***
— Это было довольно неплохо, — хохотнул Аякс и посмотрел в деревянный меч, который вонзили на треть в землю. Дилюк возвышался над ним, стоя на одном колене. — Ты ведь поддался в конце? — Почему же? — хохотнул он, подняв руки в смирительном жесте. — Напротив, ты показал прекрасный маневр и по итогу сбил меня с ног. Гордись этим! Меня так давно никто не сбивал. Дилюк вытер капли пота со лба и подставил лицо навстречу ветру. Тот пустил по телу приятную прохладу. Аякс приехал к ним на очередное лето. С давних пор это стало традицией — оставлять его еще ребенком на попечительство Крепуса, чтобы рыжик мог наслаждаться редким летом среди вечной зимы. Теперь, когда он возмужал, сам стал приезжать и проводить каждое лето в компании близких ему друзей. Кейя иногда пускал необидные насмешки насчет роста Дилюка: сперва он был самым высоким из них троих. Теперь его макушку обогнал Кейя, а самый младший стал самым долговязым. Дилюк тоже находил эту иронию в какой-то мере забавной. — Хей, Люк. Аякс упал на траву, раскинув руки в стороны, когда они поплескались в воде. Дилюк сравнил его с птицами, которые могут свободно летать и бывать в любой точке Тейвата. Теперь они не дети, а самые настоящие взрослые. Ну, в некотором смысле. Близится совершеннолетие Дилюка. Аякс сильно возмужал и от стеснительного мальчика ничего не осталось. Он стал открытым, не способный испугаться осуждения и попрощался с понятием стыда. Дилюку даже казалось, что он способен заиметь дружбу с самым малословным жителем в округе. — Что? — Дилюк повернул голову и посмотрел на рыжего парня. Тот приподнялся на локте и перекатился на бок, положив щеку на ладонь. На его коже виднелись влажные следы пота. — Я тут подумал. Дилюк терпеливо ждал, пока Аякс закончит тянуть интригу. Тот в длительной паузе протянул руку к его лицу и заправил красную прядь за ухо. — Ты не хочешь парные украшения? Красные брови подпрыгнули выше. — С чего это вдруг такая идея? — Ну, я же скоро уезжаю. Уезжаю, к сожалению, на два года. — Что? Так надолго? Дилюк содрогнулся и приподнялся на локте. Он не обратил внимание на ноющие мышцы. — Учеба. Дела. Я не смогу приехать надолго. Хотя, я привык жить у вас каждое лето. В горле всплыл ком от нахлынувшего огорчения неприятной новости. — И что ты предлагаешь? Синие глаза метнулись радостно в небо. — Я хочу сделать подарок. — Подарок? Аякс поднялся и сел, сложив ноги перед собой. Он приподнял рыжие пряди и открыл проколотую левую мочку уха. — Что ты думаешь насчет парного украшения? Дилюк обратил внимание на сверкающий красный камень на тонкой цепочке, которая свисала с уха. Она выглядела довольно привлекательно. И куда привлекательнее на его ухе. — Звучит… заманчиво. Такой ответ пришелся Аяксу по вкусу, потому тут обнажил, кажется, все свои белоснежные зубы. — Не хочешь проколоть ухо? — Мне кажется, это неприятное ощущение. Да и отец может не так понять. — Хорошо. Хотя Кейя, я видел, проколол. Хорошо… — протянул он последнее слово, потерев подбородок в задумчивой манере. — А как насчет аксессуара для одежды? — А это более подходящий вариант. Аякс снова улыбнулся и даже «посветлел». В этот вечер они ненадолго распрощались. Минула неделя. Аякс ездил в Снежную к родным, чтобы отвезти мондштадские диковины своей младшей сестре. К тому времени его семья пополнилась аж на два ребенка. Дилюк же упорно занимался изо дня в день, пытаясь оправдать чужие ожидания и стать тем, кем он должен являться. У него даже появилось звание в четырнадцать лет. Капитан кавалерии. Отец тогда гордился им как никогда в жизни. И с тех пор успех сопутствует за ним в каждом уголку Мондштадта. Но почему-то Дилюку казалось, что что-то он забыл. Или потерял. Что-то важное. Будто ищешь в комнате вещь с четким представлением, что она в этих стенах и никуда дальше деваться не могла. Однако поднимая одеяло, матрац, отодвигая все двери и ящики, осматривая все карманы и едва ли не вскрывая деревянные половицы — ее найти нельзя. Даже когда смотришь второй раз с той же последовательностью. Описание смутное, но Дилюк иначе не смог бы описать ощущение потерянности. Дилюк согнулся над столом и упорно всматривался в выведенные пером буквы, которые стали будто дрожать. Прибавилось много ответственности и бумажной работы. В доме было тихо. Кейю, к слову, он отправил на ночное дежурство. Отец уехал по своим делам, а прислуга уединилась в своих домах. Еще неделю назад было было жарко ходить в одной рубашке, теперь приходилось кутаться в теплые одежды. Последний лист оказался на стопке таких же исписанных. Дилюк вздрогнул и ухватился за чужие локти. — Эй, ты слишком напряжен. Грудь с тяжестью поднималась от сбившегося дыхания. Он развернулся на стуле к обладателю ладоней, которые легли на плечи. Аякс стоял и бессовестно улыбался. — Барбатос, иди к черту, — на одном дыхании выпалил Дилюк. — Не пугай так