Кеды

Лукасу страшно. Его новый сосед по комнате выглядит мелким, хрупким, но настолько заносчивым, что Лукас, будучи на голову выше, чувствует себя провинившимся щенком. Хотя он-то ничего даже не сделал. – Не то чтобы я был против того, что ты разбрасываешь свои вещи… – Тэн – так зовут соседа – брезгливо берет двумя пальцами футболку Лукаса, которую тот снял буквально только что и просто не успел спрятать в шкаф, небрежно бросив на спинку стула. – Но я против. Лукас забирает футболку и хмурит брови: – Я не собирался разбрасывать вещи, я просто хотел переодеться, – бубнит он и отворачивается, чувствуя, как румянец заливает щеки. – А я так, на будущее, – усмехается Тэн и, усевшись на кровать, начинает расшнуровывать свои белые кеды. Лукас косится на его обувь и хмыкает: – У меня такие же, кстати, – он пытается завязать разговор. – Я вижу, – снисходительно фыркает Тэн, глядя на ноги Лукаса. Наверное, не следовало этого говорить, когда те самые кеды были надеты на нем сейчас и явно требовали чистки, стирки, и вообще, по большому счету, прямого пути на помойку. – Просто говорю, что не терплю бардак в своей комнате, – Тэн безразлично дергает плечом и, упав на постель, утыкается в телефон. Лукасу хочется возразить, что эта комната теперь их общая, но он молчит. Ему все еще страшно. Новый сосед был, пожалуй, слишком странным для того, чтобы с ним препираться. Лукас окидывает взглядом целую инсталляцию над кроватью Тэна и незаметно вздыхает. Вырезки из журналов, наклейки, нотные листы, плакаты, карандашные рисунки. Лукас дружелюбный, ему интересно спросить обо всем, что навешано на стене, но он тушуется, даже не попытавшись. – Я вижу, что ты пялишься, – ровным тоном произносит Тэн, и Лукас готов провалиться на месте. – Я не пялюсь, – пытается отвертеться Лукас. – Пялишься, – со смешком отбивает Тэн. – Парни на рисунках – это мои бывшие любовники, знакомься. Лукас понимает, что кончики его ушей сейчас воспламенятся. В грифельных набросках, на которые он – надо быть честным – все-таки пялился, – мужские тела, красивые, фактурные, мускулистые. Где-то это были практически неясные тени, где-то – детализировано прочерченные силуэты. На некоторых рисунках присутствовал кто-то один, на других виднелись двое. То, что вторым на картинках был сам Тэн, Лукас понимает сразу, но находит этому подтверждение едва ли не в свою первую ночь на новом месте. Когда Тэн возвращается из душа и, разбрызгивая капли воды с мокрых волос, стаскивает с себя полотенце, Лукас откровенно зависает, задержавшись взглядом на вычурной татуировке на груди, а затем и ниже. – Не смущаю? – совершенно бесстыдно интересуется Тэн и, лениво потянувшись, ныряет под одеяло. – Н-нет, – успевает пролепетать Лукас, прежде чем Тэн отвернется к стене. Лукасу интересно. Его никогда раньше не привлекали парни, но новый сосед, со своими откровенными картинками, вызывал неясную тревогу и пробуждал сомнения, о которых Лукас прежде даже не догадывался. Он отгоняет от себя странные мысли и проваливается в сон. Утром Тэн щеголяет по комнате в одном белье, и Лукас, приоткрыв один глаз, сонно мычит: – Доброе утро. Утро, конечно, вряд ли доброе, учитывая то, что новый сосед все так же ходит по комнате практически голым, а Лукасу жизненно необходимо уединиться в ванной, до которой еще надо дойти. – Я открою шторы, ты не против? – Тэн проскальзывает мимо него и дергает плотные занавески. Можно подумать, если бы Лукас был против, это бы его остановило. – Не против, – чисто из вежливости мычит Лукас и зарывается лицом в подушку. Он краем глаза следит за порхающим по комнате Тэном и понимает, что вопрос ванной становится слишком насущным. Какого, конечно, черта, но, в конце концов, спросонья всякое бывает. И задница Тэна тут абсолютно ни при чем. Лукасу вообще девушки нравятся, а вот задница нового соседа… Ладно, она слишком похожа на аппетитную задницу девушки. Лукас решает разобраться с этим вопросом позже и, стыдливо