Дождливый день моего солнца.

Эта история началась давно, с тех самых пор, когда я носил потрепанные сапоги и такое же потрепанное пальтишко темного цвета. Тогда мне было шестнадцать, когда я увидел тебя в первый раз, такого красивого и самого замечательного…

🍂

— Вот зараза, льет с самого утра, как из ведра! — недовольно бурчит отец, ставя на стол горячие кружки с кофе. — Доброе утро, пап, — улыбается парень, спускаясь по лестнице со второго этажа. — А-а, сынок, здравствуй. Я не разбудил тебя? — улыбнулся Джон, одаривая мальчика нежным взглядом. — Не-е-ет, что ты, пап, — отмахнулся темноволосый, принявшись за кофе, — уже третий день грозы не прекращаются, я соскучился по солнцу. — И не говори, все никак не могу в город выбраться, у меня столько забот накопилось, еще и этот дождь… — тяжело вздыхает мужчина, вновь приближаясь к окну. Чонгук жевал бутерброды с сыром, сделанные с любовью его отцом. Он размышлял о солнце, о ясном небе, о ярких цветах, которые просыпаются от лучей, о самом прекрасном и о самом теплом. — Гляди-ка, сынок, у нас новые соседи, — сказал мужчина, тщательно кого-то высматривая на улице. Мальчик соскочил со стула, захватив с собой бутерброд, и подбежал к папе. Он всегда любил новые знакомства, да и в последнее время парню было очень одиноко. Заглянув в окно, он заметил черную машину, из которой выносили сумки с вещами двое мужчин. Возле двери самого дома стояла женщина, одетая в строгое черное платье, которое подчеркивало ее стройную фигуру. На ее руках были кружевные перчатки, поверх которых блестели золотом различные кольца, а на голове красовалась большая черная шляпа. Она придирчиво оглядывала местность, казалось, что ее заставили сюда переехать. Вдруг, задняя дверь машины открылась и из нее вышел мальчик, робко шагая по дороге, проложенной к дому. Его кудрявые волосы развевались в разные стороны от сильного ветра, темные брюки раздувались, а теплая кофта постепенно становилась влажной из-за усилившегося дождя. Но мальчик не выглядел озлобленным или недовольным из-за этих, казалось бы, неприятных мелочей. Его голова вертелась в разные стороны, а глаза сверкали яркими звездами. Ему было любопытно. Ему было интересно. Он был несравненно счастлив. И когда Чонгук смотрел на его квадратную улыбку, то совсем не замечал, как улыбался тоже. Зато Джон, наблюдавший за своим сыном, улыбался одними глазами и заговорил шершавым голосом: — Познакомься с ним, когда дождь утихнет. Мальчик перевел восхищенный взгляд на отца и активно кивнул головой, вновь вернув свое внимание к новому соседу. Тот все еще осматривался по сторонам, пока капли дождя попадали на его смуглое и счастливое лицо. Он поднял руки, с азартом наблюдая, как молния вновь прошлась по небу. — Он такой сказочный… — прошептал совсем тихо брюнет, поражаясь картине, представшей перед его глазами. Но вдруг, кудрявый незнакомец вздрогнул от строгого голоса женщины, что уже стояла в доме, поставив руки в боки. Мальчик виновато опустил голову и скорее ретировался к ней, пока та хмурила брови и кривила губы. Дверь за ними закрылась. Послышались раскаты грома.

🍂

Чонгук никак не мог усидеть на месте, постоянно выглядывая в окно из своей комнаты. Проверял, закончился ли дождь? Пора ли уже бежать к тому мальчику, чтобы вновь увидеть его до безумия сладкую улыбку? А вдруг они совсем заняты, пока раскладывают свои вещи? — Чонгук, иди отнеси яблоки нашим соседям, дождь прекратился! — послышался голос Джона с первого этажа, поэтому мальчик немедленно вскочил со своей кровати и побежал к шкафу. Оттуда он вытащил свои брюки с заплатками, свитер, цвета кофе, который связала ему бабуля. Наспех одевшись, он взглянул на себя в зеркало. Вместо красивой прически, парень заметил лишь воронье гнездо. — Какой кошмар, я же его так только испугаю! — воскликнул он, испуганно озираясь по сторонам, в поисках гребешка отца. — Чонгук, ты слышишь? — вновь подал голос мужчина. — Да, пап, я сейчас! Он безуспешно пытался хоть как-то уложить свои непослушные темные волосы, но по итогу, бросил гребешок на кровать и побежал вниз по лестнице. — Ну-ну, куда ты так спешишь? Мальчишка никуда от тебя не денется, — посмеиваясь, говорил отец. — Хочу поскорее его увидеть, — ответил Гук, натягивая на босые ноги потрепанные сапоги. — Передай эти яблоки той женщине и скажи, чтобы приходили к нам на ужин, сегодня будет твоя любимая шарлотка, — улыбнулся мужчина, протягивая сыну платок, в который завернул спелые красные яблоки. — Хорошо, обязательно передам! — ответил Чонгук, натягивая на себя пальто и восьмиклинку, чтобы скрыть непослушные локоны.

🍂

Чон топчется на месте, робея перед закрытой дверью, на которой был написан номер «23». Он то поднимал кулак, чтобы постучать, то опускал. Его терзали мысли, не будет ли его визит лишним? Ведь они только переехали. Громко шмыгнув носом, он все-таки решился и три раза, как положено, постучался. Долгое время ему никто не открывал, Чонгук уже успел надумать себе всякого, но послышались тяжелые шаги, которые не предвещали ничего хорошего. Дверь отворилась, в лицо блеснул теплый свет, исходящий из комнаты, а в нос запах духов, что горечью оседал на языке. Перед ним стояла та самая женщина, изогнув в недоумении темные брови. От нее исходила аура, давящая на Чонгука, ему хотелось опустить голову и попросить прощения, но тот ярко улыбнулся, протягивая яблоки, сказал: — Здравствуйте, меня зовут Чонгук! Я живу с папой в соседнем доме, вот в этом! — указал он пальцем на здание, — Эти яблоки вам, пожалуйста, примите это как подарок за знакомство! — продолжал тарахтеть Гук, стараясь незаметно посматривать внутрь дома, чтобы успеть увидеть того мальчика, — Мы вас приглашаем к нам сегодня на ужин, папа приготовит самую замечательную шарлотку, поверьте, когда вы ее попробуете, то несомненно влюбитесь в его готовку! Женщина смотрела то на платок, в котором виднелись спелые фрукты, то на парнишку, который то и дело, шмыгал носом. Видно, совсем озяб. Она скрестила руки на груди, и когда Чонгук смотрел в ее глаза, то он не видел в них ничего светлого, ничего хорошего. Там был только мрак и бесконечная темнота. Ярко выраженная родинка на её щеке почему-то отталкивала, нежели притягивала. Весь ее вид говорил о величии, словно он не достоин стоять рядом с ней, даже глядеть на неё. — У меня аллергия на яблоки. Дверь громко хлопнула перед его носом, он растерянно моргал, не зная, что теперь делать. Парень был в недоумении, мало того, что знакомство с этой злодейкой не удалось, так он еще и разозлил её, вдобавок не познакомился с тем сказочным мальчиком. Он, опустив голову, направился обратно к дому, вновь шмыгнув носом. Обычно люди тянулись к Чонгуку, пусть в их местности жили одни бабушки и дедушки, те всегда с радостью принимали парня в гости, угощали сладким чаем и пирожками. Брюнет уже приближался к дому, бросив прощальный взгляд на дом новых соседей, собирался заходить к себе, пока не заметил едва мелькнувший свет от свечи на втором этаже. Возле маленького окошка бродил тот самый мальчик, Чонгук узнал его по очертанию кудрявых волос. Оленьи глазки загорелись восторгом, он положил платок с яблоками на порог своего дома, захватив оттуда пару штук, направился обратно.

🍂

«Ну и что мне делать?» — задавался вопросом Чон, глядя в это крохотное окно на втором этаже. Кажется, это был чердак… Не кричать же ему, в самом деле. Тем более, женщина дала понять, что Гуку тут не рады. Вновь заметив свет, исходящий от свечки, его сердце вздрогнуло, кажется, пропустило удар. Не стоять же ему истуканом, верно? Чонгук стал оглядываться по сторонам, в поисках необходимого. Заприметив желуди, которые падали с могучего дуба возле дома под номером «23», тот скорее запихнул их как можно больше в карман своего пальто. Первый — мимо! Второй — эх, не долетел! Третий — в точку! Тень в окне испуганно дернулась от тихого удара в окно, пригнулась. Чонгук сам перепугался, ведь он меньше всего на свете желал испугать этого мальчика. Как только показались испуганные глазки, Чон выпрямился, улыбнулся во все тридцать два зуба, стал активно махать рукой. Но глазки мальчишки как были испуганными, так и остались. Ладно, была не была! — Привет, я Чонгук! — крикнул брюнет, не переставая улыбаться, — я живу тут! — указал на свой дом, — Давай познакомимся? Брюнет внимательно следил за каждым движением в окне, он жадно всматривался в эти глаза, желая увидеть большего, желая услышать его голос, любоваться улыбкой. Его тень медленно поднималась, очертания лица становились все яснее, все четче. А сердце парня все стучит и стучит, дыхание замирает и замирает. Вот наконец слышен звук открывания этого треклятого окна, аккуратно высовывается его до безумия милая мордашка, и тихий, низкий, робкий голос раздается в ушах Чона: — П-привет. Эй, Чонгук, очнись! С тобой поздоровались! С тобой сейчас будет вести диалог этот сказочный мальчик! — А… а… А! Да, привет! Меня Чонгук зовут, а тебя к-как? — его голос слегка дрогнул, но тот старался скорее взять себя в руки. — Я… Я Тэхен… — совсем тихо, еле слышно. — Как-как? Тэхун? — Тэ-Тэхен… — Привет, Тэхен, я твой новый сосед! Принес тебе яблочки, будешь? — одаривая робкого парня вновь белоснежной улыбкой, говорит Чонгук. Тот высунулся еще совсем немного, и наконец Чон смог разглядеть его лицо. Ах, эти глаза, словно омуты, затягивают его куда-то вниз, кажется, что земля пропадает из-под ног. Его невинное лицо освещало этот осенний вечер, и кажется, скоро снова пойдет дождь. Он выглядел очень робким и застенчивым, видимо, тот очень стеснялся заводить новые знакомства, в отличие от Чонгука. — Яблоки?.. — Да, яблоки! Это наши с папой яблоки, возле дома стоит прекрасная яблоня! Попробуй, они очень сладкие, как мед! — Правда? — на его лице проскользнула улыбка, которая теплом отдавалась в душе Чонгука. — Правда-правда! Как я могу тебе их отдать? — задумался парень, вновь оглядываясь по сторонам. Тэхен лишь молча следил за ним, быть может, тоже пытается найти способ проникновения яблок к нему в комнату. — Смотри, Чонгук! — неожиданно громко воскликнул Тэхен и заставил Чона поднять на него голову. Тот указывал своим длинным пальцем на хлам от прошлых владельцев дома, что находился как раз прям под его окном. — О, точно! Спасибо, Тэхен, — с разбега прыгнул на старую мебель. И вот их лица оказались на расстоянии вытянутой руки, теперь Гук мог рассмотреть лицо сказочного мальчика. — Вау, ты такой красивый… — вырвался шепот из кукольных губ, отчего он сам смутился и Тэхена смутил, тот вмиг покраснел. — А… э… держи скорее, — протянул ему два спелых фрукта, которые неловко взял кудрявый парень, прошептав: «Спасибо большое». — Мой папа приготовит сегодня шарлотку, придешь на ужин? — на грани шепота говорил Чонгук, не отрывая взгляда от его глаз. Но что-то в лице Тэхена поменялось, он сник, его глаза, в которых горят звезды, будто на секунду утихли, сгорели. Чонгук следил за тем, как розовые губы медленно раскрываются и низкий голос отдается эхом в ушах Чона: — Извини, мне нельзя выходить…

🍂

Когда я это услышал, то совсем не понял, почему тебе этого нельзя делать. Почему тебе совсем нельзя выходить? Тебя держат в клетке, как маленькую беззащитную пташку, мой сказочный мальчик? Но это нам не помешало видеться каждый день. Чонгук, только пробудившись ото сна, скорее запивал кофе завтрак, который любезно сделал ему папа. Джон с недоумением разглядывал сына, который куда-то спешил. — Чонгук, не ешь так быстро, ты подавишься, — строго сказал отец, нахмурив густые темные брови. — Извини, пап, — ответил тот, и всего лишь на долю секунды уменьшил скорость поедания пищи. — Куда ты так спешишь? — Пап, у нас же осталась шарлотка? Я отнесу ее Тэхену, уверен, ему очень понравится!