больше. — Это все стресс. Меньше работать надо, — хохотнул он, надавив пальцами на напряженную шею. — Расслабь плечи. Рагнвиндр медленно повернулся к нему спиной и постарался максимально опустить плечи. Парень сзади не раз упрекнул его расслабиться, а не сделать расслабленный вид. Затем он начал массировать его плечи. Сперва было очень больно и Дилюк болезненно стонал, умоляя прекратить. — Это от того, что ты напряжен! Давай, капитан, терпи. Споры с ними были бесполезны, потому Дилюку оставалось только терпеть. — Ты как тут вообще оказался? — алые глаза покосились на часы на стене. — И почему в такой поздний час? — Уж извини. Пришлось добираться пешком из-за отсутствия лошадей. Стоило совсем немного потерпеть ребра и костяшки ладоней по позвонкам, как жесткость сменилась легкими поглаживаниями по жгучим местам на затылочном отделе. — Поговаривают, что некоторый массаж соединяет эмоции и мысли с единым центром и после чувствуешь себя лучше. — Ты там курсы массажа проходишь? — Не совсем, мне его делают. — Будучи почти совершеннолетним, ты начал зарабатывать сколиоз? — Не совсем. Просто помогает чувствовать себя лучше. Вот я и делюсь с тобой мудростью массажа. Дилюк усмехнулся и прикрыл глаза. Ему становилось лучше. Не только из-за массажа, а от того что в доме с ним появилась еще одна живая душа. Аякс хоть и обещался скоро вернуться, но он не ожидал его визита ночью. По коже проскользнула стальная цепочка. Рагнвиндр уже клевал носом, только сложив руки перед собой. Коснувшись пальцами чуть пониже ключиц, он ощутил кулон, который нацепил на него Аякс. В голову ворвалась мысль о серьге, которая висела на чужом ухе. Тот самый обещанный подарок? — Выкован из согревающих агатов. Прямо как на вашем хребте, только из гор Снежной. Аякс застегнул цепочку и отошел назад, чтобы Дилюк смог выйти из-за стола и подойти к зеркалу. Кулон, как оказалось, светился в темноте. Совсем немного, однако ночью нельзя было не заметить этот огонек. — Аякс, ты сам его сделал? — Полностью, — Аякс подошел сзади и посмотрел в чужое отражение. — Сам выковал и придал форму. Возможно только отец помог своими наставлениями, он разбирается побольше меня. Нравится? Дилюк с короткой улыбкой кивнул. Аякс положил подбородок на его плечо и обхватил его за живот, сложив ладони в замок. — Я счастлив это слышать. Дилюк напряг лопатки, почувствовав примыкающую чужую грудь к ним. От него обдавало легким запахом зеленого чая. — Стоило ли тебе так мучиться? — Мне только в радость. И все-таки эта вещь была очень красивой. Аякс щелкнул по вытянутому кристаллу пальцем и залюбовался, как та смотрится на чужой шее. — Знал бы ты, как оно подчеркивает цвет твоих глаз. Дилюк отвернулся от зеркала, чтобы не увидеть, как его щеки сольются цветом с кристалл. — Ты снова напряжен. — Потому что ты слишком близко. — Это о многом говорит. Аякс отпустил его и взлохматил свои волосы. — Подумал, что тебе нужно развеяться. — Кто бы мог подумать, что ты больше не маленький мальчишка, боявшийся не то шутить, не то и произнести лишнего. — Кое-что все-таки остается неизменным. Аякс с ностальгией в глазах рассматривал интерьер, в котором сохранилось почти все, что было и в их первую встречу. В полумраке с горящей на столе и тумбочке свечами. — Как думаешь, — сказал Аякс каким-то чужим, заметно напряженным голосом. — Не пора ли нам обоим в кое-чем признаться? Уязвимость дала о себе знать, когда Дилюк попробовал открыть рот и сказать только одними губами: «что?» Или он не о том подумал? Обстановка была очень… исповедальной. Сверху ложилось тяжелое понимание, что Аякс уедет учиться и единственным способом общения останется лишь переписка. Не то чтобы Дилюк верил в то, что Аякс не найдет времени для небольшой аудиенции старому другу, однако Аякс звучал очень уж серьезно. Теперь он, подобно пастору, спрашивает, не хочет ли он признаться в кое-чем? Это было странно. Или он знает? — Что ты хочешь услышать? Аякс оборачивается к нему лицом. В прищуренных синих глазах пляшут рыжие блики, — пойманные пляшущие огни, — и теплая насмешка. Жилистая ладонь опускается на голову, мягко приглаживает красные волосы. За считанные секунды он засматривается на россыпь прядей по плечам. Осенним днем они обычно горят. Но парень промолчал. Рагнвиндр понял. Он хочет сам услышать, о чем думает сам Дилюк. Именно поэтому Аякс сел на кровать, которая до этого служила лишь декорацией. Дилюк не глуп — догадывается, о чем он. Но говорить об этом напрямую было страшно. Насколько будут страшны перемены? — Этим летом ты думал, что я сплю, — уже без усмешки начал Аякс, расставив руки сзади и отклонившись назад, чтобы посмотреть в потолок, так как Дилюк не выдерживал его навязчивого взгляда. — Но я все слышал. Твой шепот и то, как ты елозишь на простынях. Дилюк сглотнул, сжав белую штанину. — Почему ты только сейчас заговорил об этом? — Сам