Знаешь сам, позабыть я тебя не смогу. В моё сердце ты иглами намертво вшит. Напоследок сорву поцелуй… и уйду В ледяной снегопад, хоть и сильно знобит. В исковерканном сердце царит ураган, Беспощадно вгоняя страдальца в тоску. Почему же так дорог ты мне, мальчуган? Почему ни понять, ни простить не могу? Окончательно светом и лаской забыт, Я иду по мосту в одинокой ночи. Мне не нужен морфин… пусть нещадно гудит От затылка до пят черный ветер внутри. ©
Горячий кофе на журнальном столике. За окном идёт снег, падая огромными хлопьями на уже белый асфальт. Ноутбук пристроен на коленях, а в голове одна мысль: лишь бы никто не нарушил эту идиллию. Где-то в коридоре хлопнула входная дверь. Ну вот… Тишина и спокойствие нарушены. Сейчас начнётся. Я весь напрягся и демонстративно уставился в монитор. Мне не хотелось опять ругаться. Не хотелось слушать, какая я сволочь. Мне просто хотелось покоя. В комнату вошли и сели в кресло спиной ко мне. — Ты ничего не хочешь мне сказать? Я вздохнул и отставил ноут, понимая, что избежать ссоры, похоже, не удастся. — А что я должен сказать? В ответ тишина. Он молчит, и я молчу. Не хочу больше понимать причин, по которым он треплет мне нервы каждый день. Как будто проверяя, насколько я вынослив. — Извинений, я так понимаю, мне не дождаться? Что ж, ладно, — он встаёт с кресла и выходит из комнаты, плотно закрывая за собой дверь. Я беру со столика чашку с кофе и, уставившись в одну точку, пытаюсь понять, что же произошло с моим когда-то так горячо любимым мальчиком? Почему всё так повернулось? И самое главное — когда? Я никак не могу вспомнить момент, когда он начал от меня отдаляться. Возможно, он и не был никогда моим? Может, я что-то не понимаю? Напрягаю память и пытаюсь вспомнить, как же мы познакомились. Долго, долго. В голове какие-то обрывки воспоминаний, пока, наконец, они, как пазл, не складываются в одну картинку. Вечеринка, друзья, выпивка, комната и парень, делающий мне минет. Улётный был секс. А теперь? Я усмехнулся, пытаясь вспомнить, когда же я в последний раз занимался сексом. После той вечеринки мы ещё пару раз виделись с ним в разных местах и в конечном итоге, с легкой подачи друзей, мы стали встречаться. Потом, так же благодаря друзьям, съехались и даже прожили вместе три года. Не скажу, что душа в душу, но всё же. И вот последние полгода у него просто срывает крышу. И что делать, я ума не приложу. Всё меня в чем-то упрекает. Чего-то требует. Что не так — не пойму. Чашка грела почему-то холодные руки. Я прекрасно понимал, что из всей сложившейся ситуации только один выход, но никак не мог на это решиться. Похоже, пора. Я давно к этому готов. Вещи сложены ещё две недели назад. Я всё тянул, ждал, что вот-вот всё изменится. Но, видимо, нет. Отставив так и не тронутую чашку с кофе, я встал, закрыл ноут и пошёл в свою комнату. Там меня одиноко у стенки ждала моя сумка с вещами. Три года моей жизни прошло в этих стенах. Наверное, действительно пора что-то менять. Так больше продолжаться не может. Засунув ноутбук в рюкзак и закинув его на плечи, я подхватил сумку и направился к выходу. Обувшись и надев куртку, я ещё раз взглядом пробежался по прихожей и положил на тумбу с зеркалом письмо, написанное ещё две недели назад. Мысленно попрощался и вышел, оставив ключи на их постоянном месте. Просто захлопнул за собой дверь. На улице появилось такое чувство, что я только что вышел из тюрьмы, отсидев в камере три года. А теперь свобода. Снежинки кружились и падали на мою голову, и как будто были рады меня видеть. От счастья они кружились в неизвестном никому танце. Я поймал языком большой белый комочек, как в детстве, и губы сами собой растянулись в улыбке. Может, я совершаю ошибку, но сейчас мне это необходимо. Не оборачиваясь, я быстрым шагом пошёл к своей машине, забросил вещи на заднее сидение и тут же сорвался с места. Только что обретённая свобода кружила мне голову. И я совсем не жалел о том, что сделал.***
