила бинты, чтобы они не сползали. Теперь выражение её лица снова стало весёлым и беззаботным, лишь глаза выдавали, что она всё ещё беспокоится. — …Спасибо, Эти, — смущённо отведя взгляд, буркнул Калб. Рука всё ещё невыносимо болела, и потому это было единственное, что он сейчас мог ей сказать. — Угу, — она кивнула, всё так же не переставая улыбаться. После, помолчав немного, она чуть тише добавила: — Ты ведь знаешь, что я всегда тебе помогу. — Знаю, — он так же кивнул в ответ, прикрыв глаза. После он потянулся к лежавшей рядом рубашке, чтобы надеть её обратно. Однако он не успел: прежде, чем он дотянулся до неё, он почувствовал, как Этив быстро чмокнула его в щёку. От такого её действия он вспыхнул и тут же обернулся к ней. — Эй, т-ты чего творишь?.. — Тогда перестань быть таким врединой и научись принимать мою помощь, — вместо ответа сказала она и, поднявшись с кушетки, полетела к двери. — И не засиживайся тут слишком долго, а то тортика для тебя совсем не останется, — она хихикнула. Калб хотел возмутиться, однако она покинула комнату прежде, чем он успел хоть что-то сказать. Когда за ней закрылась дверь, он недовольно заворчал и стал аккуратно надевать рубашку. Но мысленно он всё же решил, что теперь будет просить её помочь с бинтами, раз уж это её так беспокоит.