Протёртая душа

Приезд Кли определённо обрадовал страдающего психиатра, что полдня ходил с улыбкой на лице. Он не забыл про их со Скарамуччей недавний разговор, но даже так негативные эмоции не могли пробить это счастье, которое наполняло блондина. Его сестра была единственным лучиком света, который всегда дарил тепло и наполнял энергией. Альбедо в целом было несвойственно угнетённое состояние, он просто всегда находился в пугающем покое. Вечно холодный и рассудительный — это его главные отличительные черты. Возможно, кому-то такая серьёзность могла показаться прекрасной, ведь Альбедо был уравновешенным, спокойным и понимающим человеком. Но за таким «идеалом» кроется и своя ужасная правда. А правда в том, что блондин постоянно закапывает свои чувства и эмоции, чтобы не давать им выход. Простыми словами: Альбедо боится собственное «Я». Он привык к такому себе, который производит впечатление и вызывает доверие и уважение. Пусть доктор и понимал, что подобное ненормально, но всё равно не мог переступить через себя. Но если открыть «увлекательную» книгу по истории жизни психиатра, то можно понять, откуда берут начало его проблемы. Как и многие дети, Альбедо был счастливым ребёнком, которого любили родители, что давали своему сыну всё самое необходимое. Но когда пришла пора школы, настроение родителей и их отношение резко изменились. Мать, как самая требовательная, видела способности сына к обучению, поэтому хотела выжать из него максимум: самые высокие баллы по тестам, отличные оценки по предметам, идеально написанные олимпиады, первые места в различных конкурсах. И с каждым новым учебным годом женщина была всё более и более ненасытной. Она ставила перед своим ребёнком запредельные цели, а когда тот не мог до них дотянуться, — отчитывала по полной программе. Женщина не особо любила рукоприкладство, отдавая предпочтение моральному давлению. Его мать каждый день давила на психику, стояла над душой и галдела в ухо о правильности и неправильности вещей, об ошибках мальчика и его бесполезности. Детство Альбедо перестало быть счастливым с такой матерью, а отец, который тоже присутствовал в его жизни, но совершенно отсутствовал в воспитании, игнорировал существование своего чада. Мужчина ничего ему не запрещал, не хвалил за достижения и даже не разговаривал. Этому человеку было просто плевать на то, что происходит у Альбедо и как сильно на него давит женщина. Терпя такое отношение, Альбедо понял, что уже совершенно не хочет продолжать семейное дело в области хирургии, не хочет слушать свою маму, не хочет прогибаться под чужими правилами. Приняв для себя такую мысль к четырнадцати годам, он стал изучать, делать и говорить только то, что считал правильным для себя. Да, мама очень сильно выходила из себя в такие моменты: кричала на весь дом, обзывала и, кажется, несколько раз приложила руку к щеке ребёнка. Обидно ли было Альбедо? Конечно, ведь любому ребёнку станет обидно, что родная мать обращается с ним подобным образом. Обидно ли Альбедо сейчас? Вряд ли, потому что он отпустил обиды, чтобы не нагружать свои нервы и жить спокойно. В пятнадцать лет ему сказали, что у него будет сестрёнка. Какая была первая мысль у блондина? Сейчас он, возможно, и не вспомнит, но может догадываться, что пожалел будущую сестру, которой придётся жить по такому же сценарию, как и ему. Но каково было удивление парня, когда всё случилось наоборот: Кли любили, уделяли время и внимание, покупали кучу игрушек и никогда не ругали за шалости. Но Альбедо подумал, что, быть может, когда Кли пойдёт в школу, её тоже