***
Ожидаемо, его вернули в реальность звуки открывающейся двери и шаги Бруно. — Я дома, — сказал последний, проходя через комнату, в которой лежал Леоне. Он зашёл ненадолго на кухню, чтобы разложить по местам свежие продукты, и вскоре вернулся. — И, кстати, я проверил двор. Там разбился один из горшков с растениями, однако ураганного ветра ночью я не припомню. Не поможешь мне выяснить, что там произошло? — даже в его голосе читалась лёгкая улыбка. — Чего не сделаешь ради начальства, даже в выходной, — саркастично усмехнулся Леоне и начал неспешно подниматься с такого удобного теперь дивана. Закатив глаза, Бруно слегка ухмыльнулся, после чего ободряюще кивнул ему, и оба проследовали во двор. Когда они оказались на месте преступления, Бруно махнул рукой на землю. — Те самые осколки горшка. — Бедный наш фикус. — Фикус в порядке, пересадим. — Уверен, он рад это слышать. Ладно, посмотрим кто устроил этот бардак. Какое же легкомысленное использование стенда, — Леоне перевёл взгляд на Бруно, но тот только пожал плечами, никакой команды отбоя. — Moody Blues! Бруно сделал шаг чуть ближе к месту былого расположения горшка, принял серьёзный вид и стал пристально смотреть. — Думаю, это было где-то во втором часу ночи. Можешь сразу проматывать туда. И секунд через тридцать: — Ох, так это всего лишь кошка, — Бруно присел и протянул руку, чтобы погладить рыжего преступника. Он улыбнулся и слегка наклонил голову вправо. — Cutie Blues, — какая же дурацкая шутка. — Да уж, — Леоне слегка закатил глаза и уставился на свой стенд. — И не поспоришь.***
После завтрака, который на самом деле был уже больше обедом, Бруно заявил, что настало время реанимировать пострадавший ночью фикус, и снова вышел во двор. В этой операции Леоне исполнял функции «подержи», «принеси» и «подай», и его это совершенно устраивало, по крайней мере, он не нёс ответственность за жизнь «пациента». Когда дело было сделано, Бруно наконец поднялся с земли, выпрямился и довольно кивнул проделанной ими работе. Леоне смотрел на фикус расфокусированным взглядом. — Ну, теперь он сможет вернуться в общество растений нашего двора и спокойно оправляться от пережитого. — Не может не радовать, — Бруно задумчиво наклонил голову. — Хотя возможно, нам стоило давно пересадить всё это в землю. Удобно, конечно, что мы можем свободно перемещать их, однако нам стоило подумать и об их безопасности… — Если это вообще повториться. Не такое уж и частое событие, да? — Да, пожалуй, — кивнул Бруно.***
И после этого… Делать было всё ещё нечего. Видимо, к этому и приучает отсутствие выходных — к отсутствию хобби. Однако, пожалуй, было бы правильнее сказать, что это была всё же не столько вина графика работы, сколько самого Леоне. Вернее, его полного отсутствия сил. Он просто был уставшим человеком, уставшим перманентно, и он даже чувствовал, что чем больше он отдыхал — тем сильнее уставал, какой бы, на первый взгляд, парадоксальной эта хрень не была. Возможность просто выполнять свою работу и не думать о самом себе, наверное, была его единственным способом чувствовать себя спокойно. Возможность просто забыться. Да уж, всё-таки пересаживание фикуса было хорошим занятием. Он бы лучше сделал это по новой ещё несколько раз подряд, чем продолжал сидеть на диване и размышлять. Чем он там занимался? Точно, пыльные коробки. Один из шкафов всё ещё стоял открытым. Леоне начал по очереди открывать остальные коробки. В каких-то было ещё больше кассет, где-то — старые вещи, о происхождении которых он не имел ни малейшего понятия, но в одной из коробок обнаружилось то, про что он умудрился забыть. Его древняя заначка с алкоголем, ещё с тех пор как он приучал себя меньше пить, лежала там. Вроде бы и хорошо найти что-то подобное, но с другой стороны — не хорошо. Нет, вообще не хорошо. Опять эти старые коробки не привели его ни к чему хорошему. Вот и никаких больше знаков судьбы не надо, залог счастливой жизни — не копаться в прошлом. Ага, скажите это его стенду. И он согласится.***
В конце концов Леоне взял первую попавшуюся книгу из штабелей в шкафу и, продолжая сидеть на диване, усиленно пытался понять, что вообще написано на её страницах. Не получалось. Зато он мог сказать самому себе, что пытался делать хоть что-то сам, в перерывах между разговорами с Бруно. День шёл размеренно и спокойно, как и должен идти любой порядочный выходной. Хотелось бы, чтобы он и закончится также, но ближе к вечеру у Бруно зазвонил телефон. Ну конечно, Леоне готов поспорить, что это опять по делам организации. — Слушаю, — пауза. — Какой адрес? — пауза. — Вас понял, скоро буду на месте. Бруно повесил трубку. Пауза. — Кажется, для меня выходной закончился раньше времени, — он вздохнул, его тон был серьёзным. — Я ненадолго, вернусь домой часа через полтора. Ложись без меня, хорошо? Пауза. — Угу.***
