Самая ядовитая бабочка

      На завтрак снова полусырой рис с сушёной рыбой и кое-как сваренными красными бобами. Ну, не привыкли руки пока готовить здешнюю еду. Чёрные, как вороново крыло, волосы, исчезающие в тёмно-фиолетовый, мешались и навязчиво лезли в рот. Фыркнув, снова отплёвываюсь. Мало того, что волосы, так ещё и невкусно совсем. Гадость одним словом, но голод не тётка, по голове не погладит и поэтому, не взирая на упорное нежелание моего желудка воспринимать это месиво как полноценный завтрак, продолжаю со слезами на глазах жевать пересоленную рыбу. Прошла уже неделя с моей жизни здесь, в Корпусе Истребителей Демонов или, как коротко я нарекала его в своих мини комиксах, КИД. Невкусный чай только ухудшил и так отвратительное настроение, которое стремительно нарастало по мере того, как часто я думала о своей судьбе попаданки. Закончив основную трапезу, можно приступить к самому вкусному, что тут есть — засахаренная хурма. Плюсом шли тайяки — это маленькие печеньки в форме рыбок и какая-то небольшая лепёшка с начинкой. Сладкие запасы хозяйки дома было единственным, что меня радовало после красивой внешности прошлой владелицы тела — Шинобу Кочо.       В голове отчётливо всплыло воспоминания «того самого» дня. Уже которая по счёту ссора с отцом, побег из дома в единственное место, которое приносило мне удовлетворение — мою лабораторию и соседствующую с ней оранжерею. Дело в том, что я — лепидоптеролог, учёный, что занимается изучением бабочек. Они — моя страсть, жизнь и работа. Именно им всегда отводилась должная часть моего времени, именно они всегда занимали мой разум в университете, школе и дома. Все существующие на ютубе видео о них были пересмотрены по тысяче раз. В какой-то момент, мои родители решили, что их дочь окончательно свихнулась на этих чешуйчатокрылых, раз это двадцатитрёхлетнее чудо сумело притащить им террариум с двумя бабочками вида Морфо Пелеида. Однако стоит уточнить сразу, мне их просто одолжили для заботы, ведь их хозяева уехали на море, а достаточными навыками и достаточной повёрнутостью на этих насекомых из близких знакомых обладала только я. За несколько суток до побега, меня укусила гусеница, яд которой убивает всего через несколько дней, но мне было как раз не до укуса, который я заметила только через два дня, а до отчёта нашего университета о проведённом научном конкурсе, что состоялся на днях. Работёнки вагон и маленькая тележка, а мне, как одному из соведущих и организаторов, вообще три вагона с десятью тележками досталось. Кофе, смешанный с виски и недосып только ускорили распространение яда по телу и по итогу, когда я с похмелья решила, что всё в порядке, проживу, вдруг упала и больше не поднялась.       В дверь раздалось тактичное «тук-тук-тук», что заставило так и не убравшую со стола остатки «завтрака» вздрогнуть. Что-то сильно я в себя ушла, а в таком жестоком мире это сродни смерти. Вдох-выдох, принимаем максимально болезненный вид и шлёпая босыми ногами по ледяному полу открываем сёдзи, вежливо, ориентируясь на воспоминания Шинобу, приветствуя вечно кислую мину Томиоки Гию. Буркнув в ответ что-то нечленоразборное, он поинтересовался, когда же «внезапно заболевшая Кочо» выйдет из своего дома для накопившийся работы. Ни тебе «как здоровье», «как дела» или «всё хорошо», а с порога претензии. Он хуже, чем в аниме, а ещё опаснее. Если в экранизации и манге этот стол(б)п вёл себя отвратительно по велению сценария, то тут нет ничего. Боже, как же я хочу сдохнуть, а не жить в теле человека, который, мало того, что двинет лыжи плюс минус через пару лет, так ещё и лечит, спасает, сражается с демонами и обучает три ходячие проблемы, при этом защищая их от нападок «общественности». Любой знающий канон человек конечно же обрадуется такому исходу, но только не я, отнюдь не потому что боюсь, а потому что смотрела только аниме, регулярно почитывая википедию об интересующих меня героях, а следовательно не знаю практически ничего, кроме ключевых моментов жизни Шинобу. Привалило