настигнет это проклятие в виде криков и требований матери. Но и такого не случилось. К дочке родители с самого рождения относились хорошо, в то время, как её брата считали чужим. К слову, чужим он стал в тот момент, когда заявил перед сдачей экзаменов, что он пойдёт на психологический факультет. И по восемнадцатилетию Альбедо собрал чемоданы, поцеловал любимую трёхлетнюю сестру в лоб, кивнул родителям и уехал в другой город. Мама, мечтавшая, что Альбедо станет хирургом, по сей день ненавидит профессию своего сына. Женщина не воспринимала психологию и все связанное с ней всерьёз, считая, что парень занимается ерундой и изучает бред. Альбедо даже не пытался переубедить её, а просто каждый раз кивал на оскорбления в сторону того, что так нравилось ему. Единственное, что его тогда расстроило в сложившейся ситуации — это Кли, которой мама пыталась доказать, что её брат предатель, которому нельзя верить. Но девочка никогда не прислушивалась к чужим словам о её брате, потому что всегда видела в нём пример прекрасного человека, который любил её просто за то, что она есть. Став чуть старше, она поинтересовалась у него: — Почему ты не ревновал родителей? Почему не ненавидел меня за то, что я забрала себе всё хорошее и никогда не получала от матери гнев? На это Альбедо лишь посмеялся, погладил чужие волосы и сказал: — Кли, ты никаким образом не виновата в этом. Пусть Альбедо и пытался убедить её в невиновности, но девочка ещё долгое время чувствовала эти угрызения, считая, что она лишила брата чего-то хорошего. Честно сказать, Альбедо удивлён, как смог сохранить здравый рассудок с холодным отцом и матерью, что вечно доводила его. Возможно, помогла собственная отстранённость и врождённое спокойствие. Парень никогда не отвечал матери криком, потому что не хотел тратить собственные силы, ведь внутренние ресурсы он направлял в учёбу. Уехав из «родного» дома, Альбедо приезжал туда только пару раз в год на праздники: Рождество и день рождения сестры. Мама и отец никогда не выражали бурной реакции, а лишь сухо приветствовали, в отличие от Кли, которая бросалась на чужую шею прямо с порога. И каждый приезд блондина сопровождался тем, что мама демонстративно показывала, как сильно любит свою дочь, в отличие от сына, на которого старалась даже не смотреть. Но это не задевало его, он не винил свою сестру и даже был рад, что к ней проявляют родительскую любовь, хоть Кли и чувствовала себя виноватой каждый раз, когда Альбедо это видел. — Доктор? — голос Скарамуччи вывел психиатра из воспоминаний. Он посмотрел на пациента, чья бровь медленно ползла вверх. — Вы зависли. — А, да… Извини… Просто вспомнил кое-что, — Альбедо потерянно проморгался, пытаясь вернуться в реальность и настроиться на работу. — На чём я остановился? — Вы даже не начинали, — Скарамучча усмехнулся с чужой рассеянности, пытаясь не думать о том, что это показалось милым. Альбедо напряг память и начал вспоминать. Да, точно, он зашёл к Скарамучче, сел в кресло, достал блокнот и принялся ждать, когда пациент заговорит, но тот настолько утомил своим молчанием, что психиатр невольно погрузился в свои мысли. Хотя кого тут обвинять, если Альбедо даже не спросил у Скарамуччи ничего, надеясь, что тот сам начнёт рассказывать о своих проблемах или прошлом. — Что ж, — блондин кашлянул в кулак и посмотрел на Скара. Тот выглядел таким отстранённым и чужим. В глазах пропал тот самый блеск азарта, который доктор видел каждый раз, когда приходил в палату. Также в этой синеве не было прежнего интереса, который Скарамучча проявлял по отношению к