Размышления

      Люциус был одиноким человеком. Его жизнь лежала в руинах. Жена умерла, а сын от него отрекся.       Он жил в маленькой унылой квартирке в Лютном переулке. Чтобы прокормить себя, работал в захудалой лавке по продаже зелий.       Его дни смешались и были похожи на странный, ужасный сон. Люциус Малфой не жил в лачугах! И не работал в магазинах!       Чтобы скоротать время, Люциус ухаживал за собой, готовил лосьоны и эликсиры для своей кожи, пользовался чарами для бритья несколько раз в день, а ещё заботился о том, чтобы каждая деталь одежды на его теле была безупречной, без единой складки.       Ему всегда нравилось смотреть на свое отражение, и теперь, когда его разум не затыкался, было истинным утешением сидеть перед тусклым зеркалом и наблюдать, за тем как рука снова и снова проводит щеткой по длинным элегантным волосам.       Конечно, его отражение изменилось. Теперь он был пожилым человеком. Постарел. К счастью, он все же набрал здоровый вес, и лицо больше не выглядело изможденным, глаза все еще горели глубоким холодом, и когда он видел, как эта холодность отражается в зеркале, это придавало сил.       На днях, Гермиона Грейнджер зашла в лавку зелий. Люциус был вынужден обслуживать её. Как неуклюжий домашний эльф. Он навис над ней и посмотрел сверху вниз, пробубнив       — Могу я вам помочь, мисс? Грейнджер попросила какие-то дурацкие эликсиры от головной боли, ничего интересного, но Люциус не мог выбросить этот момент из головы. Грейнджер пялилась на него. Ее глаза блуждали вверх и вниз по его телу, почти с жадностью.       Конечно, он все это выдумал. И все же он продолжал думать о маленькой шлюшке. Грязно… Черт, он не мог закончить это слово даже в своей голове. По какой-то причине больше не мог заставить себя даже думать об этом. Похоже, он сходит с ума.       В Лондоне бушевала летняя гроза, в результате чего магия совершенно вышла из-под контроля. Несколько раз старый камин Люциуса вспыхивал тошнотворно-коричневым цветом. Нехороший знак.       Мужчина полулежал на своем видавшем виды диване, рассеянно потягивая чай, когда камин вспыхнул ярко-пурпурным цветом, и из него, спотыкаясь, вышла молодая женщина. Он наблюдал, поднеся чашку к губам, как она, пошатываясь, встала и стряхнула сажу со своего платья.       Гермиона Грейнджер. Ее красивые карие глаза расширились, когда она заметила его, сидящего и попивающего чай.       — Ну что ж, — произнес Люциус. Она мило покраснела. — Я ужасно сожалею…гроза…       — Да, я в курсе. Магия в Лондоне сошла с ума. Не хотите ли чашечку чая? — И Он наполнил ей чашку не дожидаясь ответа.       — О, эм. Конечно. Я собиралась на вечеринку в саду, но не думаю, что это ещё актуально. —       — Из-за ужасной погоды? — Она оглядела его с ног до головы. — Что-то в этом роде. —       — Вот, — Люциус протянул ей чай и пристально посмотрел на нее, ожидая, что она отвернется, но Гермиона выдержала его вызывающий взгляд. — Присаживайтесь. Пожалуйста.       Единственным местом, где можно было присесть, была диванная подушка рядом с хозяином. Она опустилась на неё и положила одно голое колено на другое. Он был заворожен ее смуглой кожей. её коленки выглядели золотистыми, мягкими, и возможно, она даже нанесла немного блестящего лосьона на свои пышные бедра.       — Вы носите маггловскую одежду, — произнес он. Выражение ее лица потемнело. — У вас с этим какие-то проблемы? —       — Вовсе нет —. Люциус коснулся ее колена одним тонким пальцем. — Я просто не привык к тому, что женщины демонстрируют так много кожи. — Гермиона упрямо вздернула подбородок. — Я собиралась повидаться со своими друзьями…магглами. Они милые люди, просто прелестные. Умные, способные, влиятельные. Магглы могут делать все, что им вздумается.       — Как мило, — протянул он, забавляясь. Она могла целую вечность болтать о магглах, и все равно они оба знали, что она лжет самой себе. Магглы были слабаками. Это факт. Гермиона сделала маленький глоток чая, и он наблюдал, как ее полные губы, накрашенные ярко розовой помадой, обхватывают ободок фарфоровой чашки.       — Теперь вы заседаете в Визенгамоте, — сказал он. — Я читал о ваших достижениях в газете.       — Спасибо, — натянуто ответила Гермиона.       — Вам это доставляет удовольствие?       — Вас действительно волнует, доставляет мне это удовольствие или нет? Он пожал плечами. — Меня интересуют влиятельные люди. Всегда был таким. Я жажду подробностей.       — О политике?       — И о вас. Она усмехнулась. — Я для вас просто Грязнокровка.       Люциус прищелкнул языком. — Как неприлично с вашей стороны использовать это слово. — Его голос был похож на рычание, и он посмотрел на нее исподлобья.       