прикрываясь, неловко поднимается и топает в ванную. После душа становится легче. Тэн уже одет и сосредоточенно собирает сумку перед предстоящими занятиями. Лукас понимает, что ему стоит последовать его примеру, а об остальном он подумает как-нибудь потом. Потом наступает буквально тем же вечером, когда они с Тэном оказываются на праздновании дня рождения кого-то из общих знакомых. Тэн фланирует в кожаных штанах и одном лишь подобии короткой майки, которая обнажает и грудь, и спину, и поясницу с виднеющимися на ней ямочками. Лукас отводит взгляд как только может. Однако может он так себе, потому как это – его слабость, а то, что те самые ямочки он наблюдает на спине своего соседа, а не очередной девушки, пусть останется пищей для размышлений до лучших времен. Например, до утра, когда Лукас снова просыпается от солнечных лучей, что щекочут лоб, и неясного аромата мяты и персика. – Доброе утро! – бодро приветствует Тэн, и Лукас накрывается одеялом, пытаясь закрыться от яркого света, но больше все-таки – от смятения, вызванного очень своеобразным сном и, собственно, его главным действующим лицом. Лукасу странно. Что такого в его новом соседе, что он вот уже которую ночь не может нормально спать. Вернее, спать-то он может – о, ему снятся восхитительные сны, – но есть один нюанс. Лукас решает, что к черту это все. Как ни странно, подобная тактика работает. Он флиртует с девушками, думает даже пригласить одну на свидание, но в тот самый вечер, полный решимости как-то разнообразить свою личную жизнь, возвращается домой и застает Тэна совершенно разбитым. Тот прячется за экраном лэптопа, натянуто улыбается, но Лукас замечает влажные дорожки на щеках и покрасневшие глаза. Лукас добрый. Он, пожалуй, добрый даже слишком, потому как нависает над Тэном, пристально заглядывает ему в лицо и выдает единственное, что, по его мнению, может помочь ситуации: – Закажем пиццу? Тэн прыскает от неожиданности, но согласно кивает. Лукас не дурак. Вместе с пиццей с двойным сыром он заказывает еще и ящик пива. Еда – это, конечно, хорошо, но вывести на разговор своего странного соседа на трезвую голову может оказаться сложно. – У меня есть вино, – слабым голосом отзывается Тэн. – Я заказал пиво, – растерянно мямлит Лукас, на что Тэн только обескураженно смеется. До приезда курьера они молчат, и Лукас с нескрываемым облегчением его благодарит, когда пицца и злополучный ящик пива наконец оказываются у них на столе. Он открывает банку, присасывается к спасительному – Лукас отказывается это признать – алкоголю и, нахмурив брови, обращается к Тэну: – Что случилось? Тот захлопывает ноутбук, подхватывает жестяную банку и шумно выдыхает: – Меня только что бросили по переписке. Лукас в один момент теряет всю храбрость и опускает взгляд: – Вы… – он пытается подобрать слова. – Вы долго встречались? Лукасу неловко. Вести разговоры о бывших для него было нормальной практикой, он не раз работал жилеткой для своих друзей, которых бросили девушки, но в этот раз все казалось новым. Лукас мог поклясться, что разговор точно пойдет не в привычное для него русло. – Нет, не долго, – Тэн ведет плечом и хмыкает. – Но я рассчитывал, что меня хотя бы не будут стыдиться. – Ч-что? – опешивает Лукас. – Что? – насмешливо переспрашивает Тэн. – Для тебя новость, что некоторые могут скрывать свои истинные предпочтения? Вопрос застает Лукаса врасплох. – Я… – он мнется. – Нет, просто… – О, Лукас, – устало закатывает глаза Тэн. – Только не говори мне, что я зря завел этот разговор. – Что? – Лукас недоуменно моргает, но тут же спохватывается: – Нет! Конечно не зря, я хочу тебя выслушать, хочу тебе помочь, потому что ты плакал, когда я пришел, а я н… Тэн смеется, и Лукас осекается. Вполне возможно, что он дурак. – Я плакал не из-за того, что мне сделали больно, – мягко говорит Тэн. – Я плакал из-за того, что очередной парень, который мне нравится, оказался персонажем, который любит трахать мальчиков, но совсем не готов к