Goldensmith

В понедельник Чонгук пришёл ближе к вечеру. В перерыве между заказами Чимин честно попытался нарисовать парочку эскизов для нового кольца. Но они все вышли кривыми и слишком неразборчивыми. Как бы он не хотел это скрыть даже от самого себя, было совершенно ясно, что ему не хотелось работать над украшением для девушки. Однако он всё же нашёл силы доделать шинку. Она была запаяна и запилена до нужной формы. Теперь осталось изготовить каст нужной формы, чтобы потом для него прорезать в кольце отверстие нужного размера. А за это можно было браться только после того, как Чонгук одобрит эскиз. Поэтому Чимин больше ничего не мог сделать, пока тот не пришёл (по крайне мере, он старался отбросить мысли о контакте в телефоне, на который он мог прислать снимок). — Привет. Чонгук уже в который раз заходил незаметно, словно специально подбирая тот момент, когда Чимин отвлекался на работу или свои мысли. Но от этого его появление ещё больше радовало. Пак приветствовал посетителя в ответ. Сдержать свои эмоции было очень сложно. За эти дни он успел соскучиться и сейчас готов был пожирать гостя взглядом, впитывая образ. Интересно, невеста Чонгука замечала, как светились его глаза, когда он улыбался? Поняв, что снова пялится, Чим опустил голову. — Я почти закончил с полировкой изделий. Подожди немного. Сконцентрироваться на работе теперь было в разы сложней. Но если бы сегодня он не доделал заказ, Джунхо-ним был бы недоволен. Чимин как можно скорее закончил обработку украшений на полировальном станке и вернулся обратно, чтобы положить их в ультразвук. На всё про всё понадобилось совсем немного времени. Сняв с себя перчатки и халат, Пак снова оказался перед Чонгуком. Теперь пора было заняться его заказом. — Ты уже решил, сколько будет камней? Если хочешь, я… — он запнулся, — что? Что такое? Рядом стоявший парень еле сдерживал смех. Чимин как будто в замедленной съёмке наблюдал, как лицо Чонгука расплывается в широкой улыбке. И в очередной раз подумал, что хотел бы любоваться ею всю жизнь. — Ты испачкался. Чёрт. Ну конечно. Не надо было уточнять где, ведь Чимин уже знал. Это происходило всегда, когда он садился за полировочный станок: паста из оксида хрома, которой он пользовался, попадала мелкой пылью на лицо, из-за чего оно постоянно чесалось. Сейчас он отвлёкся на Чонгука и забыл посмотреться в зеркало, прежде, чем вернуться за верстак. «О боже». Вся правая щека оказалась измазана чёрно-зелёным. Видимо, он задел себя перчаткой, когда пытался почесаться. Чимин включил воду и стал оттирать кожу. Из-за этого она покраснела, но хотя бы очистилась от грязи. Он вернулся к верстаку, чуть более смущённым, чем был. — На чём я остановился? Ах, да. Количество камней. — Я подумал, что лучше оставить большой камень по центру и добавить маленькие вокруг. Ну, знаешь, как обычно делают на поволвочных кольцах. — Я рад, что ты пришёл ко мне не с предложением заменить камень на бриллиант, — усмехнулся Чимин. — Почему? — Ну, во-первых, я бы решил, что твой отец большая шишка и мне нельзя с тобой общаться. А, во-вторых, это было бы не так интересно. — Хм. Мой отец действительно большая шишка, — говоря это, Чонгук обошёл верстак, и, не спрашивая разрешения, уселся на соседний с Чимином стул. — Но ты ведь не перестанешь из-за этого общаться со мной? Говоря это, он подмигнул. По телу Чимина побежали мурашки, а в горле резко пересохло. Пак нервно сглотнул. — Если ты ему не расскажешь. Чон рассмеялся. Странная атмосфера тут же рассеялась и Чим смог спокойно вздохнуть. Последующие десять минут они обговаривали модель каста, прикидывая, какие вставки лучше использовать. Как выяснилось, родители Чонгука предложили купить кольцо в салоне Тиффани, но парень умудрился как-то уговорить их на заказное в мастерской. Более того, тех денег, что ему были выделены, не хватило бы на большой бриллиант. Поэтому он решил вместо него взять что-то бюджетное, но обыграть так, чтобы это не выглядело дёшево. Рисуя новый эскиз, уже в присутствии заказчика, Чимин наконец-то смог взять себя в руки. По крайне мере, его концентрации хватило на то, чтобы завершить изображение. Близость Чонгука всё равно ощущалась слишком сильно. Не замечая терзаний Пака, парень рассказывал про свою семью – в основном про мать и старшего брата. По его словам можно было понять, что он очень их любит и часто навещает. Однако, каждый раз, когда речь заходила об отце, Чонгук становился более нервным. Пару раз Чимин заметил, что он перескакивал с одной истории на другую, словно хотел сменить тему. Возможно, парень сам не знал, как сбивался, когда думал об отце. Казалось, их отношения были не такими хорошими. Но спрашивать об этом было неудобно. — Мама предложила устроить праздничный ужин в честь помолвки, — тем временем нашёл ещё одну относительно спокойную тему Чонгук. — Ты