Амбиции

Спустя год после рождения Рейниры Таргариен.

Пальцы гладили металл подлокотников, аккуратно обводя острые места и стыки на стали. Весь трон был выплавлен из мечей, вокруг на ступенях - тоже мечи, и обычно закрытый зал с высокими окнами был погружен в полумрак, тихий, монолитно-спокойный. Пальцы ласкали металл, как ласкали чешую своего молодого дракона недавнее время назад. В отличии от драконьей чешуи, он был холодный, мертвый, гладкий, но столь же приятный. Забавно, что нынешний король Вестероса постоянно ранился о углы и острия Железного трона. Трон словно отвергал его, оставляя порезы на ладонях и запястьях, и заживали они слишком долго для обычных мелких ранений. А вот родной брат Визериса не царапался ни разу, сколько бы не водил ладонями по углам металла. Иногда Деймон думал, как будет ощущаться Железный трон, если коснутся его полностью открытой кожей. Не только руками, а прижаться обнаженной спиной и плечами, коснуться босыми ногами ступеней и вплавленных в пол мечей. Но увы, навряд ли это было осуществимо. Если даже просто то, что он изредка сидит на этом месте, могут расценить как помыслы к измене - что будет, если кто-то увидит Деймона на Железном троне в таком виде… Он бывал в замке редко, и в последнее время еще реже, чем обычно. Брат обещал назначить его главой Золотых плащей и дать разрешение переформировать гвардию, как младшему Таргариену будет удобно. И только-то. «Начальник городской стражи. Как почетно, брат. Начальник этих цепных псов, не более.» Деймон фыркнул, в очередной раз проводя горячей ладонью по металлу. Он сидел здесь уже, наверное, не первый час, погруженный в свои мысли и с кубком вина, стоящего около ног. Королевскую гавань накрыли сумерки, и никто в замке даже не заметил, как брат короля, словно укрытый ими, прошел в главные залы. А может кто-то и заметил, но не донес. Или донес, но Визерис не обратит на это внимания. В любом случае, кроме старшего брата, никто ничего не сможет сделать. Пальцы вновь нашли острый край вплавленного меча, провели, чуть сжали, и принц тихо выдохнул. Это в чем-то даже успокаивало. Если закрыть глаза, положить ладонь на рукоять меча, представить тяжесть шипастой короны на голове. Уйти мыслями в тот день, когда Визерис объявит его наследником, в день коронации, в день, когда младший Таргариен наконец получит то, что по праву его. - Деймон! Седьмое пекло. Он медленно открыл глаза, и едва сдержал усмешку. - Здравствуй, брат. Все-таки донесли, если того хуже, не следили, раз Визерис не послал за ним, а сам пошел в тронный зал. Впрочем, он не выглядел разозленным. Только подходит ближе, с недоумением смотря на принца. - Что ты здесь делаешь? - Ничего. – Деймон поводит плечом, даже не думая подняться. - Ты на Железном троне. В ответ на это принц все-таки криво усмехается. - Верно. Визерис хмурится, но в его глазах по-прежнему ни возмущения, ни злости. - Зачем? На такой вопрос у принца нет одного четкого ответа, а рассказывать брату о образах в его голове, в статусе короля Вестероса, и о других – все же слишком. Он лишь опять пожимает плечом, смотрит, как старший подходит ближе. - Ты понимаешь, как это может выглядеть со стороны? И что могут на тебя донести? - И кто уже нашелся такой неравнодушный? Хайтауэр? Леди Веларион? Кто-то из стражи? Визерис уже поднимается к нему, на ступени, и нависает сверху над троном. Принц не боится – он никогда не боялся своего брата, даже наделенного властью и короной. - Я не хочу отвечать за твои поступки, понимаешь? Особенно за такие безрассудные. Тут уже хмурится Деймон, сильнее сжимая острые подлокотники трона. - Отвечать? Ты? Перед своим лизоблюдским Советом? Ты не обязан оправдываться перед ними, ты король Вестероса! А за себя я отвечаю перед тобой сам, разве нет? Визерис вздыхает, и кладет свою ладонь рядом с ладонью брата на ребристом металле. Смотрит на их руки, на сталь, которая кажется черной в закатных сумерках. - Да. Но лучше не давать повода на все это. Даже будучи королем, брат слишком мягкотелый. Не конфликтует с своим Советом, не отвечает им резко практически никогда. Даже по таким вопросам, где решение должно быть жестким и незамедлительным. Всегда пытается угодить всем вокруг. Деймону это не нравится, Деймон осуждает, и даже высказывает это брату. Он может. Он единственный, наверное, кто может говорить с Визерисом откровенно и без ложной лести. И сейчас видимо один из таких случаев. - Какого повода? Усомниться в моей верности короне? Или тебе? Повода распускать сплетни о