Протёртая душа

— Руки есть, ноги есть — пошёл нахуй! — слышит Альбедо голос Скарамуччи за закрытой дверью его палаты. Доктор нажимает на ручку и проходит внутрь, смотря то на Скара, то на Чайльда, которого пациент пытается выставить за дверь. Рыжий спокойно сидит на кресле и лишь смеётся с жалких попыток Скара поднять его тяжёлую тушу. — У вас всё в порядке? — интересуется Альбедо, закрывает дверь и проходит дальше, становясь напротив кресла и парней. — Нет! — чуть истерично говорит Скар. — Да, — с улыбкой кивает рыжий и смеётся, когда пациент берёт его за руку и пытается таким образом стащить с кресла. — Нихуя не в порядке, ты, придурок больной, — шипит Скарамучча и отпускает чужую руку, смотря на Альбедо глазами, в которых виден крик о помощи. Альбедо складывает руки на груди и вздыхает, смотря на медбрата опустошённым и уставшим взглядом. Но Чайльду, кажется, комфортно сидеть и под давящими голубыми глазами. — Что? — сдаётся Чайльд и встаёт с кресла. — У тебя смена закончилась, — блондин кидает взгляд на настенные часы. — Иди домой топай. — Я со Скаром хотел поговорить, — разочарованно произносит рыжий и надувает губы как ребёнок. — Чайльд, задавать вопросы по типу «Вы потрахались? А как долго вы трахались? А какой Альбедо в постели?» это не про поговорить, — без стыда отвечает ему Скарамучча и слышит сдавленный и смущённый кашель со стороны психиатра. Рыжий цокает и закатывает глаза, складывая руки на груди. Он всем своим видом показывает, как он обиделся, вот только пациента и доктора таким трюком не обманешь. Скар подходит к нему и толкает ладонями в спину к выходу из палаты. — Давай, — кивает темноволосый. — Поговорим, когда успокоишься и перестанешь ссаться в штаны как школьница, которая слушает про первый секс своих одноклассниц. — Но тебе понравилось? — вновь спрашивает Чайльд шёпотом, но без какой-либо издёвки. Его голос и тон звучат так, будто он искренне хочет знать ответ на такой вопрос, а не позлить Скарамуччу ещё больше. Пациент убирает руки с его спины и, нахмурившись, смотрит в глаза медбрата, но не видит там ничего, кроме, кажется… искреннего волнения? — Чего ты печешься так? — Скар вздёргивает бровь и тоже переходит на шёпот. — Ты же мой друг, — смеётся Чайльд каким-то наигранным и неловким смехом. — Просто хочу знать, что этот горячий старик не сделал тебе больно. Простое дружеское волнение. Скарамучча, бровь которого, кажется, поползла уже к затылку от удивления, стоит в ступоре и не знает, что ответить рыжему. Но Чайльд терпеливо ждёт, чувствуя на себе вопросительный взгляд Альбедо, который совсем не понимает, о чём эти двое шепчутся. — Так что? — напоминает Чайльд. — Тебе понравилось? — Ты смущаешь меня таким вопросом, — Скарамучча и вправду заливается румянцем, неосознанно прикладывая руку к плечу, где под одеждой был чёткий след от зубов Альбедо. — П-понравилось… да… Он был осторожен и внимателен. — Фух! Тогда я за вас рад, — смеётся Чайльд и хлопает Скара по спине, после чего слишком быстро выходит из палаты, не забыв попрощаться с Альбедо. Психиатр присаживается на кресло и смотрит на Скарамуччу, на лице которого были непонятные и смешанные эмоции. Поведение Чайльда показалось ему странным, хотя давно пора привыкнуть к таким странностям этого медбрата. — Всё хорошо? Чайльд ничего не учудил? — интересуется Альбедо и аккуратно тянет Скара за обе руки на себя, усаживая того себе на бёдра. — Чёрт… Дверь не закрыл, — шепчет он, вспомнив. — Ничего, — Скарамучча мотает головой. — Расспрашивал меня о ночи, потом подъебывал без остановки минут