К чёрту этот ужин. Леоне без сил рухнул на кровать. Он просто хотел спать, и ничего больше. Он один. Но ничего страшного, ночью Бруно вернётся, и утром всё снова будет лучше. По утрам часто всё лучше, а вот вечером может накатить тоска. К чёрту, к чёрту всё это, он просто вырубится сейчас. И, к великому счастью, ему ничего не снилось.***
Леоне открыл глаза. Полдевятого, утро. Он нехотя поднялся с кровати, потягиваясь и разминая руки, зевая. В его глазах немного потемнело. Он, вполне возможно, не проснулся бы так рано в свой редкий свободный день, но вчера умудрился вырубиться ещё рано вечером. Такой возможности почти не возникало в последние пару лет, но сегодня он может провести день как самый нормальный человек, как будто он не работает на организацию, а снова проживает выходной обычного работника полиции. Леоне поморщился смутным воспоминаниям о последних днях, кружившихся в его голове сумбурным месивом. Это было тяжёлое время. Голова раскалывалась. Когда ему вообще удавалось нормально поесть в последний раз? Он бросил взгляд на всё ещё мирно спящего Бруно и не мог определиться с мыслями. То ли от его вида хотелось тоже снова лечь и не тратить свои немногочисленные силы, то ли его вид служил напоминанием о том, что продолжить порочный круг издевательства над собой, значило бы расстроить его. Ещё не до конца проснувшийся Леоне отправился на кухню на заплетающихся ногах, чуть не врезавшись в дверной косяк. В таком состоянии один лишь процесс приготовления завтрака мог бы вызвать отдышку, так что это последний вариант. Он открыл холодильник, чтобы оценить свои перспективы. Удивительно, честно говоря, что там до сих пор осталось хоть что-то. Он уже забыл, когда последний раз покупал что-либо съедобное. Леоне взял первую попавшуюся упаковку из немногих вариантов. Это оказался сыр. Он упал на ближайший стул и начал есть этот сыр прямо из упаковки, усмехаясь тому, что у него хотя бы есть силы жевать. Да, всё же ему нужно бы сходить в ближайший продуктовый, может, мышь в холодильнике передумает вешаться. Как бы ни было лень тратить силы ещё и на это, но пойти всё равно придётся: даже если сейчас он скажет себе, что не будет это делать, Бруно всё равно решит иначе. Если не решит пойти один, конечно. Ничего нового. Опять у него нет сил даже позаботиться о своём выживании. Леоне вздохнул, глядя на упаковку сыра в своих руках. Она была уже почти полностью пуста, и он чувствовал себя немного лучше. По крайней мере, он не упадёт в голодный обморок прямо сейчас. Вот уж был бы анекдот — гангстер при деньгах голодает у себя дома. Он услышал негромкие, но твёрдые шаги — походка, которую он давно узнаёт по звуку. Судя по тому, что шаги приближались со стороны ванной, он всё-таки успел разбудить Бруно, пока поднимался сам. Неприятно. Леоне встал на ноги, чтобы успеть скрыть свой завтрак, отправив упаковку сыра в холодильник. В глазах всё же потемнело снова, однако чуть меньше, что уже прогресс. Конечно, следы зубов всё равно будут заметны на сыре, но… Неважно. Сейчас не о сыре нужно думать. Бруно вошёл на кухню, и Леоне окинул его взглядом. Хотя бы кто-то из них не выглядел полумёртвым. Даже с таким ранним пробуждением, он был полон сил, как всегда. Своим обычным тоном он пожелал Леоне доброго утра, заглянул в холодильник и тут же недовольно нахмурился. — Я схожу купить нам продуктов. Прямо сейчас, — Бруно закрыл дверь холодильника, и упаковка с остатками сыра успешно завершила свою стелс-миссию. — Кстати, — продолжил он, — Леоне, ты не слышал ночью никакого шума? — Никак нет, спал как убитый, — мрачно усмехнулся Леоне. Бруно понимающе кивнул. — Мне показалось, я слышал какой-то грохот, возможно, во дворе. Проверю заодно, хорошо, если там ничего не поломали, — сказал он, выходя из кухни. — Я постараюсь не задерживаться там, нехорошо будет морить тебя голодом, — на его лице была привычная полуулыбка. Бруно вышел из дома, и Леоне снова остался один, смотря пустым взглядом на почти такой же пустой холодильник. В