Слёзы тебе не к лицу, полумесяц

И под глазом сверкающей ночи Я так безоружен и вне полномочий. <…> Но близится день, и пока не расстались - Рискну пригласить полумесяц на танец!

У неё была глубокая привязанность к Марку и искреннее сочувствие к Стивену. И с лихвой любви для них обоих. И может быть малость тоски по идеальному образу принца из девчачьих мечт, когда она смотрела на Марка в действии и ощущала каждой клеточкой тела и души его заботу. Потому что Марк не был похож на смазливого принца или на идеального человека, но он был её, родным, достаточно любимым, чтобы выдержать все сложности. А когда она смотрела на Стивена… Лейла понимала, что, наверное, не всем принцессам, даже заточенным в самой высокой башне, и не всегда были необходимы эти храбрые, сильные и на коне. Порой хватало теплого, полного восхищения и веры в тебя взгляда, чтобы хрупкая по комплекции и бесстрашная духом смогла организовать побег из башни, пересечь море, украсть коня. И все это не ради встречи с принцем, а ради себя, однако, благодаря ему. Стивен всегда был рядом, даже когда по сути не был — в мыслях, образах, отголоском. Всегда, когда Лейла была так истощена, что почти не находила сил идти, петляла, спотыкалась о собственные ноги. Со Стивеном было легко. Он никуда не спешил. У него горели глаза, когда без умолку рассказывал о вещах, которые ему интересны. Для счастья Стивену было достаточно, чтобы его выслушивали. А Марку она не могла помочь. Он устало и сочувствующе смотрел на Лейлу, когда ему приходилось встречать её с работы, будто помощь тут требовалась исключительно ей. В его мире это было правдой. И Спектору непосильно понять, что в своей возлюбленной он в первую очередь влюбился в ту силу, что она источала. Ту буйную устремленность сохранить порядок вокруг и в самой себе, ответственность за который она взвалила на себя без раздумий. И только с Джейком Лейла могла поговорить по душам обо всех своих дилеммах и терзаниях. И в нем она никак не могла разглядеть ни Марка, ни Стивена, как ни старалась. Только подмечала их одинаковую форму и неизменные в любой момент времени милые кудри, спадающие на лоб. Джейк не производил впечатление уравновешенного и рассудительного человека, и бог знает, что он там делал по ночам — явно не таксовал. Но Лейла старалась держаться от этого подальше и не лезть в его дела. Изредка лишь укоризненно смотрела, если со своих ночных рандеву Джейк приносил очередной новый разрез на лбу. Ведь ей потом нужно будет объяснять Стивену и Марку… Потому что им пока не надо было знать о Джейке, это было бы слишком. С Джейком можно было быть самой собой в любой момент времени. Ему было просто плевать. В то время как для Стивена идеальный образ Лейлы был одним из источников энергии. Неистощаемым, — ему казалось — почти вечным двигателем. На этой энергии он, воодушевлённый, творил, двигался вперёд. Его второй страстью после мифологии, стала она. И если грязные моменты в истории Египта, низменные помыслы, которыми упивались такие неидеальные боги, мужчина мог принять... То, наверное, с принятием неидеальной Лейлы будет тяжелее. А Марк, Лейла чувствовала, смиренно позволял ей срываться исключительно в соответствующих стрессовых ситуациях. Стрессовых и травмирующих достаточно, чтобы оправдать такие сбивающие с толку порывы. Соразмерность реакций к ситуации мужчина, конечно, измерял по собственно разработанной в голове шкале. Попробуй не соответствовать. Не то чтобы Джейк был хорошим собеседником или вообще шел на контакт. Просто в то время, как он возвращался, Лейла обычно находилась в разгаре своего полуночного ритуала по поиску древних записей. Девушка заходила на кухню за кофе, там сидел он. И она робко начинала свой рассказ об очередной, кажется, неудачной ночи, после которой ещё на работу надо было идти поутру. Не встречая негативной реакции — а встречая никакую, что уже хорошо — она продолжала более уверенно. Иногда удавалось даже получить какие-то хмыки и кивки. Но в остальном он угрюмо и молча попивал свой кофе. Затем курил и, кажется, слегка недовольно хмурился каждый раз, как Лейла покашливала, если дыма в маленькой кухоньке становилось слишком много. Один раз у них обоих случился исключительно ужасный день. У Лейлы оборвалась ниточка, которой она посвятила