тому, чтобы в этом признаться даже самому себе. А еще понять, что эти мальчики – тоже живые люди, а не просто куклы для секса. Лукасу жарко. Но не от того, что осеннее солнце прогрело комнату, а от того, что разговор внезапно быстро зашел на территорию, которой он боялся. Он делает глоток и смотрит на Тэна большими глазами: – Ты живой человек. Тэн невесело ухмыляется и салютует банкой пива: – Хорошо, что ты заметил. – Но… – Лукас кусает губы. – Но я же серьезно. Как можно тебя воспринимать как… – он понимает, что краснеет. – Как куклу для секса? – А что для тебя отношения? – вдруг спрашивает Тэн. Лукас рвано вздыхает и опускает взгляд. Наверное, во вселенной Тэна он тоже был не очень хорошим человеком. – Взаимное уважение? – несмело начинает он. – Удовольствие, согласие? Любовь? Лукасу – снова – страшно. Со своими бывшими девушками он вряд ли придерживался всех правил. Уважение, согласие – несомненно, но удовольствие и любовь… Здесь были вопросы. Влюблялся ли он? Едва ли. Приносил ли ему удовольствие секс? Определенно, но он ведь не мог ручаться за своих девушек. – Все верно, – Тэн кивает и, отпив пива, тянется за куском пиццы. – Хотелось бы мне встречаться с парнем вроде тебя, – он фыркает. Лукас вспыхивает и чуть не давится пивом. – Я… – взять себя в руки все-таки не получается, и он закашливается. Тэн хихикает и, подхватившись со своего места, хлопает Лукаса по спине. Когда тот наконец переводит дыхание, Тэн садится рядом на кровати и миролюбиво пихает его локтем в бок: – Прости, если я был несносной задницей, когда ты только заселился. – Все нормально, – хрипит Лукас. – Главное, – он многозначительно покачивает банкой пива, – что мы сейчас разговариваем и ты не пытаешься меня выселить за неправильно стоящие кеды. Тэн запрокидывает голову и звонко хохочет. – Но, – он назидательно поднимает указательный палец, – тебе следовало бы их постирать. – Мне следовало бы их выбросить! – Лукас со смехом откидывается на покрывало. Тэн с неприкрытым удовольствием дожевывает кусок пиццы и вопросительно указывает на коробку: – Ты вообще есть будешь или это все мне? Лукас со стоном поднимается и тянется за едой. – Вообще-то, – с набитым ртом говорит он. – Я бы не обиделся, если бы ты все съел сам. – Не ври, – Тэн морщит нос, но сразу же сам цапает кусок пиццы. – Ты выглядишь вечно голодным. – Сегодня я решил покормить тебя, – мгновенно отвечает Лукас. – А я выгляжу вечно голодным? – выгибает бровь Тэн. – Ты выглядишь несчастным от неразделенной любви, – улыбается Лукас и умоляет всех известных ему богов, чтобы на лице не отразилось то, что внутри него что-то болезненно екнуло. Лукас надеется, что екать перестанет. Особенно когда Тэн возвращается за полночь и, раздеваясь, светит искусанной шеей. – Как все прошло? – нарочито безразлично уточняет Лукас, валяясь на кровати и уже почти засыпая. – О, прекрасно, – довольно откликается Тэн. – Только этот парень явно не знает границ и на мои просьбы не трогать шею ответил, ну… – он поднимает подбородок, демонстрируя. – Ты понимаешь чем. – Тебе не нравятся поцелуи в шею? – неверяще выдыхает Лукас. – Нравятся, – в ту же секунду возражает Тэн. – Но… – он стаскивает с себя майку. – Только от тех, кто нравится мне. Лукас хочет что-то добавить, но затихает, задохнувшись воздухом и собственными мыслями. А он сам нравится Тэну? Он знал, что нравится девушкам, но Тэн – определенно – девушкой не был. Лукас не может объяснить, чего вдруг его взволновал этот вопрос. Почему-то Тэну хотелось нравиться, но вот зачем, почему и в каком, собственно, смысле, он пока определиться не мог. Или же боялся, потому как в глубине души прекрасно осознавал, зачем, почему и в каком, собственно, смысле. – Дашь ему второй шанс? – с напускным равнодушием интересуется Лукас, хотя лучшее, что он мог бы сделать сейчас, – это заткнуться. – Нет, – Тэн забирается под одеяло. – Не люблю, когда меня не слушают. С тех пор Лукас слушает. Настолько внимательно, что