🍂

Снова желудь в окно, вот уже через несколько секунд появляется счастливое лицо сказочного мальчика. Он открывает окно, машет своей изящной рукой, говорит ласковое: «Привет, Чонгук», а тот в свою очередь задыхается от странных чувств, переполняющих внутри. — Привет, Тэхен, я принес тебе шарлотку, попробуешь? Тот хлопал глазами, уставившись на кулек в руке его нового и единственного друга. — А что такое шарлотка?.. — неловко спросил парень, почесав макушку. Его щеки приобрели легкий розовый оттенок. — Это пирог с яблоками, будешь? — улыбнулся Чонгук, любуясь им. — А можно?.. — Конечно! Я еще вчера звал твою маму на ужин, но разговор так и не вышел на нужный лад… Не пропадать же добру, верно? Тем более, я бы очень хотел, чтобы ты попробовал папино творение! Поверь, тебе очень придется по вкусу! — Правда?.. Спасибо, Чонг… — договорить у него не получилось, слова поглотил противный сильный кашель, из-за которого содрогалось тело Тэхена. — Тэхен, ты заболел? Это все моя вина, из-за меня ты открываешь окно в такую холодную погоду! — начал паниковать Чон, но мальчик помахал рукой, и откашлявшись, сказал: — Нет, Чонгук, это не твоя вина… Не хочешь зайти ко мне? — А твоя мама не будет против? — Матушки нет дома. — Отлично, тогда иди скорее открывать мне дверь! — радостно подпрыгнул на месте брюнет, уже засобиравшись бежать к двери с номер «23», но Тэхен окликнул его: — Стой, Чонгук, боюсь, у меня не получится открыть тебе дверь… Ты… Не сможешь зайти ко мне через это окно?.. — Чон опешил, прикидывая в уме расстояние от земли до окна сказочного мальчика. Немаленькое, но если учитывать, что тот заберется на хлам, то вполне возможно. — Можно попробовать, — пожал плечами парень, засунув в карман своего пальто кулёк с кусочком пирога. Как и вчера, Чонгук с разбега прыгнул на хлам, а после, схватившись за бортик, подтянулся и неаккуратно завалился в комнату к Тэхену, упав вниз головой. — Боже мой, Гук-и, ты в порядке? — встрепенулся Тэ, обхватив его лицо своими холодными руками, с волнением заглядывая в черные глаза. Что с тобой, Чонгук? Тебе не кажется, или твое сердце на миг остановилось? Его трепетные касания к твоему белоснежному лицу сбили твое дыхание, не так ли? — Д-да, Тэхен, я в порядке… У тебя такие холодные руки, ты точно замерз, — ответил Гук, поднимаясь с пола. Он оглядел Тэхена с ног до головы, воспользовавшись такой возможностью. Мальчик был одет в теплый вязаный свитер, на его ногах были брюки темного оттенка, больше ничего. Ростом были почти одинакового, только Чонгук совсем немного выше. Чон достал из кармана кулёк с кусочком пирога, а после снял с себя потрепанное черное пальто, накидывая на плечи Тэхену. Тот поднял на него свои неземные карие глазки, в них было столько недоумения, столько волнения, столько благодарности, что сердце брюнета потихоньку разрывалось от данной картины. Он закрыл окно и теперь смог разглядеть комнату. Как и предполагал, Тэ живет на чердаке, но… Почему? Комнатка была небольшой, плохо освещаемой, рядом с окном стояла кровать на пружинах, которые наверняка больно колют в спину, когда на неё ложишься. У папы раньше была такая, тот постоянно жаловался на боли в спине. Неподалеку от кровати стоял деревянный стол, на котором находились пара книг и горящая свеча. Стул, деревянный шкаф, ну и все. Закончив рассматривать комнату, Гук перевел взгляд на Тэ, который уже жевал шарлотку, прикрыв глаза от наслаждения. Он вновь заставил Чонгука улыбнуться, сам того не замечая. — Вкусно? — поинтересовался Чон, хотя и так все было понятно. — Очень! — восторженно воскликнул мальчик, и снова в этих карих глазах горел космос, звезды разбивались на осколки, падая на сердце брюнета. — Я передам папе, что тебе понравилось, — смущенно улыбнулся Чонгук, начав чесать макушку, он чувствовал, как горят его уши. Началась неловкая тишина, которое нарушало лишь жевание кудрявого, да постукивание пальцев Чона по коленке. Темноволосый только сейчас обратил внимание, что сказочный мальчик довольно худой, быть может даже тощий. У него синяки под глазами, на руках выделяются вены синими полосками. Вид больного человека. А в его случае заболевшего, и как Чонгук считал, это полностью вина брюнета. Ему так хотелось с ним говорить, слышать его голос, говорить обо всем, даже о разных глупостях, лишь бы поддерживать разговор. — Ты любишь читать книги? — поинтересовался Чон, подперев руки под голову. — Ну, я бы не сказал, что люблю… Просто убиваю время, когда совсем скучно, романы затягивают, — улыбнулся Тэхен, продолжая жевать пирог. — О-о, я тоже не люблю читать книги! — воскликнул Чонгук, сложив руки на груди, — Папа меня постоянно просит прочитать хоть что-нибудь, но не могу! Я хочу играть, я хочу бегать, гулять, мне не интересно читать книжки. Спасибо ему, что он это понимает, но все равно проскальзывают у него вопросы: «Сынок, ты читаешь книги?» — продолжал возмущаться брюнет, пока Ким тихо хихикал. — Да ну эти книжки, не нравится мне и все! Это папа может целыми днями напролет читать что-то, а потом пересказывать мне за обедом или ужином. Но слушать его всегда интересно, поэтому на это я не буду жаловаться, — хихикал Чон, с удовольствием подмечая, что Тэ доел кусок шарлотки, облизываясь. — А тебе что-нибудь нравится, Тэхен? — Ну… Рисовать… — робко ответил тот, пряча руки в карманы теплого пальто, которое пахло яблоками и осенью. — Правда?! А что ты любишь рисовать? — восторженно воскликнул Чонгук, отчего Ким немного испугался и слегка отодвинулся. — В основном я рисую… то, что вижу за окном. Так как мы переехали, я уже зарисовал этот дуб, да и ваш дом тоже, — смущенно добавил Тэхен, стараясь не встречаться взглядом с черными глазами. — Ого, серьезно?! Позволишь мне взглянуть? — поднялся с места парень, приближаясь к сказочному мальчику. — Конечно, — ответил он и достал из-под книг бумаги, на которых были небольшие наброски и полноценные рисунки. Протянув листок, где был изображен дом напротив, он тщательно следил за реакцией Чонгука. Тот расширил глаза, его рот раскрылся, а щеки обдало жаром. — Ничего себе! Тэхен, да ты самый настоящий художник! — кричал мальчик, нахваливая рисунки, написанные простым карандашом. Ким очень смущался, его лицо постепенно становилось красным, а глаза смотрели в пол. — Можно я тебя кое о чем попрошу? — присел на корточки перед сказочным мальчиком Чонгук. Тот робко поднял на него свой взгляд, а Чон улыбнулся. — Да, что такое?.. — Можешь мне кое-что нарисовать? — продолжая улыбаться, спрашивал брюнет. — Могу, что бы ты хотел? — немного расслабившись, спросил Тэ. — Тебя. Наступила неловкая тишина. Немая сцена. Те же и красные щеки обоих. Чон, когда понял, что сказал, встрепенулся, подскочил с места, испуганно глядя на Тэхена перед собой, который, кажется, был в огромном шоке. — Т-то есть я и-им-мел в виду, чтобы ты себя нарисовал! Тэхен, не пойми неправильно, я просто настоящий дурак! — Нет. — А? — глупо моргнул. — Ты не дурак. — Да? — Да. Ты хороший, ты добрый и красивый. Сердце вновь пропустило удар. — Спасибо… Так ты… Нарисуешь себя? — Приходи послезавтра, мы вместе порисуем, — улыбнулся нежно Ким, отчего Чон чувствовал, как подкашиваются его ноги. — А почему я завтра не могу прийти? — наглый вопрос, Чонгук, ой, наглый. — Завтра матушка будет дома.

🍂

Следующий день был невыносимым, ведь я понимал, что твоя мать будет настороже. Конечно, у меня проскальзывали мысли вновь поговорить с ней, предложить ей что-нибудь другое, что-нибудь, что она любит. Тогда может я ей понравлюсь и мы будем гулять с тобой по лесу, который находится не так далеко от нас. Я бы показал тебе все деревья, ты бы их обязательно нарисовал. Но папа усадил меня за уроки, я читал эти проклятые книжки целый день, чтобы потом моя учительница не кричала на весь класс, о том, какой я болван. А так хотелось выбежать на улицу хоть на секунду, взглянуть хотя бы раз в твое окошко, увидеть хотя бы тень твою. Но нет. Уснул я поздно ночью, с тоской на сердце. Чонгук, наспех накинув на плечи пальто, скорее бежал к машине отца, что терпеливо ожидал около двора школы. Джон, заметив бегущего к нему сына, нежно улыбнулся и завел двигатель. — Привет, пап! — захлопнув дверь, сказал мальчик, усевшись на переднее сидение. — Привет, сынок. Как прошел день в школе? — спросил мужчина, попутно зажигая трубку, чтобы закурить. — Ой, да как всегда, ничего путного не произошло. Поехали скорее домой, а? И куда это он вечно спешит последние дни?

🍂

Едва машина подъехала к дому, Чон галопом вылетел из машины, все не прекращая смотреть на соседний дом. Кого он так тщательно высматривает в окне второго этажа? Его темные брови нахмурены, а глаза выражают нетерпение. Лишь только дверь дома открылась, Чонгук наскоро разулся, скинул пальто на пол, побежал на второй этаж с ранцем в руке. — Чонгук, куда ты так бежишь?! — воскликнул Джон, чуть не споткнувшись о темное пальто, неаккуратно лежащее на полу. — Па, положи мне пару яблок! — послышалось со второго этажа. — Вот ведь чудо неугомонное… — усмехнулся Джон, направляясь на кухню. Брюнет придирчиво осматривает себя в зеркале, все еще тщетно пытаясь уложить свои непослушные волнистые волосы. Он надевает светлый свитер, поверх которого завязывает новенький шарф, который ему связала старушка Марта, живущая неподалеку. «Зачем я так наряжаюсь, если он живет в двух шагах от меня?» — задается вопросом, на который не сможет дать аргументированный ответ.

🍂

Сидеть за одним столом было неловко. Для Чонгука. Он чувствовал тепло, исходящее от Тэхена, который аккуратно выводил простым карандашом линии. Парень выполнял обещание для Чона, рисовал себя. Гук наблюдал за его движениями, словно завороженный. Автопортрет Кима просто поражал, действительно, словно смотришь на снимок, сделанный мастером своего дела, а не на рисунок. — Тэхен, ты очень талантлив… — прошептал Чонгук, подперев свою голову кулаком. — Правда? — улыбнулся он, его шершавый шепот завораживал, заставлял мурашки бежать по всей спине, рукам, ногам. Казалось, что брюнет теряет себя на долю секунды. — Правда-правда! Я когда пытаюсь что-то нарисовать, у меня только каракули выходят на листе. Вот однажды папа пил кофе с утра, задумчиво глядя в окно. Я думаю: надо же, такой красавчик, вот бы его нарисовать! Беру бумагу, беру карандаш. Сосредотачиваюсь — рисую, пока он не замечает меня… Тэхен, улыбаясь уголками губ, внимательно его слушал, временами отвлекаясь от процесса рисования, чтобы взглянуть на эмоциональное лицо Чонгука. — Ну стараюсь в общем изо всех сил! Правда! — его брови вскидываются вверх, а руки летят в разные стороны, — Подхожу к нему с этим рисунком, говорю: папуль, угадай, что здесь нарисовано? — А он что? — улыбается Тэхен, неотрывно глядя на брюнета. — Хм… — пародирует Чонгук, стараясь передать даже мимику отца в тот момент, — это дерево? Ким не выдержал и громко захохотал на всю комнату, что даже свет от свечи невольно дернулся, едва не погаснув. Чон, увидев его реакцию, расцвел пуще прежнего, продолжая восклицать: — Я так старался, даже на секунду представил, что великий художник! А он! — Ничего, Гук-и… Я уверен, твой рисунок был действительно чудесным, раз ты постарался, — говорил Тэхен без тени злобной усмешки, без попытки насмехнуться над неудачником-художником. Его слова звучали так по-доброму, так искренне, что сердце Чонгука сделало кульбит. — Спасибо, Тэхен… Но до тебя мне далеко, конечно, — смущенно бормотал Гук, почесывая свою макушку, которая скоро лысеть начнёт от частых прикосновений. Тэхен улыбался нежно, его улыбка была такой волшебной, она зачаровывала. На его глаза упала прядка кудрявых волос, после чего он поднял свою руку, изящно поправляя чёлку своими длинными красивыми пальцами. Всё было бы и дальше так красиво, очаровывающе, если бы не… синяк на открывшемся запястье… Чонгук вперил взгляд на эту гематому, что так ярко выделялась на медовой коже. Ударился? Не похоже. Он хочет спросить, кто смеет обижать такого сказочного мальчика, но как только смотрит в его глаза, видит страх. Казалось бы, Чонгук, открой свой прелестный кукольный ротик и скажи: — Тэхен, что с твоей рукой? Я вижу синяк, кто тебя обижает? Но когда он смотрит в его темные омуты, которые вновь заставляют кружиться его глупую голову, он понимает: нельзя. Тэхену неловко. Очень. Он и так старательно прячет показавшуюся страшную тайну рукавом вязаного свитера. Чон неловко опускает взгляд в пол, чтобы не дать своим словам выйти наружу. Заметив голые ступни Тэхена, вопрос, разбавляющий обстановку, выдаётся сам собой: — Тэхен, ты почему босой? На улице уже холодно, ты и так простудился из-за меня! — Гук-и, я болею не из-з… — Надо носить вязаные носки! Хочешь, я попрошу бабулю Линду, что живет неподалеку, связать тебе носки? Поверь, она будет очень рада согреть твои ноги этой холодной осенью! — тарахтит Гук, стараясь смотреть куда угодно, но только не на Тэхена. — Спасибо… — тихий шепот из розовых губ, но кажется, Ким благодарит не только за носки.