пять, пока я сидел весь красный, а затем обмазался всеми каламбурами, которые смог придумать, чтобы ещё больше меня выбесить, — отвечает пациент и падает головой на плечо доктора. Альбедо мягко поглаживает юношу по голове, массируя подушечками пальцев кожу. Скарамучча расслабленно закрывает глаза, трётся лбом о чужое плечо и тихо мычит от удовольствия. В голове ни единой мысли, тишина и объятия Альбедо успокаивают его, окутывая каким-то жгучим, но мягким теплом. — Ты уснул? — спрашивает его психиатр спустя пару минут, слыша, каким спокойным стало дыхание пациента. — А? — Скар отрывает голову от плеча доктора и смотрит тому в мягкие добрые глаза. — Нет, — он потирает переносицу и зевает. — Кажется, я не выспался… Мы слишком поздно легли. — Да, — соглашается Альбедо, подхватывает юношу на руки и поднимается с кресла. — Надо было дать тебе больше времени на сон. Скарамучча заливается румянцем, вспоминая ночь. Альбедо сажает юношу на кровать, а сам присаживается на корточки возле его ног, положив руки на острые коленки. Голубые глаза проникновенно заглядывают в синие — смущённые и восторженные. — Ляжешь спать? — спрашивает блондин и склоняет голову набок, на что у Скара перехватывает дыхание от его вида. — Терапию можем провести попозже. — Ты уверен? — с сомнением задаёт вопрос юноша и тоже склоняет голову набок, отзеркалив психиатра и вызвав у того лёгкую усмешку, которая коснулась его искусанных Скарамуччей губ. — Да, — Альбедо убедительно кивает и встаёт с корточек, взъерошивая волосы младшего. Скарамучча широко улыбается и бодает чужую руку, поправляя растрёпанные волосы. Психиатр, не долго думая, наклоняется, чтобы поцеловать юношу, но дверь палаты открывается с оглушительным ударом об стену. Альбедо выравнивается и оборачивается назад, заметив испуганного Казуху, а Скарамучча медленно выглядывает из-за доктора и тоже устремляет свой взгляд на медбрата, приподнимая брови. — Там… — с придыханием говорит парень и бегает алыми глазами по спокойному лицу психиатра. — Там? — Альбедо чуть напрягается, чувствуя, что что-то случилось. — Венти… — на выдохе говорит Казуха и делает шаг в сторону блондина, смотря на того слишком потерянным взглядом. — Я… Я не знаю, что делать. Пойдёмте. Альбедо глубоко набирает воздух и медленно выдыхает через нос, чувствуя, как подскочил пульс. Он оборачивается к Скарамучче, просит у того взглядом прощения и выбегает из палаты вместе с медбратом. Казуха бежит впереди, периодически оглядываясь и проверяя, что блондин не отстаёт. По медбрату видно, что случилось что-то серьёзное, потому что его тело прошибает крупная дрожь, а по вискам скатываются капли пота. — Почему?! Почему так?! Альбедо слышит голос Венти даже из коридора, и сердце подскакивает. Ноги набирают темп, и вот доктор уже бежит к палате, нервно перебирая связку ключей и ища нужный. — Сука! — теперь голос Венти заставляет вздрогнуть не только Казуху, но и самого Альбедо. Психиатр роняет ключи на пол и шикает себе под нос. Он не должен поддаваться панике и обязан сохранять спокойствие в таких ситуациях, ведь он не раз сталкивался с подобным. Но почему-то именно такие истерики Венти пугают его больше всего. — Давайте я, — произносит тихим голосом Казуха, выискивая в своей связке нужный ключ. Альбедо пропускает медбрата к двери и ждёт, нервно притоптывая ногой. Открыв дверь палаты дрожащими руками, Казуха отступает назад, чтобы пропустить коллегу. Перед голубыми глазами предстаёт та самая картина, которую доктор не видел уже давно. Помнит, как это было в последний раз, сколько