успевает изучить, какой кофе предпочитает Тэн, почему печенье с шоколадной крошкой лучше всего покупать по пятницам , зачем Тэну три вида зубной пасты и для чего он таскает с собой старую игрушку тамагочи. – Где ты вообще ее достал? – удивляется Лукас, первый раз обнаружив Тэна за сосредоточенным тыканьем в маленькие кнопки. – Нашел, – пожимает плечами Тэн. – Теперь этот очаровательный монстрик постоянно хочет есть, – хмурится он и, закусив губу, хитро подмигивает: – Прямо как ты. Лукас не может объяснить, почему он краснеет от этого невинного замечания. В один из вечеров Тэн предлагает сходить в кино. Лукас не дурак, чтобы отказываться, поэтому соглашается моментально и лишь потом понимает, что даже не спросил, на какой фильм они вообще собираются. Впрочем, это оказывается совершенно не важным, потому что весь сеанс он сидит как на иголках и в принципе мало внимания обращает на происходящее на экране. Тэн, хихикнув, склоняется к его уху и начинает шепотом комментировать фильм, и Лукас с огромным трудом заставляет себя сосредоточиться на сути слов, а не на горячем дыхании и уже знакомом запахе мяты и персика. Лукасу плохо. Мысли о том, что дружба с соседом стала опасно балансировать на грани помешательства, не дают покоя, разрастаясь пышным цветом и заполняя собой все пространство его абсолютно пустой, по всей видимости, головы. Лукасу нравятся девушки. А еще ему нравится Тэн. Который – определенно же – девушкой не был и близко. – Ты чего такой смурной? – Тэн возвращается с занятий и, бросив сумку на кровать, подходит к Лукасу. Как бы ему объяснить-то. Вот уже битый час Лукас пытался сосредоточиться на конспекте, но мысли снова и снова возвращались к тому, как утром Тэн носился по комнате, сверкая острыми лопатками, а он, словно завороженный, не мог оторвать взгляда и то и дело путался в шнурках своих многострадальных кед. Завязал он их раза с четвертого. – Закажем пиццу? – он с надеждой поднимает взгляд, предлагая самый лучший вариант решения любых проблем. Лукас мысленно дает себе подзатыльник. Следующие пару часов они жуют пиццу и, развалившись на кровати Лукаса, смотрят какой-то глупый фильм о мультяшных вампирах. Тэн заливисто смеется и стряхивает крошки, упавшие на живот, пока Лукас усиленно делает вид, что совсем не заметил мелькнувшую полоску кожи и широкую резинку белья над небрежно завязанной тесемкой домашних штанов. Лукасу кажется, будто ему пятнадцать. А то и меньше – он уже толком не помнит, когда в его голове творился подобный бардак. Когда Тэн потягивается и, сонно зевнув, ворочается на кровати, Лукас инстинктивно подставляет плечо, чтобы тот мог на него улечься. Но Тэн этот жест игнорирует и даже чуть отодвигается, из-за чего Лукасу хочется скулить, как обиженному щенку. Он часто себя так чувствует в последнее время, мог бы уже и привыкнуть. Вот только привыкать не хочется, а очень хочется обнять Тэна, притянуть поближе и ткнуться в сладко пахнущие густые волосы. Они смотрят вторую часть вампирских приключений – и Лукас на самом деле уже клюет носом, когда ощущает, как на его плечо ложится голова, а талию обвивает тонкая рука. Он изумленно распахивает глаза – и понимает, что Тэн уснул, а его, наверное, принял за своего плюшевого полосатого кота, с которым неизменно спал в обнимку. Лукас боится пошевелиться и даже вздохнуть, потому как других вариантов побыть с Тэном настолько близко в обозримом будущем явно не предвидится. Решившись, он немного сползает вниз, чтобы Тэну было удобнее лежать, и, замешкавшись, осторожно накрывает его ладонь. Тэн умиротворенно сопит – и Лукасу кажется, что это сейчас самое важное. – Ой… – Тэн приподнимается на локте и трет заспанные глаза. – Привет, – Лукас сонно улыбается, сощурившись от солнца, что вовсю светит в не задернутое шторой окно. – Прости, я вчера уснул, – Тэн садится на постели и, нахмурившись, запускает пальцы в волосы. – Я тоже, – Лукас любуется бликами, играющими на темных прядях, и изо всех