🍂

Чонгук лежит на своей кровати, неотрывно глядя на рисунок, созданный Тэхеном. Его идеальный портрет теперь висит на стене, заставляя любоваться неземной красотой. Сказочной. Но в голове мальчика мысли крутятся не только о красоте сказочного парня. Этот синяк. Кто его создал на хрупком теле? Кто посмел? Кажется, его хватали за руки, будто тащили куда-то насильно. Это нельзя оставлять без дела, Чонгук не позволит Тэхену страдать.

🍂

Громкий кашель раздается в гробовой тишине комнаты поздней ночью. Тело содрогается от частого невыносимого кашля, что раздирает горло и не дает вздохнуть. Капельки слез прячутся в уголках сказочного мальчика, он падает без сил. Снова кровь, ах, какая досада. И даже платка поблизости нет, чтобы вытереть рот. Он лежит на своей койке, смотрит в темный потолок, который протекает из-за частых дождей. Как же все болит, нет сил подняться, чтобы взять свой треклятый платок, который не единожды пачкался алой кровью мальчика. «Интересно, как там Чонгук?» — пронеслось в мыслях темноволосого, отчего тот робко улыбнулся, вспоминая миловидное личико Чона, которое краснеет каждый раз, стоит взгляду Кима задержаться хоть на секунду. По лестнице раздаются тяжелые шаги, заставляя мальчика вздрогнуть, натянуть одеяло по самую голову, боязно поглядывать в сторону двери. Только не это. Только не снова. Ключ вставляется в дверной замок, прокручивается два раза. И тяжелая, деревянная, тухлая дверь раскрывается, впуская в чердак теплый свет. Тэхен весь сжимается, когда видит силуэт разъяренной матушки. Всхлип. Её тяжелые, медленные шаги эхом отдаются в этой мрачной комнате. — Уже третий день подряд я просыпаюсь поздней ночью от твоего кашля… — низкий женский голос так и грезит чем-то опасным, колючим, жестоким. — Матушка, прости меня… — шепчет Ким, — я не специально, поверь мне, Матушка… — Тэхен, ты мне не даешь спать третьи сутки, — повторяет она грозно, нарочито сердито, словно прожигает ядом дыру в его сердце. С каждым шагом все ближе и ближе. — Матушка, я правда!.. — удар. Хлесткий, жесткий, больной. Его щека вмиг обрела красный оттенок, который не видно во мраке темной ночи. — Ненавижу тебя, отродье… — шептала она, ударив его снова, теперь в излюбленное место — грудь. Кулаком, не щадя его. Грудь, внутри которой прячутся измученные легкие сказочного мальчика. Удар за ударом принимает худощавое тело мальчишки, который тщетно пытается хоть как-то прикрыть себя, уберечь от опасности. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу… — словно в бреду шептала она, продолжая избивать его, пока тот не начнет задыхаться. — Когда же ты уже сдохнешь? — слеза гнева скатилась по бледной скуле, медленно падая на пол. Она развернулась, вышла, снова заперла его. Сказочный мальчик лежит, всхлипывает, закрывает рот ладонью, дабы снова не потревожить её хрупкий покой. Дабы не было так громко, дабы её слуха не коснулась боль отчаяния, боль обиды, боль усталости. Снова кашель подступает к горлу, он кричит в мыслях, ругает самого себя, винит. Зарывается лицом в подушку, чтобы максимально заглушить звук. Алая кровь пачкает белую наволочку. «Чонгук, надеюсь, тебе снятся самые замечательные сны» — лишь мысли об этом ходячем чуде заставляют его улыбнуться, обнажить кровавые зубы.

🍂

Сидеть в протертом кресле бабули Линды приятно. В её комнате всегда витает аромат лаванды, которые плавно оседает в легких. Чонгук внимательно наблюдает за старушкой, которая вяжет красные носочки по просьбе Чона. — Как, говоришь, зовут приезжего мальчишку? — скрипучий голос отозвался эхом в ушах Гука, который все никак не может перестать думать о синяке. — Тэхен, бабуля Линда! — громко отвечает тот, зная о проблеме со слухом старушки. — Хороший он, говоришь? — Очень хороший, самый замечательный, бабуля Линда! — Нравится? А? Что? Подождите, так сразу? В лоб? Лицо Чонгука постепенно приобретало красный оттенок, что пятнами покрывало бледное нежное личико. — Что, бабуль? — неловко поинтересовался он, прочистив горло. — Нравится, говорю, как носки вяжу? Нравятся носки, Чонгук-и? Носки нравятся? — повторяла старушка, укоризненно глядя на мальчишку, который почему-то был красный, как рак. — А… Да! Да, бабуль, они очень красивые! — улыбнулся Чонгук, усаживаясь удобнее на кресле, подогнув ноги под себя. — Чай пей, почему чай не пьешь, Чонгук-и, внучок? Пей чай. — Пью! Пью, бабуля Линда! — Вкусный чай, Чонгук-и? Вкусный? — Самый вкусный, бабуля Линда! — Хорошо, пей, мой мальчик. Пей, мой хороший. Чай старушка делала всегда особенным. Нальет заварки половину бокала, зальет кипятком. Добавит кубик сахара, тщательно размешает. Возьмет апельсин, порежет его на дольки. Одну дольку толкнет ложкой на самое дно, другую кинет сверху. Сама любила такой чай, и другим его таким же делала. Никто не жаловался, всем приходилось по вкусу. — Красивый, он, говоришь? — не унималась женщина. — Самый красивый, бабуля Линда.

🍂

— Тэхен-а! — слышится звонкий голос с улицы, отчего сердце на миг останавливается. Мальчишка вскакивает с кровати, приближается к окну, открывает его нараспашку, высовывается наружу. — Гук-и, здравствуй! — улыбается так нежно, как умеет только он. — Я тебе подарок принес от бабули Линды! Можно заберусь к тебе? — сверкал улыбкой Чонгук, старательно пряча вязаные носки в карманах своего пальто. — У… У меня матушка дома… — тихо-тихо сказал кудрявый, боязно оглянувшись на дверь. — А, — сразу притих тот, понимая, что орал на всю улицу, — я быстренько, честно. — Конечно, хорошо, только потише, Гук-и… — Буду тихим как мышка! Он снова провел эти махинации, прыгнув на хлам, после ухватился за бортик, приподнялся на локтях, грохнулся внутрь. — Ну что ж ты так, неосторожный, — нежно прошептал Тэ, погладив лохматые черные волосы. Чонгук тихо рассмеялся, поднимаясь с пола. Сравнявшись с Кимом, он трепетно смотрел в его глаза, ища тысячу разгадок на вопросы, которые крутятся в голове. Мой сказочный мальчик. Ах, Чонгук, как ты смеешь думать о подобном?! Как ты смеешь присваивать хрупкого нежного мальчишку, что тает в мыслях глупой головы. — Как и обещал, — начал он, его томный шепот заставил прислушаться Тэхена, — носочки от бабушки Линды, она связала их специально для тебя, — краснел Гук, наблюдая за реакцией Тэ. Тот прижал руки к груди, ахнув. Его глаза горели, смотря на красные вязаные носки в руках Гука. Только бы не заплакал. — Ах, Гук-и, — одинокая слеза скатилась по медовой щеке, разбившись о пол. Парень испуганно вздрогнул, начав бережно утирать большим пальцем ладони мокрую дорожку. — Что ты, глупенький, не плачь! Это же просто носки! Тебе не нравится? — Нет, Гук-и, — раздался сиплый голос, — мне очень нравится. Спасибо тебе большое… Чон наблюдал, как тот трепетно надевал на худые ноги носки, так бережно и аккуратно, что аж сжималось сердце. Обычные носки, — а столько душевного тепла. — Ты мне столько всего даришь, а я тебе совсем ничего… — прозвучал шепот, неловкий, виноватый. Шепот, пронзающий сердце. — Тэхен, каждая встреча с тобой для меня огромный подарок, — честно признался он, еще пуще раскрасневшись. Тот вскинул голову, направив взгляд удивленных темно-карих глаз прямо на беззащитного на данный момент мальчишку. Чонгук чувствовал себя неуютно, дискомфортно от своих же слов. Что вот теперь о нем подумает Тэхен, который продолжает прожигать в нем дыру своими неземными глазками. — Прости, я… не должен был… — начал мямлить Гук, но его перебили: — Чонгук, можно я сделаю тебе подарок? Ступор. Неожиданность. Тот неловко кивнул, уже размышляя, что Тэхен нарисует ему какую-нибудь картинку, которую потом Гук будет хранить под сердцем, сдувая с неё пылинки. Но тот выпрямился, сделал робкий шаг вперед. Чон поднял на него взгляд. До чего же Тэхен красив, его лицо имело аристократические черты. Его родинки как отдельные, никому не известные созвездия, которые сияют только для брюнета. От чего так бьется сердце? Хоть бы сказочный мальчик не услышал, хоть бы не догадался о страшных, запретных чувствах, что хранятся в душе. Тэхен подходит все ближе и ближе, на носочках, тихо-тихо. Удары сердца отдаются в ушах, дыхание сбивается, когда он видит, как Ким трепетно прикрывает веки, его длинные ресницы касаются лица. Он слегка приподнимается, придвигается к лицу, кажется, что время остановилось. Как и сердце Чонгука. Его губы нежно-нежно, невесомо касаются красной щеки Чона. Длится это касание больше двух секунд. Бабочки в животе брюнета порхают, толкают друг друга, врезаются в стенки. Господи, хоть бы не упорхнули. Отстраняется также медленно, как и приближался. Открывает свои глаза, робко смотрит на застывшего парня, который совсем потерял дар речи. — Спасибо тебе, Гук-и. Прости за этот глупый подарок… — неловко отстраняется все дальше. Но Чон хватает его за локоть, кажется, даже слишком резко, чем хотелось бы. Испугался, подумал, что сейчас уйдет. Растворится в этом чердаке. — Тэхен, — сиплый голос, вот же блин! Прокашляйся, дурак! — это был самый лучший подарок в моей жизни…