усилий он приложил, чтобы хоть немного стабилизовать состояние пациента, и вот сейчас они снова на том же месте. Хочется поддаться эмоциям и выть от отчаяния, но не может. — Заткнись! Заткнись! Заткнись, я сказал! — срывая голос, кричит брюнет, ударяясь головой об стену, стоя коленями на кровати. Подлетев к нему, Альбедо оттаскивает парня от стены, замечая на ней разводы крови. — Почему?! — крик Венти разносится по всей палате, заставив Альбедо скривиться от громкости. Венти упирается, размахивает руками и умудряется зарядить кулаком доктору по скуле. Бледную кожу тут же обжигает словно крапивой, но психиатр игнорирует боль, пытаясь удержать Венти на кровати и не дать тому и дальше расшибать себе голову об стену. — Венти, — спокойно зовёт его Альбедо, хоть и знает, что в таком состоянии пациент не отреагирует на своё имя. Венти пытается вырваться, упирается ногами в кровать и брыкается. Поняв, что кто-то его держит, он цепляется ногтями в руку Альбедо и сжимает, царапая до крови. Психиатр закусывает губу и почти сразу же ощущает на языке привкус металла, чувствуя, как Венти ведёт ногтями по его руке и раздирает кожу до острой боли. Но доктор не может отстраниться, просто не имеет права выпустить Венти сейчас, оставить одного, игнорировать или позвать санитаров, поэтому терпит. Пытается отвлечься на боль в губе, которую, кажется, прокусил ещё сильнее. — Альбедо, — дрожащим голосом окликивает его медбрат, привлекая внимание, — может… может нажать на кнопку вызова? — парень чуть ли не проглатывает слова от кома в горле. — Нет, — быстро отвечает ему Альбедо, чувствуя, как ногти пациента вновь вонзаются в его запястья. — Никаких санитаров. Казуха, прижавшись к двери и тяжело дыша, смотрит во все глаза на эту сцену. Он переводит взгляд на стену, улавливает чёткие следы крови и чувствует, как тошнота подкатывает к горлу. Прикрыв рот ладонью и быстро извинившись перед Альбедо, медбрат выбегает из палаты. — Венти, это я, слышишь? — блондин не оставляет попытки достучаться до сознания пациента, пусть и понимает, что бесполезно. Альбедо хочет вернуть его аккуратно и мягко, не прибегая к уколам успокоительных и грубой силе. Он зовёт его, пытается быть услышанным в чужом крике, лишь бы выдернуть брюнета из истерики. — Замолчи! Нет! — навзрыд орёт Венти, размазывая слёзы по щекам. — Он обещал! Обещал, что придёт! Перестань говорить! — он заходится плачем, хрипит и воет на всю палату, чувствуя на себе чужие руки, которые прижимают его тело к груди. — Я не хочу слышать тебя! Уйди! Альбедо, сглатывая ком в горле, аккуратно берёт парня за руку и прижимает к телу, делая то же самое и со второй рукой. Венти сейчас не должен навредить себе. Пусть он может навредить психиатру, но тому это не так важно. Лишь бы получилось успокоить его, лишь бы заставить его прийти в себя, лишь бы прервать эту истерику. Альбедо заключает его в объятия — сильные и крепкие, чтобы не дать вырваться, но мягкие и осторожные, чтобы не причинить боли. Шепчет на ухо, что всё будет хорошо, что голос уйдёт, что никто не обидит, позволяет выплакаться в плечо, не давая ни на секунду отстраниться. — Он бы не поступил так, — шепчет Венти и расслабляется в руках психиатра, полностью облокачиваясь спиной тому на грудь. — Не мог же? — спрашивает сам у себя, игнорируя присутствие Альбедо. От бессилия или нет, но сопротивление становится меньше. Слёзы на щеках пациента высыхают, а взгляд медленно мутнеет. Всхлипы становятся тише, но полностью не прекращаются. Альбедо продолжает разговаривать, сдержанным и холодным