уже решил, когда сделаешь предложение? — Чимин на секунду отвлёкся от рисунка, чтобы взглянуть на парня. С каким лицом он будет говорить об этом? — Как можно скорее, — тот пожал плечами, опустив глаза на свои руки: пальцы нервно дёргали заусенец на ногте. — Ясно… — Я ведь уже давно решил. — Да. Точно. — И я бы хотел, чтобы всё было правильно, понимаешь? — доверительно поделился Чон, поворачиваясь к Чиму. Тот снова поднял взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза. И пропустить один удар сердца. — Я хочу жить нормальной жизнью. Чтобы отец наконец-то поверил в меня. — А он верит только женатым мужчинам? — Ха-ха. Нет, я не об этом, — нервно рассмеялся Чонгук. — Я просто надеюсь получить больше свободы. Чимин не мог произнести этого вслух, но считал это очень странным. Поведение отца вызывало много вопросов, и то, как безропотно Чон это принимал, тоже заставляло задуматься. А ещё, возможно, стоило ему предложить найти человека, которому он мог доверить свои переживания насчёт отношений с родителем. Но имел ли Чим право влезать в жизнь человека, которого совсем недавно встретил? И которого, может быть, в скором времени больше не увидит… — Хэй, как насчёт вместе прогуляться? — стараясь отвлечься от грустных мыслей, спросил он. — Через десять минут мой рабочий день заканчивается. Тут недалеко есть парк, там сейчас должно быть красиво. — Запросто, — казалось, это подбодрило Чона. Предупредив Джунхо-нима, что уже уходит, Чимин собрал свои инструменты в ящик и убрал драгметалл с украшениями в сейф. На улице ещё было светло, но солнце клонилось к горизонту. А значит, они могли встретить закат уже будучи в парке. Стараясь не торопиться, Пак впитывал краски вечера, надеясь запомнить как можно больше. Ему хотелось оставить в воспоминаниях каждую минуту, проведённую рядом с Чонгуком. Получилось бы у него исподтишка сфотографировать парня? Навряд ли. Он мог только наблюдать за тем, как смешно Чон шмыгал носом; как округлял глаза прежде, чем сказать что-то смешное; как резко замолкал и наблюдал за чем-то интересным. — Ты хочешь что-нибудь выпить? — когда в очередной раз взгляд Чонгука остановился на фургончике, от которого доносился запах кофе, Чимин решил задать вопрос. — Был бы не против, — смущённо улыбнулся парень. — Тебе не стоило молчать, если ты хотел есть. Мы могли пойти в кафе. — Не, всё нормально. Кофе будет достаточно. — Серьёзно? — скептически поднял бровь Чим. — Да, — заверил Чонгук. — Завтра тест, мне надо будет готовиться перед сном. — Ну, кофе так кофе, — согласился Пак. Он подошёл в окошку, из которого на него смотрела симпатичная девушка, и сделал заказ: — пряный какао, пожалуйста. За спиной послышался смех. — Какао? — переспросил Чонгук. — Серьёзно? — Что ты имеешь против? — надулся Чим. — Это вкусно! — Ничего. Просто… — парень сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, — ты такой милый. Это уже был удар в самое сердце. Чимин почувствовал, как у него горит лицо. Боже, он начал краснеть из-за такой глупости, как актриса из какой-нибудь дорамы. Что же с ним происходило? Молча забрав свой напиток, он осторожно сделал глоток. В голове не было ни одной адекватной мысли. Если бы Намджун назвал его милым, Чимин отгрыз ему лицо. Решился бы это сказать Хосок, он умер бы от щекотки. Но как реагировать на слова, произнесённые тем, кто нравится? В обычной ситуации Чимин полез бы целоваться. Но сейчас на такое поведение было табу. Поэтому он пил своё какао. Пока они шли по парку, Чонгук рядом мурлыкал под нос какую-то мелодию. Он быстро допил свой кофе, пока тот не остыл, и спрятал руки в карманы толстовки. После чего уже запел громче. К своему удивлению, Чимин расслышал текст из той самой песни Троя Сивана. — Ты здорово поёшь, — искренне поразился он. — Спасибо. — Я серьёзно. У тебя здорово получается. Тебе стоит развивать свой талант. Чонгук улыбнулся. — Я не часто пою. Обычно это происходит неосознанно. — Как так? — Ну, знаешь… Только когда я по-настоящему счастлив. Смущённый своей же откровенностью, парень отвернулся, делая вид, что рассматривает деревья. Что было на руку Чимину, который в этот момент так широко улыбнулся, что какао чуть не полилось изо рта. Сердце пыталось вырваться из грудной клетки то ли прорвавшись напрямую через рёбра, то ли вылетев через рот. Наверное, Чонгук имел в виду совершенно другое, но Пак не мог не думать о том, что парню хорошо именно в присутствии него. Он потерялся в своей любви окончательно. Когда они уже расстались и он добежал до дома, щёки продолжали гореть. Чимин снял верхнюю одежду, зашёл в комнату и упал на кровать. Он был влюблён. Безответно, до головокружения, до боли в груди. И мечтал растянуть эту эйфорию как можно сильнее. Чтобы предполагаемого «завтра», в котором Чонгук в последний раз переступит порог мастерской, не наступало.