🍂

Хосок подъезжает к новому месту жительства семейства Ким. Он останавливает машину напротив дома «23» и выходит из неё, прихватив сумку с необходимым. Домик кажется уютным, но он знает, что таится внутри него. Какое зло там обитает. Что за женщина там живет. Тяжело вздохнув, он направился внутрь. Постучав три раза в дверь, ожидает. Поглядывает на часы, размышляет. Дверь растворяется, пред ним находится Ким Скарлетт. Её глаза нагоняют ужас, она воплощение всего самого плохого в этом мире. Узкая талия женщины подчеркивается корсетом, поверх темного платья. — Ты опоздал, Хосок. — Не думал, что вы будете так далеко, — натянул он улыбку. — Проходи, он на втором этаже. Чон зашел внутрь, оглядывая помещение. Уютно. С первого взгляда может показаться, что здесь царит самая что ни на есть семейная атмосфера, где все счастливы и любят друг друга. Ага, знаем. Хосок, поправив сползающие очки, поднимается по скрипучей лестнице наверх. Дергает за ручку двери, но та не отпирается. Он вопросительно оглядывается назад на женщину, что держит в руках ключ. — Ты что, его запираешь?! — возмутился он, с ужасом глядя в её глаза. — Не твое дело. — холодно процедила она, оттолкнув его его от двери. Два поворота, дверь открывается. Чон видит мальчика, что дремал на своей кровати. Это даже кроватью сложно назвать, да на ней же спать невозможно! Даже в больнице, где он работает, койки для больных намного лучше. — Это чердак?.. — ошеломленно прошептал он, оглядывая комнату. Боже, какие же ужасные условия для выживания. — Не твое дело, — вновь повторила она, — Выполняй свою работу, Чон. — дверь за ней закрылась, создавая шум во мрачной комнате. Из-за этого шума Хосок заметил, как одеяло зашевелилось, а сонные глаза взглянули на него. — Хосок-хен! — радостно воскликнул мальчишка, вмиг вскочив с кровати. Он неловко побежал к нему, чуть не поскользнувшись в вязаных носках. — Здравствуй, мальчик мой, — нежно улыбнулся Хосок, принимая его в теплые объятия. — Я соскучился по тебе, — он поднял на него свой взгляд. Взгляд чистой детской невинности. До чего же прелестный этот мальчик. Его бы обнять, чтобы всегда тепло было. Дарить отцовскую любовь, которую тот никогда не чувствовал. Да и материнской тоже… Чону всегда было его жалко, всегда было желание взять его под свое крыло, хотя бы уберечь в больнице, дарить ему полный комфорт, заботу, любовь. Чтобы Тэхен увидел мир, познакомился с ребятами… — Я тоже по тебе соскучился, рассказывай, как ты себя чувствуешь? — Ты наверное устал с дороги, присаживайся скорее на кровать, — захлопотал мальчишка, подбегая к койке. Наскоро стал её заправлять, особенно прикрыл подушку, где виднелись пятна крови после бессонных ночей. Хосок благодарно улыбнулся, присел на койку, которая прогнулась под ним. Он чувствовал своей пятой точкой лютый дискомфорт, а что чувствует Тэ, ложась спать на неё каждую ночь? — Тебе удобно здесь спать, Тэхен? — строго спросил Чон, надеясь услышать правду. — Конечно, хён! Отлично на ней высыпаюсь! — улыбнулся Ким, присаживаясь рядом. Русоволосый нахмурил брови, но не отругал мальчика за очевидную ложь. Он больше, чем уверен, что тот внушает это себе каждый день. Что ему удобно, хорошо, комфортно. — Как твое здоровье, Тэхен? — Получше, хён. Знаешь, я даже чувствую себя самым счастливым на земле! — радостно воскликнул он, качая худые ножки, которые были все в синяках. — Хм, правда? Расскажешь? — У меня появился друг, хён! Самый настоящий! Я его очень люблю, он такой добрый, такой искренний, очень красивый! Чонгуки очень хорошо ко мне относится, я даже плачу иногда… — Почему ты плачешь? — Я не думаю, что заслужил этого… — хриплый, еле слышный ответ сорвался с бледных губ. Он понуро опустил голову, его кудрявая челка теперь скрывала лицо. Тэхен близок к тому, чтобы снова заплакать. Его прижимает к себе Чон так крепко, как только может. Но в то же время так аккуратно, боится, что случайно разобьет хрупкого мальчика. Доктор закрыл глаза, сдерживая порыв слез, который намеревался пустить, слушая тихие всхлипы. — Тэхен, не говори так больше никогда! Ты самый замечательный, самый светлый человечек! Ты заслуживаешь всего самого лучшего, поверь мне. И определенно заслуживаешь Чонгука, я безумно рад, что он появился в твоей жизни, — безостановочно говорил он, гладя парнишку по голове. Как же хотелось забрать всю его боль себе. — Но… Я же чахоточный, я ужасный… — Нет! Не смей так больше никогда говорить! То, что ты болеешь — не значит, что ты ужасен! Ким еще пуще разрыдался, его горькие слезы впитывал белый халат врача, который продолжал гладить темную кудрявую голову, иногда целуя в макушку.

🍂

Как только мужчина убедился, что Тэхен окончательно уснул, он поднялся со скрипучей койки и направился к выходу из чердака. Провел еженедельный осмотр, обнаружил капельки крови на подушке, что так тщетно скрывал мальчик. Он понимал, что ему с каждым днем все хуже и хуже. На душе скребутся кошки, когда Хосок спускается по этой узенькой скрипучей лесенке, которая не внушает какого-либо доверия. Спасти, нельзя убить. — Ну что? — раздался спокойный голос, который заставил вздрогнуть мужчину. Вырваться из своих размышлений. — Состояние неудовлетворительное, ему нужно поехать со мной в больницу, чтобы немедленно получить необходимое лечение, — строго говорил он, подходя ближе к женщине, которая смотрела на дрова в камине, горевшие красным пламенем, сидя на диване. Казалось, что та расслаблена и абсолютно спокойна. Быть может, так и есть. — Нет. — четко и ясно. Другого ответа он и не ожидал. — Скарлетт, это не шутки! Пойми, что он… — Ты же знаешь, как я жду его смерти. Словно удар под дых, мужчина судорожно выдохнул, стараясь взять себя в руки. — Так нельзя, Скарлетт… Он твой сын… — Я его ненавижу. — Что он тебе сделал? В чем виноват перед тобой?! — не сдержавшись, воскликнул он. От его крика сползли даже очки на кончик носа. — В том, что родился, — она оставалась холодна и непреклонна. Чон вновь выдохнул, не находя слов, чтобы описать разум этой издевательницы. Ужасная. — Он не просил его рожать, Тэхен ни в чем не… — Я его родила, чтобы Фолк остался со мной! Но он!.. Он ушел к этой… — она вскочила с дивана, стремительно приближаясь к нему. Вывел из себя. Мужчина заметил, как в уголках её темных, словно ночь глаз, скапливается влага. — Ты всегда понимала, что не нужна ему. И что же теперь? В чем виноват беззащитный перед тобой мальчик? Зачем ты так над ним издеваешься?.. — Он… Мерзавец! Чахоточный! — Он не заразен! — кричит тот в ответ, было слышно, как в его срывающемся крике слышна невыносимая боль. Обида. — Плевать я хотела. Уже устала от него, просто невозможно терпеть его присутствие! Все, что с тебя требуется — это минимум. Следить за состоянием здоровья и сообщать мне. Не лечить, не спасать. Я заплачу тебе сумму, которую ты захочешь. Сумму, в которой нуждается твоя клиника. Такой наглости он совсем не ожидал. Как так можно? Как можно поступать так с собственным сыном? Снова крик: — Скарлетт, ты из ума выжила?! Ты просишь врача!.. Доктора!.. Убить! — Хосок, проваливай. У тебя нет выбора. Спасти нельзя, убить.

🍂

Чонгук сидит за партой, рисуя каракули на маленьком оборванном листочке. Слушать учительницу он не собирался, его мысли занимал только один человек. Самый замечательный сказочный мальчик. Девчонка, что сидела рядом, не спускала глаз с него. Порой это раздражало, но сейчас его это вовсе не волновало. Парень понимал, что та таит внутри себя чувства, что цветут от одного только его взгляда в её сторону. Но он не может ей с этим помочь. Она накручивает на палец локон, что выбился из темной косы. На щеках девчушки расцветает багровыми пятнами румянец чистой любви. — Чонгуки… — робкий шепот вырвался из нежно-розовых губ. Она легонько коснулась пальцем его теплой кофты. Касание, заставляющее её сердце забиться в два раза быстрее. — М?.. — хрипло отозвался он, не проявляя особо внимания к ней. Интересно, чем сейчас занимается Тэхен? А вдруг он сейчас сидит на своем стуле, слегка сгорбившись. Одна нога была на стуле, другая под. Его лицо выражало полную сосредоточенность, а красный язык был прикушен белыми, как снег, зубами. Карандаш в его руках скользит по бумаге, вырисовывая штрихи, линии. Создает композицию, сюжет, рисунок, творение, любовь, искусство. Девчонка все пыталась собраться с силами, хотела что-то важное сказать. Предложить. Получить возможность провести с ним хоть лишнюю минуту, получить хотя бы лишнее слово. — Урок окончен, не забудьте прочитать этот замечательный роман, — раздался, словно из-под воды голос учительницы. Ах, ну наконец-то можно идти домой. Парень поднялся с места, скорее собирая свои слегка помятые тетради, отцову книгу, что кличется романом. Плевать он хотел на название, его наверняка уже папа на улице ждет. — Чонгуки, подожди!.. — снова она. Он устало выдохнул, остановился, взглянул на нее. Та рылась в своей сумке. Её щеки горели адским пламенем. Ах, милая скромняжка. — Мне дядюшка привез шоколад прямо из Лондона… Он совсем недавно там побывал, вчера вернулся… — тарахтела темноволосая, доставая из сумки сладость, которая была огромной редкостью для Гука, — Возьми пожалуйста это угощение, темный шоколад. Очень вкусный, правда, — не смотрела ему в глаза, её увеличенные зрачки бегали по окружности, но не заостряли ни на чем внимание. Парень хотел уже отказаться, ведь неловко брать угощение из рук девчонки. Надо ведь наоборот, проявлять к ней внимание, ухаживать. Но он к ней ничего не чувствовал, оттого становилось еще более неловко. В её тонких пальцах блестела привлекательная обертка. Она пестрила нежными красками, кажется, там был изображен медвежонок? Мило. Тэхену бы понравилось. Тэхен? Точно, Тэхен! Он обязан попробовать этот шоколад! — Спасибо, Розали, — кивнул Чон, принимая её подарок, — а как же ты? Разве дядюшка не привез эту замечательную сладость тебе? Лицо девчонки становилось с каждой секундой все краснее и краснее. Она неловко поднялась с места, поправив темную юбку. Ах, как же красиво звучало её имя из его уст. — Н-нет, Чонгук-ки… Не переживай! Дядюшка привез много шоколада, я уж точно без него не останусь, — улыбнулась она так робко, так смущенно, что сжалось бы сердце у каждого. Но почему-то не у Чонгука. — Спасибо большое, мне очень приятно. Идем?

🍂

В тот день я спешил домой, как никогда. Папа уже привык к моему поведению, поэтому лишь тихо усмехался. Как же мне хотелось поскорее оказаться у тебя, подарить этот вкуснейший шоколад, увидеть восторг в твоих нежных глазах. Как же мне хотелось получить твой подарок еще хоть раз. Чонгук стоит на улице уже десять минут, не зная, что ему делать. Колючий мороз пробивался сквозь старенькое пальтишко, медленно приближалась зима, ноябрь не грел уши. Он пробовал кричать два раза имя сказочного мальчика, ибо окно открыто нараспашку. Само открылось, либо проветривает? Но ведь на улице так холодно, а он еще и болеет! Но что же делать, Тэхен не отзывается. Не показывается в окне, не улыбается так нежно, что щемит сердце. Неужели нет дома? Да быть такого не может, ну не вламываться же к нему в комнату, в самом деле. Чон по старинке держится за бортик, кряхтя, подтягивается. Аккуратно, учась понемногу пробираться тихо. Все-таки мать Тэхена дома. Спрыгнув на корточки, он поднялся так резко, что аж кости хрустнули. Вот зараза, надо привыкать делать зарядку по утрам. Он видит на кровати, что стояла рядом с окошком, комочек, укрытый хлипеньким одеяльцем. Спит нежный ангел. Сопит. Видно, нос забит. Мальчик как завороженный смотрел на его лицо. До чего же он красив. Точно сказочный. Брюнет тихо-тихо, аккуратно ступает по скрипучему полу чердака, приближается, точно хищный зверь к беззащитной жертве. Присаживается на корточки напротив него, вновь хрустнув костями. Да что ж это такое! Развалится бедняжка скоро! Да что уж там, разбудит сказочного мальчика! Нельзя нарушать его покой! Темные волосы спадали на его бледное осунувшееся лицо. Манит. Дрожащей рукой Гук потянулся к нему. Невесомо, хоть бы не разбудить, убирает их для лучшего обзора. Чонгук, это нездорово наблюдать, словно маньяк, за спящим человеком! Вдруг Тэхен проснется, увидит твои оленьи глаза, что с тихим восторгом наблюдают, впитывают каждый вздох. Что он о тебе подумает? Да какая разница, не нужно сейчас об этом думать. «Маленький мой, что же тебе снится? Надеюсь, феи. Или тролли! Да ну их, от троллей наверняка неприятно пахнет! Или же обидят, заденут, упрекнут! Пусть лучше феи, они должны заботиться о тебе, сказочный мальчик». Сердце стучит, словно бешеное. Бьется о ребра, будто вот-вот проломит. А вдруг это слишком слышно? Вот позорище, не разбудить Тэхена — не забывай, это главное. В кармане таится шоколадка, бережно отданная девчонкой, что хранит свои чувства в своем сердечке. Чонгук поднимается с места, движется к столу. Тихо-тихо. Достает шоколад с красивой оберткой, кладет на стол. Смотрит, что бы взять? Нужен карандаш и отрывочек бумаги. «Тэхен, обязательно попробуй этот шоколад! Я уверен, тебе понравится» — надпись гласит на маленьком обрывке. Он кладет этот кусок на шоколад, мысленно надеясь, что Ким поймет его корявый почерк. Брюнет оборачивается на него. Тот дрожит. Замерз же совсем! Чон скорее подходит к окну, чтобы прикрыть на время. Все равно здесь задерживаться не стоит, это некрасиво. Вторгнулся к нему в комнату без приглашения! Каков наглец! Да и чем это укрыт Тэхен? Разве это одеяло? Тяжело вздохнув, он снимает с себя пальтишко. Медленно подходит к нему, следя за личиком. Хоть бы ни один мускул на его лице не дрогнул. Нежно укрывает парня своим пальто поверх одеяла, надеясь обеспечить хоть каким-то теплом. Робко касается его носа. Холодный. Ким хмурит лицо, начинает тяжело дышать, чем очень пугает Чонгука. «Наверное, кошмар снится… Все-таки тролли…» Парень вновь садится на корточки, после опускается на колени. Не боясь, разглаживает складку, что образовалась меж бровей. Бледные пальчики вбираются в кудрявые волосы. Так трепетно. Брюнет аккуратно проводит по волосам, успокаивает. Следит за реакцией. Дыхание постепенно становится ровным, а лицо вновь спокойно и не выражает никаких эмоций. «Наконец-то феи… Спи, мой сказочный мальчик». Парень покидает комнату через окно, оставив на столе темный шоколад, пальто на Тэхене, робкий поцелуй в лоб, спокойствие на душе мальчика и запах листьев, вперемешку с запахом яблок.