Я медленно брёл домой. Он там. Сидит опять на полу с ноутбуком и большой чашкой горячего кофе — всегда горячего, другого он просто не пьёт — и что-то печатает. Я могу часами вот так за ним наблюдать. Часами молча сидеть и упиваться собственной любовью к нему. За те три года, что мы знакомы, я ни разу не пожалел, что тогда, преодолев свой стыд и страх, затащил его, уже пьяного, в туалет и, встав на колени, сделал минет. Потом, выяснив у общих друзей, где он любит бывать, таскался за ним по барам и клубам и каждый раз творил что-то из ряда вон выходящее, чтобы он обращал на меня внимание. А потом мы трахались в туалете или какой-нибудь кладовке. И я был счастлив. Друзья кричали мне, чтобы я от него бежал. Что он холодный и безразличный. Что он не имеет сердца и любить не умеет. Что я не первый. Но всё это были лишь слова. Я был уверен, что смогу его растопить, зажечь. Но, увы. Похоже, мне пора признать фиаско. Полгода сплошных ссор и упрёков привели лишь к тому, что он перестал со мной разговаривать и спать. А я, как идиот, начинаю каждое утро со скандала и так же заканчиваю каждый вечер. И не могу с собой ничего поделать. Сердце разрывается от любви к нему. А ум упрямо твердит, чтобы не унижался, сколько можно?! За три года ни одного ласкового слова. После секса душ, и он идет спать к себе в комнату. И толку, что живём в одной квартире. Как в общаге, блять! Я открыл дверь своим ключом и тут же услышал запах свежесваренного кофе. Значит, дома. Смотрю в угол — там, как и всегда, на одном месте, стоит его обувь. Робот, мать твою. Всё и всегда по правилам и по расписанию… Ненавижу его за это! И в то же время готов умереть за одно только слово о любви из его уст. Или хотя бы за маленькую толику внимания. Но всё напрасно. Иду в зал. Он, как всегда, сидит на своём месте и что-то читает с монитора. Сажусь в кресло. Что-то говорю. Жду ответа. Тишина. Ну да, ты же так любишь спокойствие, которое такой как я нарушает. Встаю и выхожу. Понимаю, что пора с этим что-то делать. Нам пора расстаться. Но не могу. Моё сердце только от одной мысли замирает. Я вхожу в свою комнату, закрываюсь и приваливаюсь спиной к двери. Слышу, как он идет к себе, через несколько минут выходит, топчется в коридоре. Потом закрывается дверь. Всё, что я могу — это с большим трудом подойти к окну. Стоя за занавеской, я вижу, как он выходит из подъезда. На него падает снег. Снежинки кружатся на ветру и, падая, украшают его чёрные волосы. Он стоит, подставив лицо холодному ветру. Потом просто уходит… Не обернувшись, не вспомнив обо мне. Тихо скользнув в эту белую ночь, он бросил меня, не сказав ни слова. Всё решил за нас… Сколько я стоял у окна, не знаю. Когда ноги онемели и начали болеть, я осел на пол и, свернувшись калачиком, тихо заскулил. Слёз не было. Я выл как собака, которую выгнали из дома, потому что она стала старой и больше не могла охранять дом. Голос охрип, а холод полностью завладел моим телом. Я хотел умереть. Хотел забыть кто я и вырвать своё глупое сердце, которое не хотело отказаться от любви к тому, кто ни за что не оценит и не поймет его. Время шло сквозь меня. Я просто лежал с закрытыми глазами, перед которыми плясали снежинки, пряча от меня того, кто мог меня спасти…