๑ ๑ ๑
Забивая огромный хер на скоростной режим, Кирилл гнал по полупустым улицам в направлении дома. Лёша, как всегда, пытался ухватиться всеми конечностями за что только можно, будучи уверенным, что каждая такая поездка станет для него последней. — Кир, а нельзя как-нибудь помедленней? — еле слышно из-за орущей музыки спрашивает Макаров. — Детка, не ссы, я ещё покруче Вин Дизеля буду. — Знаешь, когда я шутил про то, что хотел бы оказаться в фильме, я не имел в виду гребаный форсаж, — нервно сглатывает Лёша. Через 15 минут ребята уже были на месте. Макаров был безумно рад снова очутиться на земле. Он каждый раз мысленно благодарил вселенную за то, что этот призрачный гонщик его не угробил. Хотя иногда ему даже нравилось. Когда Кирилл гонял не по городским улицам, где на каждом шагу можно было попасть в страшную аварию, парень ловил такой адреналин, какой американским горкам даже и не снился. Гречкин открыл Лёше дверь, помогая вылезти из машины. Парень взял малого за руки, переплетая пальцы. — Ты же останешься? — с надеждой в голосе спрашивает Кирилл, утопая в безумно голубых глазах напротив. — Кир, ты же знаешь, что я не могу. Завтра алгебра, мы пробник пишем. — А если я отвезу тебя в школу, — целует его Гречкин. — Даже если так, этой ночью меня будет трахать только тригонометрия. — Никогда не думал, что буду ревновать тебя к математике, — шепчет на ухо Кирилл, усаживая Лёшу на капот. Макаров раздвигает ноги, притягивая парня ближе. — Что, боишься конкуренции? — улыбается в поцелуй Лёша. — Мне показалось, или ты забыл, кто здесь папочка? — спрашивает Гречкин, прикусывая нижнюю губу парня. — Фу блять, Кир, что за инцест. — Просто признай, что я лучше тригонометрии. — Гречкин, иногда ты такой дурак, — обнимает его руками за шею Лёша. Кирилл поцелуями спускается ниже, распаляя бледную кожу. Забираясь руками под свитер, парень нежно очерчивает выступающие рёбра. Когда у Лёши непроизвольно вырывается стон, он понимает, что ещё чуть-чуть и его разложат на капоте в гараже. — Зай, я, правда, не могу сегодня остаться. Давай ты всё-таки отдашь мне мой учебник и подкинешь до детдома, как договаривались, — между поцелуями говорит Макаров. — Тебе от меня только география и нужна, — произносит в губы Гречкин, подхватывая Лёшу под бёдра. Не разрывая поцелуя, он переносит парня в комнату. В гостиной на пол летят куртки и свитера. Пользуясь моментом, пока Кирилл чихает, Лёша перехватывает инициативу. Парень прижимает Гречкина к ближайшей стене, оставляя на шее красные засосы. Спускаясь губами ниже, он прикусывает чужую ключицу, стягивая с Кирилла футболку. Пухлые губы отвлекают от ловких движений рук. Лёша рывком снимает с Кирилла ремень, расстёгивая молнию джинсов. Макаров медленно опускается на колени, прочерчивая языком влажную дорожку от ключиц до резинки боксеров. Лёша резко спускает чужие джинсы вместе с бельём. Он берёт уже вставший член в рот, заглядывая Гречкину в глаза. Кирилл неосознанно задерживает дыхание, когда они встречаются взглядами. Тот готов кончить только от одного вида Макарова на коленях. Малой выглядит максимально развратно: за расширенными зрачками почти не видно радужки, а прежде старательно уложенная чёлка небрежно прилипла ко лбу. Образ дополняют только очертания члена за щекой. Эта картинка еще долго будет мучить Гречкина в мокрых снах. Лёша сразу набирает быстрый темп, с каждым толчком стараясь брать глубже. Макаров тихо стонет, когда Кирилл оттягивает его волосы, регулируя скорость. Парень расслабляет горло, позволяя Гречкину вернуть контроль. Лёша придерживает его одной рукой за бёдра, замечая, что тот начинает съезжать по стене. Пока Кирилл ритмично трахает похотливый