Часть 1
23 октября 2022 г. в 10:44
22:47. Его встречает холод квартиры. Им устало прикрывает глаза сразу как заходит за порог квартиры, слишком насыщенный день был: завал на работе, сломалась машина, чуть не уволили. Кидает сумку и пальто на небольшой комод в прихожей, разувается и проходит дальше. В квартире подозрительно тихо, да и свет везде выключен. Первое, что проходит в мыслях – Джексон уже спит. Ожидаемо, он всегда отрубается до десяти часов.
В спальне пусто, Джебом в недоумении. Ни следа вообще того, чтобы Джексон был тут; кровать осталась такой же как и оставляли ее утром, тапочки на месте, дверь в ванной закрыта. Джексон обычно забывает ее открытой.
23:54. Его все ещё нет. Парень не сомкнул ни разу за это время глаза, ждёт ведь. Спать хочется безумно, но желание надать тумаков за поздний приход без предупреждения сильнее.
Окутывается в одеяло, идёт в гостиную и включает телевизор. Способ отвлечь себя, и возможно заснуть, но навряд ли. Давно проверено – без Вана Джебом не сможет уснуть, кроме как с помощью снотворного. Не хочется его, хочется рядом своего родного, чтобы сначала побить, а потом обнять и наконец-то пойти спать.
01:11. Сердце не на месте, мечется по серпантинам тревоги. Им прокручивает в голове все возможные варианты событий. От задержки на работе, до какой-то возможной аварии, и он об этом не знает. За каждый бред цепляется.
Трубку не берет, домой должен был вернуться ещё в восемь вечера. Куда черти его понесли.
04:15. Все так же не спит, сжимает в руках одеяло и нервно листает каналы уже по третьему разу. Джебом позвонил всем кому можно, даже в ближайшие больницы, спрашивая не попадал ли к ним пациент с именем Ван Джексон.
Друзья уже прокляли его по множеству раз за звонки поздней ночью, даже маме парня позвонил; может он остался у нее, но забыл предупредить.
05:30. Входная дверь открывается. И о боги, он срывается почти на бег.
– Где тебя носило, идиот, – спрашивает. Голос дрожит, переволновался.
Но все вопросы и догадки стираются, когда Джебом замечает вид своего парня. Распахнутая куртка, помятая рубашка, лохматые волосы, пьяный вид. И красные засосы. Взгляд невольно приковывается к ним, не давая возможность отвернутся: смотри и рыдай.
Старается не заплакать перед ним, начинает злиться на него, на себя, на всех.
– Ты обещал, – почти шепотом. – Ты, мать твою, клялся мне на коленях, – поднимает тон голоса. Одеяло спадает и Им быстро приближается в стоящемуся напротив.
Хватается за куртку и трясет, со всей дурью, так, что Джексона ударяет спиной об дверь. Больно, Джебому очень больно. Режет вдоль тела ужасной, острой, от чего хочется сорвать с себя кожу, но получается только голос в криках. Кричит долго, и громко, не жалея ни парня, ни себя, ни соседей, которым осталось поспать ещё час от силы.
Кричит и почти рыдает, пока в ответ ему молчат. На каждое слово, на каждый вопрос, оскорбление – тишина. Будто его и нет здесь, не он это вовсе. Ван теряется в своих мыслях и голосе любимого. Отцепляет от себя его руки, отстраняет шатена, держа за запястья.
– Не трогай меня, – дёргается как от огня и отходит. – Не прикасайся, – повторяет и делает ещё шаг назад.
– Послуша..
– Нет, – сурово отрезает. – Ещё один шаг и я сломаю тебе руку, клянусь, – уже тише. И уходит внутрь, оставляя блондина в прихожей один на один со своими мыслями.
Запирает себя в ванной, скатывается вниз, зарываясь в свои волосы. Тянет и тянет, и тянет, почти рвет, от отчаяния. И плачет. Тихо плачет, даже кажется не дышит.
Говорят измены не прощаются, не должны прощаться. Но Джебом прощал ни раз, и простит в этот. С побитой душой, на неделю вдали от Джексона, у родителей, с растоптанной им же гордостью, но простит. Услышит все обещания, что уже наизусть знает, захочет поверить в них снова и поверит.
Его на долго уже не хватит, так кажется; что ещё раз и он уйдет – сам себе говорит, внушает, врёт. Джебом не сможет уйти, даже не захочет. Он будет сворачиваться побитым щенком, будет гладить снова и снова светлые волосы у себя на коленях, выслушивая каждое извинение.
Измены не должны прощаться, но Джебом прощает каждую.