не знаю, — в голосе послышалась нотка поднимающихся мышц губ. — Но я был очень рад. Жаль, что мне пришлось только слушать, лежа спиной к тебе. И страдать о тебе. Аякс вздохнул и наклонил голову вперед, чтобы увидеть чужое лицо. Дилюк даже не смотрел в его сторону. — Люк, я хочу услышать лично от тебя. Что ты чувствуешь ко мне? Точное затянулось, а иссякаемое терпение Аякса давало о себе знать. Дилюк не был знаком с такими ситуациями. Даже избегал литературы, потому что там не было того, что хотелось увидеть. А увидеть ему хотелось себя. Не с женщиной. — Ты мне приятен. — Что еще? — Я жду твоего приезда не только летом. Аякс запыхтел. — Так дело не пойдет. Подойди сюда. Ноги сами понесли его к парню, который теперь сидел с образом внимательно слушающего ученика. Лопатки коснулись пружинистой кровати, на которой они вместе слегка подпрыгнули. Аякс прижал его ноги своим тазом, а ладони сдавили запястья. — Аякс, — Дилюк почувствовал на секунду страх. — Что ты?.. — Все будет хорошо, — его голос смягчился и стал добиваться доверия. — Просто лежи спокойно. Он звучал внушительно. Дилюк всегда поражался его дару убеждать. — Я не буду делать этого без твоего разрешения, — еще мягче сказал Аякс и отпустил его ладони. Дилюк кивнул. — Скажи это. Дилюк с трудом попытался справиться с собственным бешеным сердцебиением, елозя бедрами по одеялу, где уже ютилась рука, цепко схватившаяся за золотую молнию. Потерпев в этом деле полное фиаско, ответил: — Хорошо, Аякс. Хитрое лицо смягчилось и опустилось вниз, касаясь носом пуговицы. Железный прямоугольник стиснули в зубах и, зажав, спустили вниз. Он делал это расчетливо, нарочито медленно. Взгляд был прикован к лицу цвета пылающей тычинки. Но Дилюк смотрел в сторону и вел себя несколько отстраненно, представляя, что его здесь нет. Аяксу такое пришлось не по его задумке, потому он рывком стянул белые штаны с бельем. — Чулочные носки с подтяжками? — лукаво спросил Аякс, засмотревшись на тонкие латексные ремешки немного ниже колена и плотные красные носки. — Какая прелесть. — Так иногда носят их мужчины, — сипло сказал Дилюк, инстинктивно пытаясь прикрыть их вид, но Аякс не дал этого сделать. — Не оправдывайся. Я знаю это, — Аякс наклонился к его паху и горячо выдохнул. — Смотри внимательно. Аякс подполз на коленях ближе и нагнулся над ним. — Обопрись спиной на спинку кровати и смотри. Отступать было поздно, потому Дилюк отодвинулся назад, усевшись на мягкую подушку. Парень вновь нарисовался перед его ногами и развел колени в сторону. Брови Рагнвиндра превратились в две ломанные и те снова метнулись к верху, на деревянный потолок. — Смотри на меня, — напомнил Аякс и наклонился вниз. Стиснув зубы, Дилюк заставил себя опустить голову. Сапфировые глаза смотрели на него исподлобья и лисьи щурились. Он открыл рот и плавно приложился губами к члену. К плоти успела прильнуть кровь, и член начал привставать. Обветренные губы плавно начали целовать его, а язык извилистыми движениями оставлять влажные дорожки. Томный вздох и слабое копошение бедрами побуждает его взять в рот столь желанную плоть. Влажный язык проходится по чувствительной уздечке. Дилюк заставляет себя сидеть на месте, но ноги скользят по простыням, отчего тело слегка отталкивается от ласкающих губ и языка. Приметив это, Аякс, не останавливаясь, берет его за бедра и закидывает их на плечи. Ладони сжимают ягодицу и пояс, оставляя на них красные следы. И берет глубже, старательно толкает сочащуюся смазкой головку в горло и поднимает взгляд вверх, на поскуливающего Дилюка. Они сверкают и желанно вгрызаются в человека перед ним. Последний, в свою очередь, продолжал смотреть на него возбужденными, полными стыда и слезами на уголках глазами. Постепенно губы смыкаются с основанием. Дилюк, будучи не совсем в себе, знал, что дальше следуют рвотные рефлексы. Но Аякс это терпел, закрыв глаза. Красноволосая голова в блаженном стоне опрокидывается назад. Нарастающий экстаз сводил с ума и едва ли не сдавливал голову бедрами. Он вылизывал каждую набухшую венку, совсем легонько царапал клыками и, как оказалось, заостренными зубами сзади. Смущение, рациональное мышление и внутренняя эйфория постепенно отдалялись друг от друга, уступая последнему. Дилюк архонтом клянется, что так хорошо ему еще никогда не было. — Аякс, — Рагнвиндр стонет все гласные, со сладострастием, истомой и негой тянет их. — Я сейчас… Это послужило стоп-словом для рыжеволосого. Когда Аякс почувствовал, что Дилюк на пределе, он оставил набухшую плоть в покое. Тяжело дыша, он утыкается лицом в нежную кожу бедра. Наконец-то Дилюк касается нижней частью тела мягкой поверхности. — Как тебе зрелище? — спрашивает парень, и с упоением целует в теплое бедро. — Какой твой вердикт? Дилюк дышит загнанно. Его одолевает недопонимание о таком внезапном конце. Внутри чувствовалась приятная, покалывающая