Гермиона не вздрогнула и не отшатнулась, наоборот, наклонилась ближе, обдавая его запахом своих цветочных духов. — Вы флиртуете со мной? —       — А как вы сами думаете? —       — Я думаю, тебе скучно, и ты ворчлив, а ещё ты похож на кота, к которому только что забрела в укрытие маленькая мышка. —       — Звучит так, как будто ты хочешь, чтобы я поиграл с тобой. — Его пальцы снова коснулись ее колена.       — Только если ты пообещаешь убрать свои когти. — Повернувшись к ней на диване, он закинул руку ей за голову и провел пальцами по внутренней стороне ее бедра. Платье было розовым, того же цвета, как губная помада, из странной смеси хлопка, а бедро было очень теплым.       — Мисс Грейнджер, — промурлыкал он ей на ухо. — Пожалуйста, расскажите мне, что вы делаете в Визенгамоте. —       — То, что я делаю, общеизвестно. —       — Да, но какие законопроекты, по твоему мнению, отклонят? Расскажи мне что-нибудь, чего я не смогу прочесть в Пророке. —       — Ты что-то замышляешь? —       — О, да. Всегда. — Он прикоснулся к ее киске через мягкие трусики и замер на секунду, предоставляя ей возможность сказать «нет». Вместо этого она громко втянула воздух и развела бедра.       — Я много спорю с Гиббонсом, — ответила она.       — Элтон Гиббонс? — Он лениво обвел пальцем контур ее губ по трусикам.       — Да, — выдохнула она.       — Вполне ожидаемо. Он всегда был придурком. —       — Он считает, меня глупой. — Люциус снова прищелкнул языком. — Как кто-то мог подумать, что знаменитая Гермиона Грейнджер глупа? —       — Он женоненавистник и не хочет, чтобы я добилась успеха. —       — Что за олух. — Люциус отодвинул в сторону ее трусики и нашел пальцами клитор.       — Ооо… —       — Вам это нравится, мисс Грейнджер? — промурлыкал Люциус.       — Я думала о тебе с тех пор, как увидела в магазине, — внезапно сказала она. — Я…наверное, именно поэтому я здесь и оказалась. Люциус поцеловал ее в шею и погладил клитор большим пальцем. — Ты возбудилась, увидев меня опозоренным … нищим? Тебе понравилось, что я вынужден был обслуживать тебя?       — Ты выглядел таким привлекательным в своей униформе. Я никогда не видела тебя без мантии. —       — Что тебе понравилось в моей униформе? — Он приоткрыл рот и начал посасывать её шею.       — Твоя задница выглядела потрясающе в форменных брюках. Он хмыкнул и скользнул вниз между ее бедер, задрал дурацкое маггловское платье и стянул с нее трусики. Киска Грейнджер была розовой и выбритой. Он никогда не видел ничего подобного.       — Магглы так делают? — Он провел пальцами по ее обнаженным внешним губам.       — Да. —       — Даже мужчины? —       — Некоторые. —       — Очаровательно. — Он лизнул ее сердцевину, медленно проводя языком по ее губам, просто ощущая теплую, гладкую кожу. Затем раздвинул стеночки большими пальцами и начал увлажнять своим языком.       — Ох! — Гермиона зарылась руками в его волосы. Застонав, Люциус глубже проник в нее, двигаясь внутрь и наружу, его подбородок моментально покрылся её смазкой, бедра Грейнджер начали дрожать. — Ооо… Малфой.       — Зови меня Люциус, — приглушенно прорычал мужчина. Он лизал и лизал, а его большой палец ласкал ее набухший клитор. Затем он добавил два пальца, входя и выходя из тугого влагалища. Прошло так много времени с тех пор, как он доставлял женщине такое удовольствие. Он уже был очень твердым и это доставляло дискомфорт, но хотел сосредоточиться только на ней. Люциус лизал и сосал, пока его пальцы быстро трахали ее. Влагалище стало таким налитым, таким раскрасневшимся, и ему нравилось, как оно сжималось вокруг его пальцев.       — Господи. —       — Это не мое имя. —       — Заткнись, я уже близко. — Люциус согнул пальцы, вдоль ее сладкого местечка, и она сжалась так сильно, что его пальцы едва могли двигаться. Гермиона издала глубокий стон. Он почувствовал, как ее клитор набухает еще сильнее под его языком. Он тоже застонал, и полностью накрыл её своим ртом. Наконец-то у него снова была власть над кем-то. В этот момент она принадлежала ему. Когда она расслабилась, он вытащил пальцы и откинулся на пятки, смотря на нее, ожидая, что она отвернется от его лица, покрытого её смазкой, но она не дрогнула.       — Гроза утихла, — произнесла Грейнджер. — Мне пора уходить. Он выпрямился, сел на диван, и облизал свои пальцы, наслаждаясь ее вкусом. Гермиона натянула трусики и нетвердой походкой направилась к камину.       — Эм, —       — Да, мисс Грейнджер? — Он все еще облизывал пальцы.       — Ты хочешь… — Она сглотнула. — Не хочешь выпить со мной в эти выходные?       — Пришли мне сову с подробностями, и я подумаю об этом. — Она бросила на него последний горячий взгляд и ступила в камин.       Как только она ушла, Люциус бросился к своему зеркалу. Его рот и подбородок были красными, губы немного припухли, а глаза были яркими, очень яркими. Он скинул с себя одежду и начал дрочить, думая о ее загорелых бедрах.