🍂

Ким просыпается от того, что заходится тяжелым кашлем, терзающим горло. Он боязно закрывает себе рот, стараясь хоть как-то заглушить этот шум, что заставит прийти сюда разъяренную матушку. Убирая руку ото рта, он снова видит то, что жутко расстраивает. Кровь. Тянется дрожащей рукой под подушку, достает платочек, вытирает ладонь, губы. Лишь только сейчас замечает на себе знакомое пальто, которое хранит на себе успокаивающий и полюбившийся запах. Запах Чонгука. Он аккуратно прижимает к себе его потрепанное пальтишко, вдыхая аромат. Он приходил к нему? Вот блин, Тэ пропустил возможность увидеться! Мальчик поднимается с кровати, ступает на ледяной пол. Хорошо, что не снимает вязаные красные носочки. Пальто Гука греет, грело весь его сон. Спасибо, Чонгук, что пришел. Но как же так! Получается, мальчик шел обратно домой без верхней одежды, наверняка продрогнув от холода. Ким расстроенно поджимает губы, приближаясь к столу. Все из-за него. Чонгук слишком добр, слишком светлый. Замерз. Заботится. Любимый… Шоколад остается замеченным лишь спустя некоторое время, он любовно перечитывает записку, оставленную им. Только мальчик собирался открыть красочную обертку, вдоволь ей налюбовавшись, как услышал ключ в замке. Испуганно вздрогнув, он скорее спрятал шоколад под листами бумаг, что разбросаны были на столе. Но спрятать пальто, в котором сидел, не додумался. Да и не успел бы. В комнату заходит матушка, тяжело ступая по полу. В её руках тарелка, от которой исходит пар. Куриный бульон специально для Тэхена. — Здравствуй, Матушка, — нервно улыбнулся мальчик, шмыгнув носом. Та подходила все ближе, но заметила важную деталь, что кажется смутно знакомой. — Что это на тебе? — её изогнутая темная бровь заставляет сердце на миг пропустить удар. Парень поджимает пальцы на ногах, ногтями впивается в потные ладони, бледные губы сжимаются в тонкую полоску. — Это… Это Х-хосок-х-хен оставил, забыл у м-меня… — дрожал весь мальчик. Боится. Та ничего не ответила, лишь поставила тарелку с супом на стол и удалилась из комнаты, даже не выслушав слов благодарности за предоставленный вкусный обед. Любимый суп Тэхена. Но женщина точно помнит, что Хосок всегда одет со вкусом, на нем никогда не бывает таких поношенных, местами потертых вещей. В памяти всплывает тот самый соседский мальчишка, что светил своими оленьими глазками, держа в руках спелые яблоки. То пальтишко. Тот мальчишка.

🍂

Мужчина пьет крепкий кофе, смотря в окошко кухни. Смотрит на соседний дом, на мальчишку, что вечно нервно ходит туда-сюда по своей комнате, словно выглядывает кого-то. Ну, догадаться не трудно, кого именно. — Чонгук, ты скоро? — вопрошает он, не отвлекаясь от анализа милого молодого человека. — Да, пап, я уже бегу, — и ведь не врет, скорее несется с лестницы, перескакивая через одну ступеньку. — Тетушка Марта не любит ждать, ты же это знаешь, — мягко упрекнул его Джон, скрывая улыбку за чашкой. — Знаю, пап, хватит тебе, я ведь даже не опаздываю, — ворчит Гук, надевая свои темные ботинки на босые ноги. На лохматых волосах вновь криво сидит восьмиклинка, на шее завязан короткий шарф. Мальчик, обувшись, поднимается с места и направляется к двери. Мужчина опешил, чуть не подавился кофе: — Сынок, где ж твое пальто?! — верно подмечено, на улице ведь не май месяц. — Пап, я побежал! Прав ты был, ведь бабуля Марта не любит ждать, пока! — протараторил мальчишка, открыв дверь, выскользнул на улицу. — Вот дундук… — нахмурил брови мужчина, наблюдая за непутёвым сыном из окна. Тот чуть не поскользнулся на грязи два раза, еще даже не выйдя из-за двора. «Чонгук!» — послышался чей-то голос, брюнет вздрогнул и взглянул на окошко второго этажа дома «23». Джон внимательно следит за мальчиком, который теперь ясно показался перед ним. Тэхен — это про него Гук трещит без остановки. Сын подбегает к соседнему дому, еще раз по пути чуть не поскользнувшись. Ну до чего же неловкий. А уши какие краснющие, даже отсюда видно! И явно не от холода. Глаза Джона хитро сощурились, он усмехался с поведения Чонгука. Тот явно робел, пока беседовал с таинственным парнишей. Вечно трогает свою макушку, а отец точно знает, что он это делает тогда, когда жутко стесняется. Активно жестикулирует руками, значит чем-то восторгается, а мальчик сверху смущенно улыбается. Не умиляться с поведения этих двоих трудно, Джон попытался, у него не получилось. Вдруг Тэхен достал откуда-то пальтишко Чонгука, а мужчина вновь опешил. Каким образом оно оказалось у него? Они видятся? Чонгук дал намеренно, ибо никогда не забывает свои вещи у кого-либо. Кажется, пазл в голове мужчины стал складываться.

🍂

— Ты опоздал, Чонгук-и, — нахмурила брови старушка, открыв входную дверь. Мальчик тяжело дышал от бега, отчего не мог связать и слова. Морщинки на лбу женщины разгладились, она улыбнулась, впуская Чона к себе в дом. — Бабуля Марта, прости, проспал, — неловко чесал свою макушку брюнет, врал. Смущался из-за вранья. Опоздал он из-за Тэхена, с которым разговорился. Ни Тэхена вините, ни Чонгука. Вините время, почему оно так спешит? Особенно, когда ты счастлив. — Ничего, сынок, — снисходительно улыбнулась старушка, и опираясь на свою палочку, направилась на кухню. — Погодка шепчет, правда, бабуль? Холодает совсем, скоро зима! А там и Рождество! Приду к вам в середине декабря, помогу поставить елочку, украсим её вместе, правда, бабушка Марта? — без остановки щебетал мальчишка, его оленьи глазки блестели, а щеки все ещё были красные с мороза. — Правда, сынок. Не тараторь, я не успеваю ловить твои мысли, — рассмеялась женщина, открывая кухонные шкафчики. Там у неё стояли банки с вареньями. Малиновое и вишневое. Мальчик с интересом наблюдал за женщиной, которая одной рукой пыталась достать все баночки, приготовленные для Чонгука. Другой рукой она опиралась на костыль. — Бабушка! Давай я тебе помогу, что же ты!.. — Считаешь меня беспомощной старушкой? Не надо, сынок, — мягко упрекнула его Марта, она ненавидела свою старость. И свою слабость, которую никогда не показывала. Она многое пережила, но даже после всех трудностей никогда не попросит помощи. Её уважал каждый. Силы и упорства у неё не отнять. — Нет, бабуля, ни в коем разе! Просто хотел помочь тебе… — Лучше расскажи, от чего ты так сияешь и тускнешь одновременно? — проговорила женщина, наконец достав все банки с вареньем. Ох уж эта старушка. Проницательная, умная, хитрая. Всегда читает людей как открытую книгу. — Да ну, бабушка Марта, тебе кажется… — неловко промямлил он, начав чесать свою бедную лысеющую макушку. — Не дури меня, сынок. Вижу я твои глаза, они как океан эмоций. Влюблен? — повернулась она к нему, щурясь от подозрения. Звенящая тишина давит на уши. Он прочистил горло, опустив голову, понуро глядел в пол. Сердце танцевало чечетку, а Марта еле слышно усмехалась. — Так заметно? — сиплый шепот сорвался с кукольных губ, он не спешил встретиться с ней взглядом. — Ты сияешь, сынок. Как полярная звезда темной ночью. Но словно туча покрывает твою звезду, словно что-то гложет тебя. Что случилось? — она, опираясь на палку, хромала, направляясь к нему. А что же гложет юного мальчика? Плохие оценки? Да сдались они ему больно. Плохая погода? Нет, он привык к ней. Не может ответить на чувства Розали? Уж точно нет, совесть не трогает это дело. Тэхен?.. Нет, не Тэхен. А женщина, что живет с ним. Опасная, пугающая, темная, мрачная, холодная… Ледяная. Синяки на теле сказочного мальчика, его условия жизни, его ужасный кашель. Как же так, что тот до сих пор не может пойти на поправку. Пока Чонгук стоял с понурой головой, женщина прожигала его взглядом и все понимала. Любимая тетушка Марта, всегда поймет. — Сынок, у меня кошка недавно родила котенка. Не хочешь взять себе?

🍂

Дорогая темная машина парковалась у знакомого всем дома, со знакомым всем номером. Хосок кидает беглый взгляд темную дверь, хмурит брови. Тяжело вздохнув, он хватает свою сумку, поправив очки, выходит наружу. Холодный ветер дует прямо в лицо, заставляя поежиться, укутаться в пальто сильнее, чем стоило. Он бегло направляется к дому, знает, что нужно успеть провести осмотр до отъезда Скарлетт на работу. — Сэр? Голос, раздавшийся совсем рядом, заставил его вздрогнуть и обернуться. Он удивленно смотрел на мальчишку перед собой. Его лохматые темные волосы торчали из-под головного убора. На парнишке пальто, потрепанное временем, нараспашку, темно-коричневого цвета шарфик, небрежно завязанный на шее. Брюки с заплатками и грязные ботинки, чем-то напоминающие берцы. Он смотрел так преданно, так по-детски, как смотрят детишки в его клинике на сладкую хурму. В бледных замерзших ручках что-то жалобно пискнуло, и только сейчас мужчина обратил внимание, что тот держал в руке серо-белого котенка, что смотрел голубыми глазками точно также, как мальчишка. — Да? — отозвался Хосок, закончив рассматривать парня. — Вы идете в этот дом? — спросил он, указав пальцем на темную дверь, с номером «23». — Верно. — Вы папа Тэхена? «Ага, кажется это тот самый Чонгук», — мысленно улыбнулся Чон новому другу Кима. — Нет, я его лечащий врач, — мягко поправил его Хосок, оголив свои белоснежные зубы в доброжелательной улыбке. — Правда?! Вылечите пожалуйста Тэхена, он так тяжело кашляет!.. И все из-за меня!.. — дул губы тот, заламывая темные густые брови. — Из-за тебя? — не понял врач. — Да, он открывает окно в такую холодную погоду, вот и простудился! — Нет, Чонгук… — неловко прокашлялся тот, даже не зная, что сказать. — А… Откуда вы знаете мое имя? — вытаращив большие глазки, спросил тот, съежившись. — Как же мне не знать про такого замечательного друга Тэхена? — улыбнулся мужчина, потрепав красную от холода щеку. Тот вновь засиял, чуть не подскочив на месте от радости. Надо же! Тэхен рассказывал про него! — Правда? А… А вы можете отдать этого котенка ему?