щекотка, с каждой секундой становясь слабее. Ощущение было довольно прямым: все на самотек. — И это все? – спрашивает он с досадой. — А ты хочешь большего? — Аякс поднялся на руки и подполз ближе. Рука тянулась к пуговицам, которые хотелось сорвать в порыве страсти, но знает – Дилюк не оценит. — Мне не противно, — пояснил Дилюк притягивая его лицо к себе. — Ты мне нравишься. Слишком много чувств и эмоций. Слишком много всего сейчас и сразу, отчего поцелуй становится голодным и жадным. Аякс не сдержался и поспешно начал мять чужие губы, расставив руки по бокам от патлатой головы. Дилюк менее активно и не сразу, но начал нежиться о мягкие уста. — Я счастлив. Я так счастлив, — тянет Аякс, переходя на короткие и невинные поцелуи. — Представить себе не можешь. Ты мне нравишься с первого дня нашей встречи. А потом, когда достиг переходного возраста, ты из головы не выходил каждый раз, когда я… Дилюк накрыл его рот ладонью. Он знал, что тот хотел сказать. — Я прекрасно понимаю, о чем ты. Но лучше без подробностей, иначе я умру от смущения прямо так. Аякс посмеялся и виновато почесал голову. — Ты ждал этого, — с улыбкой протянул он. Затем настойчиво произнес: — Признайся. Дилюк припомнил несколько ярких моментов, которые можно было причислить к самым постыдным в его жизни. Зимой, когда они играли в снежки, они завели разговор, который он уже не вспомнит. Но отчетливо помнит, как он запыхавшись после игры в снежки, лежал на белом лугу и пытался спрятать стояк, тысячу раз молвив, насколько ему стыдно и еще тысячу раз желал, чтобы он провалился сквозь землю. — На свой прошлый и позапрошлый Дни Рождения я желал набраться храбрости и рассказать о своих потеющих ладонях, учащенном сердцебиении, головокружении, тяжелом дыхании и о догадках об инсульте или сердечном приступе при виде тебя. Аякс прыснул смехом. — То есть, хочешь сказать, я стал бы для тебя причиной инсульта? Более романтичного признания я в жизни не слышал! — Я был таким же ребенком, как ты, — закатывает глаза Дилюк, но это только разыгрывает аппетит Аякса сильнее. Дилюк привыкает сидеть с нижней обнаженной частью тела к тому времени, когда Аякс выдает: — Люк. Давай займемся не просто сексом, — Аякс умоляюще посмотрел в глаза. — Давай займемся любовью? — А есть разница? — Конечно, — кивает он, проскальзывая пальцами по латексной полоске под коленом. — Я тебя люблю. В этом вся разница. Аякс был личностью романтичной и слишком привлекательной. Несмотря на его любовь быть в центре внимания, он говорил от чистого сердца. Дилюк знал, когда тот может соврать, когда говорит правду или недоговаривает вовсе. Чувство отсутствия инициативности действует давяще. В особенности с такими стараниями и ожиданиями угодить. Пальцы ощупывают длинный красный кулон на шее. — И я тебя люблю. Такие слова Аякса привели в восторг. Будто под елкой он обнаружил желанный — или даже еще лучше — подарок, и теперь он готов остаться в таком блаженном моменте на долгие деньки. Дальше Аякс и Дилюк действовали молча: Дилюк помог снять его и свою верхнюю одежду и откинуть в дальний угол кровати. Он оставил на себе подаренный парнем кулон — видел, как Аякс смотрит на него и наверняка думает, уберут ли его подарок вместе с полетевшей рубашкой. Люк дал понять, что ни за что не снимет такую значимую вещь, что привело в щенячий восторг. — Слюны будет недостаточно, — Аякс провел ладонью по гладкому бедру. — Есть что-нибудь на примете? Дилюк порылся в ящике у кровати и нашел там бальзам для губ. Затем Аякс попросил его лечь и задрать бедра как можно выше. — Если будет совсем невыносимо — говори, — Аякс устроился на коленях сзади, выдавив на средний и безымянный пальцы прозрачную жидкую субстанцию. — Сперва будет неприятно. — Все нормально. Я готов. Он наклоняется ниже. Настолько, насколько позволяет позвоночник: то есть почти до хруста касается грудью скомканной простыни. Безымянный палец первым проскальзывает внутрь, — это удается сделать легко и безболезненно. Дилюк спокойно смотрит в сторону письменного стола. Свеча почти догорела, в то время как другая давно утопила себя в расплавившемся воске. Аякс добавляет второй палец в послушно расступившееся колечко мышц. Здесь Дилюк чувствует себя немного некомфортно. Подставленное бедро между ног, на которое опирался теперь Дилюк, не позволяло сдвигаться с места, строго зафиксировав в положении, от которого со временем спина давала знать о неудачном выборе сильного прогиба. Распрямляться будет куда болезненнее. Дилюк ловит себя на мысли, что возбуждается от простых действий. То, как Аякс поглаживает по внешней стороне бедра, то, как он спускается ниже и заползает пальцами под плотную ткань достаточно теплых носков и обводит крепкие голени. Или как накрывает ладонью крайнюю плоть и вынуждает елозить. Пальцы двигаются аккуратно и размеренно до тех пор, пока Дилюк не перестает