Конечно, она была ведьмой

Она была ведьмой, конечно. Умела летать на метле. С лукавой улыбкой беспечной Ступала она по земле. Вдали от цивилизаций, От Лондона так далеко, Легко всем могло показаться, Что все ей дается легко. Что заговоры колдовские Плетет и плетет день-деньской. Не плачет — глаза-то сухие, На море не смотрит с тоской. Все время в трудах и заботах — Бессмысленный жизненный бег. Тихонько она шепчет что-то Тому, кого с ней давно нет. За книгой стремительно время Идет, ночь сменяет рассвет. И невыносимое бремя — На сердце выжженный след. Ах, Томас, чудесный, наивный, Навеки любимый супруг. И пафос идей его дивный С ним Джеймс разделял, его друг. Почуяла сердцем Миранда: Здесь случай совсем не простой. Миранда знакомству не рада. Когда б Томас был холостой, Все было бы проще, но мужа Опять ей делить черт-те с кем… Как будто ей мало к тому же С семьей его вечных проблем. «Ты ноги свои после свадьбы Стеснялась еще раздвигать. А год спустя — глядь, а ты как бы Первостатейная непристойная женщина». Огромной любовью к искусству И к книгам пронизан супруг. И к нежному светлому чувству Миранду склонял, милый друг. Черпал вдохновение Томас В утехах немного других. Миранда плевала на скромность! Она все равно лучше них! У Томаса было немало Товарищей близких таких. До свадьбы Миранда не знала, Что Томас — особый жених. Миранда соперников смело К себе в спальню на ночь вела. А Томас смеялся: «Не дело! Опять ты меня обошла!» МакГроу — вот это опасно. Приставлен он понаблюдать, Представить отчеты… Напрасно! К Миранде попал он в кровать… Ах, ведьма, ведь околдовала! Честнейшего друга семьи! «Миранда, merci, поддержала Меня в настоящей любви». За книгами чувства не прячут, МакГроу и Томас одни От счастья ну разве не плачут, Читают «трактаты» они, Подушкой прижав к изголовью Обложку и эдак, и так… С «моей настоящей любовью» И ведьме не сладить никак… Беда постучалась в ворота: Отец был разгневан, взбешен. Перечил отцу Томас что-то — И прав всех навеки лишен. В лечебнице для скорбных духом Леченье получит сполна. А Лондон уж полнится слухом: Во всем виновата жена. МакГроу под суд будет отдан? Предатель, изменник и плут! Покинуть немедленно Лондон — Печали любовников ждут! Вдали от всего, на Карибах, Ведет Джеймс отныне войну. «Мы с Томасом, ах, мы могли бы… Но мне он оставил жену. Я знаю искусство морское. Пират-лейтенант! Много пью. Я местью теперь успокою Тревожную душу мою. Погиб тот, кто Томаса предал. На сердце лежит тот же гнет: Ведь тот, кто кинжала отведал, Мне друга уже не вернет. Жестокостью сердце питаю, Гуманность навеки забыв. Я граблю и я убиваю. И тем понемногу я жив. В жестоком и яростном море, Подвластен навеки ветрам, Я в сердце несу свое горе К далеким пустым берегам. Вдали от цивилизаций, Почти никого не любя, Могло вдруг на миг показаться Что можно сбежать от себя». Часы роковые пробили, Отмерив земной ведьмы срок. Миранду, Миранду убили! И Флинт навсегда одинок. Вот если бы на самом деле Умела она колдовать. То Томас бы с Джеймсом в постели Могли бы ей книжки читать.