Чёрный клан

Джейс отчаянно поддерживал подсказками Эймонда, но увы: восемь умелых взрослых рыцарей против одного — это всё же восемь против одного. А сир Кристон Коль, на которого Джейс с воплем набросился, едва открыли решетчатую дверь камеры, чтобы затащить оглушенного Эймонда, и вовсе лишь швырнул его об стену. Было больно спине. Но ещё хуже оказалось то, что Джейс не смог атаковать их снова — пока он поднялся и добежал, дверь в камеру уже заперли снова. Рыцари ушли, обидно посмеиваясь, и Джейс смог лишь бессильно бросить им вслед, что они за это заплатят. Затем в темнице стало тихо. Оглянувшись на неподвижно лежащего Эймонда, Джейс торопливо опустился на колени рядом с ним и прижал ухо к груди. К его облегчению, биение сердца слышалось чётко, а затем и вовсе Эймонд издал тихий болезненный стон. — Эймонд? Ты как? Очнись! Несколько жутких мгновений ничего не происходило. Затем у Эймонда дрогнули ресницы, и он открыл глаза. — Эймонд? — Какого… Какого пекла случилось, Джейс? — спросил Эймонд, болезненно щурясь. Затем он попытался поднять голову, тут же уронил её и застонал. — Тебя ударили по голове, так что ты уж с ней полегче. — Кто ударил? — Не знаю его имени. Он не из белых плащей. — Ясно. Эймонд неловко пошарил правой рукой по полу, а потом попытался дернуть левой рукой и взвыл. — Пекло, да что с ней?! — О, это… — Джейс переполз на другую сторону его тела, чтобы разглядеть руку получше, хотя в тусклом свете темницы от довольно далёкого факела это мало чем помогло. — Не знаю, ничего не вижу. Но тебя как-то дёрнул за неё Коль. Когда тебя уже оглушили. — Ему не жить… — выдохнул Эймонд, потом повернулся, чтобы опереться на правую ладонь. — Помоги сесть, Джейс. — Сейчас. Старательно избегая прижатой к телу левой руки, Джейс поддержал Эймонда за спину и здоровую руку, заботливо усадил на пол, а потом помог стянуть плащ, осторожно расстегнуть рубашку и принялся очень аккуратно и медленно её снимать. То, что открылось их взору, выглядело жутковато: странный бугор впереди, которого не было на другом, правом плече. Эймонд сам коснулся его пальцами и зашипел. — Кажется, у тебя тут не на месте кость, — предположил Джейс, быстро сравнивая оба плеча. — Да, и её надо вернуть на место. Я непременно повыламываю Колю руки, прежде чем скормлю Вхагар. — Предупреди только Деймона сначала, — заметил Джейс. — У него вроде свои счёты к нему. — Предупрежу. Эймонд, стиснув зубы, попытался развернуть свою пострадавшую руку, но в итоге лишь покрылся потом и выругался, переводя дух. — Придётся тебе, Джейс. — От меня тебе тоже будет больно. Я же это быстро сделать не смогу, я не знаю — как. — Не страшно. Посмотри повнимательнее на мое второе плечо. Ощупай его и своё левое тоже. Как сообразишь — попробуешь. За нами в любом случае придут, и я не собираюсь сокращать наши шансы вот этим. — Ладно. Джейс слегка потёр ладони и первым делом ощупал правое плечо Эймонда, стараясь понять расположение костей. Затем подвигал немного его рукой, запоминая, как поворачиваются кости, и прикидывая, куда нужно будет повернуть их уже в левой. После ещё и ощупал собственное левое плечо, стал переводить взгляд с него на плечо Эймонда и обратно, попутно осознав, что за ним внимательно наблюдают, но молчат и не торопят. Некстати накатило чувство вины… — Прости, это из-за меня ты… — Ты сейчас заткнёшься и больше не заговоришь на эту тему. Тебе ясно? — резко перебил его Эймонд. — Но я… — Я ни в чём тебя не виню, Джейс. — Почему? — Джейсу правда стало интересно. — Потому что я слышал, как мой дед собирался дать особое поручение страже, но не сообразил, что он готовит западню. Это простейший ход в его обстоятельствах, и он мне в голову не пришёл. Болван. — Возможно, ты тогда думал о чём-то другом, — предположил Джейс. — Знаешь, тебе стоит лечь на спину, так мне будет удобнее. Эймонд послушно опустился на пол, слегка поежившись от холода и поморщившись, коснувшись затылком земли. Джейс встал над ним, расставив ноги по обе стороны от его тела, наклонился, поднял сначала здоровую руку, примеряясь, и опустил её, а потом взялся за запястье и чуть выше локтя левой. — Готов? — Да, — кивнул Эймонд и крепко зажмурился. — Тогда прости. Решительным, но старательно плавным движением Джейс развернул руку зашипевшего сквозь зубы Эймонда так, что торчащая кость в итоге пришла в движение и сместилась вверх, а потом и вглубь с тихим щелчком. Джейс медленно выдохнул и, сравнив оба плеча, осторожно опустил левую руку на пол. — Кажется, получилось. Эймонд покосился на своё пострадавшее плечо и попытался осторожно подвигать рукой. — Да, она встала на место… — на его губах возникла едва заметная улыбка. — Спасибо, что с первой попытки, Джейс. — Ерунда. Это меньшее, что я мог за мою глупость. — Давай мы не будем меряться размерами наших глупостей, а? — фыркнул Эймонд и самостоятельно сел на пол, всё ещё осматривая своё плечо. Джейс подумал, что его надо перевязать, быстро