сил борется с желанием протянуть руку и потрогать самому. – А который вообще час? – Тэн чешет нос, и Лукас чувствует, как превращается в желе – настолько мило это выглядит. – Не знаю, – он пожимает плечами и молится всем богам, лишь бы Тэн никуда не уходил. Молитвы оказываются проигнорированы, потому Лукас только грустно наблюдает за тем, как Тэн бегает по комнате, в спешке курсируя между ванной, шкафом и собственной спортивной сумкой, в которую закидывает сменную одежду, полотенце, кроссовки и неизменную тамагочи. – Если на вечер никаких планов нет, можем прогуляться, – бросает он от двери и добавляет уже из коридора. – Напиши мне! Конечно же, Лукас пишет сразу. Он встречает Тэна после тренировки и усиленно гонит от себя мысли о том, что это могло бы быть их свидание. Они шатаются по парку, едят мороженое, говорят о всяких глупостях – и Лукасу до боли хочется, чтобы такие прогулки повторялись как можно чаще. А еще хочется целоваться. Но Тэн ведь просто сосед по комнате, друг, в конце концов, а не его бойфренд. И какой вообще бойфренд, если Лукасу нравятся девушки. Ну, и Тэн. Лукасу тоскливо и – опять – страшно. А что, если он признается. Выпалит как на духу, что Тэн, конечно, его сосед и все такое, но он был бы не против с ним целоваться. И все такое. Лукас боится, потому предпочитает ничего не делать. И вечером, когда они возвращаются домой, снова: – Закажем пиццу? Лукас знает, что это точно поможет. Они опять засыпают вместе на его кровати, но среди ночи Лукас просыпается от раскатов грома. Он ворочается, открывает глаза – и видит неясный силуэт у окна. – Тэн? – неуверенно зовет он. – Я так люблю грозу… – мечтательно отзывается тот. Лукас встает с постели и подходит ближе. По стеклам бьет косой дождь, вдалеке виднеются кривые вспышки молний. – Я тоже люблю, – смотреть бы ему на небо, но он не может отвести взгляда от лица Тэна. В темных глазах отражаются холодные всполохи, ресницы подрагивают, а рот чуть приоткрыт в немом восхищении стихией. Лукас пялится на губы Тэна – и отчаянно хочет его поцеловать. Плохая идея, очень плохая идея. Потому он просто пристраивается рядом и пристально смотрит на сияющий горизонт. – Знаешь, – начинает вдруг Тэн, – мне всегда казалось, что каждая гроза – это начало чего-то нового, – он на мгновение замолкает. – Словно очередная глава книги. И ты не представляешь, что будет дальше, но отчаянно хочешь узнать. Лукас переводит на него взгляд – и внутри будто что-то обрывается. Он понимает – сейчас или никогда. Возможно, он все-таки дурак. – Ты мне нравишься, – произносит он быстрее, чем успевает подумать. Тэн медленно поворачивается – и Лукас признает очевидное: он дурак. – Ты мне тоже, – тихо отвечает Тэн. Лукас чувствует, как у него потеют ладони. Надо было сказать по-другому, стоило обозначить, что Тэн нравится ему не только как друг и сосед по комнате, следовало яснее выразиться, потому что подобное признание можно расценить просто как… Лукас точно дурак, в этом не остается никаких сомнений. – Сделаешь что-нибудь или будешь тянуть до последнего, как со своими кедами? – Тэн улыбается. Лукас определенно дурак, но дурак смелый и решительный. – Сделаю, – выдыхает он и, сгребая Тэна в охапку, смело и решительно его целует. Утром он просыпается от вкрадчивого голоса у себя над ухом: – Вставааай, соня, у нас на сегодня планы. – Мм, ч-что?.. – Лукас с трудом разлепляет глаза. Тэн маячит возле кровати и, склонившись, нажимает ему на нос. – Вставай, мы идем по магазинам. Лукас ничего не понимает, но воспоминания постепенно вырисовываются в голове – и сон стремительно улетучивается. Лукас дурак, Лукас точно дурак. Но есть один нюанс. – Пора купить тебе новые кеды, – безапелляционным тоном заявляет Тэн. – Тогда будем ходить в одинаковых и красивых, – он садится на край постели и, подавшись вперед, быстро чмокает Лукаса в губы. Лукас дурак. Но настолько неприлично счастливый, что ему даже становится стыдно. Правда, совсем немножечко.