почти неделю бессонных ночей, надеясь, что вот-вот получит ответ. У Джейка... ну ей даже не хотелось представлять, что должно было случиться на его работе, чтобы он был так недоволен. Они оба посреди ночи наплевали на кофе и приличия и уселись смотреть старый фильм, который шел в это время по первому попавшему каналу. На утро Лейла проснулась на плече Марка и увлекла его в поцелуй, чтобы тот не задавал вопросов, чем они тут занимались со "Стивеном". Именно той ночью Лейла наконец раскусила Джейка. Его необъятный страх остаться одному, его хорошо скрываемое недовольство проводимой ею работой по поиску древнего заклинания или артефакта, которая освободит все три души, заключённые в одном теле... Все разглядела в одном взгляде. Он так тонко и аккуратно (по его мнению) начал расспрос о реальных вероятностях успеха в этом деле, о том, насколько всё-таки продвинулась Лейла. Но ей все стало понятно ещё с того дня, как она обнаружила пропавшими важные бумаги, которые могли навести на место или предмет, что позволит отделить ба от ка. Девушка наивно полагала, что Джейк — никто другой в этом доме не знал о её поисках — сделал это из вредности да и только. Как она могла не видеть в тусклом свете кухни в глазах напротив такое мрачное отчаяние и крайнюю заинтересованность в провале исследования Лейлы? И как она вдруг разглядела это в гостиной, где были только они двое и почти ослепляющий свет черно-белого кино. Ни пелены сигаретного дыма, ни чашки, в которой могла утонуть злорадная улыбка Локли, когда Лейла упомянала свои неудачи. Джейк ни о ком в жизни не заботился, кроме Марка и Стивена. Более того, ему было достаточно того, что они просто в безопасности и даже не подозревают, чья это заслуга. Несмотря на скудные реакции и недружелюбный вид в принципе, несмотря на жестокость, о которой она была наслышана, Лейла верила, что все совершаемое им по ночам было ради благополучия альтеров. Но она никогда не осмелится спросить, это точно. Да и ей было достаточно знать, что Джейк никогда не навредит её любимым людям. Насчёт себя она так не была уверена, и по сути рисковала каждый раз, вступая с ним в контакт. Но затем трясущиеся поджилки и постоянные непроизвольные защитные жесты стали привычными и родными. Джейк стал привычным и уже не казался таким устрашающим. Ему действительно не было дела до неё, но им было. Джейк Локли защищал их интересы. Единственная опасность исходившая от него — желание помешать ей их разделить. Ей бы больше всего на этом пути не помешала поддержка и возможность поделиться успехами, но ни с одним из них этого нельзя было делать. Несмотря на то, что Стивен и Марк были бы только за стать отдельными личностями, в Лейле царила уверенность, что те не смогут признаться себе в этом. В первое время, в первые месяцы, может, годы. Слишком тяжело будет расставаться с таким привычным, удобным, безопасным. С механизмами защиты и избегания. Да, Марк теперь, например, взял привычку подсылать Стивена каждый раз, когда не вывозил ссору с Лейлой. Которая конечно выдавала только факты и была по большей части правой в очередной словесной перепалке. Это тоже отнимало энергию. Даже с Джейком больше нельзя было выматериться на задымленной кухне, одолжить сигарету на одну затяжку, незаметно пустить слёзу и тайком утереть. Как итог: Лейла, согнувшись над картами и распечатками древних текстов на полу, беззвучно плакала, прикусив губу, чтобы ненароком не вздохнуть слишком громко и не привлечь внимание чересчур бдительного Локли. Воздуха вскоре не хватало, голова начала пульсировать, она почти задыхалась. Это хотя бы отвлекало от мигрени, что стала частой гостьей. Снова пустая зацепка, которая вела к тупику. А точнее во время, когда все это было возможно. Попробуй в современном мире найти хотя бы шамана — не мошенника. Но Марк, Стивен и Джейк делили одно тело и одну травму в этом мире, мире технологий и сложных алгоритмов. А ей хотелось куда-то подальше, где было просто, где была магия, где её мальчики могли бы стать свободными. И ей бы не приходилось ради этого стираться в пыль, не досыпать, рыдать на полу — все ради пустых надежд. Лейла так устала. Но поднялась, села на колени, размяла спину. Затем снова уставилась на тексты, нависнув над ними на полу. Голова вскоре