психиатру. Просто тёмноволосый пытался держать себя в руках, что у него, в отличие от блондина, отлично получалось. — Я хотел предложить тебе порисовать, что думаешь? — Какая-то глупая терапия выйдет, — синеглазый фыркнул. — Почему? Это очень помогает и расслабляет. Мы порисуем вместе с тобой на самые разные темы, — Альбедо слегка улыбнулся, — а это поможет мне лучше понять тебя. — Просто из меня художник, как из вас — непротиворечивый человек, — язвительно выдал тёмноволосый, слыша в чужих мыслях вопли бешенства. — Я вас обидел? — Нет. Нет, конечно, — говорит Альбедо с самой искренней улыбкой на лице и в это же время ломает одной рукой карандаш в кармане своего халата. Услышав тихий хруст, Скарамучча невольно улыбнулся уголком губ, понимая, что слегка злит психиатра своей пассивной агрессией, которой било через край. — Ладно, можем порисовать в другой раз, — тихо соглашается пациент, чувствуя тянущую боль в сердце, но внешне оставаясь безмятежным. Не успевает психиатр ответить ему что-либо, как слышит слабую мелодию. Доктор достаёт телефон из кармашка, и рука невольно вздрагивает. Какой-то панический страх окатил его ледяной водой. Голубые глаза смотрели в экран телефона и никак не хотели даже моргать. Мама, что не звонила ему несколько лет, сейчас настойчиво пыталась заставить парня ответить. Психиатр просто таращился в надпись «мама» и ощущал ком в горле, который так сильно давил. Взяв себя в руки, Альбедо отвечает на звонок и прикладывает телефон к уху. Он настолько был шокирован внезапным звонком, что даже забыл выйти из палаты, чтобы поговорить лично, а не при пациенте. — Да? Привет, — очень ровным и спокойным голосом говорит он, но на его лице можно было видеть только одну эмоцию — растерянность. — Я хотела узнать у тебя насчёт Кли. Она доехала? А то никак не могу ей дозвониться, начала уже переживать, — быстро заговорила женщина, что даже не подумала поздороваться ради приличия. — Да, она доехала. У неё по дороге телефон разрядился, поэтому не ответила тебе, — всё ещё спокойно и уверенно говорит Альбедо, но лицо его никак не меняется, что прекрасно передавало внутренние переживания. — Как она? — Нормально. Мам, извини, я на работе, поэтому у меня нет времени поговорить. Если хочешь, я отнесу телефон Кли, чтобы ты сама всё у неё спросила, — Альбедо старался максимально быстро закончить этот разговор, что вызвал у него лишь лёгкое отвращение. — Подожди, она сейчас прям в психушке твоей? — прошипела мать, заводясь. — Немедленно отвези её домой! Ты что, совсем свихнулся?! — резко заорала она. — И чтоб больше моя дочь не была в этой дурке для отсталых, ты меня понял?! Почему ты изначально не отвёз её к себе, когда она тут появилась? — Я предложил Кли вызвать такси до дома, но она хотела навестить знакомых среди работников больницы, — Альбедо устало закрыл глаза, понимая, что лишних криков ему не избежать. В его голосе проскользнула небольшая дрожь. — И почему ты её послушал?! — ещё громче закричала женщина. Альбедо отнял телефон от уха, которое пронзила боль от такой громкости. — Ты же знаешь, что ей не место там! Там, где больные люди, как ты! Тебе уже тридцать лет, а объясняю, как маленькому мальчику! — вопила женщина, заставляя собственного сына слабо поморщиться. — Быстро увёл её оттуда, иначе я не знаю, что сделаю с тобой. — Мам, ты же знаешь, что если Кли что-то решила, то отступать не будет, поэтому мне нет смысла её упрашивать уехать отсюда, — безэмоциональным тоном отвечает блондин, которого уже начало трясти. — Какая же ты ошибка… — прошипела она. — Ошибка природы, Альбедо. Я