рот парня, тот принимается в такт надрачивать себе. Через 5 минут быстрого темпа, Гречкин кончает. Лёша послушно сглатывает, финишируя следом. Кирилл большим пальцем руки стирает капельку спермы с уголка рта парня, помогая тому подняться. Затем, он, тяжело дыша, достаёт из рядом стоящей тумбы салфетки, прибирая последствия их ночного рандеву. Восстановив дыхание, Лёша одевается и уходит в соседнюю комнату. К тому времени, как парень возвращается с учебником географии, Кирилл уже ждёт его у входа полностью одетый. — Да. Ты лучше тригонометрии. — Что? Я ведь ничего не говорил. — Ты подумал. — Гречкин закатывает глаза, смущаясь. — Пойдём, отвезу тебя, пока ещё не совсем поздно, — говорит Кирилл, чмокая Лёшу в висок.๑ ๑ ๑
Прогулки по морозу не прошли для Гречкина бесследно. Проснулся он со всеми симптомами орви. Поняв, что проебался, Кирилл решил узнать, не заразил ли он мелкого. Хотя как он мог не заразить, при таком-то тесном контакте. Уже зная, что получит пизды, Гречкин набрал знакомый номер. — Привет, котёнок, ты как? — спросил Кирилл, кашляя в трубку. — Горло болит, но я не кашляю. — … — Если ты сейчас пошутишь про члены, то до конца жизни сам будешь сосать свой хуй. — На данное заявление Гречкин лишь рассмеялся в трубку. — Я же даже ничего не сказал! — Ты подумал. — Порой Кирилла поражало насколько хорошо Лёша его знает. — Велл, тогда я пожалуй воздержусь, тем более, что я предпочитаю когда это делаешь ты. — Макаров готов был поклясться, что тот подмигнул. — Ладно, ты то как? Вижу, последняя коллекция гуччи не спасла тебя от питерской погоды. — Оу, я провёл горячую ночку с жаропонижающим. Но я честно все время думал только о тебе, — приторно сладким голосом произнёс Кирилл. — Пххпхпхпх, боже. Лечись давай, герой-любовник. Рад бы тебя развлечь, да у меня у самого свидание. — С алгеброй? — С ней самой, — тяжело вздыхая, произнёс Лёша. — Удачи! Я уверен, ты поставишь ее раком и хорошенько отдерёшь. — Спасибо, конечно, но давай закончим с этими метафорами, а то мне как-то уже не по себе. — Ладно-ладно. — Черт, мне уже пора бежать, — на заднем плане прозвенел звонок на урок. — Бай, бейбс, целую, — в нос произнёс Кирилл. — Пока, Кир, целую.๑ ๑ ๑
Снова декабрьский вечер встречает Лёшу минусовыми температурами. Погода явно меняется: каждая снежинка подобно сюрикену так и норовит вонзиться в глаз. Прогулка в метель — самая дерьмовая идея из всех, что когда-либо приходили ему в голову. У зимы и Макарова были довольно токсичные отношения от ненависти до любви. В данный момент он всерьёз задумывался о предложении Кирилла отметить новый год где-нибудь на солнышке у моря. Тот, кстати, как и раньше, уже ждал у машины. На этот раз Гречкин был больше похож на сугроб нежели на человека. На нем была тёплая с виду парка, однако снова расстегнутая, а на волосах красовались 5 см снега. Желание наорать на парня росло с каждой секундой, вот только бороться с отмороженными бесполезно. С ебанутых спросу нет — подумал Лёша и решил сменить тактику. Подойдя к Кириллу вплотную, Макаров без лишних слов поцеловал его, параллельно застегивая ему куртку. По счастливой случайности молния прищемила Гречкину подбородок. — Ауч, — расслабляя застёжку, поморщился Кирилл. — Лёш, мне ведь не 5 лет… — Я знаю. Детишки в 5 лет уже умеют застегивать курточку, в отличие от некоторых. — Гречкин надул губы, театрально отвернувшись от Лёши. — Ладно, прости. У меня для тебя кое-что есть, — ласково произнёс парень, чмокнув Кирилла в нос. К его большому удивлению, Лёша вытащил из пакета шапку. Большую белую вязаную шапку. С огромным помпоном. Кирилл такие только на пятилетках и видел. На недоумевающий взгляд Гречкина Лёша