Пустому городу не нужны часовые

Молодость часового Найта, в те времена ещё не носившего звание капитана, выпала на эпоху расцвета Древа Эрд. В юном и слаженном теле энергия била ключом и иногда переливалась через край. Когда на Лейнделл опускалась тьма и зажигались ночные огни, вместе с такими же взбалмошными, как и он сам, Найт оставлял на покрытой золотой черепицей крыше громоздкий шлем и копье и погружался в кутеж, продолжавшийся до зари. Естественно, опытные часовые, прознав о "тайных" выходках новичков незамедлительно всыпали непротрезвевшим парням по первое число, выволакивали тех в лошадиных стойла и окунали за волосы в корыто с ледяной водой, чем тут же проясняли разум чрезмерно взявших на грудь рыцарей. К вышесказанному прибавлялись штрафные ночные дежурства не абы где, а на внешних воротах столицы, попасть куда означало либо свихнуться со скуки, либо умереть от проверки плетущихся одна за другой телег с товарами. Так или иначе, но факт оставался фактом: несмотря на фантазию в плане наказания стоящих выше по служебному положению, рука часового не отлипала от бутылки и, наоборот, бутылка упорно отказывалась покидать грубые ладони разгоряченных весельчаков, не брезгующих выяснять с кем-либо отношения под градусом. В отличии от своих друзей, Найт зарекся раз и навсегда в пьяном виде никогда не соблазнять девушек. В трезвом — пожалуйста. Крепкие напитки до того били в голову, что вся сладость заигрываний и ничем не обязывающим флирта расстворялась на утро в сплошной амнезии. Попросту жалко и неуважительно было бы забыть проникновенный шепот дамы, ростом едва ли приходящейся ему по грудь. Поэтому во избежание конфуза он предпочитал знакомиться, будучи трезвым, как стеклышко. И барышни это ценили. Не в первую очередь, конечно, но ценили, если пропустить сначала широкие плечи, короткие, отливающие серебром, волосы, острые скулы, прямой нос и вкрадчивый поставленный голос. Отвести белокурую красавицу на верхние улицы города, откуда издалека был виден трон и вход в главную святыню, считалось вопросом чести и достоинства. В столице Древо Эрд закрывало собой Луну, а ветвями дотягивалось до мерцающих звёзд, гася ослепительным светом целые россыпи крошечных, но ярких точек. Приезжие говорили, что девушки всех родов и возрастов обожают ночное светило и, в особенности, падающие звезды, на которые ввели привычку загадывать сокровенные желания. Найт выкручивался как мог, стараясь добиться того же эффекта, хотя иногда это было не обязательно или вообще не нужно —женским вниманием он был не обделен даже во время несения службы. Бродя по бульварам, парень всем доспехом ощущал на себе мимолетные взгляды и смущенные улыбки. Это льстило, как и каждому молодому ловеласу. Если бы кто-то спросил его, что будет завтра, он бы отмахнулся и ответил, что не хочет даже загадывать. Сегодня часовые впервые увидели Радагона. Найт не знает, повезло ли ему быть тогда в той смене. Чемпион возвращался из похода через центральные ворота, ведя за собой не смеющее приближаться шумное войско. Золотые глаза его были пусты и безжизненны, как у куклы, послушно выполняющей очередное задание. Внутри часового похолодело, когда муж Марики неспешно прошёл мимо него. Не от восхищения, а от ужаса. По итогу впечатление сложилось негативное, сокомандники-рыцари не разделили его и посоветовали помалкивать в тряпочку при любых обстоятельствах. Им не позволялось иметь собственного мнения. У них есть только задача. Охранять столицу. Так сказало начальство. Найта повысили до капитана незадолго до того, как кольцо Элден разбилось. Он часто спрашивал "почему?", а ему говорили, что для этого звания он подходит лучше всего. Стало больше работы. Больше ответственности. Поступали постоянные вопросы от подчинённых, жалобы граждан на них, и на это надо как-то реагировать. Выговор, крик в раскрасневшиеся уши, штрафные дежурства, ночь в хлеву —круг