так тебя ненавижу, что жалею, что не сделала аборт, когда могла! — Ты бы не сделала аборт тридцать лет назад, потому что надеялась на прекрасного ребёнка и не знала, что он разочарует тебя, руша все твои ожидания и планы, — Альбедо позволяет себе улыбку, понимая, что играет с огнём. — Вы ж посмотрите! Нахватался своих штучек умных и теперь мозги другим забивает. И только не надо говорить мне, что у меня какие-то проблемы с головой, — она посмеялась, — я и без тебя прекрасно знаю, чертов психолог или кто ты там! — вскрикнула она, заставив Альбедо вновь поморщиться от звука. — Психиатр, если тебе интересно, — он знал, что ей неинтересно. — После твоего плевка в душу, мне уже неинтересно, кто ты такой и чем занимаешься. Ты неблагодарный сын, которого мы растили, кормили и одевали, а ты наплевал на всех и сделал так, как захотел! Мне стыдно даже думать о том, что ты мой сын, которого я сама и породила! — У тебя есть чувство стыда? — саркастично выдаёт Альбедо, но мать не восприняла его фразу. — До восемнадцатилетия Кли я больше не отпущу её к тебе, — пригрозила мать, которая не слышала уже никого и ничего вокруг себя, — потому что ты безответственный выродок! — Хорошо, — Альбедо коротко кивнул сам для себя. Он не хотел спорить с матерью или выводить конфликт на новый уровень, поэтому он просто согласился с ней, зная, что та всё равно не будет слушать сына, которого ненавидит. Но сердце предательски загрохотало в грудной клетке, показывая, что психиатра смогли вывести на какие-то эмоции. Он не был удивлён чужим словам, но они всё равно оставляли ужасные ожоги на душе, что так больно тянули. — Как хорошо, что она приехала к тебе на пару дней, — облегчённо выдохнула мать и отключилась. Альбедо услышал гудки, после чего медленно отнял телефон от уха и около минуты смотрел в экран, пока тот не потух. Скарамучча всё это время неотрывно смотрел на доктора, который весь разговор хмурился и прикусывал губу, чего сам психиатр явно не замечал, думая, что внешне абсолютно спокоен. Юноша слышал крики женщины, которую Альбедо почему-то до сих пор называл матерью. Подросток услышал каждое её слово, которое было пропитано змеиным ядом — отравляющим и губительным. — Извини за это, — тихо произносит Альбедо, когда пришёл в себя и понял, что не вышел из палаты. Неловкий взгляд голубых глаз плавно переходит от пола на пациента, на лице которого было лёгкое удивление. Но так казалось только внешне, потому что Скарамучча старался скрыть ту бурю эмоций, что поселилась внутри. Услышанное так разозлило тёмноволосого, что он хотел лично наорать на эту женщину, а Альбедо — прижать к груди и обнимать, пока тот не почувствует заботу, которой, кажется, обделили его. — За что она так с вами? — очень тихо задаёт вопрос Скар и кусает губу, надеясь, что Альбедо не уйдёт от ответа. Почему-то именно сейчас юноше было необходимо узнать что-то личное. В его жизни встречалось много жестких людей, но мама или даже тётя никогда не окунали его лицом в грязь. — Мама невзлюбила меня сразу, как я пошёл в школу, — начал Альбедо, который совершенно забил на правило того, что он не рассказывает о своей личной жизни пациентам. — Она всегда требовала быть первым во всём. Я старался, но не оправдывал её надежд, поэтому она постоянно срывалась на меня… — говорить стало тяжело. — Но я рад, что с Кли она совсем другая, потому что я бы не пережил такого же сценария в жизни сестры, хах, — доктор слегка усмехается. — Вы… обижены на мать? — неловко спрашивает Скар, видя, как другой человек открывает ему свою душу. — Нет, — Альбедо