Первая снежинка декабря

София. Сегодня 22 ноября. День до дня Х, до его свадьбы.. Ровно с месяц назад, я и узнала эту весть. Когда бросила его, переступила через себя, через нас, через нашу любовь.. Ради него. 5 октября. 14:58. — София Яновна! — окликивает меня сзади голос, пренадлежащий Анастасии. — Да? — я оборачиваюсь, смеряя рыжеволосого директора ресторана. — София Яновна, Элеонора Андреевна просила передать, что ждет вас у себя в кабинете. — Да, хорошо, благодарю. — я мягко улыбаюсь, и двигаюсь в сторону лифта. Захожу в лифт, нажимаю второй этаж, и помрачаюсь в мысли сегодняшнего утра.. Часами ранее, 6:30 утра. За окном уже светает, а значит до звонка будильника не долго. Нахожусь уже в полумраке, мозгом не спля, а телом не желая открыть глаза. На соседнем месте чувствуется движение, и в этот момент на щеку мне ложится горячая рука. — Доброе утро, милая. — с сербским акцентом произносится над моим ухом, разгоняя горячее дыхание по моему лицу. Я инстинктивно улыбаюсь, сонно открывая глаза. Паша аккуратно убирает прядь моих светлых волос за ухо, нависая надо мною, и изучая моё лицо. — Паша.. Ты смущаешь меня, когда по утрам вот так смотришь.. — Ну что за девушка, — он усмехается — Ты неймоверно красива, а ранним осенним утром так тем более. Моё фарфоровое, бледное лицо вмиг заливает краска, на что Паша как обычно смеётся, аккуратно целуя меня в нос. Мне этого мало, я тянусь к его губам, а он перехватывает их, затягивая меня в жадный поцелуй. Его горячий язык исследует полость моего рта, передавая вкус американо, которое он недавно выпил. В порывах страсти я обвиваю его шею, и одним движением уже сижу сверху своего горячего серба, поглаживая его тело. Идеальные минуты эйфории прерывает будильник телефона, оповещающий о подъеме. Я разрываю поцелуй, тяну руку к прикроватной тумбе, где во всю горлопанит гаджет, но Паша не дает мне этого сделать, переваривая меня на спину, нависая надо мной и запечатывая мои руки сверху. — Мужчина, что вы делаете? Я опаздываю на работу.. — с усмешкой говорю я. — София Яновна, страшнее опоздания на работу, только горячий, возбуждённый серб.. — Да? Неужели.. У меня очень строгий начальник.. — Всегда можно отработать. — с этими словами он подхватывает меня на руки, и под мой мелодичный смех, несёт меня в ванную комнату. ... — София Яновна! София Яновна, вы выходите? Я испуганно мотаю головой, вылетая из лифта. «Фак, опять завтыкала.. Паша скоро сорвёт мне голову..» — с этими мыслями я вхожу в кабинет, где уже сидит Элеонора. — Ох, София Яновна, доброе утро. — Доброе, Элеонора Андреевна. — Вы присядьте, присядьте. У меня к вам разговор. Под её взглядом, я сажусь на свое кресло, чувствуя как колотится сердце, в предчувствие чего то не хорошего.. Женщина опускается на стол, оглядывая кабинет. — Как там Паша? Как ваши отношения? Её вопрос сразу же не нравится мне, но сглатывая ком, я отвечаю: — Всё в норме, благодарю. А почему вы интересуетесь? — отвечаю вопросом на вопрос, а Элеонора словно поймав зеленый свет, начинает свою речь.. — Не пара ты ему, потому что. Вот почему. От её слов в горле моментом становится сухо, но я уверенно отвечаю: — Что, простите? — То, София. — она встаёт со стола, начиная обход вокруг меня. — Паша, мой любимый племянник, и я желаю ему только счастья, которого с тобой, увы, он не достигнет. — Элеонора Андреевна, мы счастлив, вы ведь видите взгляд Павла.. — она недовольно глядит на меня, продолжая. — Деточка, эти взгляды дело времени. Не нужна ты ему. — Но.. — я пытаюсь возразить ей, на что она резко стучит по столу, грубо перебивая меня. — Короче, я с тобой церемонится не буду. Не бросишь Пашу, я оставлю его ни с чем. Это ясно? От её фразы меня бросает в жар. Сердце ускоренно стучит, язык немеет, тело вопит. — Вы можете уволить меня, внести в чёрные списки, но прошу, не перечьте Павлу его амбиции. — Я всё сказала. Посмотрим, как он заживёт без ничего, зато с какой то там девицей. — с этими словами она покинула кабинет, с силой закрывая дверь. От стука, вниз упала стеклянная чашка, разбиваясь в дребезги, но казалось, аналогично этому, сейчас упало моё сердце, разбиваясь на миллионы осколков, которые уже ничем не склеить. С этого дня.. С этого чёртового дня, моя жизнь рухнула, стремительно идя по косой линии. В тот же вечер я рассталась с Пашей, сказав, что больше не люблю.. Я затащила его в ресторан недалеко от дома, не желая оставаться в отеле, и сказать ему всё там. Мы заказали еды, и бутылку нашего любимого, полусладкого. Сегодняшний вечер был последним, когда я смогла бы насладиться им, его компанией, его любовью ко мне.. Заказы принесли, и он уже во всю набивали желудок, будучи до жути голодным, а