том, что я только и жду, как отбить у тебя Железный трон? Принц вскидывает голову, и в полумраке его глаза сверкают, как звездное небо, и сверкают злостью. Визерис теряется в этом взгляде. Изредка ему кажется, что опасения Совета верны, и младший Таргариен действительно может захватить власть. Подкупить других, взять силой, или влезть в дворцовые интриги, хоть их Деймон терпеть не мог. Особенно явно это кажется сейчас, когда брат сидит на его законном месте, смотрит прямо и жестко, ведет себя так, словно трон уже почти его. Но потом Деймон закрывает глаза, тихо выдыхая, и качает головой. Опять медленно гладит сталь под своей ладонью, успокаивается. Когда он потом поднимает взгляд на старшего брата, то в нем нет ни жёсткости, ни раздражения, только усталость. - Объясни своему Совету наконец, что нет никакого повода подозревать меня в измене. Если я хотел бы этого, разве я был бы сейчас так спокоен перед тобой? Сидя на Железном троне? Визерис кивает, тоже ведет рукой по подлокотнику трона, рядом с рукой брата. Но тут же кожу вспарывает острая кромка вплавленного меча, хоть и несильно, и Визерис вздрагивает, отдергивает руку. - Пекло… как ты умудряешься не раниться, сидя на нем? В ответ принц только ведет пальцами по темному металлу, подушечками пальцев, запястьем, тыльной стороной ладони. И пожимает плечом. - Чувствую, как касаться. Старший Таргариен смотрит на его руки, на то, как уверенно и комфортно чувствует себя принц. Как откидывает голову, не опасаясь поранить шею или затылок, хоть и цепляясь белыми волосами о сталь. - Ты не первый раз здесь. Деймон кивает. - Не первый. И об этом донесли? - Намекали. Я не особо понимал, о чем они, но теперь вижу. Только не понимаю, зачем. Ты все равно один из наследников. Принц смотрит задумчиво, словно сквозь него, куда-то в переплетение теней зала, на каменные плиты и своды стен. Не знает, что можно сказать брату, а что все-таки не стоит. Насколько близкими и родными они бы не были, все-таки они разные, и не все Визерис поймет. - Хочу ощутить то, что ощущаешь ты. - Все из нашей семьи этого хотят. – хмыкает король. – Но только у тебя хватает наглости усесться на Железный трон, а мне тебе это позволить. Деймон улыбается. Тут не поспоришь, все верно. Даже не члены семьи Таргариенов спят и видят, как бы поближе подобраться к королевскому месту, интригами или же удачными браками с другими домами. - Я прямой наследник на этот трон, и ты знаешь. - Лишь до того, пока у меня не будет сыновей. Увы, и это верно. Пока что у Визериса была лишь дочь, едва пережившая первый год, и разумеется никто не собирался сажать ее на трон. Все надеялись на будушего наследника-сына, как и было заведено. Зацепило другое. - Ты позволяешь мне здесь сидеть, верно? Старший кивает. - Хоть это и странно, Деймон. Я понимаю твои амбиции. Но все остальные расценили бы это как измену или как минимум помыслы к ней. - Ну да. В высоких окнах отражаются последние отблески зашедшего солнца, тень окончательно накрывает тронный зал, и он теперь кажется под цвет трону. Черненая сталь, серый камень, и единственное, что выбивается из темноты здесь – белые волосы Таргариенов, да отблески золота и алого на королевской одежде. Деймон же, если отойти на середину зала, и вовсе будто растворится в тени, словно слившись с Железным троном. Он смотрит куда-то вперед еще пару мгновений, а потом переводит взгляд на Визериса. И улыбается краешком губ, а глаза блестят как-то по-новому. - Позволь мне еще кое-что. Вопрос совершенно неожиданный, и старший Таргариен может только недоуменно смотреть на брата. Принц конечно не безумен, в отличии от пары королей прошлого, но лишь семерым известно, что он может попросить. К тому же, с такой интонацией, сидя на Железном троне… - Что? Деймон наклоняется, подхватывает кубок с остатками вина, допивает залпом, ставит его обратно на пол. Едва облизывает губы, собирая остатки вкуса крепкого летнего вина. Смотрит шальным взглядом, наконец оторвав руки от острых подлокотников, и теперь коснувшись витеватых застежек одежды. - Хочу коснуться его открытым телом. Без плаща, кожи, и ткани. Визерис посмотрел на брата так, словно тот попросил передать ему корону или пару новых драконов и целый флот Вестероса впридачу. - Что?.. - Я покажу. Боги, это опредеденно самая странная и неожиданная картина, которую старшему Таргариену доводилось видеть. Это больше похоже на бредовый сон, который нарочно не придумаешь. Деймон расстегивает кожаный плащ, камзол, выпутывается из рукавов, перекидывает