сжиматься. Третий палец был заключительным и от которого хотелось увести бедра подальше. Дилюк тихо заскулил и зарылся лицом в подушку. Аякс ласково погладил его по напряженным лопаткам и дал знать, что осталось совсем недолго. Пальцы иногда раздвигаются, средний сгибается и давит на стенку, но глубже не проникали. Такой метод позволил немного быстрее привыкнуть к неприятному недугу. Так продолжалось, пока Дилюк не перестал напрягать колечко мышц. Самым неприятным было ощущение нахлынувшей пустоты. Но оно было недолгим. — Тебе удобно? Матрас существенно прогнулся под ними. Аякс убрал бедро и сел уже сзади расслабившегося Дилюка. Головка легко проскальзывает в колечко мышц. Дилюк держит себя за ягодицы, пытаясь не сдавить Аякса. Три пальца переносились куда легче, чем целый член, что был толще и куда длиннее, хотя в него успела проникнуть только головка. Дилюк длинно и протяжно стонет, ощущая, насколько внутри он до сих пор тугой, но послушно терпит. Слышит, как и Аякс над ним пыхтит — видно, также немного больно. Но переносимо. Когда Аякс слышит тихое всхлипывание, он тянется к подрагивающим плечам. Лопатки смещались под кожей — это чувствовалось. — Люк, — тянет он, обводя острые плечи ладонями. Под ними Дилюк будто бы расслабляется, — главное не напрягайся. Легко сказать. Член проник в него полностью. Последние сантиметра четыре он быстро протолкнул, отчего Дилюк толкнулся вперед и ощутил болезненное ощущение на макушке: стукнулся о деревянную перегородку кровати. Аякс тяжело вздохнул в напрягшуюся шею. Стараясь не сорваться, он медленно тянется назад, придерживая обеими руками Дилюка за плечи, и мягко толкается назад внутрь. Бледные бедра внезапно вскидываются выше, а стон кажется удивленным и даже налившимся наслаждением. — Нашел, — кокетливо оповещает Аякс и прислоняется губами к затылку. Дилюк чувствует себя странно и непонятно. Больно, хорошо, стыдно, похабно. В какой-то момент надавили туда, до куда почти достали пальцы. Аякс, до того прекрасно чувствующий состояние Дилюка без всяких слов, начинает толкаться внутрь уже смелее, но не менее плавно. От такого голова начинает идти кругом, чувствуя, как замкнутой цепью наслаждение передается от самого крестца и заканчивая макушкой и пальцами ног. Рагнвиндр существенно расслабляется. Колени отбивает конвульсивная дрожь, отчего ноги неуклюже скользят по одеялу в разные стороны. Этому не позволяет случиться Аякс, вовремя ухвативший и сжавший бедра. — Так быстро привык, — комментирует он где-то сверху, в очередной раз толкнувшись во всю свою возможную величину. — Ты это уже делал? Дилюк был не в силах построить конструктивный диалог, пытаясь не задушить себя, будучи воткнутым лицом в помятую подушку. Вдруг Кейя вернется с ночного дежурства? Или объявится отец? Или Аделинда зайдет за забытой вещью? От таких мыслей сердце застучало еще яростнее и бешено. К своему стыду, член в такт пульсировал и наливался возбуждением, что их могут застать или услышать. Дилюк смог мысленно себя упрекнуть, назвавшись чокнутым извращенцем, но ничего не сделать, чтобы не быть таковым. Прогнувшись еще немного, он начал потихоньку перебирать свою инициативу на себя, поняв, как надо двигаться, чтобы продлить удовольствие и максимально сократить короткие пропуска между трением головкой о точку на стенке. — Было… Дело, — ответил Дилюк, только сейчас поняв, что Аякс что-то спрашивал. Внезапно Аякс останавливается, что помогает Дилюку на йоту протрезветь. Его переворачивают на спину. Парень закидывает одну ногу к себе на плечо, а на другую усаживается, уткнувшись разгоряченной головкой в бушующую огнем мошонку. Дилюк тихо взвыл и недовольно уткнулся ягодицей во внутреннюю часть бедра своего парня. — Расскажешь об этом? Дилюк чувствует неприятное недомогание в спине от долгого нахождения в изгибе, которое смутно напоминало незаконную цифру два. — Ради этого ты захотел прерваться? — с ноткой недовольства спрашивает Дилюк, но внезапно ощущает себя слишком открытым. Слишком видным. Все на нем сейчас было видно. — А тебе понравилось? Аякс был настоящим хитрым лисом, который знал, как расставить ловушки и заставить услышать то, что он сам хочет. Он обхватил пальцами успевший высохнуть от слюны член и сковал в кулак. Дилюк постарался толкнуться, но это было сделать трудно из-за натяжения. К счастью, Дилюк был достаточно гибким. Видно, потому Аякс и выбрал такую позу. — Молю, — сказал Дилюк не своим голосом, обхватывая чистой рукой его плечо. — Не останавливайся. Аякс хотел бы еще его потомить, да Дилюк выглядел для их первого раза очень желанным и вызывал желание ублажать их обоих каждую секунду. В такой позе Дилюк чувствовал себя непристойным: теплый свет тающей свечи падал на каждую грань мышцы и выпирающей кости. Аякс снова оказался в нем и Дилюк мог увидеть легкую двигающуюся тень в самом низу живота между