🍂

Скарлетт хмурит брови, надменно глядя на мяукающее чудо в руках врача. — Это что? Хосок натянул улыбку, произнес: — Это котенок. Тэхену. — Он что, как-то поможет провести осмотр? — выгнув бровь, спросила она, сложив руки на груди. — Я думаю, Тэхену очень одиноко, а с таким животным ему будет лучше, — улыбался мужчина, глядя на мяукающего котенка. Его длинные пальцы скользили по мягкой шерстке, он старался не обращать внимания на светлые волоски, что оставил котенок на его темном пальто. — Ты же знаешь, что я не хочу, чтобы ему становилось лучше. — И все же котенок Тэхену, не выбрасывать же его в самом деле? — Отнеси туда, откуда принес.

🍂

Хосок заходит в комнату со скрипучими полами, счастливо глядит на мальчишку, что сидя за своим столом, что-то рисовал. Но уже спустя секунду обернулся на источник звука. — Хён! — воскликнул Ким, вскочив со стула. Хотел было побежать к нему с объятиями, но застыл, увидев маленький пушистый комочек. — Это подарок от Чонгука, — прошептал мужчина, протягивая руки с животным. Щеки мальчика приобрели розоватый оттенок, он трепетно взял котенка в руки, заглядывая тому в глаза. — Ты познакомился с Гук-и? — Да, хороший малый, — улыбнулся Хосок, вспоминая образ того мальчишки с оленьими глазками. — Гук-и замечательный! — воскликнул восхищенно он, поднявшись на носочках. Судорожно прижимал к себе котенка, что продолжал безостановочно мяукать, — Спасибо, Хосок-хён, надо же! Чонгук-и подарил мне котенка! Я так счастлив! — в карих глазах таится радость, граничащие с грустью. Прослезился, эх. — Меня не за что благодарить. Я рад, что у тебя такой замечательный друг, — он улыбался, глядя на Тэхена, что прижимал к себе котенка, гладил без остановки, сиял. — Как назовешь? — поинтересовался мужчина, подойдя к столу. Он поставил свою сумку, принявшись разбирать её, доставать нужные принадлежности. И только Ким хотел ответить на вопрос, как тут же его тело стало содрогаться от ужасного кашля, он согнулся пополам, чем испугал котенка. Тот выпрыгнул из его рук, ловко приземлившись на землю, ускочил под кровать. Хосок сразу оказался у больного, мальчик не прекращал кашлять. Чон взял его на руки, аккурат уложил на койку. На губах Тэхена виднелась кровь.

🍂

— Тэхен, я привез тебе очень хорошее лекарство. Купил его у замечательного врача. Тебе нужно пить его два раза в день, утром и вечером, — говорил мужчина, показывая пилюли красного цвета. Прямо как кровь Тэхена. — Спасибо, хён… — прошептал тот бессильно, разговаривать к сожалению пока не мог, боли в горле не давали этого сделать. — Тэхен, послушай меня, — Хосок придвинулся к нему, взял за плечи. Смотрел ему в глаза, — пожалуйста, пей эти лекарства. Они хоть немного помогут тебе облегчить твои мучения. Я еще привез цветочный отвар, чтобы ты полоскал горло, когда оно будет сильно болеть. Ты понял меня? Мальчик кивнул головой. — Это правда важно, твое состояние с каждым днем становится хуже. Все может закончиться катастрофой… У ног Хосока раздалось тихое «мяу» и оба опустили взгляд в пол. Котенок ластился о ногу мужчины, словно благодарил его за попытки спасения нового хозяина. Мужчина улыбнулся, взял его на руки. Покрутил, повертел, рассмотрел со всех сторон. Красивый, что сказать. Уложив его на живот Тэхена, вновь задал вопрос, на который изначально не получил ответ: — Как назовешь? Под ладонью Кима раздалось мурчание, а тот с улыбкой на устах проговорил: — Шери́, что с французского означает «любимый». Любимый, значит…

🍂

Тэхен лежит на своей кровати, читая французский роман. Под боком мурчит Шери, даря душевное и физическое тепло Киму. Он читает строчку за строчкой, все больше задается вопросом: «Что же такое любовь?» Наверняка любовь очень приятная, теплая, красивая, завораживающая. В романах говорится о сердце, что стучит быстрее от любви, о бабочках в животе, о сбившемся дыхании, о легком головокружении. Половина симптомов напоминает ему состоянии после тяжелого кашля. — Любимый, навек твоя я буду… — читает вслух мальчик и задумывается. Навек? Навсегда твоя я буду. Возможно эти слова многое значит для её любимого… — Любимая, навек я твой, — продолжает чтение вслух, а в голове возникает картинка, как Тэхен держит теплые ладони Чонгука, смотрит в его темные, до безумия красивые глаза, шепчет сбивчиво, небрежно, но с любовью: " — Любимый, навек твоим я буду, — на лоб спадает кудрявый локон, изящным движением руки Ким убирает его обратно. Сердце бьется с огромной скоростью, дыхание сбивается, голова кружится от пристального взгляда Чона. Тот опускается на одно колено, не разрывая зрительного контакта, его кукольные губы шепчут в ответ, не менее трепетно и нежно: — Любимый, навек я твой…» — Ах! — воскликнул Тэхен, вскочив с кровати. Котенок испуганно дернулся, пробудившись от неожиданности. — Что же это? Что с моим сердцем? — приложив руку к груди, чувствуя быстрый ритм, шептал мальчишка, испуганно озираясь по сторонам. Щеки горели, ноги дрожали. Любовь — это красиво, определенно. Усмирив свое дыхание, он ложится обратно, поцеловав Шери, извиняясь за то, что разбудил. Потревожил сон. Проморгался, смыв наконец наваждение, мальчик продолжил чтение. «Мужчина притянул к себе ту, что забрала покой с первой встречи. Поцеловал так, чтобы та поняла о всех кричащих чувствах. Что все это правда, не сон…» — Поцеловал? Значит, когда любят — целуют? — задумался он, потирая подбородок, но вдруг его размышления прервал легкий стук в окошко. Жёлудь. Чонгук. Он ярко улыбнулся, скорее спустился с кровати, бросился к окну. Вот и он. Любимый. Стоит весь такой красивый, притягательный. Светит своей улыбкой, кажется, голова закружилась? Чонгук, вновь неудачно приземлившись на скрипучий пол, распластался, как убитый. Он робко рассмеялся, только успел приподняться, как его лицо схватили в плен холодные руки, а розовые губы прикоснулись к щеке. Ну все, мы потеряли Чонгука. Он выпучил глаза, позабыв, как дышать. Замер, боясь двинуться. Боясь нарушить эту хрупкую атмосферу. Снова поцелуй, уже в другую щеку. И выше, выше, поцелуй за поцелуем, расцеловал весь лоб, вновь спустился к другой щеке. Целует, целует. Убивает сердечко Чонгука. Отстранившись, Тэхен смотрит так трепетно, нежно. Его глаза говорят о многом. Чон поднимается с места, не прекращая смотреть на него, как на восьмое чудо света. С восхищением, перемешанным с удивлением. — Тэхен? — шепот, не верящий в происходящее. Он даже мечтать об этом не смел, а здесь реальность! — Чонгук-и, спасибо тебе за Шери, я его очень люблю, — улыбнулся он. Брюнет поднялся с места, нахмурив темные брови, спросил: — Шери? — в ответ на вопрос, Ким кивнул на котенка, что вновь задремал на койке. Чон вновь переводит взгляд на сказочного мальчика, что улыбается, наблюдая за любимцем, который двинул ушком. Нужно действовать, Гук! Тебя только что расцеловали в знак благодарности, так поблагодари же ты его! — Тэхен… — шепот. Мурашки пробежали по рукам Кима, тот робко поднял на него взгляд. Шаг, еще один шаг. Подошел почти вплотную. Давление подскочило у обоих. Робость и смущение зашкаливают. Брюнет неотрывно смотрит в любимые темные омуты, приближается. Тэхен чувствует горячее дыхание на щеке, а затем прикосновение губ. Медленно, тягуче, сладко. Бабочки порхают в животе у обоих, взрываются фейерверки в сердцах. Еще одно прикосновение, уже к другой щеке. Проводит те же махинации? Похоже на то. Перемещается губами на холодный нос, целуя в самую родинку. Ким безбожно краснеет, кажется, он точно понимает, что такое любовь. Взгляд Чонгука падает на приоткрытые губы Тэхена, дыхание вновь сбивается. Сказочный мальчик замечает, на чем заострено внимание любимого, сбивчиво шепчет, стараясь привести дыхание в норму: — Я… Я ч-читал, что когда человек любит, то целует… — он смотрит то в глаза, то на губы, что готовно раскрываются. — Я знаю, Тэхен… — хриплый шепот разбивает сердце, заставляет рассыпаться мелкими осколками прямо на цветущую душу. Ким понимает, что сейчас произойдет. Приближается сам, их губы встречаются, возможно, даже слишком резко. Теплая, горячая ладонь Гука ложится на поясницу сказочного мальчика, притягивая ближе. Другая путается в кудрявых волосах. Мальчик дрожащими руками держит личико Чона, чувствуя, как внутри него цветут цветы. Движения губ сбивчивы, неразборчивы, неловкие. Звуки поцелуев нарушают таинственную тишину помещения. Их ритм не подстроен друг под друга, но это не портит абсолютно ничего. Эти чувства не дано понять другому. То, что ощущают они здесь, в этой холодной комнате чердака, заставляет летать глубоко в мыслях. Словно расправляешь крылья, наконец освободившиеся от оков. Первым отрывается Чонгук, тяжело дыша. Он смотрит в опьяненные глаза сказочного мальчика, в эту секунду наконец понимает, как же сильно влюблен. Как же сильно он счастлив. Коленки Кима дрожат, потому Чон притягивает его к себе, обнимая крепко, боясь, что сейчас он пропадет. Что сейчас откроет глаза, пробудившись ото сна. Он гладит спину, проходит пальцами по выпирающим позвонкам. Слышит, как постепенно дыхание Тэхена восстанавливается. — Любимый… — тихий шепот был еле слышен, но Гук навострил свои уши. Любимый. Тэхен назвал его любимым. Осторожно, Чонгук может обжечь своими огненными ушами и щеками. Он еще крепче прижал его к себе, пряча лицо в шее Кима. — Навек твоим я буду… — продолжает фразу сказочный мальчик, чувствуя, что так правильно. Что так надо. Сердце брюнета пропустило удар. Как долго же продлится эта вечность?..

🍂

Холода наступали на пятки, мороз забирался под пальтишко, под теплый свитер. Пора доставать свой тулуп, в котором дышать нужно через раз. Закутываться в теплый папкин шарф, надевать зимнюю шапку. Как же быстро пролетает осень! Как же быстро летит время… Чонгук, конец ноября — уже нельзя сидеть на порожке, застудишь себе всё! Да кто ж угомонит этого мальчишку? Он сидит, вытянув ноги, смотрит в небо. На звёзды. Красиво, созвездия — одна из слабостей брюнета. Ему бы телескоп, чтобы каждый вечер любоваться тем, что так далеко от человека. Который час? Никто не скажет. Папа уехал в город час назад, назначили срочную встречу по работе, напрашиваться на поездку с ним было бы глупостью. Мальчик все поглядывает в заветное окошко, в котором не горит свет. Наверняка спит сказочный мальчик, два дня поди как не виделись. Мать его все никак не поедет на работу, хотя должна… Тэхен тяжело зашелся кашлем, даже здесь, на пороге своего дома это слышно. Сердце брюнета забилось колоколом, волнение одолело с ног до головы. Вот бы забрать себе всю его боль, надо же было так заболеть! Эх, Чонгук, бессовестный мальчишка! Окно нараспашку сказочный мальчик из-за кого открывает, этакий ты наглец? Даже врач к нему приезжает, не стыдно ли тебе? Да чёрт бы все побрал! Как же им еще видеться? Была бы мать Тэхена адекватной — жизнь стала бы лучше! Сердце кровью обливается, что же ему делать? Он с тревогой смотрит в окно, напрягает слух. Кашляет. Так ведь и лёгкие выплюнуть можно… Только мальчишка собирается пойти к их дому, вновь забраться к нему, согреть своим теплом, успокоить. Но из дома вышла та самая женщина. Её лицо выражало абсолютное спокойствие, была одета в черное платье в пол, на её плечах сверкала бледная шаль. Она достает из портсигара тонкую длинную сигарету, зажигает её, подносит к губам. Закуривает. Томно выдыхает дым, он выходит и из носа, и изо рта. Спокойна, безразлична. Кашель на втором этаже постепенно затихает, Чонгуку не остается ничего иного, как вернуться в дом.