голосом, игнорируя боль от царапин и ссадины на лице. — Ты в безопасности, всё хорошо… Словно мантру, он повторяет, что Венти молодец, что он справляется, что хорошо держится, хоть отдаленно и понимает, что вряд ли пациент сейчас в состоянии разобрать его слова. — Почему он не пришёл? Почему так? — задаёт вопрос Венти безэмоциональным голосом и медленно поворачивает голову назад, встречаясь своими стеклянными и безжизненными глазами с глазами Альбедо — спокойными, но с долей страха. — Это потому, что я такой? Да? Потому что я, как все говорили, больной урод? Альбедо ослабляет объятия, чтобы дать пациенту возможность сделать вдох полной грудью, которую разбивает неистовая боль, задевая что-то в хрупком сердце. — Ты не больной урод, Венти, — шепчет доктор, сглатывая вязкую слюну и прикусывая израненную губу. — Просто у тебя было тяжёлое детство и наследственность… — объясняет он, зная, что пациент, возможно, не поймёт. — Но Сяо… Он так и не пришёл… — кривит губы Венти, и по его щекам вновь скатываются крупные капли солёных слёз. Пациент разворачивается в чужих руках и утыкается лицом в белоснежный халат психиатра, пачкая его влагой. Альбедо аккуратно протягивает руку к его волосам и медленно опускает на голову, вздрогнув. Всхлипы Венти с каждой секундой нагоняют на блондина неизмеримую тоску, которая давит на горло и призывает к слезам. Сглотнув ком в горле и шмыгнув носом, Альбедо удаётся сдержать поток слёз и продолжить гладить Венти по спутанным волосам. — Тише-тише, — шепчет Альбедо, замечая боковым зрением Казуху, который, утирая мокрый от воды рот, вернулся обратно в палату и облокотился о стену. — Всё в порядке, — адресует он слова медбрату, видя, как того потряхивает. — Точно не надо никого звать? — очень тихо спрашивает Казуха, одёргивая рукав халата, от которого оторвалась пуговица. Альбедо медленно качает головой, не отрывая взгляд от Венти, который, уткнувшись носом в чужое плечо, пускает слёзы и тихо мычит. — Голова, — хрипит брюнет, сжимая воротник белого халата. — Го… Гол-лова… Альбедо обхватывает парня за плечи и оттягивает от своего плеча, чтобы посмотреть ему в лицо. Глаза и нос красные, губы припухли оттого, что в истерике Венти искусал каждый их миллиметр. — Голова болит? — уточняет Альбедо и вынимает из кармана халата бумажную салфетку, чтобы утереть ниточку слюны с подбородка пациента. Венти кивает на его вопрос и, чувствуя усталость, падает головой обратно на плечо Альбедо, втягивая запах порошка для стирки. — Казу, — шепчет блондин и подзывает медбрата к себе, который беспрекословно отталкивается от стены и оказывается рядом с доктором. — Принеси, пожалуйста, таблетку от головы и парочку успокоительных… Сейчас Венти лучше поспать, а то я боюсь, что начнётся ещё одна истерика… Альбедо нервно прикусывает нижнюю губу и плавно переводит взгляд на пациента, который, лениво хлопая глазами, кажется, совсем не слышит чужих слов. Он всё ещё сжимает в своих тонких дрожащих пальцах чужой халат и периодически всхлипывает. — Понял вас, — Казуха кивает и, прежде чем уйти, кидает короткий взгляд на брюнета, сочувственно изгибая брови. — Всё хорошо, Венти, слышишь? — обращается к нему Альбедо, не переставая гладить тёмные волосы. — Ты не один, я с тобой и я помогу тебе. — Вы… Вы не позовёте никого? — заикаясь, спрашивает пациент прямо в плечо блондину. — Я не хочу, чтобы меня мучили… — Никто тебя не тронет… Ты только под моим присмотром и присмотром Казухи… — Простите меня, — Венти вновь всхлипывает и утирает с щеки слезу. — Я столько гадостей о вас говорил… Столько