выпирающими бедренными костями. Аякс смотрел на его тело не моргая. Такое сильно смутило и подпалило окончательно некогда белые щеки. Их губы соединились второй раз за вечер. Дилюк с трудом сдерживался, чтобы не прикрыться покрывалом, потому поступил иначе: обхватил бледную шею и затылок и потянул на себя. Аякс с блаженством и усладой наклонился к открывшимся губам — и поцеловал, желая показать накал своих чувств. Их языки активно терлись и сплетались друг с другом, губы стукались от толчков мелких Аякса. Дилюк с любовью поглаживал белоснежные щеки и пытался запомнить тактильно, какие они на ощупь: мягкие, гладкие, худые, с острыми скулами. Кровать под ними тихо скрипела, а изголовья стукались о деревянную стену. В груди ощущался неукротимый пожар и заставлял гореть все внутри. Аякс не скоро, но все же отстал от губ, которые блестели от их общей слюны. Под таким углом Аякс Аякс укусил его грудь, впиваясь каждым резцом и клыком. Дилюк впился пальцами в кожу головы, едва не вырывая волосы. — Аякс! Челюсти расслабились и Аякс с упоением поцеловал в набухший сосок. Вокруг ореола остались вмятины от зубов. — Прости, — Аякс вдавил плечи Дилюка в кровать и с силой толкнулся в него, вызвав дрожь от ударившей точке. Тот открыл рот шире и попытался вдохнуть воздух. — Это все страсть. — Я тебе это припомню. Дилюк взвился, когда большой палец прошелся и надавил под колечком мышц. — Ты меня до смерти доведешь, — простонал Дилюк, впившись ногтями в чужое колено. — Это именуется оргазмом, милый. Аякс нагнулся к его груди и покрыл десятками нежных поцелуев. — Пожалуйста, — Дилюк заворочался на помятом месте. — Давай сменим позу. У меня уже все болит. — С таким вымаливающим лицом трудно не пойти на поводу. Дилюк обнял его руками и ногами. Аякс сорвался с места и начал вбивать Дилюка в кровать, смешивая скрипы, стоны и пошлые шлепки. Рука сжала его член и начала быстро дрочить, слушая, как головка хлюпает от большого количества смазки. Они кончили почти синхронно, тогда все и прекратилось. Без сил, обмякшие, они легли в кровать, скинув испачканное покрывало. На разговоры не было ресурсов и это оба понимали, потому они обошлись без примитивных разговоров, как это бывает в книгах и у других людей. По сердцебиению и тяге обняться и скорее заснуть было все понятно. Правда ночь для сна выдалась трудной, несмотря на то, что он впервые испытал самую настоящую эйфорию. Тактильность никогда не была такой желанной и до сих пор вызывала только отчуждение. Не то чтобы Аякс перевернул все его полюса и снес окончательно голову. Нет. Тот просто помог ему немного повзрослеть и отдалиться от рутины. Сон пришел не скоро, но и ненадолго. А Аякс начал засыпать, умиротворенный комфортом и чужими прикосновениями и тыканьем носом в вспотевшую шею. Дилюку нравилось. И он был уверен, что в будущем Аякс станет самым желанным мужчиной там, где только не побывает. И от этого становилось даже немного досадно. Фамильярное и эгоистичное желание быть все время рядом и открыто заявлять, что он не может быть с кем-то еще, помимо него одного. Проснулся он в раннее время, но свет в окна начинал пробивать. Аякс лежал рядом, задрав одну руку за голову, а другой обнимая взлохмаченную голову. Отрывки бурной ночи заполнили его голову и вогнали в краску. Жизнь больше не будет прежней, — подумал Дилюк, потирая полусонные глаза. — Сколько воды утекло. Аякс скоро уедет. Мысль об отъезде казалась самой грустной. Вчера он не так переживал об этом, потому что до прихода Аякса тот не был найден. Дилюк вылез из постели, пытаясь быть как можно тише. На часах было совсем раннее время — шесть утра. Интересно, отец и Кейя уже вернулись? Дилюк стоял напротив зеркала в ванной и рассматривал себя. Самым ярким следом оказался укус, высеченный вокруг розоватого ореола. Еще укус был на шее сзади. И еще на ягодице. И все были багровыми, отдавая как и надо — из-за прокусанных капилляров — в синеву. Чертов Аякс. Вставать никуда совершенно не хотелось, но потребность в душе была приоритетнее. Этот запах, которым пах Аякс, был таким дурманящим и головокружительным. Естественным. Внизу приятно кольнуло, но Дилюк не так уж этому обрадовался. Неужели утренняя эякуляция? Дилюк потряс головой и включил воду, чтобы привести себя в порядок. В ушах стояли постанывания и страстные фразы Аякса. И шум. — Доброе утро, совенок. Вспомни лиса — вот и рыжий за тобой. Аякс обхватил его за живот и прижался сзади. Дилюк почувствовал, что на нем одежды по-прежнему не было. — Доброе утро, — Дилюк потирает шею, пытаясь прогнать назойливые мысли прочь. — Как спалось? — О, превосходно. Мало, конечно, но тебя рядом не оказалось и я взял след. Дилюк с легкой улыбкой повернулся к нему и поцеловал в щеку. Аякс выглядел сейчас таким лохматым, что напоминал черта на старых гравюрах из старых книг. Попытался пригладить торчащие пряди, да