I love all your sounds

Открыв рабочий ноутбук, Кью чуть нахмурился. На него в упор смотрела сова. Нарисованная. Открытка из плотного картона, на которой была умеренно растрёпанная и чуть сощурившаяся сова. Клюв украшали изящные очки, оправа которых странно напоминала ту, что выбрал для себя Кью. Открытка не выглядела опасной. К тому же только один человек мог проникнуть в святая святых MI-6 и оставить её вот так, не будучи остановленным и не подняв тревогу. Подавив желание всё же надеть перчатки, прежде чем поднять открытку с клавиатуры, Кью перевернул картонный прямоугольник и ожидаемо ничего там не обнаружил. Позже он проверил его в УФ-свете и протестировал ещё несколькими способами, но открытка была совершенно обычной, не скрывала ни микрочипов, ни невидимых надписей. Там не было ничего. Кроме совы. К концу рабочего дня Кью сбросил её со стола в корзину для бумаг. Бесстрастная камера наблюдения зафиксировала этот момент. *** На следующий день Кью обнаружил новую сову. На этот раз открытка закрывала от него любимую кружку. Выдержав короткое сражение взглядами — эта сова тоже была в очках, — Кью взял картон двумя пальцами за уголок и перевернул, чтобы убедиться — оборотная сторона девственно чиста. И всё же сова была определённым намёком, символом. Кью нахмурился и отложил открытку на край рабочего стола. Прежде чем заняться запланированными делами, он усилил охранную систему лаборатории. *** Вернувшись домой, Кью обнаружил сову в почтовом ящике. Эта была не только в очках, но и куталась в шарф, поразительно похожий на тот, что защищал шею самого Кью от осеннего холода. Ни одной надписи сзади не оказалось. Кью меланхолично сунул открытку в сумку и направился к лифту. Следующая сова ожидала его на ручке двери. Открытка была предусмотрительно вставлена в пластиковый карман, который удобно подвешивался, как таблички «Не беспокоить» и «Нужна горничная» в гостиницах. Возможно, этот пластиковый карман некогда и использовался в одном из отелей. Кью мог бы проверить, но чувствовал, что так только отвлечётся от основной задачи. Он наконец вошёл в квартиру и на некоторое время отпустил всякие мысли о совах и открытках, потому что следовало уделить внимание кошкам. Погладив их, он убедился, что корм и вода не закончились, как должны были. Он прошёл в гостиную… и снова увидел сову. Для разнообразия эта была не открыткой, а подушкой. Мелькнула мысль, что в подушке такого формата можно спрятать немало полезных вещиц, опасных штуковин и отличные жучки для полного комплекта, он приблизился и всмотрелся в прищуренные совиные глаза, спрятавшиеся, как и его собственные, за стёклами очков. — Хорошо, — произнёс он вслух. — Я чего-то не понимаю. *** Спустя полчаса Кью выяснил, что каждая из пяти сов, что собрались у него к этому моменту, — да, та, бесславно отправившаяся в мусор, была выужена Кью тремя минутами и четырнадцатью секундами спустя и продезинфицирована, — вышла из-под стилуса одного и того же автора. Она проживала в Лондоне, снимала квартиру неподалёку от парка Виктории, существенно за неё переплачивая. В последние дни на счёт художницы была переведена внушительная сумма явно от подставного лица. Всё это ровным счётом ничего не объясняло. Кью и без этого поверхностного анализа понимал, что за появлением сов скрывается ноль-ноль-семь. Но он никак не мог понять причин его действий. А главное, никак не мог просчитать, чего тот хочет добиться. *** Манипенни смотрела на него с едва уловимой насмешкой. — Конечно, ноль-ноль-семь оказывал мне знаки внимания, — откинулась она на спинку кресла. Видеозвонок застал её за рабочим столом — хоть и не в офисе. — Это… часть его уникального стиля, если хочешь, — она усмехнулась. — Дорогие духи, шоколад, который я люблю, — в голосе послышалась мечтательность, — даже этот милый браслет, — она оттянула тонкую цепочку, усеянную мелкими камнями, на запястье, — ровным счётом ничего не значат, — закончила она. Кью молчал. Ничто из перечисленного не было похоже на сов. — Отчего ты спросил? — Манипенни едва заметно сощурилась. — Провожу анализ, — отозвался Кью. — Так и подумала, — с улыбкой она отключилась. Кью снял очки и потёр переносицу. *** Уже завтра ноль-ноль-семь должен был отправляться на очередное задание, и Кью методично проверял экипировку, которую для него приготовил. Новая сова — снова открытка — была сброшена в ящик рабочего стола. Кью не удосужился рассмотреть её. Не хотелось признаваться в этом даже себе, но он был заинтригован до крайности. Ноль-ноль-семь что-то пытался сказать ему, и выбранный им код никак не давался Кью. Гениальный хакер был уязвлён и не мог подавить острый приступ любопытства. И в то же время он не хотел показывать, что ноль-ноль-семь этого добился и потакать его и без того безразмерному эго. Оттого предстоящая встреча нервировала больше обычного. Лучащийся самодовольством агент вошёл в лабораторию ровно в назначенный час. Кью мельком взглянул на него, отметив, конечно, безукоризненно сидящий костюм и холодный прищур голубых глаз и усилием воли отведя глаза от губ, и тут же принялся монотонно перечислять особенности новой перьевой ручки, запонок и, безусловно, часов, оснащённых лазерным излучателем. Ноль-ноль-семь слушал с обычной небрежностью, но почти не перебивал. Иногда на губах его появлялось подобие улыбки, и Кью едва заметно сбивался в своих пояснениях. Наконец он дошёл до стандартного: — И постарайтесь на этот раз вернуть автомобиль по возможности целым… Бонд сощурился и прервал его: — Как тебе группа Buckcherry?.. — Что? — Кью заморгал. Наверняка сейчас выражение его лица максимально совпало с одной из сов с открыток. Ноль-ноль-семь не ответил, только пронзил его взглядом, в котором читалось: «Разве кто-то здесь не юный гений?», и покинул лабораторию. *** Вечером Кью разложил перед собой все открытки в хронологическом порядке, решив пока не принимать в расчет подушку. Он детально изучил каждый рисунок и заметил то, что прежде ускользнуло от его внимательного взгляда. Это было настолько возмутительно и оскорбительно просто, что он даже рассердился — хотелось бы верить, что на ноль-ноль-семь, а не на самого себя. У каждой совы в стёклах очков был маленький блик, напоминающий букву. Не составило труда сложить их в одно слово «Sorry». Оглянувшись, Кью убедился — сова с подушки держала компакт-диск, на котором значилось «15». Кью сопоставил все полученные факты, вбил в поисковик два слова и цифру и пришёл к выводу, что в последнее время потерял хватку, раз не заметил всё это сразу. Музыка была даже приятной. Текст песни, впрочем, не внушал оптимизма. Мысленно Кью простился с новым автомобилем, мудро решив проигнорировать строчку: «I love how you kiss, I love all your sounds». В конце концов, это ведь было лишь раз и вряд ли особенно запомнилось ноль-ноль-семь, верно?.. К сожалению, Кью никак не мог отделаться от ощущения, что упускает что-то ещё.