пожимает плечами. — Лет в восемнадцать, когда ушёл из дома, я был обижен. Но я давно проработал это, поэтому ничего к ней не чувствую. Просто её крики действуют на нервы, так что я стараюсь не общаться с ней именно по этой причине. — И она, как я понял, ограничивает ваше общение с Кли? — Да. Я приезжаю к ним пару раз в год на праздники, чтобы увидеть сестру. Но даже в такие дни мать старается сделать так, чтобы мы меньше времени провели вместе. Мама даже не дала ей мой новый номер телефона, а мне сказала, чтобы я не смел писать или звонить сестре. Я знаю, что она точно наговорила Кли кучу вранья насчёт меня, но она девочка умная, поэтому не поверила. — А как Кли относится к ней? — Ну, она любит её, потому что мама дала ей очень много всего хорошего. У сестры не было ни одной жалобы на мать, потому что та ни разу не сделала ничего плохого в её сторону. Но Кли осуждает такое отношение ко мне и знает, что не может никак повлиять. — Но хорошо, что ваша сестра не верит словам матери и продолжает вас любить, — Скар невольно начал улыбаться, вспоминая сегодняшнюю встречу. — Да. Не знаю, что бы я делал, если бы Кли отвернулась от меня, — Альбедо грустно улыбнулся, смотря куда-то мимо Скара в окно. — Вы сказали, что мама не делала ничего плохого Кли, но она же буквально врёт ей про вас, — слегка возмутился пациент. — Кли уже думает, что та с ума сходить начала, — Альбедо рассмеялся. — Чего я не отрицаю. Психиатр опустил уголки губ, прокручивая недавние слова матери. «Выродок», «ненавижу тебя» — всё это очень больно резануло по сердцу. — Я вспомнил Рождество, — Альбедо прикрыл глаза. — Это было пять лет назад… Мне двадцать пять, Кли — десять. Родители подарили ей какой-то интересный и очень хороший подарок, а мне ничего, как обычно… Ну, я не завидую и не злюсь, а так, к слову, — Альбедо приоткрыл веки и посмотрел на Скарамуччу, который с интересом слушал. — Кли заметила это и спросила у мамы, почему я остался без подарка? Ей сказали, что я очень-очень плохо себя вёл в этом году, поэтому Санта не принёс подарок для меня. Скарамучча поджал губы, ощущая, как сжалось сердце. — Кли надула щёки, нахмурилась и сказала, что я очень хороший человек. Она взяла меня за руку и повела к ёлке, где лежал подарок от неё. Она сшила белого кота, — Альбедо чуть улыбнулся, вспоминая, как Кли увлеклась вышиванием игрушек. — Он до сих пор лежит у меня на полке, да и после этого подарка я решил завести себе настоящего белого кота, чтобы он напоминал о сестре и о том, как сильно она меня ценит… Я правда был счастлив получить от неё подарок, который она сделала своими руками. Скарамучча почувствовал, как к глазам подступила влага. Этот рассказ так тронул его, что пациент сам себя не узнал. — После этого Кли протянула мне подарок от родителей и предложила забрать и его, чтобы я не грустил. Но я отказался, по ясным причинам, и принял только белого кота. После этого Кли делала мне подарки на каждый праздник и упрашивала родителей приглашать меня на мой день рождения домой, потому что она хотела поздравить меня лично. Слушая психиатра, Скарамучча многое переосмыслил. Казалось, будто он взглянул на этого человека по-новому, что сильно ударило по восприятию. Сейчас Альбедо казался обычным человеком, которого в детстве очень сильно ранил родной человек. — Кли и вправду замечательная, — Скар усмехается. — Вам повезло с сестрой. — Это точно, — Альбедо позволяет себе улыбку, после чего расслабляется, отпуская разговор с матерью, чтобы он не беспокоил лишний раз. — Что ж, вернёмся к нашему изначальному разговору?