безуспешно — снова встали. У Аякса был заливистый смех. Красивый. Веснушки на его щеках поблескивали на свету, а длинные темные ресницы трепыхались. Такой красивый. Теперь кольнуло в груди. Неприятно и болезненно. Обычно такое состояние называют «уколом обиды». Неужели это утро окажется одним из последних, самых счастливых воспоминаний? Нижние веки хоть и были тяжелыми от недосыпа, а поясница слишком по-старчески скрипела, но сейчас, стоя перед Аяксом голышом, он чувствовал себя окрыленным и честным. Честным, в первую очередь, перед самим собой. — Аякс, — Дилюк проводит большим пальцем по сухим губам. — Давай повторим? — О? — удивляется не на шутку Аякс, видя в алых глазах настойчивость. — Ты не устал? — У нас мало времени, — сказал Дилюк, пытаясь скорее найти надежное оправдание. А затем сказал более конкретно: — Так много времени упустили. И, признаться, я беспокоюсь, что не увижу тебя так долго. Аякс изобразил на лице мимику умиления и крепко обнял его, прижав к себе, как плюшевого мишку. Дилюк поразился такому наплыву нежности, но это было так ожидаемо. — Люк, я не думал, что заставил тебя так беспокоиться об этом, — Аякс погладил по волосам, которые Дилюк до этого усердно причесывал. — Я не смогу приезжать надолго как каждое лето и зимние каникулы до этого, но по праздникам, если пригласишь, с удовольствием приеду. И если ты вдруг думаешь, что я найду кого-то еще, то ты ошибаешься. Они стояли так некоторое время у зеркала, обнимаясь и без страсти целуясь. Это было что-то более романтичное. Доказательство, что чувства не поддельные и не являются переломным моментом. — Я понимаю это, — сказал Дилюк в сминающие его нижнюю губу. — Я буду ждать. Просто приезжай, когда будет желание и даже не спрашивай об этом. Дилюк провел по его щеке невесомо пальцами и поцеловал в щеку. Аякс с любовью провел рукой по члену Дилюка и сжал у основания, когда вспомнил о желании интимной близости. Воздух в ванной начал будто меняться и наполняться ночными утехами. Правда, теперь уже утренними. Дилюк облокотился округлыми ягодицами о раковину. Жар невольно настиг тело; он не мог сдержать свой пыл и с каждой секундой, с каждым поцелуем его дыхание становилось все тяжелее. Требовалась вся его воля, чтобы не начать ерзать, откровенно потираться «проснувшейся» плотью о чужой пах, которым был таким же. Дилюк вцепился в его плечи, ощутив, как чужие губы скользят по его коже между грудей и иногда задевают чувствительные соски. — Аякс, — нетерпеливо позвал его Дилюк, когда его бедро оказалось на талии. — Я хочу сам. В душе. — На этот раз ты берешь инициативу? Аякс заинтриговано оглаживая поверхность бедра и спускается к ремешку, что до сих пор держала носок. И медленно стягивает, теревшись своим достоинством о промежность. — Я хотел помыться, — признался Дилюк. — Не хочу после снова в душ. — И баночки с маслами поблизости, — довольно тянет Аякс и плавно стягивает чулок, сбрасывая на пол. Когда остатки одежды наконец-то оказываются в самом углу небольшой комнаты, они помещаются вместе в небольшой кабине, в котором прохладная вода ливнем лилась на не в состоянии оторвавться друг от друга парней. Аякс навалился на Дилюка своим телом и начал активно тереться, создавая трение между немного сонными телами. — Отличная утренняя зарядка, — пошутил он, подняв его руки над головой. Дилюк проходится языком по губам и приподнимает бедро, касаясь яичек. Смущение прошло довольно быстро, даже несмотря на то, что Дилюк не привык видеть Аякса полностью голым. — Я хочу сам, — потребовал красноволосый, ощущая холодные брызги воды на лице. — Сядь на пол. Такому ходу событий можно было только порадоваться и, не дай архонт, ослушаться. Дилюк взял флакон с маслом. Кажется, цветочный экстракт. Разглядывать он не стал. Аякс поумерил напор воды и сел на небольшой выступ, который, собственно, для этого и был предназначен. Затем провел ладонью по талии, на которой значились следы. Такое подкинуло дровишек и без того развращенную фантазию Аякса. — Люк, милый. Покажи, как ты себя разрабатываешь. — Что? — Дилюку показалось, что он не расслышал из-за напора воды. Но при виде похабной улыбки стало понятно — не послышалось. — Но это же совсем… — Раскрепощенно, — закончил Аякс за него. — Давай. Заодно перестанешь стесняться меня. Возразить здесь было нечему. Все-таки в таком деле стыд являлся пропорционально ошибке в слове или что после шести наступает одиннадцать. — Прошу, — вымаливающе попросился Аякс. — Хотя бы разок. Аякс хотел продолжить вымаливать небольшое шоу, переходя к контраргументам, из разряда «у тебя красивая попка», «бывают вещи и поразвратнее», но Дилюк опередил, сказав, что понял и будет лучше, если тот будет замалчивать и перестанет говорить о таких вещах. Следуя наставлениям, он облокотился об стенку напротив и немного прогнулся вперед, расставив ноги в сторону. По ним