Это за Терамор

В детстве Джайна жалела орков. Смотрела на них и думала: у них есть женщины и дети, орчихи укачивали младенцев на руках, орчата жались к матерям — совсем как люди. В детстве Джайна думала, что в лагере, где их содержали, увидит чудовищ, а увидела обычных… нет, не людей, орки отличались внешне, но больше, как ей показалось, не отличались ничем. Они точно так же любили своих родных, грустили по тем, кого потеряли, влюблялись, уважали своих учителей… В юности Джайна встретила Тралла, и благодаря ему окончательно уверилась, что Орда и Альянс могут жить в мире. Тралл был хорошим. Тралл стал ее другом. Тралл точно не был чудовищем, и невозможно считать весь народ виноватым в грехах… наверное. Отец ошибался, считая, что всех орков надо уничтожать. Отец был ослеплен жаждой мести за сына, но так нельзя — думала тогда Джайна. Даэлин Праудмур погиб из-за ее бездействия. И из-за ее глупости. Отец был прав. Он сказал Джайне: однажды ты поймешь… и она поняла. Поняла, когда мана-бомба уничтожила Терамор, когда она единственная выжила благодаря жертве Ронина, когда она стояла на братской могиле моряков, и прибой доносил до нее предсмертные крики. — Теперь я понимаю, отец, — шепнула Джайна Праудмур. Орки были врагами. Все до единого орки были врагами. Женщины, дети, старики — все они были врагами. Все, кто служил Орде — были врагами. Она жалела тех орочьих женщин и детей — а кто жалел ее Терамор? Орочьи женщины родят сыновей, и те вырастут, став новыми воинами Орды. Орочьи дети-мальчики тоже вырастут и возьмут в руки оружие. Даже Тралл, даже он — враг и всегда им был. Радужное Средоточие в руках давало ей силу, ранее неизведанную. Джайна полнилась могуществом и ненавистью, которых ранее никогда не испытывала — даже не думала, что может жить в ней такая сила и такая ярость. Водные элементали повиновались ей — огромные волны, летящие вперед к Оргриммару. Утопить. Сжечь. Уничтожить. Там есть невинные? Среди них нет невинных. Кончилось время дипломатии, кончилось время милосердия. Пришел час мести — за брата, за отца, за Ронина, за Терамор, за всех, кого еще убила омерзительная Орда. Джайна отмахнулась от Вариана, от Андуина, от Кейлака — что они понимали? Они хоронили близких? Хоронили, но целый город? Целый город своих людей? Нет. Поэтому пусть замолчат и отойдут. Огнем и водой обрушилась она на Оргриммар, не разбирая, кто виноват, а кто — нет. Элементали огня жгли орков заживо, элементали воды топили их, волнами падая сверху, накрывая и хороня под собой. Женщины и дети, старики, мужчины, целители, воины, рабочие, торговцы, нищие… В Тераморе тоже они были. И где они теперь? Все погибли — там. И все погибнут тут. Кровь за кровь.

***

Когда буйство стихии утихло, Джайна медленно осмотрелась вокруг, наслаждаясь зрелищем. Пошла вперед, ощущая дежавю — только иначе. В Тераморе она шла так же, замирая от страха увидеть знакомые мертвые лица (и зная, что увидит). В Тераморе она испытывала боль, гнев и отчаяние. В Тераморе она была словно потерпевший кораблекрушение капитан, который по злой иронии судьбы выжил, хотя должен был первым пойти ко дну вместе со своим кораблем. В Тераморе она была проигравшей. Здесь она была победительницей. Мертвые тела лежали вокруг так же беспорядочно. Какие-то сгорели — на них Джайна смотрела дольше, любуясь видом. Забавно; когда-то ее пугало зрелище мертвецов, а теперь она получала от этого искреннее удовольствие… Какие-то утонули — эти не были искалечены, хотя мучились перед смертью не меньше. Разные. И жалости не было. Джайна остановилась. Прислушалась к себе: может, ей жаль? В глубине души? Может, она после будет горько сожалеть, как было после смерти Даэлина? Может, она раскается? Нет. И она ничем, никак не уподобилась Артасу. Артас решил сжечь Стратхольм из глупости, страха перед нежитью и уверенности в правильности любого своего поступка. Артас сжег Стратхольм, не испытывая ненависти к его жителям. Они не были виноваты ни в чем, никак, ни прямо, ни косвенно. А орки — были. Джайна крепче сжала в ладони Радужное Средоточие, и пнула голову лежащего на земле обгоревшего орка. Голова отделилась от тела и покатилась по земле. — Это за Терамор, — тихо сказала Джайна. А потом закричала громко, так, чтобы ее голос был слышен на весь Оргриммар — теперь уже мертвый город: — Это за Терамор! И расхохоталась — оглушительно, ликующе, пронзительно… …счастливо.