***
Дин совершает критическую ошибку, когда дело доходит до того, что он не спит всю ночь, изучая скучные документы. Он решает дать глазам отдохнуть…всего секунду. — Любитель, — фыркает Кетч, когда находит его спящим на диване в ужасно неудобной полу-лежачей позе. Кетч знает, что Дин хотел бы, чтобы он его разбудил, дабы тот продолжил изучать в своём маленьком телефоне счета и прочую чепуху, чтобы найти что-нибудь на Брэди. Но он спит гораздо крепче, чем за всю неделю, поэтому Кетч лишь подкладывает ему под голову декоративную подушку, чтобы избежать утром неприятной затёкшей шеи, и укрывает его одеялом. Когда он успел стать настолько мягким с этим парнем? Он — серьёзный, уважаемый, лучший агент. И сейчас он заботится о сне своего придурка мужа. Глядя на бумаги, Кетч понимает, что Дин не просмотрел и половины из них. Он явно будет зол на себя (да и на Кетча тоже) утром. Но это нормально. Кетч абсолютно уверен, что что его настроение в корне изменится к обеду, когда он найдет запись с уличных камер, записавших преступление. Потому что, конечно, есть запись. В наше дни, везде есть запись. Единственная проблема, как всегда, заключается в том, что наиболее заинтересованные в записи люди имеют достаточно денег, чтобы подкупить охрану и хороших хакеров и скрыть нужное время. Также они имеют хорошее место, чтобы спрятать черные материалы на Шерли и шантажировать его в будущем. Поэтому, это не только про деньги — это про деньги и власть. Даже у таких пешек, как Брэди. Как только Дин получит видео, ему больше не понадобятся эти документы, чтобы запереть Шерли навсегда, так какой смысл ему терять драгоценный сон? И да, он ПОЛУЧИТ видео. Потому что Кетч не нуждается в деньгах или шантаже. Он знает более грязные способы. Убедившись, что его шарканье не разбудило Дина, Кетч тихо, как церковная мышь, вышел через заднюю дверь и направился прямо к сараю с инструментами, находящемуся на другом краю их сада. Честно говоря, это сарай для всего. Дин построил его для всего, что уже не помещалось в гараже между его Импалой, Бентли Кетча и их мотоциклами. Со временем и всем спортивным снаряжением (в котором есть грустное воспоминание Дина о том времени, когда он думал, что станет игроком в гольф), принадлежностями для барбекю, кучей старой мебели и прочими вещами, которые не пользовались успехом на гаражной распродаже — месте слишком многолюдном, которое они почти не посещали. И всё равно места было достаточно много для очень некомфортного стального стула и любимых игрушек Кетча. Хорошо-смазанная дверь не скрипит, когда он заходит, его медленный шаг довольно угрожающ. Не то, чтобы после сегодняшнего дня ему нужно было изображать угрозу. Мистер Брэди, сидящий на стуле посреди сарая, уже прекрасно знает, на что Кетч способен. — Можем продолжать?***
Дин склонен гордиться своим лёгким сном. Печальная правда заключается в том, что это во многом связано с его крайне опасной работой. До сих пор ему везло и не было слишком много опасных столкновений, но тот факт, что ему хватит всего одного… Всё изменилось с тех пор, как он переехал к Кетчу. Хоть Дин и не какая-то девица, требующая постоянной защиты — он сам может о себе позаботиться, даже против умелых нападавших, — всегда хорошо иметь кого-то, кто сможет прикрыть. Кого-то профессионально обученного, бывшего военного, да и к тому же просто крутого. Единственного парня, которого Дин не смог победить в драке, он пригласил на ужин. Во-первых, теперь он не спит с пистолетом под подушкой. Теперь он держит его в ящике прикроватной тумбочки. Судя по всему, он всё так же засыпает там, где ему точно не стоит спать. Но поворота дверного замка до сих пор хватает, чтобы его разбудить. Дом наполнен темнотой. Его часы говорят, что уже два часа ночи. Он не помнит, как укрывался одеялом, так что Кетч должен быть где-то рядом — и позже он получит