счастьице. Из потока бесконечного размышления меня вырвал холодный голос Томиоки, который отчитывал местного врача, то есть меня, за то, что хожу с босыми ногами. Моим заготовленным аргументом, я тут же парировала, что он так внезапно объявился, что обувь надеть было бы проблематично, ведь нельзя заставлять столпа воды и моего дорогого коллегу ждать. Ответ сродни тому, что оригинальная Кочо сказала Гию в лесу на горе Натагумо. Угх, ладно, сейчас быстро придумаю отмазку и выставлю его, а то эти голубые глаза заставляют моё правое веко подрагивать от частых, а вернее каждоутренних визитов. Надо будет поискать у Шинобу на полках немного успокоительных чаёв или травок. Помолчав и посверлив мою насмешливую физиономию непроницаемым взглядом, Томиока наконец-то ретировался, бросив напоследок:       — Сегодня Ояката-сама зайдёт. Не взирая на свою болезнь, он тревожится о твоём состоянии.       «Ну звиздец… Кагая Убуяшики точно не тот человек, которого можно надуть. Мне кранты.»       Ну и фиг с ними всеми. Лучше пойду посплю ещё, а то завтра «первый рабочий» день. Радости… прямо как перед деканом, который отчитывал меня за нарисованных котов в туалете на зеркале. Мало того, что это не я, так ещё и всё это «искусство» было изображено в мужском туалете! С какого чёрта подумали на меня, загадка Жака Фреско. М-да. Но даже так, я бы лучше предпочла вернутся к своей старой замухрыженной кофте, затасканным шортам, плюшевым носкам, пледу, коту, псу, мухоловке и телевизору после трудного исследовательского дня. К чёртовым квитанциям за квартплату, ссорам с родителями, которые бухтели, что вместо семьи, я сижу в лаборатории с бабочками и совсем забила на себя. Отчасти верно, ведь за собой следить, для меня что-то из ряда вон выходящее. У меня никогда даже косметики-то не было ибо нафиг она нужна, я и так на пары опаздываю. Хочу снова ощутить себя нужной, пусть и живущей ради бабочек с Томом и Джерри. Последний, представлял собой неуклюжего мопса с вечно высунутым языком. Милаш. Как они там без меня? Мама… Папа… А мои исследования? Все эти вопросы роем кружили в моей голове, когда я только-только проснулась в этом мире, даже ещё не понимая, что отныне жизнь изменилась навсегда. Да, тут присутствовали демоны и какая-никакая магия, да вот только ни магии пространства, ни магии времени тут не существовало. Для более достоверных фактов придётся покопаться в книгах, но в поместье Бабочки они все медицинские и лишь одна по истории! Из неё, я тогда выяснила, что проживаю в японскую эпоху Тайсё, а увидев отражение, к этому словосочетанию прибавилось и слово «альтернативная». Ну почему мне так не повезло? Почему Шинобу, а не Мицури? Хотя… перспектива иметь яндере поклонника отталкивает. А ещё… она тоже умрёт! И почему я читала биографию только тех, кому суждено было рипнуться? Карма у меня что ли такая?       Лениво направляясь к футону после уборки за собой в миниатюрной столовой, обдумываю что мне делать дальше с этой жизнью? К чему моё присутствие, если оригинальная Шинобу справлялась бы лучше в сотню… нет, тысячу раз?! А мне… просто хочется солёных огурчиков и конечно же посмотреть интересное, пусть и местами клишированное кинцо по типу «Пятого элемента» или «Иллюзии обмана», провести выходные на даче у бабушки и потискать мопса, лёжа в горячей ванне. Как там Шрэк в четвёртой части говорил: я не ценил, что имел, пока всё не потерял. Идентично, блин. Ладно, нытьём, я себе вряд ли помогу, если только умереть, а следовательно, нужно основательно подготовиться к встрече с… Кагуей Убуяшики, который, судя по всему, явился напомнить мне о том, как же я сюда попала. Продолжая тему того, что очнутся мне довелось всё в этой же комнате, далее событие развивались немного клишированно: страх, слёзы, отчаяние и попытка выпить смертоносный яд, однако, не получилось, слишком слабая воля и сильное желание жить, пусть и в таком месте. Далее, мне всё же пришлось выползти на свет божий, в поместье Убуяшики на сбор столпов. Удивительно, но пришла я второй по счёту после Обаная Игуро — столпа змеи, так как тот всегда предпочитал появляться на них заблаговременно, ибо прийти позднее для него нечто из ряда вон выходящее. На дереве прячется, хех. Так как после сильной душевной травмы, попытки принять положение, маленькой адаптации говорить с «особо опасными» персонажами не хотелось, то я просто молча села на белую гальку и решила помедитировать. Закрыла глаза и снова эта сцена глупой смерти, тоска по неидеальной, но родной семье и боль от того, что больше, мне их увидеть не суждено.       