обидных слов… А вы… Вы, кажется… не желаете мне зла… — Конечно же нет, — отвечает ему Альбедо с теплотой в голосе и прижимает пациента сильнее, чтобы тот почувствовал безопасность и заботу. — Я лишь хочу помочь тебе стать чуть здоровее… И зла за твои слова не держу, — он кашляет, чувствуя, как першит в горле. — Я всё понимаю, Вен. Венти ничего не говорит в ответ, а лишь тяжело вздыхает, выпутывается из объятий доктора и опускается спиной на кровать, складывая тощие руки на животе. Через время возвращается Казуха со всеми нужными медикаментами, которые незамедлительно оказываются в руке психиатра. — Венти, — вновь зовёт Альбедо тихим голосом, привлекая внимание брюнета. — Голова всё ещё болит? — Да, — кивает он и прикладывает ладонь ко лбу, морщась. — Вот таблетка, — Альбедо протягивает парню медикаменты и стакан воды. — Выпей, пожалуйста, всё, договорились? Венти, вяло кивнув, глотает таблетки и полностью осушает стаканчик. Отставив его на тумбочку, парень ложится обратно на спину и закрывает глаза, размеренно и спокойно дыша. Психиатр, почувствовав облегчение, встаёт с кровати, берёт медбрата под локоть и уводит из палаты, закрыв дверь на ключ. — Сильно испугался? — спрашивает блондин у Казухи, который, сглотнув, дёргает головой и сутулится. — Иди отдохни… — А что… Что будет с ним? — медбрат кивает в сторону палаты Венти, искренне волнуясь за пациента. Альбедо, устало облокотившись спиной о стену, прикрывает глаза и сжимает переносицу пальцами. Он правда выглядит уставшим и напуганным, но должен держать себя в руках. «Обещаю себе, что приду домой и дам себе отдохнуть», — думает доктор, надеясь, что не нарушит собственное обещание. — Его состояние ухудшается с каждым днём уже примерно три месяца подряд… — задумчиво отвечает психиатр, пожёвывая нижнюю губу и хмурясь от боли в ранке. — Я должен поговорить с Аято… — И… — Казуха опять запинается и прячет руки за спину, ощущая, насколько же сильно вспотели его ладони. — И что Камисато может сделать? — Не переживай так, Казу, — Альбедо ободряюще улыбается ему, сощурив глаза. — Никто не причинит Венти вреда. — Надеюсь… — вздыхает медбрат. — Мы с ним неплохо подружились, поэтому я и волнуюсь. — Да, я понимаю… Думаю, Венти переведут в другую палату, — неутешительно отвечает Альбедо, чувствуя нарастающую головную боль, которая сжимает тисками. — С мягкими стенами? — уточняет Казуха, вздрогнув. — Да… Он опять пытается избавиться от голоса в голове при помощи… кхм… — Альбедо кашляет в кулак. — Ты и сам понимаешь… — вспоминает он кровавые разводы на белой стене. Дальше они стоят в полной тишине, но оба до сих пор слышат отдалённые крики Венти, как напоминание о недавней истерике. Парней пробирает дрожь от жути. Казуха никак не может согнать бледность со своего лица, а Альбедо же, зажмурившись, проклинает свои просчёты. И где он мог ошибиться? Что именно он не заметил? Почему вообще у Венти произошёл этот откат? Сколько стараний, сил и времени было приложено для того, чтобы вывести пациента в более-менее стабильное состояние. А теперь… Теперь он вновь, как и три года назад, бьётся головой об стену, потому что вернувшийся голос не даёт покоя. — Я к Аято, — быстро бросает Альбедо и направляется к лифту. — А ты отдохни, — обращается он к Казухе, который, оторопев, стоит посреди коридора и бегает глазами по стене. Блондин, увидев, что лифт кем-то занят, плюёт на затею и бежит к лестницам, перепрыгивая через ступеньки и чуть не падая на первом этаже. Он мчится по коридорам, оббегает пациентов и персонал, даже не здороваясь ни с