таком состоянии он провёл ещё пару минут. Нет, нет, так дело точно не пойдёт. Ему предстояло ещё с час ожидания, нужно было занять чем-то свою тупую голову. Смотреть в пустоту и из раза в раз прокручивать в голове одни и те же мысли — очевидно, хреновое занятие. Окончательно расправляться с огрызком сыра желания не было никакого, и он медленно побрёл по квартире, в поисках того, за что мог бы зацепиться его глаз. Его взгляд скользил по содержимому комнат: диван — продолжать сидеть без дела, куча декора без определённой функции, календарь — 28 марта, телевизор — неясно, зачем он тут вообще нужен, если в последнее время его никто не смотрит, шкафы — куча пыльных коробок с хрен пойми чем. Может, это и подойдёт. Леоне лениво открыл дверцу ближайшего из шкафов и сверху донизу смерил взглядом его содержимое. Почти все полки были забиты штабелями книг, что, вообще-то, весьма странный способ их хранения, но ему ли не плевать. Пыли было немало, особенно на коробках в самом низу. Он присел и открыл первую попавшуюся, безуспешно пытаясь не чихнуть. Внутри его ожидали (возможно, даже в прямом смысле) несколько десятков его старых кассет с музыкой. Он пробежался взглядом по названиям групп и синглов и меланхолично вздохнул. Заслушанные до дыр мелодии сами начинали играть у него в голове, навевая ностальгию. Компактный плеер бесспорно удобнее, но кассеты — вещь совершенно другая, по-своему особенная. Может быть, неплохо бы одолжить у Наранчи проигрыватель и вспомнить былые времена ненадолго. Если бы у него спросили, любит ли он вспоминать эти самые былые времена, или ненавидит, он и сам не смог бы ответить. Это для него не было чем-то хорошим или плохим — просто данностью, как неотвратимость смерти или ещё какая-нибудь депрессивная херня. И это всё опять не шло ни к чему хорошему. Он оставил кассеты и всё-таки свалился на проклятый диван. Глаза слипались. Да уж, кто, как не он мог бы похвастаться суперсилой спать хоть по 15 часов в сутки и всё равно не высыпаться. Его мысли снова смешались в неопределённое нечто, и он задремал, и, к великому счастью, ему ничего не снилось. Его вернули в реальность звуки открывающейся двери и шаги Бруно. — Я дома, — сказал последний, проходя через комнату, в которой лежал Леоне. Он зашёл ненадолго на кухню, чтобы разложить по местам свежие продукты, и вскоре вернулся. — И, кстати, я проверил двор. Там разбился один из горшков с растениями, однако ураганного ветра ночью я не припомню. Не поможешь мне выяснить, что там произошло? — даже в его голосе читалась лёгкая улыбка. — Ладно уж, чего не сделаешь ради начальства, даже в выходной, — саркастично усмехнулся Леоне и начал неспешно подниматься с такого удобного теперь дивана. Закатив глаза, Бруно слегка ухмыльнулся, после чего ободряюще кивнул ему, и оба проследовали во двор. Когда они оказались на месте преступления, Бруно махнул рукой на землю. — Те самые осколки горшка. — И наш бедный фикус. — Фикус в порядке, пересадим. — Уверен, он рад это слышать. Ладно, давай смотреть кто устроили этот ужас. Какое же легкомысленное использование стенда, — Леоне перевёл взгляд на Бруно, но тот только пожал плечами, никакой команды отбоя. — Moody Blues! Бруно сделал шаг чуть ближе к месту былого расположения горшка, принял серьёзный вид и стал пристально смотреть. — Думаю, это было где-то во втором часу ночи. Можешь сразу проматывать туда. И через тридцать секунд: — Ох, так это всего лишь кошка, — Бруно присел и протянул руку, чтобы погладить рыжего преступника. Он улыбнулся и слегка наклонил голову вправо. — Cutie Blues, — какая же дурацкая шутка. — Да уж, — Леоне слегка закатил глаза и уставился на свой стенд. — И не поспоришь.***
После завтрака в таком плотном расписании Леоне нашлось очередное окно в несколько минут, которым он воспользовался чтобы снова упасть на диван. Так бы всё и продолжалось, если бы внезапно в дверь не постучали. Ну и для кого там висит звонок? Леоне кое-как поднялся и пошёл открывать дверь. На пороге стоял Наранча. Он выглядел слишком серьёзно по сравнению с его обычным состоянием. Увидев Леоне, он уже сделал вдох, чтобы что-то сказать, но не успел. — О, привет, Наранча. Хорошо, что ты зашёл, я как раз думал попросить тебя одолжить мне свой проигрыватель буквально на день, — проговорил Леоне в темпе чуть быстрее обычного. — Что?.. Какой ещё проигрыватель? — Да ладно тебе, ты же часто таскаешь его с собой, тот самый. — Ты… Да ты же сам видел, как он сломался! И вообще, причём здесь, — Наранча резко замолчал, услышав шаги внутри дома. Он поднял глаза на Леоне, и в них читалась тревога. С кухни до них долетел голос Бруно, изъявляющий желание пойти пересаживать фикус. За пару секунд глаза Наранчи стали мокрыми и покраснели, и через момент он сорвался с места и убежал, не попрощавшись. Кажется, Леоне опоздал на пересаживание фикуса.***
