Заморозка.

Чун Юнь был рад тому, что они с Син Цю встречаются. И он соврёт, если скажет, что не думал о их первом любовном соитии. Чаще парни не заходили дальше совместной дрочки, к которой оба, как ни странно, привыкли не сразу. Стыдно было обоим и для обоих этот факт служил каким ни каким, но утешением. Но для Чун Юня стала частой мысль: "Что будет если мы зайдём дальше?" Хоть юный экзорцист и пытался сохранять свой разум в полном спокойствии и одухотворении, рядом с его Син Цю это было очень трудно. И когда однажды Син Цю рассказал Чун Юню о своих тайных, тёмных помыслах, например, о том как Цю понравилось если бы Юнь-Юнь провел с ним целую ночь, втрахивая писателя в постель, сдерживаться стало только труднее. Их первый раз был неловким и неумелым. Знания Чуня прерывались на самом базовом уровне, в прямом смысле только на факте существования. Син Цю же обладал знаниями побогаче, благодаря эротическим романам из собственной коллекции, которые включали в себя даже литературу с присутствием однополых постельных сцен. В теории он был осведомлён. Им пришлось тратить много масла на растяжку писателя, а затем наконец получить желаемое. Чун Юнь старался делать всё аккуратно, нежно. Он любит Цю и хочет чтобы тот был в порядке. Поэтому большую часть процесса он выцеловывал каждый участок тела своего парня, на что тот изнывал от удовольствия и выдыхал родное имя. Чун Юню понравилось. Им обоим это очень понравилось. Для экзорциста это был тот редкий момент, когда он позволил своим чувствам выйти наружу, скопиться возбуждением под нутром и любить-любить-любить Син Цю, на что тот также горячо отвечал стонами и вскриками. Син Цю, после пары таких совместных ночей, научился самостоятельно выделять смазку внутри себя благодаря своему глазу бога. Юнь восхитился этим, изумился сначала, а потом восхитился. С партнёром ему очень повезло. В какой-то момент и сам Чун Юнь стал использовать свою элементальную силу во время их секса. Чтобы слегка остудить покрасневшие и горячие губы в поцелуях или чтобы подарить лёгкий холодок внутри писателя, когда того растягивают пальцами. Экзорцист использовал совсем немного, дабы не было реакции их двух стихий. Чтобы гидро успело только покрыть крио, слегка оттаивая холод. Но как-то раз Чун Юнь не сдержал свою силу и произошла одна очень нелепая и довольно смешная ситуация, которая только скрепила их отношения.