волосы со спины, чтобы не мешались. Через голову стягивает рубашку, не обращая внимания на прохладу в зале. Белые волосы падают на плечи и грудь. Теперь, наполовину обнаженный, в темноте и тенях Железного трона, принц кажется мраморной статуей. Визерис смотрит, и не может даже ничего сказать, совершенно ничего. А потом Деймон подается назад, и прижимается спиной к холодному металлу. Тихо выдыхает, ощущая сталь голой кожей, и кажется, словно забывает на какое-то время, что старший брат сейчас стоит перед ним. Ощущения новые, неясные, и принц не может понять, от чего его ведет больше – от того, что он наконец прикоснулся к Железному трону так, как хотелось, как еще никто никогда. Или от того еще, что на все это смотрит Визерис, король Вестероса, и его старший брат. А тот смотрит, не отрываясь. - Ты… ты реально хотел этого? Словно все еще не верит в то, что увидел. Деймон медленно проезжается лопатками по стали, выворачивает руки, плечи, так, чтобы ощутить больше, как можно больше. - Да. У тебя хоть когда-нибудь была мысль сесть на Железный трон так? Визерису хочется сказать, что его в принципе не особо радует на этот трон садиться, тем более через несколько лет правления. Зная тягость этой власти и принимаемых решений, ему сидеть на этих переплавленных в трон мечах не приносило никакого удовольствия. Но такое он скажет разве что своей жене, и то изредка, полушутя. И явно не Порочному принцу, сидящему сейчас наполовину обнаженным на его законном месте. - Нет. - Это… это необычно. Совсем по-другому. – только и может сказать Деймон. Потому что то, что у него еще в голове, явно не стоит озвучивать. «Ты чувствуешь десятки мечей вокруг тебя, на твоей коже. Холод, острые углы, ты словно прижался к дракону, выкованному из стали. Эти мечи и есть Железный трон, они и есть власть, и тебе, дорогой брат, они бы изрезали всю спину.» А Визерис смотрит, и ловит себя на мысли, что его жестокий и амбициозный брат смотрится здесь гораздо лучше, чем он сам. В таком виде, без знаков королевской власти, без короны Вестероса – Деймону идет даже больше. Он похож на кого-то из юных королей древней Валирии, он похож на истинного Таргариена больше, чем сам Визерис. И видеть это странно, а осознавать даже внутри себя – еще более неприятно, чем принимать амбиции брата на власть. Принц же смотрит прямо в глаза старшему Таргариену, а потом протягивает руку, касается кончиками пальцев его груди. - Иди ко мне. - Деймон… Визерис хочет сказать, что все это ни разу не нормально, что не дай боги их увидит здесь кто-либо, и что он сам совершенно не собирался смотреть на то, что Деймон устроил на этом проклятом Железном троне. Но только делает шаг вперед, позволяя брату скользнуть ладонью по бархату его одежды, коснуться кожаного пояса, смотря все так же пронзительно, приглашающе. Визерис знает этот взгляд. А принц лишь улыбается, тянет его к себе. - Сейчас ночь. Никто не зайдет в тронный зал ночью. Здесь даже не проходит твоя стража. Визерис кладет руки на плечи брата, оглаживает светлую кожу, поправляет длинные волосы. Деймон красивый, красивее его, и потрясающе контрастно смотрится на темной стали. Визерис берет лицо младшего в ладони, на пару мгновений теряется в его взгляде, а потом наклоняется и целует. Медленно, не торопясь, думая, что на этом все и закончится. Но когда Деймон обнимает его, тянет ближе, вниз, совершенно неудобно, цепляется ногами, призывно разводя бедра – явно не закончится. Визерис может только оторваться от его губ, и перехватить руки, останавливая хотя бы так. - Как ты себе это представляешь, а? Ты раздерешь спину до костей. Принц видимо это понимает, поэтому поднимается, не размыкая объятий, и мягко разворачивает брата. Меняет их местами, а потом буквально толкает Визериса на трон. - Если так - то нет. – улыбается в ответ младший Таргариен, и седлает его бедра. Быстро, утыкаясь коленями в сталь трона, жмется к брату всем телом, не давая даже возможности его оттолкнуть. И Визерис хватается не за подлокотники, рискуя опять порезать пальцы, а за талию Деймона, что, конечно, гораздо приятнее. Тут же ведет руками по его спине. Не может поверить, что брат даже не порезался, так чувственно проезжаясь голой кожей по граням металла. - Не беспокойся. – хмыкает принц. Эта наглость, совершенная бесцеремонность, при этом понимание собственной значимости и важности как для дома Дракона, как и для Визериса лично – самого Визериса часто ставят в тупик. Как сейчас, когда Деймон без всякого стыда восседал перед ним на