Ab imo pectore

— Жое, нет! — беспомощно восклицает Се Лянь, закрывая глаза ладонями от смущения. — Жое, да! — возражает ему девушка, протягивая слишком обтягивающие брюки. Ее белоснежные волосы, постриженные под ровное каре, переливаются под теплым светом настенной лампы. Ох, Се Лянь уже сто раз пожалел, что согласился на это. Да, он довольно мягок со своей подопечной и был рад, когда она нашла занятие себе по душе — фотографии. Да, он был польщён, когда она сказала, что он невероятно красив, и работы с ним в качестве модели будут очень достойно смотреться в ее пока небольшом портфолио. Но он не думал, что… Ему будет предложено одеться не во что-то белое и огромное, как обычно выглядит его стиль. Не во что-то, что скрывает его тело. Он уже работал моделью. Он буквально представлял линейку Ши Цинсюаня на местном показе, а он обычно не обременяет себя такой задачей, как скрытие тела. Но даже та одежда… Не была такой… — Ну пап? — улыбается Жое, сверкая бледно-голубыми глазами, словно любопытный котенок белого окраса. — Ну пожалуйста? Тебе очень подойдут эти брюки и рубашка! Рубашка, несомненно, шикарная. Она белоснежная, у нее широкие рукава и приятная ткань, есть вставки с нежным кружевом. Но брюки… Это что-то с чем-то. Они настолько узкие, что Се Лянь не уверен, вместится ли в них вообще его нога, не говоря уже о двух конечностях. Они сделаны из чего-то типа кожи, и поэтому будут облегать и подчёркивать всё ещё сильнее. Се Лянь не стесняется своего тела. Но что это за разврат? Му Цин и Фэн Синь будут просто в шоке, и Се Лянь даже немного опасается, что они могут ворчать на Жое. — Пап, всего несколько фотографий, — упрашивает девушка, настраивая свет, и ее опекун просто… Сдается. Потому что он слишком любит этого ребенка, ради нее он бы буквально умер. А эти брюки даже не убьют его. К тому же, раз Жое говорит, что фотографии такого красивого человека украсят ее портфолио настолько, что это придаст ей мотивации работать ещё усерднее… Он только рад.