замкнулся. Девушки на улицах улыбались шире, завидев капитанскую форму. Теперь ему было все равно. Число гулянок резко сократилось. Остальные капитаны звали на пирушки только для своих, но он отказывался. Времени не хватало катастрофически даже на сон, а если оно и было, то уже не хватало сил. Лицо осунулось, а в уголках серых глаз образовалось много гусиных лапок. Первое время после Раскола все были в замешательстве. Пока Лейнделл стоически держался, паника охватила небольшие поселения и города. Беженцы нахлынули в столицу, и с их бесконечным потоком не успевали справляться часовые. К ним на помощь отправили солдат, и дело пошло более гладко. Позже к трону стали стекаться полубоги, взглянув на которых и не подумаешь, что перед тобой существа, связанные родственными узами, так непохожи они были друг на друга. Найт оставлял замечания при себе, пропуская ведьму Ренни с её молчаливым и суровым спутником. Спустя три дня наследники престола разошлись. Кажется, переговоры прошли крайне неудачно. Парфюмеры начинали шептаться о том, куда стоит перебираться, когда Лейнделл падет. Подобно крысам элита общества сбегала с корабля до того, как он потонет. События осад города слились у него в памяти в нечто бесформленное и блеклое, с отвратительным гнилостным запахом трупов и брошенных жилищ. Арбалет на стене работал бесперебойно, оставляя гигантские воронки на чёрной земле. Гул от его стрельбы не давал спать Найту. Лежа на жесткой грязной постели, он задумывался над тем, как повезло ему находится здесь, а не там. Раненных размещали прямо на улицах, в узких переулках, в домах, что не были намертво запечатаны воском. По брусчатке гной из заражённых ран, смешиваясь с кровью, стекал сквозь узорчатые люки в канализации. Часовым приказали блюсти порядок, и они не вмешивались в то, что их не касалось. Как-то раз Найт задержал за нарушение комендантского часа женщину, пытавшуюся сбежать из столицы под покровом темноты. Она рыдала и истерически умоляла или отпустить её, или убить, ибо она потеряла все, что держало её в этом мире. Не мигая, Найт смотрел на обезумевшую от горя и утрат женщину потухшими глазами, с удивительной ясностью осознавая, что тоже сходит с ума. Нарушители всегда караются на месте. Этому их учили, когда они ещё были юнцами, старшие товарищи. Никто не хотел открыто признавать, что под красивым и величественным словом "кара" маскировалась абсолютно безобразная смерть от кровотечения или болевого шока. Сейчас капитан не хотел ничего, тем более убивать. Слишком много мороки. Он опустил копье и замер. Женщина, поблагодарил его, убежала за ближайший поворот. На утро её тело рядом с воротами обнаружили другие часовые. —Собаки загрызли. Нечего было шляться по ночам, –кто-то сказал. Капитан Найт равнодушно пропустил услышанное мимо ушей. С недавних пор в Лейнделле засел Морготт по прозвищу Ужасное знамение. С его приходом в городе не изменилось ни-че-го. Только жителей стало ещё меньше, чем прежде. Часовые не выдерживали. Однажды в проулке он наткнулся на труп своего подчинённого, Мартина. Ему прогрызли живот, и внутренности, вытекшие оттуда, успели покрыться мухами и их опарышами. Этот случай стал пятым за неделю, до него ушли Гебб, Сиала, Фредерик... Имена прочих он забыл. Все из старого состава. Его состава. У некоторых он видел такие умиротворенные лица, что собственное безэмоциональное перекашивало от зависти. Над опустевшим Лейнделлом всходило солнце. Капитан Найт сидел на ступенях, вторые сутки что-то обдумывая и решая. Вдруг он встал и шаркающей походкой направился вдоль знакомого бульвара. Колени подгибались от усталости. Желание жить и просто быть исчезло очень давно. Его ноги подкосились, а сам он ничком упал на ссохшуюся жёлтую листву. Упал, чтобы больше никогда не подниматься. Когда погасший вошёл в столицу королевства, никто не остановил его. Некому было защищать пустой и оставленный всеми город.