Позади раздались шаркающие шаги. Подскочив и обернувшись, я увидела бодро шагающего Тенгена Узуя, что-то неторопливо обсуждающего с Кёджуро Ренгоку. Что же вас так много-то на одно субботнее утро? Позже, вошла Мицури Канроджи, а за ней ещё двое: Санеми Шинадзугава в сопровождении Гёмэя Химеджимы. Через минуту после них зашёл и последний столп — Муичиро Токито, ах да, Томиока Гию… он явился позднее всех, при этом всё ещё держа холодную физиономию. Весь клубок проблем собран, осталось только с самим главой поздороваться. Не прошло и пары секунд, как под звон небольшого колокола из распахнутых сёдзе появился внешне привлекательный, не взирая на расползшуюся по лицу болезнь, мужчина в сопровождении двух дочерей-близнецов, что заботливо поддерживали отца за обе руки, облегчая состояние последнего. Желание свалить было огромным и нарастало всё больше по мере того, как странно пялился на меня весь корпус. Ёшки матрёшки! Только сейчас взглянув на себя, я заметила, что нахожусь в пижаме и с распущенными волосами. Настоящая Шинобу наверное отравит меня во сне, если узнает, что я такое сотворила. Наспех пробормотав извинения, я удалилась под гробовое молчание. Чёрт, как же стыдно! Забыть одеться, да и ко всему прочему предстать так перед всеми центральными персонажами. Жалко тут высоток нет… спрыгнуть и дело с концом.       Как оказалось, умения тела Шинобу Кочо никуда не делись: скорость, ловкость и скрытность на высоте, меч с выгравированным словом «злой дух», а… ну и память с печальным прошлым идёт в комплекте. Лучше бы её не было, амнезия сыграла бы мне на руку. Грустно вздыхаю, события что-то слишком быстро разворачиваются. Ещё два дня назад я была простым человеком, который любил кофе, ванну и выходные, а сейчас столп Насекомого. Откопав прилежно сложенную форму истребителя и надев её на себя, накинув сверху хаори умершей старшей сестры, по обстоятельствам, теперь моей, вложив катану в ножны, я на негнущихся, а на несущихся ногах вернулась в поместье Убуяшики, где по прежнему царила тишина, что заставила моё сердце тревожно забиться и пускать кровь куда быстрее обычного. Сглотнув, я подошла к остальным и села на колени, ожидая слов Кагуи. На удивление, он успешно обо мне позабыл и принялся рассказывать о происходящих в каком-то там округе Суминоки убийствах.       «Какая бабочка прелестная! Подождите… а не та ли это бабочка, гусеница которой и отправила меня сюда? Может ещё раз умереть от её яда и я смогу вернуть себе прежнюю жизнь?»       Надежда, конечно, как ей и подобает теплилась в моей ровно дышащей груди. Хотелось верить, что всё исчезнет и я вновь обрету привычное «чудаковатое» имя Алиса. Когда Кагуя закончил, он что-то проговорил Томиоке и разослал нас по своим поместьям. Желание остаться и выложить всё начистоту так и рвалось наружу, но я, как и подобает моей «золотохарактерной» натуре, засунула его поглубже обратно. Нет, не умею выговариваться незнакомцам. Особенно тем, кому не доверяю. Стремительная скорость вернула меня домой, если так можно назвать обширное поместье с множественными пристройками и прелестным садом. Однако стоило мне сделать шаг вовнутрь, как по всему корпусу разлетелось известие, что я «на больничном». Вот так и приходим к настоящему. Кагая Убуяшики ожидает моего разрешения войти, а мне так неохота вставать и одеваться, что закутавшись по-теплее, я ленивым движением открыла сёдзе, впуская «отца» в дом.       — Здравствуйте, Ояката-сама. Что привело вас ко мне? — копаться в клубке бесконечно-печальных событий мне не хотелось, так что накатала отсебятину. Он слегка склонив голову, ответил мне мягким приветствием и сказал, что явился для серьёзного разговора. По сути, из-за его тяжёлого состояния, это мне следовало идти к нему, но он опередил мой благородный позыв раскаяться. Пригласив его за стол, я умудрилась изловчиться помочь ему сесть и одновременно поставить чайник на ещё горячую печь, при этом сохраняя дружелюбный тон, хотя мне было ой как не до вежливости. После разлития чая по пиалам, мы приступили к обсуждению дел минувших дней.       Мужчина ненавязчиво вёл беседу, расспрашивая, рассуждая и в целом, располагая к общению с собой. Некоторые его реплики обрывались из-за сильных приступов кашля, но в основном, разговор протекал как нельзя лучше для меня. Аргументы, отмазка, всё это я разработала, пока скрывалась тут от других столпов и… обитателей поместья Бабочки. Я была согласна с Кагаей в двух моментах: во-первых, сделанного не воротишь, а во-вторых меня ждёт куча работы. Тонкий намёк на то, что «больничный» окончен был безошибочно мной уловлен. В конце диалога, я осмелилась сказать о своём намерении выделять время на тренировки для укрепления тела. Я не Шинобу, нужно научиться срубать демонам голову иначе, рискую потерять свою в первом же бою. Кагая ответил невнятно, но то, что он подумает, мои уши отчётливо уловили. Мы распрощались и у меня на душе полегчало. Пусть этот мир жесток, но Танджиро всё-таки дожил до старости, да ещё и правнуков завёл. Почему бы и мне не выжить? Просто избегать тех моментов, когда Шинобу будет при смерти или умрёт вовсе. И в памяти наверное покопаться придётся… яды-то нужно изобретать. Ведь от умений Кочо зависит жизнь Зеницу Агацумы, которого очень кстати паучок подстрелит. Благо до их появления у меня… так, а сколько у меня времени?       Календари тут вообще придумали? Какое число, день и год? Говорили, что всё действо происходит в эпоху Тайсё, а если мне не изменяет память, то это около 1910-х? Помню, что самой Шинобу около 18-ти на момент появления в рядах истребителей главного героя, а при битве с Доумой, ей шёл двадцатый год или двадцать первый год. То есть… я сейчас моложе меня тогда? Пусть и на пять лет, но тоже сойдёт. Н-да, нужно же ещё что-то на обед и ужин приготовить. С голоду умирать так себе удовольствие. Неужели снова тот ужасный рис… неделю им давлюсь. Эх, ничего не поделаешь, пойду стряпать. Что тут у нас… ага, рис, мука, специи, сладости, немного вяленной рыбы, бобы и прочее, название чего мне было неизвестно. Если лучше поищу, может и книга рецептов найдётся. Ох, ну да, память для чего… чуть напрягаюсь, ища тот самый кусочек воспоминания о книгах в голове Кочо, но пусто. Как видимо, девушка готовить либо не умела, либо не умела. Не удивительно, когда ты имба в одном, то в другом ты можешь быть полным нубом. Прямо моя ситуация: запредельно одарена в своей области художника и лепидоптерологии, но ни музыка, ни инструментальные оркестры, ни даже писательство мне не давались так легко, просто не моё и всё, решила я и пошла развиваться в своих областях.       Сегодня рис получился лучше, а рыба показалась даже вкусной. Бобы всё также на прежнем уровне. Засахаренная хурма всё ещё божественно прекрасна. Постепенно привыкну и стану есть чуть больше, а пока более одной миски риса со всем выше перечисленным, кроме хурмы мне хватает на утоление голода. Конечно, еда это одно, а вот взаимоотношения с другими персонажами наука, которую, интроверту-затворнику познать будет тяжело. Весь остальной остаток дня, прошёл за чтением книг о медицине и искусстве создания ядов. Завтра нужно встать пораньше, ведь тренировку откладывать не следует, если хочу стать сильной настолько, что смогу самостоятельно отрубать головы демонам. Может и своё что-нибудь изобрету. Кивнув самой себе, поужинав, почитав ещё немного перед сном, я легла спать, под пение воробьёв, хоть и не была до конца уверена в том, что они умеют петь.