Живая осень.

Полупрозрачная кожа, тонкие пальцы, длинная шея. Силуэт, вписанный пером в тонкие строки. Девушка позволяла ярким, почти пылающим, волосам пышно расстилаться по плечам воздушными частыми кудрями. Поистине величественная пышность. Мягко обволакиваемые светом, они лежали словно призрачная дымка, палитра, вписанная в холодный сырой воздух. Серые глаза смотрели куда-то сквозь предметы, в них отражалась некая нежная отрешённость, торжественная грусть, блестящие слёзы время от времени омывали прохладой строгое, расслабленно-мягкое лицо. Нечитаемое выражение, рассредоточенное, растворённое. Прямая осанка, нервная, загадочная полуулыбка одним лишь уголком губ. Осень. Задумчивая, юная, печальная. Осыпает цветными листьями влажный асфальт, безразлично наблюдает за их неторопливым полётом, выпускает в затянутое небо чёрных птиц, надрывно выкрикивающих что-то горькое. Крылатые, запутавшиеся в облаках. Холодным сырым дыханием заботливо окутывает, высокомерно провожает взглядом замёрзших. Плетёт кружево из мелких дождевых капель, щедро осыпает, плачет. Стучится в стёкла, зовёт бархатным шёпотом, тушит свечи. Тонкими белыми пальцами забирается под рёбра, сосредоточенным спокойным взглядом овладевает мыслями. Навязчиво, желанно. Расшатывая настроение до опасных крайностей, гитарными струнами стягивая психику. Усмехаясь, надменно бросает под ноги Вдохновение, безжалостно закрывает в бессонных ночах. Она всем довольна. Капризно-истеричная. Без лишних поводов, без лишних рамок. Свои традиции, свои порядки. Нельзя осуждать. Она лишь холодный свет ночных фонарей, сонные переулки, голые изломы чёрных деревьев. Мутная вода, пёстрые листья, одухотворённая тишина. Томный туман, пробирающий ветер, безумие, увлекающее за собой... Иллюзия, стучащаяся в душу. И даже сейчас совсем близко полупрозрачная кожа, тонкие пальцы, длинная шея, спутанные кудри и глаза серые. Оглянись. Давно пора влюбиться в эту нервную, загадочную полуулыбку. Тонкую. Одним уголком губ.