🍂

Хосок наблюдает за спящим мальчиком, что видит беспокойный сон. Его брови нахмурены, дыхание сбивчивое, сердце заходится в быстром-быстром ритме. Что же ему снится? Мужчина тяжело вздыхает, протягивает свою руку к его бледному лицу, осторожно гладит щеки. Нежно-нежно. По-отечески. Пальцы очерчивают контур лица, его темные брови, красивый нос, острые скулы. Совсем исхудал. Сердце кровью обливается, когда он слышит его хриплое дыхание, как тот кривит лицо во сне от боли, что разъедает душу. Горькая слеза плавно, медленно спускается по гладко выбритому лицу, с громким треском разбиваясь о скрипучий пол. Тяжело. — Мяу? — послышалось у ног. Шери ласково трется о Хосока, прося внимания в свой адрес. Он утирает щеку тыльной стороной ладони, поднял котенка, опустил себе на колени, принявшись гладить мягкую пушистую шерстку. — Хватит с ними сюсюкаться. Её голос заставил сбиться пульс от неожиданности. Мужчина переводит свой тяжелый взгляд на неё. Та стоит в проходе, сложив руки на груди. Её лицо выражает брезгливость, граничащую с равнодушием. До чего же холодная, ледяная. — Скарлетт, ты что-то хотела? Она усмехнулась, начав приближаться. Её каблуки эхом отдавались в этой мрачной комнате чердака. Хосок уж было потревожился, как бы этот шум не разбудил спящего Тэхена. — Когда? — один вопрос, миллион болей в груди Чона. Врач молчит, его словно лишили всех сил разом. Словно высосали душу, отобрали голос, украли зрение, оглушили чем-то тяжелым. А та, словно гадюка, приближается к нему, высовывает свой ядовитый язык. — Хосок, я спрашиваю… Когда? — стальной голос бьет по перепонкам, он хочет закрыть ладошками уши, кричать ей в ответ: «Ничего не слышу! Ничего не слышу! Я в домике, меня здесь нет!» — Скоро… — хриплый шепот болью отозвался в его горле, он прикрыл трепещущие веки, сдерживая непрошеные слезы. Дыхание Тэхена на миг замерло.

🍂

Дождь льет не переставая. Его капли хлещут по окну, а Чонгук тоскливо наблюдает за выцветшей травой во дворе. Он сидит за своим столом, доделывая уроки, но мысли уходят каждый раз не в то русло. Как там Тэхен? Чувствует ли себя хоть чуточку лучше? Он очень надеется, что да! Все-таки врач к нему приезжает на регулярной основе, осматривает его, лечит в конце концов! — Сынок! — послышался голос отца с первого этажа. Чонгук увлечен мыслями, он не следит что делает, на листке, где нужно писать сочинение, он пишет портрет Кима. — Сынок! — очнулся, встрепенулся, поднялся с места, — К тебе гости!

🍂

Брюнет кубарем несется по ступенькам вниз. Кто же мог к ним пожаловать в такую погоду? Неужто бабуля Линда пришла чай пить? Едва не запутавшись в своих ногах, он ступает на последнюю ступень и замирает. Щеки обдает жаром, дыхание сбивается, рот непроизвольно раскрывается от шока. — Привет, Чонгуки, — солнечная улыбка сказочного мальчика ослепляет его, он теряет дар речи. — Тэхен?! — одно слово и он уже кинулся к нему в объятия, едва не сбив с ног. Ким неловко обнимает в ответ, балансируя между падением и крепкими теплыми объятиями. — Но как?! Тебе разрешили выйти?! — спрашивает он, с трепетом и счастьем заглядывает в его глазки, что прячутся под длинными ресницами. " — Куда ты собираешься? — спрашивает женщина, входя в комнату с горячей тарелкой супа. — Матушка, позволь мне пожить хотя бы пару дней." — Да… Могу ли я остаться с ночевой?.. — робко спрашивает мальчик, переминаясь с ноги на ногу. — Конечно! Что за вопрос такой? Верно ведь, пап? Тэхену же можно остаться? — Чонгук перевозбужден, Джон это видит. Джон видит, как сияют глаза его сына, когда он смотрит на кудрявого худощавого мальчика. — Без проблем, я пока поставлю чайник, — одаривает их дружелюбной улыбкой Джон и удаляется на кухню. Чонгук подпрыгнул на месте от счастья, громко взвизгнув. Он еще раз обнял Тэхена, до сих пор не веря в происходящее. — Скорее снимай свою верхнюю одежду, она же совсем промокла! Ты наверняка очень замерз, снимай скорее, я повешу сушиться! Дам тебе свои самые теплые вещи!

🍂

Думаю, счастливее меня в тот день не найти человека. Я словно весь светился, хотел поделиться этим светом с Тэхеном. Так трепетно мне становилось в душе, когда я видел его в своей одежде. Она была ему слегка великовата, тем не менее, делая еще более очаровательным. Мой сказочный мальчик, я не отходил от тебя ни на секунду. Постоянно интересовался голоден ли ты, болит ли что-нибудь, не замерз ли случаем, расспрашивал про малыша Шери, про твои любимые романы, про новые рисунки. Ким лежит, плотно прижавшись плечом к брюнету, что затаил на несколько секунд дыхание, находясь у стенки. Кажется, кровать слегка мала для двоих. Ну ничего, не думаю, что это проблема. Сердце Чонгука отбивает чечетку, он так стыдится и боится того, что мальчик может все услышать. — Тэхен, а правда, что ты раньше жил во Франции? — задает уже в третий раз этот вопрос Чон, надеясь услышать больше про его жизнь. — Да, все верно, Чонгук-и. Я жил там вместе с Матушкой. — А почему приехали в эту глушь? А Париж красивый? И башню Ийфиливую видели? — какой любопытный мальчик, он вызвал легкий смех у кудрявого. — Да. Эйфелева башня действительно прекрасна, она сияет ночью как сотни тысяч звезды на небе. Париж очень красивый, в нем царит атмосфера легкости и любви, — улыбался Тэхен, вспоминая свое прошлое. Чонгук заметил, что тот не ответил на первый вопрос, но решил тактично промолчать об этом. Глядя на сияющие глаза Тэхена, хотелось забыть все тревожные мысли и жить этими драгоценными секундами. На небе появляются звезды, время близится к ночи, а они лежат на одной кровати в теплой комнате с включенной одной лишь зажигательной лампой. Ким смотрит в потолок, думая о Париже, а Чонгук смотрит на него, думая о том, как сильно он влюблен. И кажется, что время ненадолго остановилось, что сверчки замолкли за окном, что ветер перестал шуметь листьями, что сердцебиение пришло в норму. Пришел этот момент, Чонгук чувствует, что пора. Он собирается с мыслью, глубоко вдыхает, также медленно выдыхает. Закрывает на секунду глаза, вновь ощущая всем своим телом, как бешено бьется сердце, будто вот-вот пробьет ребра к чертям собачьим. Ну вот он лежит перед ним, такой красивый, словно невесомый. Он может свободно любоваться им, не боясь попасться на глаза его матери. Такой родной, домашний, нежный, сказочный. — Тэхен… — робкий хриплый голос раздался в этой приятной тишине. Ким проморгался, пришел в себя от воспоминаний, осознанно взглянул на брюнета, что с каждой секундой становится все краснее и краснее. — М?.. — Я… — как же неловко, черт возьми! Чонгук резко выдыхает, закрывает глаза, последний раз взяв себя в руки, говорит: Я тебя очень люблю. Выпученные глаза Тэхена и робкий трепетный взгляд Чонгука. Брюнет придвигается ближе к мальчику, хотя казалось, ближе некуда. — Я так тебя люблю, что сердце заходится. Я чувствую, как горит мое лицо каждый раз, когда ты смотришь на меня. Я не могу и дня не думать о тебе, переживать за тебя, вспоминать твои до безумия красивые глаза, — его дрожащая рука аккуратно ложится на щеку Кима, нежно проведя большим пальцем полукруг, — думаю, я до беспамятства влюблен в тебя, Тэхен. Ты — моя надежда, мое спасение, моя единственная любовь. Лишь только сейчас, когда говорил эти важные слова, Чонгук заметил слезы, что скопились в уголках темных глаз. — Тэхен, ты плачешь?.. Тот улыбнулся нежно-нежно, покачал головой, взял его лицо в свои прохладные ладони, принялся рассматривать. Такой он хороший. Такой он красивый. Такой он любимый. — Чонгук, я не знаю, что такое любовь, но думаю, что я тоже безумно люблю тебя. В книгах говорится о трепетных ощущениях в душе, о тепле на сердце, о улыбке, когда смотришь на лицо любимого человека. Это все правда для меня, я чувствую тоже самое каждый раз, когда ты рядом и когда я вижу тебя, — он говорил это полушепотом, а Чонгук вытаращился на него, как на восьмое чудо света, не веря своим ушам. Если цвет лица Чона можно было сравнить с чем-нибудь, то я бы предложила помидор. Такой спелый, краснющий. — Тэхен… — снова хриплый голос, дыхание сбивается. Он больше не выдерживает, приближается к его лицу и наконец целует. Целует сладко, тягуче. Движение губ навстречу друг другу, тяжелое дыхание, тонкие пальцы в запутавшихся волосах. Чонгук нависает над ним, его не оторвать от сказочного мальчика. Да никто и не собирался. Им движет что-то неземное, что-то раннее неизведанное. Он плавно опускается со сладких пухлых губ на дивную тонкую шею. Пахнет мылом, дурманит голову аромат Тэхена. Сам Ким дышит тяжело, он чувствует как кружит мир вокруг него, а в нос впивается самый любимый аромат. Запах горьких мокрых опавших листьев и спелых яблок. Мурашки бегут по всему телу у обоих, что же творится в этой комнате? Кажется, это называется любовь. Чонгуку сносит голову, когда он вновь и вновь касается губами чувствительной кожи на шее, когда чувствует, как под ним дрожит тело, когда жар окутывает его с ног до головы. — С-стой, Чонгук… — робкая просьба, легкий толчок в грудь, попытка отодвинуться. Тот в момент прекратил эти манипуляции, туманным взглядом смотря на Кима. — Прошу тебя, пообещай мне кое-что, — взгляд Тэхена совсем изменился. Он поник. — Конечно, для тебя что угодно, — ответил хриплым голосом Чон, прикрыв глаза, он принялся водить своим носом по его бледному лицу, наслаждаясь этой нежной близостью. — Помнишь, что я тебе говорил после нашего поцелуя? — Ты назвал меня любимым, — с улыбкой на лице ответил брюнет. — Верно, а еще я дал клятву, что буду твоим навек. — Хочешь, чтобы я тоже пообещал? Тогда… — Нет. — Что? — удивленно вскинутые темные брови, ничего не понимающий взгляд, обращенный на кудрявого. — Пообещай мне, что не будешь моим навек. Это моя единственная просьба. — умоляющий взгляд добивает Чона окончательно. Он совсем не понимает, что происходит. — Хм, интересно, хочешь, чтобы ты был моим, а чтобы я твоим — нет? — Прошу тебя, — одинокая слеза скатилась по скуле, очерчивая контуры худого лица. В ту же секунду он принялся расцеловывать лицо своего любимого, который все еще находился в ступоре. — Тэх… — его поцелуй в губы с привкусом соли. С привкусом боли и слез. — Давай ложиться спать, Гук-и? Чонгук так и не дал ответ на просьбу Тэхена.