мне и кусок в горло не лез. — Соф, что-то не так? — Нет-нет, ты кушай - кушай, я что-то не голодна, — я театрально улыбнулась, делая глоток вина. — Точно? — Обижаешь. За столом вновь повисла угнетающая тишина, а мои голубые глаза молча наблюдали за любимым. Ужин уже близился к завершению, а время поджимало. Наконец Паша доел, а я, в один глоток допив вино, решилась.. — Паш.. — М? — Паш, нам нужно.. — я прокашлялась, сбивая ком в горле — Нам нужно расстаться. У меня в душе рухнул камень, а сердце защемило. Брюнет поднял на меня свои карие, испуганные глаза. — Сонь, ты чего..? В шутники у меня заделалась? — он криво улыбнулся, надеясь, что я шучу.. — Нет, Паш, я серьёзно. — Сонь.. Я сделал что-то не то? — Скорее я. Я не люблю тебя, и кажется, никогда не любила, — я вскочила из-за столика, забирая сумку, — Прости, и прощай, — Не находя сил обернуться, я быстро зашагала, чувствуя как в уголках глаз начинают собираться солёные слезы, и активно жжечь глазные яблоки, якобы просясь наружу. И они добились своего. Я шла, уже не сдерживая водопад слёз, еле разбирая путь домой, сквозь пелену, окутавшую меня изнутри и наруже.. В этот день рухнуло всё, что я так тщательно искала всю свою жизнь. Через пару дней я выставила вещи Паши за дверь квартиры, в которой все эти дни задыхалась от собственных слёз и истерик. Я была растоптана, раздавлена. Казалось, жизнь закончена, но я всё равно боролась.. Боролась.. Всё это время проходило как в тумане, и словно по сюжету какой-то мелодрамы. Через 4 недели у меня задержка, тошнота, ватные ноги, и в подарок положительный тест на беременность. Так я и узнала, что ношу маленького серба внутри себя. В голову всплыли мысли о аборте, сразу же. Но я боролась, и смогла оставить этого ребёнка. Как воспоминание самых светлых моментов. Я должна выстоять, и родить новый смысл своей жизни. Наши дни. — София Яновна, там арка свадебная приехала, сообщите пожалуйста Павлу Аркадьевичу. Я кратко кивнула, прижимая папку с телефоном к себе покрепче, и идя к Паше на ватных ногах. С того дня мы почти не контактировали, вопросы его свадьбы в основном решала его невеста, но сейчас она уехала, а остался лишь Паша. Паша сидит у барной стойки, о чём-то воркуя с Константином, нашим барменом. — Павел Аркадьевич, там свадебную арку привезли. — Понял, — он молча встал из-за барной стойки, двигаясь в сторону ресепшена, а я в сторону лифта. Двери уже закрываются, как меж них встревает тонкая, женская рука. Анастасия. — София Яновна, доброе утро. — Настя? Доброе. Как только дверь закрывается, деловые разговоры отходят в сторону. Признаюсь честно, все эти полтора месяца с того злосчастного дня, Настя всегда была рядом. Была моей опорой и поддержкой, и той, кто наставил меня на нужный путь, за что я ей безумно благодарна. — Ну, как там? — она с улыбкой кивает на мой живот, на что я ей отвечаю такой же улыбкой. — Всё в норме, спасибо. Лифт останавливается, и мы выходим. Я иду более быстрым шагом, а Настя буквально бежит за мной вдогонку. Наконец дверь моего кабинета открывается, и мы заходим внутрь. Рыжеволосая с отдышкой проходит к бутылке с водой, и делая пару глотков, говорит то, что уже подавно. — Сонь, когда ты ему скажешь? — Никогда. Не нужно знать ему это всё Насть, вообще не нужно. Нечего голову сорить. — Сонь, это же и его ребёнок.. — Он просто был участником в создании, дальше я как-нибудь сама. — Не правильно это всё, он же не виноват, а ребёнок без отца не то..— она опускается рядом, грустно глядя на меня. — Насть, я уже всё давно решила, и мнения своего не изменю.. ... Настя. Я уже полтора месяца наблюдаю за одной картиной. Вялой Софией, активно доказывающей обратное. Она не цветёт, и вовсе не пахнет, а наоборот. Со дня того, как она узнала о женитьбе Павла так вообще развернулась на 90°, не желая и имени его знать.. Уже завтра у Паши свадьба, а значит через два дня он покинет Москву раз и навсегда. Всю ночь пред этим я не спала, сжерая себя изнутри, и мучаясь от кошмаров. Мне снился уже взрослый ребёнок Софии, который со слезами на глазах, спрашивает меня, почему я тогда не сказала его отцу о его существовании. Так же, я советовалась с Костей, который настоятельно велел мне не лезть в это. Но я не могла так, совсем не могла.. Я вышла из кабинета Софии, и спустился на первый этаж. Приметив Павла Аркадьевича, который раздавал указы куда нести арку, бэлбоям, я уверенным шагом, стуча каблуками двинулась в его сторону. — Чё тебе? — Павел Аркадьевич, нам нужно поговорить, — он уже было хотел закатить глаза, и сказать что занят, но услышав окончание фразы, — Это насчёт Софии Яновны, — поднял брови, и взяв меня под локоть, повёл в противоположную сторону..