***

Вечером брат с сестрой оказались в квартире. Кли сидела на диване, чувствуя лёгкую усталость от насыщенного дня, а Альбедо лежал головой на её плече. Психиатр был измотан, но счастлив, что может провести время с родным человеком, который ласково и с особой заботой перебирал его волосы. — У тебя появилось свободное время, Бедо, поэтому я жду, когда ты расскажешь про свою жизнь за последние два года, — напомнила девочка, почувствовав, как брат на её плече слегка вздрогнул. Она уже успела заметить, что парня что-то беспокоит, но не хотела вытаскивать информацию силой, надеясь, что Альбедо сам поделится переживаниями. — У меня скучная жизнь, солнце, — Альбедо чуть потёрся головой о её плечо. Белый кот появился в комнате и прыгнул девочке на колени, сразу же начав ластиться. Кли запустила пальцы в мягкую шёрстку и принялась поглаживать правой рукой животное, а левой — брата. — Вы как два котика сейчас. Ну, только он, — девочка кивнула на пушистый комок, — и вправду кот, а ты — мой брат. — Я бы не отказался стать котом, чтобы спать целыми сутками и мурчать под чужими руками, — сказал Альбедо и слегка покраснел, когда в голове резко возникли руки Скарамуччи. Под пальцами этого юноши он был готов таять и закатывать глаза, томно вздыхая. Мысли об этом так сильно смущали, что доктор был рад, что Кли не видит его лица в данный момент. — Может, расскажешь сначала ты? — предложил блондин. — Бедо, я тебе за этот день уже всё рассказала, — рассмеялась красноглазая. — Предлагаешь мне начать выдумывать? — А почему бы и нет? Ты с детства удивляла всех своей фантазией. Я любил слушать твои выдуманные истории, которые ты переписывала в сказки. — Да, — с нотками грусти согласилась она. — Жаль, что я бросила это занятие. Но зато нашла себя в рисовании, что, кстати, благодаря тебе. — Ха-хах, — мелодично рассмеялся психиатр, — я рад, что помог тебе найти любимое дело. — А ты? Ты больше не рисуешь? — Ну, вместе с работой у меня остаётся мало сил на свои увлечения, поэтому очень редко. Последний раз рисовал чуть больше месяца назад. Альбедо вспомнил, как закрыл альбом и откинул карандаш, когда понял, что на листе вырисовывается до боли знакомое лицо. После этого он не возвращался к рисованию, боясь, что вновь нарисует там своего пациента. — Эй, Бедо, — слегка жалостливым голосом позвала сестра, — что с тобой? Альбедо вопросительно хмыкнул и приподнял голову с чужого плеча, чтобы посмотреть девочке в глаза. На её лице отражалась тревога за брата, который в прошлую их встречу казался более живым. — Ты о чём? — с непониманием спросил парень. Нет. Он прекрасно понимал. Альбедо не был дураком. Он понял, что Кли уже давно увидела в его душе рану, которая кровоточит. — Слушай, у всех бывают проблемы, поэтому тебе не стоит переживать за меня, — начал успокаивать голубоглазый. — Нет, Альбедо. Я чувствую, что это проблема другого рода. Это то, что гложет тебя глубоко внутри, а такое с тобой бывает крайне редко. Альбедо всегда поражался проницательности этой девочки, которая прекрасно видела людей насквозь. Доктор устало склонил голову и провёл ладонью по лицу, снимая маску и показывая себя настоящего, потому что врать или недоговаривать сестре абсолютно не хотелось. — Ложись, — Кли аккуратно переложила кота на диван и похлопала рукой по коленкам. Альбедо скромно улыбнулся и лёг головой на её ноги, как было раньше, когда маленькая Кли смотрела на его лицо и перебирала мягкие волосы. — Ты очень умна, — похвалил он. — Нет. Просто я тебя слишком хорошо знаю, несмотря на то, что нас ограничивали в общении, — она тяжело вздохнула, запуская пальцы в чужие волосы. — Рассказывай. — Даже не знаю, с чего начать, — Альбедо усмехнулся и закрыл глаза, придаваясь приятным ощущениям. — С самого начала. — Это будет тяжело… — Тогда скажи прямо, что тебя волнует, а там само пойдет, — успокоила его девочка. Альбедо открыл рот, чтобы сказать, но тут же закрыл его. Сомнения посетили его голову, но хуже сомнений оказался стыд. Стыд признаться кому-то в том, в чем он даже самому себе признался через силу. Доктор слегка