за то, что не разбудил Дина. Но сейчас это не так важно. Какое-то время Дин молчит, прислушиваясь — если кто-нибудь зайдёт, он издаст звук, малейший шорох одежды, слишком тяжёлое дыхание. Дин расслабился. Может, ему просто приснился звук замка. Может, это был Кетч, решивший погулять посреди ночи, как он иногда любит делать. Меньшее, что может Дин сделать — проверить, заперта ли вообще дверь. Он прошёл на кухню, мысленно сделав пометку захватить немного еды на обратном пути. Задняя дверь закрыта, но, как только он собирается уходить, маленькая полоска белого света, проникающая сквозь забитое окно сарая, привлекает его. Никому обычно неделями нет дела до этого сарая, тем более сейчас. Дин берёт маленький острый нож из ящика стола и выходит на морозный воздух. — Вы наверняка знаете, что было проведено много исследований, доказывающих, что пытки неэффективны для добычи информации, — сказал Кетч, вынимая из упаковки иглу и вставляя её в шприц.- Потому что жертва пыток может соврать, лишь бы боль прекратилась. — Дай угадаю, ты настолько хороший, что к тебе это не относится, — язвит Брэди. Если он всё еще не против быть маленьким саркастичным придурком, это значит, что их ждёт долгая ночь. Он всё равно не из тех парней, что плюют в лицо смерти; он скорее забьётся в угол и будет надеяться, что его не заметят. — Нет, — были люди, пытавшие намного лучше, чем он. Более эффективно, более жестоко, получающие больше удовольствия от этого. Кетч просто парень, который сделает то, что должно быть сделано. — Но у меня есть время. Брэди всё еще скептично смотрит на него. Между ними явно может быть небольшое недопонимание. Вообще, пытки не особо волнуют Кетча, у него есть дела, гораздо более важные, такие как сон, выпивка дорогого виски или провождение времени с Дином. Он не собирается пытать его вечно, это было бы просто бесчеловечно. Кроме того, у Дина будет больше сложных дел на работе, а значит, больше плохих парней, которые не хотят вести себя хорошо и делиться той информацией, что владеют, или же просто делать то, что должны делать. Значит, Кетчу скоро понадобится пустой сарай. — Смотри, как всё сейчас будет. Во-первых, я стану причинять тебе невообразимую боль и подвергать твоё тело такому стрессу, пока ты не скажешь, где находится видео файл, — он тянет поршень шприца назад. В нём настоящий коктейль. Он сделал его сам. Немного потыкав то здесь, то там, Брэди должен сломаться к утру. — Но это только начало веселья. Затем я пойду в указанное тобой место, искренне надеясь, что запись там. Потому что, если её там нет, я вернусь и лишу тебя одного из твоих чувств. И мы начнём сначала. Брэди уже не выглядел таким самодовольным. Кетч понял, что угроза нанесения увечий гораздо более эффективна, чем сама боль от них. Это всё, что нужно Брэди, дабы поменять свою позицию. — Слушай, если я расскажу тебе, Люцифер убьёт меня. Кетч вздохнул. Страх — это слабый мотиватор. Ещё более слабое оправдание. Он криво усмехнулся Брэди. — Если ты не скажешь мне, то будешь молиться, чтобы он это сделал. Без дальнейших церемоний Кетч вводит иглу в вену Брэди, затем медленно впрыскивает яд. Закончив, он бросает шприц в мусорку и садится на край старого бильярдного стола. Скоро начнёт действовать. Он узнает по каплям пота на лице Брэди. — Итак, что ты думаешь о пицце с ананасами? — буднично спрашивает Кетч. Несколько кусочков, оставшихся от ужина на вынос — это единственная еда, которая есть в доме и сейчас находится в холодильнике. И Кетч достаточно любезен предложить её, если парень этой ночью потеряет вкусовые рецепторы. Ответил ему не Брэди. — Я бы сказал, что это весьма паршивая последняя трапеза. Дин стоял в дверях с непроницаемым выражением лица, пока его глаза перемещались от Кетча к Брэди и обратно. — Господи, спасибо! — вскрикнул Брэди, пока его слёзы текли в исполнении, достойном «Оскара». — Детектив Винчестер, вы должны спасти меня! Этот парень совсем сошёл с ума! Но Кетч едва замечает, что происходит вокруг него. Дин рядом. Дин поймал его с поличным. Он чертовски облажался, ему надо найти выход, чтобы не повредить Дина, но и не загреметь в тюрьму. А пока он лишь поднял руки в умиротворяющем жесте. — Я могу всё объяснить.***