поникла. Девушка услышала шарканье ног по полу. И затем искоса заметила, как в проходе комнаты остановился Джейк. Он, конечно, никогда не сможет понять её и разделить эти чувства. Только бы не мешал, уже будет неплохо. Только бы понял, что это то, чего они все достойны. И может, когда-нибудь он смирится и сможет найти собственно себя среди этих бесконечных попыток защитить Стивена и Марка и заодно отыграть весь свой гнев и обиду за случившиеся с ним несчастья. — Не плачь, — вдруг строго выдает он. И добавляет без приказного тона: — Тебе не идут слёзы. Лейла слишком раздражена и устала, чтобы оценить хоть как-то его внезапный жест. Она одарила его взглядом исподлобья, обернувшись. Все ещё упираясь руками в пол, девушка наблюдала, как Джейк вдруг прошел в комнату, не спросив разрешения и не обозначив своих целей перед этим. Мужчина остановился около неё, и она несколько секунд созерцала его (на самом деле Стивена) домашние тапочки прежде, чем поднять голову. Как будто насмехаясь, он стоял прямо на одной из записей, что она изучала в данный момент. До того, как ее накрыла истерика. Внезапно Джейк протянул ей руку, Лейла не смогла отказаться, хотя все ещё не понимала, что ему надо. Позлорадствовать? Усыпить бдительность, а затем уничтожить все наработки? Да в них уже и не было никакой ценности, все снова мимо. Так что Лейла сжала руку Джейка сильнее и поднялась, с нездоровым наслаждением потоптавшись по распечаткам. Может быть хотя бы на это мгновение они перестанут быть её мучителями. Пока она снова в отчаянии и без ответов, а они больше не несут никакой надежды и информации, Лейле можно оставить их где-то там, внизу. И сосредоточиться на внимательном взгляде Джейка. Там, если знать, что ищешь, можно было разглядеть кроху сочувствия среди пляшущих чертинок стального взора. Но наверное она просто слишком вымоталась, раз ей мерещиться такое. В комнате больше не прозвучало ни единого звука. Но Лейле было приятно услышать и эти редкие слова от Локли, да и вообще хоть чей-то, помимо собственного, голос. Её собственный в голове назойливо твердил, как она недостаточно делает. Джейк положил ей руку на талию. Сил на возмущение совсем не было. Раньше он себе такого не позволял. Они даже не обговаривали это, потому что не было нужды. Телу Джейка не разрешено то, что телу Марка и Стивена. А по телу Лейлы словно прошёлся разряд, когда он положил и вторую руку ей на талию. И едва она по наитию опустила руки на его плечи, последняя капля энергии покинула её существо. Он начал двигаться в ритме, что существовал только в его голове. Но Лейла могла поклясться, что слышала эту же мелодию. Какой-то лёгкий, ненавязчивый джаз, приглушённый из-за отдалённости сцены в пабе, в углу которого они находились. Вокруг амбре из смеси запахов сигарет и кислых алкогольных коктейлей. Образ Джейка навевал ей такие фантазии. Девушка уронила усталую голову ему на грудь, впервые не чувствуя никакой угрозы, находясь в такой близости к сильному, смертоносному телу Локли. Стивен и Марк непременно осудили бы средства, которыми он пользовался, чтобы защитить их, так что их чувства были для Джейка не так важны. Они сами не понимали, чего хотят, как потерянные щенки. Их влюбленность в Лейлу или любую другую персону не имела значения, как и слова любви, спадающие с мягких, пухлых губок девиц с извращёнными вкусами, которых тянуло к сумасбродному Марку или нелепому Стивену. Но поступки… то, что делала Лейла ради них, на какие шла жертвы и до чего себя изводила. Он не видел причин становиться ещё одним фактором, который доведет Эль-Фули до очередной истерики. Он не видел причин мешать её работе, как бы сильно ни надеялся на её провал. Он тоже шел на многое ради них. И порой точно так же изматывался, хотя обычно ему только за радость было изничтожить парочку недостойных жизни ублюдков, особенно если те как-то угрожали им. Лейла делала почти то, что и он, только в другом направлении, с несколько иными чувствами на душе и лишь отчасти схожими глубинными мотивациями. Джейк тянулся, чувствуя схожесть между ними, но командой им не быть. Уж точно — пока Джейк все отрицает. Но по крайней мере, сам того не ведая, он не будет чувствовать себя одиноким хотя бы до утра, пока они лениво кружат в странном танце утомлённых душ.