кем. Кажется, таким его видят впервые: напуганным, потерянным и несобранным. Но сейчас доктора волнует лишь Венти и его лечение. Альбедо забегает в кабинет Камисато, забыв постучать. Аято же невозмутимо смотрит на вошедшего и кивком приглашает сесть на кресло. — Всё хорошо? Выглядишь… — начинает мужчина. — Знаю, да, знаю, — чуть раздражённо отвечает ему психиатр и плюхается в кресло напротив главврача. — Извините за моё поведение, но у нас кое-что произошло. Видя несвойственное Альбедо поведение, Аято тут же напрягается и становится серьёзным. Он откладывает ручку и кипу бумаг в сторону, направляя взгляд на парня. — Я слушаю. Набрав в грудь побольше воздуха и медленно его выпустив, чтобы успокоиться, Альбедо кратко излагает врачу всю суть. Он старается держаться ровно и спокойно, но от внимательных глаз Камисато всё же не ускользает нервозность и страх в голубых глазах напротив. Выслушав психиатра и ни разу его не перебив, Аято складывает руки на столе и принимается думать. — Хм… — выдаёт мужчина, направив взгляд в одну точку, пока психиатр, дёргая носком правой ноги, смотрит на Аято с напряжением. — Я только прошу вас не усиливать контроль над Венти, — медленно говорит Альбедо. — Пожалуйста… Оставьте его под мою полную ответственность… Если… Если за ним будут двадцать четыре часа в сутки следить, то ничего хорошего из этого не выйдет… Вы же… Вы же понимаете, Аято? Камисато переводит взгляд мудрых глаз на парня, который смотрит на него с такой надеждой, что сейчас психиатра можно сравнить с ребёнком. — Я понимаю, Альбедо, но с таким пациентом всё же требуется какой-то контроль. — Д-да… Да, я знаю… Но, пожалуйста… — Альбедо теряется в словах, мысли путаются, и он никак не может собраться. — Не делайте так, чтобы он был всегда под надзором, иначе… — блондин опускает взгляд в пол. — Иначе Венти полностью потеряет доверие… Аято тяжело вздыхает и откидывается на спинку кресла, сложив руки на груди. Он обводит кабинет глазами, задумываясь. — Ты уверен, что справишься? Один, — уточняет мужчина, поймав взгляд Альбедо. — Справлюсь, — совершенно серьёзно отвечает ему парень, поёрзав в кресле. — Даже могу брать больше ночных смен, лишь бы помочь Венти. — Нет, — качает головой мужчина, отказывая. — Я не дам тебе ещё ночных смен, чтобы ты и дальше убивал себя отсутствием сна. Осадив психиатра, Аято достаёт какие-то бумаги из ящика и ручку. — Что ж… Я подпишу документ о переводе Венти в другую палату, где он не сможет себе навредить, — продолжает Камисато, поправив воротник халата. — Контроль, как ты попросил, усиливать не буду, но… — мужчина поднимает один палец, серьёзно смотря блондину в глаза, — …это под твою ответственность. — Да… — шепчет Альбедо и энергично кивает. — Если не справишься, то, к сожалению, мне придётся кого-то пристроить к нему, — заканчивает мужчина и ставит на бумагу печать, отправляя лист на край стола. — Ладно, сходи отдохни немного, — Аято окидывает парня сочувственным взглядом, видя его растрёпанные волосы, которые выбились из хвоста, и ссадины на лице. — Венти переведём завтра. Кстати, как он сейчас? — Думаю, проспит около суток, — Альбедо встаёт с кресла. — После истерики и двух таблеток успокоительных он сегодня точно не откроет глаза. — Ясно, — задумчиво отвечает ему Аято и прощается с психиатром, ещё раз окинув того взглядом, полным сочувствия. Альбедо выходит из кабинета и присаживается на рядом стоящую лавку. Сложив руки между коленей, он нагибается и упирается лбом в ноги, чувствуя, как сильно давит головная боль вкупе с утренними переживаниями.