***

@broken му цин 23:04 ЧТО С ПОРТФОЛИО ЖОЕ??? СЕ ЛЯНЬ???? @notfunny фэн синь 23:04 Чё орёшь придурок можно сначала мне сказать 23:04 А-лянь, ты скоро придёшь? Поздно уже, тебе вызвать такси? 23:04 А чё там с портфолио то @broken му цин 23:05 ТАМ ФОТКИ @notfunny фэн синь 23:05 Очевидно??? Жое хочет фотографировать? Втф боже за кого я вышел замуж ты придурок 23:05 Странно, что выложили так быстро 23:07 Так стоп @broken му цин 23:07 теперь понял утырок??? @soft се лянь 23:07 Ребята? Вы чего ругаетесь? 23:07 Ах, все ведь в порядке? Вам не нравятся фотографии? @broken му цин 23:08 ОЧЕВИДНО НЕТ 23:08 спору нет фотки шикарные НО КАКОГО ЧЕРТА НА ТЕБЕ.....ТАКИЕ БРЮКИ..... @notfunny фэн синь 23:08 Тебя точно захотят похитить, А-лянь, я приеду за тобой к Жое, хорошо? @soft се лянь 23:09 Жое очень настаивала на этих брюках… 23:09 Э? А-синь? Тебе не обязательно, я хотел пройтись пешком! Уже похожу к кофейне! @broken му цин 23:10 ПОЧЕМУ ЖОЕ ТЕБЕ ПОЗВОЛИЛА ИДТИ ОДНОМУ 23:11 ладно все должно быть в порядке ты умеешь постоять за себя...........но пиши если что ладно???? мммы вволнуемся @soft се лянь 23:11 Вы очень милые, спасибо вам, ребята! Все будет в порядке, обещаю. И, снова посмотрев на время, Се Лянь убрал смартфон с экраном, разбитым трижды, в сумку, свисающую с плеча. После Жое он всегда чувствует себя полным сил, и, приняв это во внимание, не мог не пройтись по ночной окраине города. Вообще, он всегда любил прогулки — природа беспрекословно принимала его и словно притягивала в объятия, кружа вместе с осенними листьями. Ветер всегда ласково трепал его волосы, солнце целовало щеки, а дождь лишь легонько моросил, изредка портя одежду. Но мужчине все равно редко везло, если быть честным. Спотыкался на ровном месте — неудача ставит подножки на каждом шагу, терял вещи и ронял их, зато сиял изяществом и грацией в движениях. Сам Се Лянь перестал поражаться чему-либо, связанному с собой, ещё лет в восемнадцать, когда прямо перед ним, словно ненужный мусор, из машины вышвырнули ребенка. Ребенок был истощен, его широкие голубые глаза с шоком уставились на тогда ещё зелёного студента архитектурного. До странного светлые волосы были острижены под ёжик, и на бледной коже, поверх переплетений зелёных вен, проступали фиолетовые гематомы. Больше всего их было на шее, и словно отпечатками были видны чьи-то мерзкие, грубые руки. Се Лянь вызвал и скорую, и полицию тогда. Девочка была из неблагополучной семьи, что было совершенно очевидно, и тогда парень насторожился, но виду не подал. Все родственники мертвы. Кто выбросил из машины и кто избивал — неизвестно. Малышка чудом выжила, и оказалось, что она не могла никого видеть из-за слабого зрения. А потом Се Лянь узнал, что тринадцать лет назад его мать родила девочку. С белоснежными волосами и голубыми глазами. Жое не выглядела на тринадцать, и когда Се Ляню предоставили опеку, он даже подумать не мог, что ему нужно будет обучать подростка читать. Да что там читать — она не умела нормально произносить слова, и ей хотели поставить диагноз, пока не поняли, что ее просто… Никто не учил. За три года упорных тренировок, слез, ошибок и терпения, Жое стала обычной девушкой. Шестнадцатилетней, может, немного неграмотной, зато хоть немного здоровой и функционирующей, той, которая с радостью училась и трудилась. Даже начала зарабатывать и снимать себе квартиру, и ей Се Лянь ужасно гордится. Ему, конечно, прибавилось сожалений. В большинстве, из-за его родной семьи, которая почти сразу же отказалась от него и сдала какой-то левой тётке и ее мужу. Се Лянь даже не знал, как выглядит его мать, что уж говорить о сестре, над которой так издевались. — Извините, вы… — слышится позади юношеский голос, и Се Лянь робко оборачивается, резко застывая. — Вы в порядке? Пронзительный взгляд прямо в душу, черные волосы, бледная кожа — вот, что бросается в глаза и высекается в памяти. Затем Се Лянь замечает ярко-красный, почти кровавый, и много серебра. И ему, как художнику, нравится этот бунтарский и даже немного дикий или опасный вид, резкое сочетание и грубые, но сглаженные черты чужого лица. Да и как человеку, ценящего красоту, тоже. ...Да и как парню, на самом деле. — Извините? — снова произносит незнакомец, и Се Лянь грубо ругается в своей голове, потому что, блять, голос такой же прекрасный, как и все остальное. — Вы в порядке? — Ох, — вздыхает наконец парень, пиная себя изо всех сил в мыслях, но снаружи лишь мягко улыбающийся. — Извините меня, я вас напугал? Я всего лишь немного задумался. Он видит чужие губы, искривляющиеся в игривой полуулыбке, и чувствует, как его лицо нагревается. Какой кошмар. Его карие глаза наверняка сейчас просто невозможно сверкают, прямо как чужие… Это что, серебряные наручи? — Да ничего, — каждое слово словно на выдохе, и это звучит почти как песня, — вы любите вечерние прогулки? Это лучшее время, чтобы подумать о жизни. Так, ладно. Этот незнакомец выглядит, как глава мафиозной группировки, но он довольно мил в общении. Уже отлично. — Да, особенно осенью, — кивает Се Лянь, старательно уводя взгляд от чужого лица. — Воздух чистый, людей мало, прохладно… И небо красивое. — Хм? Никогда не смотрел на небо. — посмеивается незнакомец, поднимая голову. У него такая красивая шея, боже помилуй. — Приятно любоваться им в такой чудесной компании. Извините, что помешал вашим размышлениям. Чудесной компании? У него сейчас начнется истерика. — Все в порядке, мне только в радость, — улыбается Се Лянь, уже не чувствуя такого смущения, но что-то во взгляде напротив заставляет его ладонь сжиматься в кулак. — На самом деле, я и сам редко смотрел наверх. Но моя шестнадцатилетняя дочь очень любит смотреть на облака. Тишина не кажется давящей, но молчание собеседника? Оно определенно ошарашенное. Се Лянь уже привык, и ему даже забавно видеть такую реакцию. — Прошу прощения, э-э, — даже запинка у этого человека безумно притягательная, — у вас есть дочь? Я бы не хотел, чтобы звучало грубо, но… Вы выглядите очень молодо, и… — замешательства на чужом лице достаточно, чтобы Се Лянь засмеялся, беспокоясь, не выглядит ли это глупо или неуважительно. Но- — На деле я ее брат, — в конце концов произносит парень, все ещё борясь с желанием захихикать от ещё большего недоумения в чужом взгляде. — Я ее опекун, и мы долго не виделись, так что… Такие обозначения более удобные для нее. — Я не хотел показаться грубым! — почти беспомощно восклицает собеседник, от чего Се Лянь мягко улыбается, чувствуя тепло в районе груди. Он гордится своей дочерью и тем, что может о ней так говорить. — Извините, наверное, вы не хотели рассказывать так много странному незнакомцу… Прошу, извините. — Все в порядке, вы- — Не хотите познакомиться? — выпаливает парень, словно готовился к этому всю свою жизнь. Се Лянь даже моргает пару раз от удивления, как и его собеседник, как будто бы… Сам не ожидал. — Ох, извините, я вас перебил- — Не извиняйтесь, все хорошо, — все действительно хорошо, ага, и это не его сердце сейчас бьётся с большей скоростью, чем обычно, — меня зовут Се Лянь. — У прекрасного человека прекрасное имя, — хмыкает будто бы задумчиво парень, и мгновенно Се Ляню становится хуже. — Можете называть меня Сань Ланом. — На ты? — с опаской, будто бы ходя по лезвию ножа. — Мне всего-то двадцать два, не думаю, что ушел далеко от вашего возраста. — Ох, да ты старше меня, мне двадцать, — кивает Сань Лан, пожимая руку, и у Се Ляня бегут мурашки по предплечью даже под теплым свитером и пальто, — Что ж, гэгэ, ты согласишься прогуляться со мной ещё немного? Гэгэ? Само по себе прозвище звучит мило, но у Сань Лана была странная интонация, будто… Будто… — Не могу отказать.