тут же побежала сточная вода. Голубоватая жидкость оказалась на пальцах. К его удивлению, было куда легче засунуть теперь в себя три пальца. Конечно же поочередно. Протолкнув в себя как можно глубже, он ощутил, как масло остается на стенках, а пальцы скользят и проникают до упора почти с легкостью. Спина прогнулась, стоило только согнуть средний палец и как следует надавить. Ноги слегка подкосились, но рука продолжила активно двигаться и расслаблять колечко мышц. Обернувшись, Дилюк испытал то, что и градусник при температуре. Несмотря на холодную, почти ледяную воду, его бросило в жар при виде ласкающего себя Аякса. Тот довольно водил рукой с тем же маслом. — Ты готов? Сегодня вышло куда легче. Дилюк вытащил из себя пальцы и подошел к Аяксу. Последний подмигивает занимает и похлопывает по своим коленям. — Давай, Дилюк, закрепи пройденный материал, — не без лукавства говорит Аякс. Дилюк будто смелеет и залезает на ноги; седлает бедра парня, крепко обхватывая его ногами, — прям как он и хотел — и целует его уже сам. Теперь действия были более настойчивыми, лишенными отвлекающих факторов: свободной рукой Дилюк вставил в себя скользкий член и с легкостью, хоть и легкой ощутимой ноющей болью, принял в себя всю его длину. Аякс низким голосом простонал и приподнялся на руках, просунув член максимально глубоко, однако Дилюк надавил на него и заставил сесть обратно. Внутри тянуло, а член лежал на чужом животе и тосковал по ласке. — Я сам могу двигаться, — Дилюк провел ягодицами по бедрам. — Вот оно как, — Аякс улыбнулся уголком рта и коснулся губами груди. Такая упругая. — Тогда ублажу тебя спереди. Скользкая от масла ладонь коснулась головки члена и опустила кожицу вниз. Дилюк, ощутив прилив сил, начал плавно двигаться вверх и вниз, работая попкой и извиваясь в спине. Приятное чувство вновь накатило их обоих с головой. Купальню заполнили нежные стоны вперемешку с капающей водой. Аякс надавливает пальцем свободной руки прямо над задним проходом, отчего совсем нежная кожа натягивается. Яичками Дилюк трется о твердый и влажный пах, стимулируя внутреннюю работу. Внутренняя богиня торжествует. Дилюк скребет плечи Аякса, в то время как тот вводит палец вместе со скользящим обратно в дырку членом. Волны экстаза передаются друг другу и выражаются в подрагивании. Рагнвиндр повышает скорость и толкается в сжимающую член ладонь. Оргазм начинает пробираться и, к сожалению обоих, он вот-вот наступит, потому те спешат наполнить бренные тела всеми известными видами любви. Понимая, что вот-вот они оба не выдержат, Аякс сжал руку Дилюка в своей, как только закончил трахать и еще больше растягивать колечко. Кульминация растворилась в их общем приглушенном в губах друг друга стоне. Облегчение и приятная усталость сморили обоих, заставив его блаженно отклониться к стене. Дилюк прилег на него, переводя сбившееся на последнем моменте дыхание. Он аккуратно убрал со лба рассыпанные влажные пряди и поцеловал в лоб.***
Парни спустились в столовую значительно позже планированного. Внизу уже стоял накрытый стол — было самое время для завтрака, на который они «случайно» опоздали. — О, Аякс. Не знал, что ты здесь, — Крепус сидел во главе стола, — собственно, как и всегда, — и пил утренний кофе с вялым Кейей. — Доброе утро. — Всем приятного аппетита, — улыбнулся Аякс и сел за стол. Служанка, увидев гостя, тут же убежала за еще одной порцией завтрака. Кейя без активности жевал тост, пытаясь набить максимально из минимального приема завтрака живот. — Альберих, вид у тебя совсем не бодрый для такого прекрасного утра. Патрулирование прошло неудачно? — Напротив, даже раньше сменили. Дилюк медленно сел за стол рядом с Аяксом и недовольно поморщился. Все-таки сегодня он слегка перегнул палку, понадеявшись на активную позицию. — Что-то не так? — заметил Крепус недомогание своего сына, которое было слишком ярко выражена на лице. — Дилюк занимался утренней верховой ездой, — опередил Аякс. Дилюк не успел бы придумать оправдание, но такой ответ вогнал в краску. — Кхм, да. Не спалось. — Насколько утренней? — Крепус посмотрел на своего сына с удивлением. — Я тебя не видел, когда вернулся. Дилюк, как проснулся, вышел ненадолго посмотреть, был ли кто дома. Если Крепуса не было, значит такая постыдная ложь удастся. — Мне не спалось и я решил стать с утра пораньше. Тебя дома по-прежнему не было. Крепус понимающе покивал и не стал возвращаться к этой теме более. Но еще раз спросил, чувствует ли себя покрасневший Дилюк хорошо, на что получал только утвердительное: «Да, абсолютно, полностью здоров». Когда глава семейства покинул стол и рядом никого из служанок не оказалось, до этого вялый и молчаливый Кейя, наблюдавший за активными разговорами друзей, произнес: — В следующий раз будьте тише, а? Все-таки вы не одни. Не передать словами, на сколько Дилюк был краснее собственных волос.