сжал ткань кофты пальцами, нервничая. — Ты боишься? — Мне стыдно, — обречённо ответил блондин. — Ты что-то сделал? — Ну, можно и так сказать… — Ох, Бедо, ты же знаешь, что я никогда не осужу тебя. Я всегда пойму и приму, — девочка улыбнулась, зная, что брат не видит её улыбки под плотно сомкнутыми веками. — Ладно, — сдался Альбедо, прикусил губу и дал себе ещё пару секунд, чтобы решиться. — Я влюбился в собственного пациента. Он боялся открыть глаза и увидеть лицо Кли. Тишина давила на него, он не знал чужой реакции, но его успокаивала лишь рука сестры, которая не дрогнула и не перестала гладить его голову после признания. — Ой, — девочка улыбнулась, — это не тот самый милый мальчик, к которому меня не подпустил Чайльд? Альбедо истерично посмеялся в своей голове. Да, милый и всегда недовольный мальчик, он самый. — Да. — Скар, кажется? Ну, так ты его назвал, — Кли задумалась. — Он красивый, поэтому я хочу нарисовать его. — У нас что, одинаковый вкус? — Альбедо приоткрыл один глаз и посмотрел на улыбающуюся сестру, которая пожала плечами. — И почему ты так переживаешь из-за этого? Чувства невзаимны? — Я не знаю, — потерянно ответил парень, чьи щёки начали краснеть. — Меня не это волнует… Волнует, что я нарушаю правила. Ты же знаешь, что нельзя сближаться с пациентами, потому что это нарушение этики. — Ох, Бедо ты всё так же строг к себе, как и раньше, — рассмеялась Кли, наматывая на палец прядку у чужого лба. — Забавно, — Альбедо хмыкнул. — Я, тридцатилетний парень, жалуюсь на любовные муки пятнадцатилетней сестре. — И что в этом плохого? Кли провела пальцами по щеке Альбедо, понимая, что тот начинает нервничать. — Бедо, если твои чувства сильны, отпусти уже правила и дай себе свободу. — Не могу… Я ощущаю себя предателем… — Родители тоже считают тебя предателем лишь за то, что ты пошёл учиться туда, где тебе интересно. Но ты же понимаешь, что это бред? — Понимаю. — Просто перестань делить всё на чёрное и белое, — ласково сказала Кли. — Это неправильно. Я не могу иметь отношений с пациентом, потому что это неэтично… это неправильно, — сказал Альбедо и подавился воздухом от волнующей темы. — Не надо искать, что правильно, а что нет, потому что ничего правильного в этом мире не существует, — серьёзно выдала Кли. Альбедо открыл глаза и посмотрел на сестру, что сидела со спокойным выражением на лице и старалась поддержать брата. — Если ты переживаешь насчёт работы, то заведи отношения со Скаром после того, как он выпишется, — предложила девочка. — Тогда ты не будешь думать, что подставляешься и делаешь что-то незаконное в стенах больницы. — Так тоже нельзя, — вымученно проговорил Альбедо, у которого от боли пробило дыру в груди. — Тогда ты будешь вечно бегать от себя, — выдохнула девочка, прикрывая глаза. Ей было жалко брата, который жил одними ограничениями, правилами и ответственностью. — Альбедо, сядь и подумай, что для тебя действительно важно, — шёпотом проговорила она и открыла глаза. — ты не лишишься работы за связь с пациентом, если тебя на этом никто не поймает, верно? — Верно, но я сам себе этого не прощу… — А что ты скажешь насчёт Скара? Может, ты боишься, что он расскажет кому-то об этом? — Вряд ли, — Альбедо судорожно втянул носом воздух, ощущая покалывание в глазах от желания заплакать. — Кажется, я сделал ему больно тем, что оттолкнул его… — Значит, чувства взаимны? — мягко улыбнулась Кли, проведя ладонью по чужим волосам. — Я не уверен, но… возможно? — Альбедо криво улыбнулся. Он поднялся и сел, смотря на сестру. Альбедо видел, как сильно та переживала и хотела помочь. Доктор ценил её старания, поэтому рывком прижался и крепко обнял девочку, пытаясь выразить благодарность действиями, а не словами. Кли нежно поглаживала его по спине и улыбалась. — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Бедо, — прошептала она. — Поэтому подумай хорошенько над этой ситуацией. Она оставила короткий поцелуй на лбу брата, показывая свою заботу. — Из всех людей я доверяю только тебе, — шепнул доктор. — Наверное, поэтому ты первый человек, кому я признался в этом…