Железном троне, а потом решил на нем же и соблазнить старшего Таргариена. Принц раздевает старшего брата, не полностью, только чтобы податься вперед, прижаться грудью к груди, кожей к коже. Расстегивает ремень, стягивает штаны с бедер, берет Визериса за руку и ведет меж своих разведенных ног. И старший сначала медленно ведет пальцами по нежной коже бедер, гладит, сжимает, а только потом думает, что он все-таки решится сделать. Деймон призывно опускает глаза, кивает, прикусив губу. - Давай, не в первый ведь раз. Технически конечно не в первый, но они еще никогда не трахались на Железном троне. Это было явно самое худшее и неудобное место для подобного, но Деймону все равно. Он безопасно устраивается на коленях своего брата, обняв его за шею, и едва вздрагивает, когда Визерис начинает растягивать его. Неприятно, на грани боли, но лучше, чем ничего. Старший Таргариен же смотрит во все глаза, смотрит, как принц дрожит, от прохлады зала или от возбуждения, становится все более расслабленным и мягким изнутри. Красивый. Деймон красивый, особенно сейчас, обнаженный, с белоснежной в темноте кожей и такими же волосами, тяжело дышащий и все-таки опять вцепившийся одной ладонью в подлокотник трона. Когда Визерис убирает пальцы и входит сам – принц стонет, сжимает сильнее острую сталь, и дергается – все-таки ранит ладонь. Но не останавливается, наоборот – лишь едва усмехается. Смотрит на свежий алый порез, переводит взгляд на брата. Взгляд развязный, мутный, и это тоже красиво. Визерис перехватывает младшего за запястье, и целует, чувствуя на языке чужую кровь. Руки Деймона и без того уже покрыты шрамами. Этот будет новым, и историю его будут знать только они двое. «Может, это первая рана от твоих амбицй, но явно далеко не последняя.» - думает про себя Визерис. А принцу определённо все равно – он двигается дальше, резкими, отрывистыми толчками. Колени затекают на жесткой стали трона, ноги разъезжаются, и Деймон прогибается в пояснице, хватается уже обеими руками за выступы стали на спинке трона. Тихо стонет, чувствует, как металл становится влажным от крови. Старший Таргариен хочет отодвинуться дальше, хотя бы убрать руки брата с трона, но Деймон не дается, только сильнее вжимается бедрами. - Еще немного, давай. С уже порезанными ладонями о Железный трон, с членом своего старшего брата в заднице, он все еще ведет себя так, будто является хозяином положения. И Визерис не понимает, как можно быть таким. Только сильнее сжимает руки на чужих бедрах, рывками насаживая принца на себя. Когда Деймон практически перестает чувствовать и затекшие на металле колени, и скользкую кровь под ладонями – его наконец прошивает наслаждением, острым, почти болезненным. Порочный принц прогибается в спине, стонет, довольно и слишком громко в пустом темном зале. Ладони соскальзывают с мечей, и Деймон обхватывает ими старшего Таргариена за шею, пачкая его волосы. Визерис чувствует, как он остро пахнет кровью и сталью, сладковато – собственной кожей. Визерис впивается ногтями в эту светлую кожу, удерживает брата на себе как можно дольше. Ну, хотя бы до тех пор, когда они оба не начнут дышать спокойнее и Деймон медленно не соскользнет с его коленей. - Спасибо. – кивает принц, одевается, едва ощущая собственные затекшие ноги. Восхитительно. Деймон выглядит сейчас довольным, слишком довольным, и он это знает. Он будет долго помнить это – ощущение стали на обнаженной спине, стали, разрезающей ладони, и жар от удовольствия, смешанного с болью. И Визерис тоже, как бы он не смотрел на младшего Таргариена, словно на безумного. Деймон уверен, что его брат никогда ни с кем не трахался здесь, и уж тем более не ожидал сделать это с ним. Деймон подбирает с пола пустой кубок, и с улыбкой поднимает его перед своим королем. - Так сидеть на Железном троне меня тоже устраивает. Он едва кланяется, словно насмехаясь, и Визерис только вздыхает. Его брат неисправим, даже без столь явных и агрессивных амбиций на трон, как у других членов домов, он все равно ведёт себя… как обычно. - Будь хоть немного благоразумнее, ради всех богов. На это Порочный принц усмехается вновь. Подходит к трону, наклоняется, и целует Визериса. Медленно, будто успокаивающе. - Не беспокойся. – шепчет, едва разомкнув поцелуй. Гладит старшего брата по щеке, как гладил стальные подлокотники некоторое время назад, и улыбается, спокойно, расслабленно. Ночь накрывает тронный зал окончательно, и теперь они, одетые в дорогие ткани и кожу, становятся совершенно незаметными в темноте.