лишь пожал плечами. — Ты заебал. Минус 17 на улице, уши отморозишь. Опять с температурой сляжешь, и будешь новый год встречать в обнимку с жаропонижающим вместо меня. — Да, брось, кис, на мне всё как на собаке заживает. Видишь, всего пару дней, а я снова фреш. Хуйня всё ваш этот мороз. — Заметь, ты сам себя псиной назвал, — невинно улыбаясь, подметил Макаров. — А теперь серьезно: Гречкин, любовь моя, если я ещё раз увижу или не дай бог узнаю, что ты снова одет не по погоде, ты получишь таких пиздюлей, какие тебе и не снились, — все также мило улыбаясь, ласково предупредил парень. — Я понятно выразился? — поинтересовался Лёша, натягивая шапку на своего горе бойфренда. — Угу, — пробурчал себе под нос Гречкин. — Вот и славно, — довольно ответил Макаров, мазнув холодными губами по щеке своего парня. От такого мелкого у Кирилла всегда перехватывало дыхание. Если обычно тот был булочкой с корицей, миленьким мальчишкой, которого Гречкину так нравилось смущать, то сейчас перед ним был парень, не терпящий неподчинения. У Кирилла просто срывало крышу. Многие не одобряли их отношений, якобы оборзевший мажор развращает малолеток. На самом деле это малолетки развращали его. Вернее только одна, беспощадно вскружившая Кириллу голову. Вновь идя по парку за руку с Лёшей, он задумался о том, как же ему всё-таки повезло и том, как же хорошо, когда уши не отваливаются от мороза. Гречкин шапок никогда не носил. Они мяли волосы да и не сочетались с его аутфитами на миллион долларов. Но в данный момент бабочка, что до этого мирно спала в животе, сделала сальто. Кирилл знал, что у Лёши денег порой не хватало и на вещи первой необходимости, а тут он купил шапку с этим нелепым помпоном. Да и кому? Миллионеру, который может не только завод по производству этих шапок купить, но и всех, кто там работает. От такого поступка у Гречкина сердце щемило, и по телу разливалась любовь. — Лёш, подожди, — потянув за руку, остановил его Кирилл. Он обхватил холодными ладонями алые от мороза щеки Макарова, отчаянно сминая чужие губы в долгом благодарном поцелуе. Кирилл надеялся, что этим он скажет всё, что так сложно сформулировать словами. Он надеялся, что сможет передать хотя бы частичку той всеобъемлющей любви, что в данную минуту переполняла его сердце. Он надеялся, что с каждым прикосновением губ станет ближе к такому, казалось бы, простому концепту как счастье. Кирилл старался поцеловать каждую, даже почти незаметную, веснушку на лице парня. Каждым прикосновением он стремился сказать “спасибо”. Нет, не за шапку (хотя она быстро стала любимым предметом в его гардеробе), а за возможность любить и чувствовать себя любимым. Гречкин крепко обнял Лёшу, уткнувшись тому носом в шею. — Солнце, а я говорил, что ты у меня «самый-самый»? — почти не слышно, прошептал Кирилл. — Возможно, — поглаживая парня по спине, улыбаясь, ответил Лёша. Вот так, стоя в метель под тусклым светом фонаря, Кирилл понял, что это навсегда. Он понял, что ему больше ничего и не нужно: не нужно дорогих машин, не нужно одежды известных брендов, не нужен никто, кроме этого парня с веснушками, бесстыдно укравшего его сердце. Со стороны многим могло показаться, что их отношения были построены на взаимном стёбе. Да, иногда Гречкин был уверен, что встречается с вечно недовольным ворчливым дедом в теле молодого парня. А Лёша же был убеждён, что судьба его свела с капризным ребёнком переростком. Но на самом деле их любовь была построена на заботе. Заботе, которую никто из них не получил в детстве, отчего так хорошо понимал ее ценность. Макаречкины, как их прозвали в детдоме, были словно кусочки одного пазла. Такие разные, но так идеально подходящие друг другу.