***

Чун Юня притягивает за затылок к своей шее Син Цю, и Чун её целует-целует, слегка одаривая холодком от крио. Цю выдыхает и улыбается, потому что ему невероятно это нравится. Светловолосый держит руки на талии писателя, сжимая шершавые ладони на коже его. Янтарный глаз звездой сверкает в этом полумраке и Чун Юня от этого огня ведёт, и от наплывшей страсти он прикусывает под самым адамовым яблоком. Цю к нему жмётся, льнёт всем телом, подставляет шею и немо просит продолжить, только выдыхая и от густого тепла внизу живота стеная. Экзорцист вдыхает запах такой родной кожи и целует в тёплые губы, углубляя. Отстраняется и мажет своими прохладными губами по щеке, опускаясь к мочке и прикусывая её. Слышит резкий вскрик и улыбается, щурится. А глаза с этими вытянутыми зрачками, в том же полумраке, горят как у демона. Цю вздрагивает, сквозь похотливую пелену своих глаз видя эти два костра, что своим развратным холодом сжигают. Писатель сглатывает и отводит взгляд, чувствуя как прохладная рука его парня проходит рядом с эрегированным членом, но не задевает. Ложится на внутреннюю и чувствительную сторону бедра и гладит, слегка сдавливая. Другая прохлада идёт к его груди, щипая бусину соска. Грудная клетка вздымается от таких скоплений чувств и Син Цю выстанывает имя демона в людском обличье, потому что иначе Юня сейчас не назвать. — Ты хочешь, чтобы я сделал что-то? — Слышать этот шёпот было раю подобно, и от бессилия, Син Цю часто закивал головой, прикусывая губу. — Что именно ты хочешь чтобы я сделал? Чун Юнь так лукаво смотрит, так бесстыдно спрашивает, что Син Цю бы даже не подумал раньше, что экзорцист так может. Что он может настолько спокойно это спрашивать, слегка касаясь члена Син Цю кончиками пальцев руки, а другой проводя между половинок ягодиц. — Я хочу… чтобы ты вошёл в меня, — От чего-то, Син Цю было стыдно говорить это. — Пожалуйста, Чун Юнь.. Чун Юнь улыбается, целует Цю в лоб. — Умница. Одним движением переворачивает писателя на живот, приподнимая его бёдра и надавливая на поясницу. Син Цю послушно прогибается, выдыхая и прикрывая глаза. Такой Чун Юнь ему очень нравился. От такого Чун Юня немели кончики пальцев ног и в душе приятно растекалось что-то тёплое. От обычного Юня тоже есть такой эффект, но того экзорциста хочется поддеть, а этому хочется подчиняться. Син Цю резко выгнулся и почти задохнулся в собственном стоне, когда почувствовал холод, обволакивающий его собственный член. Контраст температур был едва заметен, но очень ощутим, от чего звезды в янтарных глазах засияли в два раза больше. Писатель заметался глазами по комнате, чтобы отвлечься от этого, но в итоге уткнулся лицом в подушку. Шершавые пальцы проводили по его члену и спине, используя элемент крио во всей красе. Благо в комнате было достаточно тепло, чтобы не замёрзнуть. Чун Юнь прошёл рукой по бедру и скользнул между ягодиц, проникая в податливое колечко мышц. Син Цю заёрзал и, прокашливаясь, подал голос: — Я растянул себя перед твоим приходом, так что.. — Он сново уткнулся в подушку, не выдерживая хитрого взгляда инеевых глаз. — Я очень рад, что ты ждал меня, Син Цю. — Юнь приподнимается и целует парня в плечо. Он верит Син Цю, но дополнительная растяжка лишней не будет. Поэтому он проникает в тёплое нутро тремя пальцами и разводит их в стороны, оглаживая мягкие стенки. Писатель подставляется под греющие душу поцелуи и мелко стонет, сжимая шёлковые простыни. Это продолжается до тех пор, пока Чун Юнь не убеждается в том что его Цю готов. Пальцы покидают достаточно растянутое анальное отверстие и Юнь подставляет свой эрегированный ствол. — Я вхожу, Цю — Шепчет в самое ухо и толкается. Син Цю безудержанно стонет и выгибается навстречу больше, чтобы чувствовать Чун Юня в себе только сильнее. Экзорцист выдыхает, но двигаться не торопится. Он выцеловывает кожу писателя, проходя губами по лопаткам, касаясь загривка и прикусывая в районе плеча. Цю отрывисто дышет и выстанывает имя парня своего. Бормочет в подушку что-то ещё, но Чун Юнь этого не слышит. Немного обеспокоенно он поворачивает лицо писателя на себя и замирает. Янтарный взгляд родных ему глаз затуманен и расфокусирован, рот слегка приоткрыт и из него моментами вытекает немного слюны. Чун Юнь облизывает губы и целует другие мягкие и горячие, что также страстно ему отвечают. Экзорцист двигается на пробу и слышит как ему прямо в губы летит нежный стон его любимого. Он двигается ещё и ещё, желая услышать больше таких волшебных звуков. Син Цю опускают, но он чувствует как лоб его парня ложится ему на тот же загривок и выдыхает, стонет от движений внизу. Благодаря смазке, что Син Цю самостоятельно создаёт внутри себя, двигаться Чун Юню гораздо легче. — Я кое что опробую — Шепчет писателю куда-то в шею и он вяло кивает, отдаваясь ощущениям внизу. Но неожиданно чувствует холод. Облегчающе приятный холодок и почти вскрикивает, когда осознает что именно его дарит. Син Цю бьёт крупная дрожь и он кончает, расслабляя свои руки и отпуская простыни. От того что писатель сжимал Чун Юня внутри, экзорцист тоже не сдержался и излился внутрь. Пару минут они молчали и переводили дыхание. Первым заговорил Юнь. — Я не перестарался? Всё хорошо? — Чун Юнь приподнимает Син Цю и тот кивает. Но поняв что Чуню нужен именно устный ответ, сглатывает скопившуюся слюну. — Да, всё просто прекрасно. — Вяло отвечает Син Цю. В ответ его целуют и опускают на кровать. — Ложись, Юнь.. Писатель хлопает рядом с собой и прикрывает глаза. Чун Юнь ему не отвечает. Даже не двигается. Цю ощущает руки на своей пояснице, но всё же слегка поворачивает голову, чтобы убедиться там ли всё ещё его парень. Да, Чун был на месте. — Юнь?.. Почему ты не выходишь? — Писатель говорил с отдышками, медленно и слегка лениво. — Я.. Не могу. Кажется, я застрял. — Чун Юнь отводит взгляд, слегка краснея и смущаясь. Ситуация была.. Нелепой. Цю раскрывает глаза и смотрит на своего парня, затем вниз. Старается отодвинуться, но его будто бы что-то держит. — Милый? — Чун Юнь качает головой. — Я не держу тебя. Кажется это... Из-за моего эксперемента. — В голове у писателя что-то щёлкает и он кивает, затем усмехаясь. После смешок перешёл в искренний и заливистый смех. Экзорцист только улыбается и хмыкает. — Наверное это случилось в момент оргазма. Я не уследил за входящей элементной энергией.. И приморозился. — Син Цю сильнее засмеялся. — Ладно! Я спокоен! Спокоен! — Он вздыхает полной грудью. Чун Юнь улыбается и машет головой. Это действительно смешно и он бы тоже посмеялся от души, но экзорцист не уверен будет ли это безопасно для Син Цю. — Ну, тогда подождём пока там всё оттает. Другого выхода нет. — Чун Юнь кивает, на что Цю ему улыбается. Вертеть головой к парню было не очень удобно, шея затекала. — Давай я попробую повернуться к тебе лицом? — Я не уверен, будет ли это безопасно, — Син Цю его не послушал, постарался перевернуться побыстрее и сморщился. — Син Цю! Давай хотя бы не так быстро! Аккуратней. Писатель отвёл взгляд и кивнул, теперь намного медленнее стараясь повернуться. Через какое-то время это сделать всё же получилось. Они смотрели на друг друга достаточно долго. — Прости, что так получилось. Мне нужно было быть обходительнее и- — Мне всё нравится, Чун Юнь. Каждый совершает ошибки и поэтому больше ты так стараться не будешь. Мне будет приятно заниматься с тобой сексом даже в обычной миссионерской. — Цю улыбнулся своему парню и тот тоже улыбкой ответил. — Хорошо, как ты скажешь. Мне тоже очень нравится просто быть с тобой. Люблю тебя. Экзорцист тянется к дорогим ему губам и ему в ответ тянутся. Они целуются достаточно для них обоих, пока голова от недостатка воздуха не закружится. — И я тебя.. — Син Цю улыбается и слегка отводит взгляд. — Только.. Про миссионерскую. Не принимай это как должное, мне эта поза.. Чун Юнь смеётся и кивает. — Я знаю. Они ждали не так долго, как думали. После оттаивания они оба легли спать, прижимаясь к друг другу.