🍂

Спать в теплой кровати, в теплой комнате, в теплых крепких объятиях очень приятно. Просыпаться от очередного приступа — нет. Тэхен резко раскрывает глаза, не сразу осознав, что находится в чужой уютной комнате, а не в холодном чердаке. По привычке заткнув рот, чтобы кашель был негромким, он испуганно обернулся назад. Прижимая к себе Кима, позади него лежал спящий Чонгук, что тихо сопел, наблюдая сны. Меньше всего на свете хотелось потревожить его сон, нарушить это хрупкое спокойствие, да и не хотелось, чтобы тот узнал… Что творится со здоровьем парня. Аккуратно высвободившись из объятий, которые на секунду стали крепче. Чонгук неосознанно прижал его ближе, боясь, что тот уйдет. Тэхен на носочках, тихо-тихо покинул комнату. Сдерживать приступ становится почти невозможным, он прижимает крепче ладонь ко рту, в горле щекочет ком, который хочет вырваться наружу. Он, не обувшись, открывает входную дверь, скорее выходит на улицу, падает на четвереньки, громко и надрывно кашляет, кровь капает на листву возле порога. С каждым разом приступы все хуже, с каждый новым разом он чувствует себя все беспомощнее и беспомощнее. Холодный ветер одувает с головы до ног, леденит кожу под тонким свитером. Он все еще стоит на четвереньках, дрожа. Из его глаз текут слезы, а кровь омывает губы. Жадно вздыхает воздух, стараясь унять дрожь в ногах, он медленно поднимается. Вытирает тыльной стороной ладони губы, делает глубокий вдох и заходит обратно в дом, тихо закрывая дверь. — Ты в порядке? — низкий голос мужчины заставил испуганно вздрогнуть и стыдливо поднять глаза. — П-простите меня пожалуйста за то, что разбудил… — Тэхен, ну что ты, все в порядке. Давай я заварю тебе горячий чай, чтобы полегчало? Садись за стол, — говорит Джон, проходя на кухню. Он робко кивнул и направился к столу. Отодвинув стул, присел на него, вперив взгляд в свои руки. Ему стыдно за себя. — Правда, простите меня, я очень не хотел вас разбудить. Вы очень добры ко мн… — на его плечи лег теплый кардиган, что изначально был на мужчине. — Тэхен, я же сказал, что все в порядке. Как я могу игнорировать твое плохое состояние? И одевайся теплее, когда захочешь выйти на улицу. Мальчик сдерживает слезы. Так странно и непривычно. Это и есть… родительская любовь?

🍂

Раннее утро. Теплый лучик солнца проникает в комнату, Чонгук не хочет просыпаться. Он рукой водит по постели, желая наткнуться на Тэхена, но чувствует лишь пустоту. Резко вскочив, он толком не продрав глаза, кинулся к лестнице. Доносится тихое мычание песни от отца, он что-то готовит, стоя у плиты. — Пап! — хриплый ото сна голос заставил отца вздрогнуть от испуга и обернуться на сына. — Что такое? — Где Тэхен? — потирая глаза, спросил Гук. — За ним мама не так давно приходила, забрала его домой. Садись завтракать, сейчас будет все готово.

🍂

Непрекращающийся жар, с него льется пот, тяжелое хриплое дыхание заставляет вновь и вновь харкать кровью. Леденящий голос душу раздается на первом этаже. Это голос Матушки: «Хосок, приезжай». Чонгук сидел за своим столом, совсем поникнув. Он пытался рисовать хоть что-то красивое и интересное, дабы отвлечься от навязчивых воспоминаний этой ночи. Жаркие поцелуи, сбившееся дыхание, одно сердцебиение на двоих. Так, стоп стоп стоп. Чонгук, ты же отвлечься хотел. Да, верно. Что за диалог вчера был? От него веет тревогой, словно Тэхена что-то гложет изнутри, он хочет это рассказать, но не может. Стоит ли спросить напрямую? Наверное нужно. Нельзя оставлять это просто так, пускать на ветер его намеки. Чонгук хочет, чтобы тот был счастлив. Чонгук хочет быть его навек. Холодные после улицы руки врача прикасаются к горячему, как огонь, лбу. «Тише, тише, Тэхен, все будет хорошо, я рядом», попытка утешить, успокоить тело в конвульсиях и мучениях. Брюнет лежит на кровати, трогает свои искусанные губы пальцами. Какая-то необъяснимая тревога у него на сердце. Словно что-то случится. Что-то нехорошее. Черное, как смерть. Слезы стекают по лицу, а кажется, будто кипятком льют на щеки. «Мне плохо, я боюсь». «Тэхен, я рядом», — дрожащий голос Хосока в ответ. «Я не хочу, мне страшно…пожалуйста». Все тело ломит и трясет, температура под сорок градусов. Кости словно выворачивает наизнанку, мышцы обжигает огнем. «Помогите… Мне страшно, я хочу…пожалуйста…» Чон бродит из одного угла в другой. Так тягостно на сердце. Отчего же кошки на душе скребутся? В чем причина? Воздуха будто не хватает сделать полный вдох. Сердце колит от ощущения страха. В чем дело? Снова кашель дерет горло, от привкуса металла скоро начнет тошнить. Его держат в крепких объятиях. В этих объятиях пахнет жасмином, а не осенью и яблоками. Это Хосок-хен его обнимает? «Мне жарко…откр…окно». Сколько времени прошло? Кто знает? Чонгук грызет ногти, сидя на кровати. Веет холодом. Хочется плакать. Не может это самочувствие взяться просто так. Сердце воет от тоски. Что-то случилось. «Я не могу нормально дыш… у меня кровь повсюду…». Он слышит, как всхлипывает Хосок, он чувствует, как ему тяжело на душе, но мужчина продолжает говорить с ним и успокаивать. «Тэхен, я рядом, все будет хорошо. Дать тебе воды? Я могу умыть тебя.» Сказочный мальчик чувствует, как его органы словно протыкают иглами. «Хён, мне плохо… Мне нужен…он.» «Что?» «Он…нужен…» Громкий стук в дверь заставил Джона чуть ли не облиться кофе. Он поправил рубашку и подошел к порогу. Открыв тяжелую входную дверь, он увидел перед собой красивую женщину в строгом черном платье и большой шляпой на голове. — Добрый день, э-э… Миссис Ким? — Здравствуйте. Позовите пожалуйста Чонгука. — Что-то случилось? — встревожился отец. — Ему нужно попрощаться, позовите своего сына. — Вы что, снова переезжаете? — этот вопрос звучал не так, как изначально должен был. В глубине души что-то опасно шептало, но лишь бы не так. Лишь бы не то, о чем Джон думает. — Последний раз повторяю. Позовите мальчишку.

🍂

Чонгук наспех надевает на босые ноги свои сапоги. Пальтишко не застегивает, скорее выбегает за женщиной. Зачем она пришла за ним? Случилось что-то серьезное? Она еще и слова не сказала, лишь только молча идет впереди. О чем думает эта «Матушка»? Что ей нужно. Открыв дверь, та сначала пропускает брюнета. Тот кивнул, стянув обувь, стал нервно оглядываться по сторонам. — Думаю, тебе уже известно, где он находится. — Верно. На чердаке. Как по-матерински, — съязвил парень и бросился к хрупкой лестнице, что скрипела под каждым шагом Чонгука. Он бежал наверх, слышал, как кто-то всхлипывает и жалобно стонет. Сердце охватила тревога, дыхание сбилось. Он замер перед дверью, боясь её раскрыть. «Нет… Нет. Это не то, о чем я думаю.» Тухлая дверь со скрипом открывается, перед мальчиком предстает странная картина. Измученный Тэхен, лежащий на своей койке. Возле него сидит Хосок и… плачет? — Чонгук… — сиплый голос врача ударил по перепонкам. После этого раздался оглушительный звон в ушах брюнета. Он на деревянных ногах направился к ним. — Чонгук?.. — севший хриплый тяжкий голос Тэхена болью отдается в груди Чона. Кудрявый раскрыл глаза и посмотрел прямо на него. И как только он увидел его перед собой, как только в нос ударил горький аромат листьев и красных спелых яблок, мучения сразу прекратились. Тело больше не болело, горло больше не саднило, кровь не пекла в носу. Он вымученно улыбнулся, глядя на встревоженное лицо любимого. Чонгук подбежал к нему, сел на колени перед кроватью, схватил его ледяную ладонь. Не верил. Не понимал. Вот перед ним Тэхен. Кожа его была бледной, неестественного цвета, как у мертвеца. Губы постепенно приобретали синеватый оттенок. Лишь только глаза выражали всю ту же нежность и в них все также горели звезды. — Тэхен… Что случилось? Что с тобой? — голос дал слабину, дрожь начинала пробивать тело. — Чонгук, ты меня спас… Спасибо тебе… — улыбнулся он. Лишь только сейчас Чон заметил, что у того зубы все в крови. Нос тоже весь забит кровью. Его тонкие пальцы дрожали в теплых руках брюнета. Хосок, всхлипнув, поднялся с кровати и отошел к двери, дав им немного уединения. Дав им время на двоих. Чонгук вмиг сел на пригретое врачом место и с тревогой оглядывал Кима. Тот совсем не был похож на себя. Мальчик не понимал, что прямо сейчас, по его румяным щекам текут горькие слезы. Он не верил. Не хотел верить, что перед ним лежит его возлюбленный. Еще дышащий мертвец. — Как же так, Тэхен?.. Что же с тобой случилось?.. — дрожащий голос, громкий всхлип, тяжелое дыхание сказочного мальчика, попытка согреть его ледяные руки своими горячими. А кудрявый смотрит так нежно, с самой искренней любовью, его губы продолжает трогать улыбка. Чонгук даже не представляет, как тот счастлив сейчас. Если до его прихода мир был погружен во тьму, полную страданий и боли… То теперь, когда Ким видит его лицо, когда чувствует тепло тела, когда слышит любимый аромат, его мрачная комната вновь приобрела краски, его тело вновь свободно от оков боли, его сердце бьется также, как и раньше. Слеза медленно покатилась по лицу, падая на кровавую подушку. О, как он счастлив. — Тэхен, ты только держись, хорошо? Я тебя вылечу! Мы с доктором вылечим тебя, я буду покупать тебе все нужные лекарства, ты у меня будешь самым здоровым! — говорил он с надеждой в голосе и слезами на лице, — Я отведу тебя в лес, как и давно хотел! Знаешь как там красиво летом? Мы будем собирать грибы и ягоды. Будем купаться в речке, ходить в гости к бабушке Линде… — всхлип, -… и к бабушке Марте. Они такие замечательные, я им про тебя рассказывал, ты им уже нравишься, Тэхен… — Чонгук трещит без остановки, его лицо покрывает нескончаемый поток слез, а сказочный мальчик смотрит на него, любуется, внимательно слушает, улыбается. — Правда?.. — Правда, ты только держись! Прошу тебя, Тэхен, не бросай меня! Ты же обещал быть моим навеки! Так и я хочу быть… твоим, — Чонгука всего трясет, он не хочет верить, что все, что сейчас происходит — правда, а не ночной кошмар. Брюнет кладет голову на живот сказочного мальчика, начинает плакать навзрыд, во весь голос. Мягкое прикосновение тощей руки к его лохматым волосам. — Спасибо тебе, любимый… Я так счастлив быть с тобой сейчас… Тишина. Его тяжелое дыхание постепенно прекращается, глаза медленно закрываются, а рука обессиленно ложится на макушку Чона. Первые секунды в комнате гробовая тишина, осознание происходящего. Хосок громко всхлипывает, а через несколько секунд он чувствует, как к его ногам кидаются. — Прошу вас! Спасите его! Я готов отдать свое сердце! Вы же врач? — мужчина испуганно смотрит на мальчика, что в истерике рыдает и молит лишь об одном, — Вырежьте мое сердце, отдайте ему! — Чонгук, ты чего?.. — мужчина пытается поднять его с пола, но тот упрямо цепляется к ногам, не прекращая рыдания. — Я прошу вас, забе-заберите мое сердце! Он больше всего заслуживает жизни!.. — раздирающий душу крик шестнадцатилетнего мальчика давит на психику и барабанные перепонки. Мужчина опускается на колени, прижимает дрожащего мальчика к себе, успокаивает, хотя сам на грани истерики. Обнимает, шепчет, чтобы тот успокоился, тихо плачет, иногда поглядывая на умиротворенного сказочного мальчика, что спит на своей неудобной койке. Стуча каблуками, женщина выходит на улицу. Небо затянуло темными тучами, она садится на ступеньки возле дома и достает портсигар. Берет тонкую сигарету, зажигает её, смотрит на нее долгие секунды. Глубоко затягивается. Выдыхает. Пошел первый снег. Мне уже двадцать пять, тебе все еще шестнадцать. Прошло девять лет, Тэхен, я все еще люблю тебя также сильно, как тогда. Регулярно хожу к психологу, но не получаю пока хорошего результата. Мое сердце разрывалось, когда мы с Хосоком узнали, что ты не пил таблетки, спрятанные под подушкой. Потому что знал, что твоя мать ждет твоей смерти. Ты самый светлый человек. мой сказочный мальчик. Я порой жалею, что не уговорил как следует Хосока отдать тебе свое сердце. Хотя, нет… Ты его забрал с нашей первой встречи. Я никогда не забуду твой облик, рисунок бережно храню под сердцем. Приходи ко мне почаще во снах, я всегда так рад тебя видеть. Люблю слушать о том, как ты счастлив и свободен.