Дин никогда не видел Кетча таким взволнованным. Это ему явно не шло к лицу. Артур Кетч — непоколебим, уравновешен и бесстрашен. В критические моменты он вообще безэмоционален. У него явно не должно быть этих огромных луноподобных глаз, отвисшей челюсти и бледного лица, он не должен пытаться что-то объяснить тоном ребёнка, разбившего мамину любимую вазу. Это особый вид удовлетворения — знать, что только Дин может заставить Кетча сломаться таким образом. Но и антипатия тоже в этом есть. Дин убрал нож, который всё время держал в руке, в карман и подошёл к этим двоим. На бильярдном столе позади Кетча стоял ряд бутылочек. Там же и более классические инструменты, такие как скальпель, плоскогубцы и пила по кости; но, глядя на Брэди легко можно понять — он не тронут, судя по его коже и идеально ухоженным ногтям. Инструменты просто лежат здесь — чистые и готовые. На бильярдном столе. На том, который Дин купил на свою первую зарплату детектива. На том, где он выиграл у Кетча карманные часы, ставшие их семейной реликвией. На том, где они впервые занимались любовью в своём доме. Сейчас он используется как стол для пыточных инструментов и ядов. — По какой-то причине, я знал, что ты больше из тех парней, кто «не оставляет следов», — наконец сказал Дин. Каким-то образом глаза Кетча становятся ещё шире, но на этот раз это просто удивление, а не страх. До него доходит, что Дин всё ещё не звонит в полицию. — Это значит, ты всё время знал? Дин скрещивает руки. -Ты выходил замуж за детектива, — сообщает он, чувствуя, что должен обидеться. — Насколько я глуп, по-твоему? Когда Кетч продолжает странно и немигающе смотреть на него с тихим ‘как’ на губах, Дин знает, что он не ждёт всей ретроспективы о выходах из дома посреди ночи и внезапно обрушивающихся на Дина подсказках в ключевые моменты расследования. Или о тех статьях газет, в которых, очевидно, кроме супружеской гордости было что-то вроде эгоизма. Это скорее что-то вроде: какого чёрта ты не волнуешься из-за пыток? Как остаёшься таким спокойным и практически злорадствуешь вместо вызова полиции? Как наша жизнь не развалилась на куски в тот момент, когда ты зашёл в эту дверь? Дин мог ответить просто: жизнь на опасной работе с опасными людьми, на работе, которой не всегда нравилось делать, но к которой он привык. Он всегда был больше из парней, которые оставляют всевозможные следы. — Думаю, у нас обоих есть свои секреты, — загадочно сказал он и притянул Кетча для глубокого, горячего поцелуя. Добавим к списку проколов, которые насторожили Дина: в последнее время Кетч был горячее, чем когда-либо. — Боже, вы оба сумасшедшие! — кричит Брэди, портя момент. Он выглядел нездорово, на лбу крупными каплями выступил пот, пепельная кожа стала красной. Это явный сигнал Дину уйти, они поговорят об этом позже. — Будет ли проблемой то, что он меня увидел? Кетч поворачивает голову к Брэди, который, кажется, готов по-настоящему расплакаться. — Нет, не так ли? — Я никому не скажу, — послушно заверяет Брэди. Всё остальное ничем хорошим для него не кончится. Не то, чтобы он был слишком убедительным, но Дин надеется, что Кетч позаботится об этом. — Запись будет у тебя завтра, — уверяет Кетч, — спи спокойно. От этого Дин испытывает явное облегчение — не придётся просматривать остальные бумаги. Хотя жаль, что он не узнал об этом до просмотра первой половины. Расскажи Кетч ему о пытках… Перед выходом Дин поворачивается к Кетчу и подмигивает. — Развлекайся. И не ложись спать слишком поздно.