И после этого… Делать было всё ещё нечего. Видимо, к этому и приучает отсутствие выходных — к отсутствию хобби. Однако, пожалуй, было бы правильнее сказать, что это была не столько вина графика работы, сколько самого Леоне. Вернее, его полного отсутствия сил. Он просто был уставшим человеком, уставшим перманентно, и он даже чувствовал, что чем больше он отдыхал — тем сильнее уставал, какой бы, на первый взгляд, парадоксальной эта хрень не была. Возможность просто выполнять свою работу и не думать о самом себе, наверное, была его единственным способом чувствовать себя спокойно. Возможность просто забыться. Да уж, всё-таки пересаживание фикуса могло бы быть хорошим занятием. Он бы лучше сделал это по новой ещё несколько раз подряд, чем продолжал сидеть на диване и размышлять. Чем он там занимался? Точно, пыльные коробки. Тот самый шкаф всё ещё стоял открытым. Леоне начал по очереди открывать оставшиеся коробки. В каких-то было ещё больше кассет, где-то — старые вещи, о происхождении которых он не имел ни малейшего понятия, но в одной из коробок обнаружилось то, про что он не хотел бы вспоминать. Его древняя заначка с алкоголем, ещё с тех пор как он приучал себя меньше пить, лежала там. Вроде бы и хорошо найти что-то подобное, но с другой стороны — не хорошо. Нет, вообще не хорошо. Опять эти старые коробки не привели его ни к чему хорошему. Вот и никаких больше знаков судьбы не надо, залог счастливой жизни — не копаться в прошлом. Ага, скажите это его стенду. И он согласится.***
В конце концов Леоне взял первую попавшуюся книгу из штабелей в шкафу и, продолжая сидеть на диване, усиленно пытался понять, что вообще написано на её страницах. Не получалось. Он уже сбился со счёта книг, которые он так пытался читать за все свои немногочисленные выходные. Ну и пошла к черту эта литература. День шёл размеренно и спокойно, как и должен идти любой порядочный выходной. Хотелось бы, чтобы он и закончится также, но ближе к вечеру у Бруно зазвонил телефон. Ну конечно, опять по делам организации. — Слушаю, — пауза. — Какой адрес? — пауза. — Вас понял, скоро буду на месте. Бруно повесил трубку. Пауза. — Кажется, для меня выходной закончился раньше времени, — он вздохнул, его тон был серьёзным. — Я ненадолго, вернусь домой часа через полтора. Ложись без меня, хорошо? Пауза. — Угу.***
К чёрту этот ужин, и пошло всё нахуй. Леоне снова полез в этот проклятый старый шкаф и достал оттуда коробку с кучей стеклянных бутылок с пойлом. Он пытался держать себя в руках последние пару дней, но от этого не было никакого толку, ничего просто не получалось. Ну и похуй. Он просто напьётся до беспамятства и вырубится прямо сейчас. И ему ничего не снилось.***
Леоне открыл глаза. Он, блять, понятия не имел сколько времени. Его голова раскалывалась, а глаза казались высушенными, как будто он не спал несколько дней. Но он спал, только и делал что спал. Сколько времени уже прошло? На стене всё ещё висел этот ебучий календарь, который он так ни разу и не перевернул после возвращения с задания босса. Зачем он вообще открыл глаза? Он всё равно не мог встать. Он не знал, хватало ли ему физической силы на это, но даже если бы хватало, это ни на что не повлияло бы, потому, что его сознания будто бы здесь не было. Он определённо видел пол, определённо ощущал боль, определённо, хоть и еле-еле, слышал голос Бруно где-то в соседней комнате, но эта информация как будто не добиралась до него. Застревала где-то на полпути к сознанию, не хотела нормально обрабатываться. И наоборот, он не мог дать своему телу никаких приказов двигаться. Как будто связь между ним и реальным миром просто оборвалась. Навсегда. Ему нужна была вспышка силы, всего одна вспышка силы. Разве он так много просил? Он не просил, и он не хотел, он был полностью пуст. Это лишь то, что ему было нужно. Необходимо.***
Сегодня горшок с фикусом разбил не кот, а круглый чёрный камень. Может, было бы куда лучше, если бы этот камень разбился тогда, 29 марта.