снял плащ, куртку и исподнюю рубашку — её он и принялся рвать на длинные полосы. — Что ты задумал? — Готовлю ткань для повязки. — У меня тоже есть рубашка. — Но нет куртки. А у меня — и то, и другое, так что есть смысл использовать мою. Разорвав всю рубаху, Джейс поднял с пола куртку, но едва выпрямился, как услышал: — А ну стой! И замер. — Что такое? — Спиной ко мне повернись. Джейс так и сделал, лишь парой мгновений позже сообразив, что зря. Его же швырнули об стену, так что наверняка там в порядке далеко не всё. — Когда это ты так умудрился, Джейс? — Когда тебя затаскивали сюда. Ближе всех стоял сир Кристон, так что я кинулся на него, а он оказался сильнее, — с досадой признался Джейс. — Насмотрелся? — Коль не отделается от меня одним выламыванием рук. Мы припомним ему всё. — Мы? — уточнил Джейс, всё же надевая и застёгивая куртку. В темнице было холодновато. — Определённо, мы. Тем более что мой дед, устроивший всё это, нам не достанется точно. Деймон не отдаст. — С этим согласен. Надев ещё и плащ, Джейс поднял с земли полосы ткани и подошёл к Эймонду, сел рядом с ним. — В повязках я понимаю немного больше. Следил как-то за мейстером Герардисом. — Это обнадёживает, Джейс, — кивнул Эймонд, спокойно предоставив ему полную свободу действий. Джейс принялся старательно обматывать ему плечо первой полосой. — Ты пошёл к себе с сиром Отто. Он что-нибудь интересное сказал? — Да, — помрачнел Эймонд. — Но, скорее всего, солгал. По крайней мере, одну его ложь я проверил, она не подтвердилась. — М-м, ясно… — Джейс с сомнением посмотрел на смурного брата и взялся за следующую полосу ткани. — Можешь рассказать, какая ещё осталась? Если это не что-то слишком... Быстрого ответа он не получил, Эймонд явно колебался. И когда Джейс уже решил, что объяснять ему никто ничего не станет, всё же заговорил: — Мой дед сказал, что чтобы родился я, Деймон взял мою мать силой. — Но это же ложь! — возмутился Джейс. — Мы ведь слышали, моя матушка спрашивала его об этом. — Да, да, я помню! Но мой дед настаивал, и это… — Эймонд раздосадовано покачал головой. — Я хочу верить отцу, Джейс. Но и так просто от таких обвинений не отмахнёшься. — И что планируешь делать? — Если представится возможность, спрошу у матери и понадеюсь, что она мне не солжёт. Буду очень надеяться… Джейс закончил делать перевязку, оставив себе одну длинную полосу и связав её края узлом. Затем помог Эймонду натянуть рубашку, а после накинул ему на шею ту самую последнюю полосу и протянул сквозь неё пострадавшую руку, чтобы та держалась на весу. — Мейстер Герардис часто так делал с теми, у кого что-то случалось с рукой. Видимо, тут есть какой-то смысл. — Может быть, — на стал спорить Эймонд. — Спасибо, Джейс. — Не за что. И из-за мамы не переживай. Думаю, сир Отто на Деймона всё-таки наговаривает. Они друг друга всегда ненавидели. — О, это мне известно! — Расскажешь, что знаешь ты? А я то, что видел сам, расскажу, м-м? — Ну, давай. *** За ночь и, по ощущениям, ещё и за целый день, проведённые в темнице, это место стало самым ненавистным из всех, в каких только Эймонду довелось побывать. Отвратительным было всё: совсем слабый свет, отсутствие еды и воды (и желания у стражи их принести, как и вообще хоть раз появиться), ноющее плечо (пусть даже после вправления костей болеть оно стало намного меньше), раскалывающаяся голова (Эймонд очень надеялся, что в нужное время Джейс всё же опознает того мерзавца, который посмел ударить принца по затылку) и в дополнение ко всему приступы тошноты при любой попытке резко повернуться и тем более встать. Это состояние сильно уменьшало его боевые возможности и тем портило настроение ещё больше. Раздражала и собственная глупость — так нелепо попасться в ловушку! И ещё, пожалуй, наивность: он ведь почти поверил, что дед не станет сразу объявлять его своим врагом, а всё же продолжит попытки договориться. Но тот лишь заморочил голову и дождался, чтобы Эймонд подставился сам, явившись в темницу за новоявленным братом... Вот брат на удивление не раздражал. Говорил, когда хотелось его слушать, замолкал, когда его об этом просили. Имел виноватый, но всё ещё бодрый вид, даже несмотря на разбитый нос и посиневшую спину (припомнить это Колю непременно!). А о том, что устроят им на Драконьем камне, Эймонд и вовсе предпочитал пока не думать, хотя и по оговоркам Джейса понимал, что головы им пооткручивают точно... Добраться бы только до этих откручивальщиков голов… Неожиданно резко потянуло холодом и сыростью. Со стороны лестницы послышался какой-то шум. Эймонд увидел, как Джейс тут же вскочил на ноги и, протянув руку, помог встать и ему, хотя и пришлось не отпускать ладонь немного дольше обычного, переживая приступ слабости. Затем оба подошли к решётке и впились взглядами в полумрак, пока не появилась знакомая фигура с факелом, причём всего одна. Рыцарь в белом плаще быстро подошёл к их камере и остановился перед ней. — Рад, что вы на ногах, принц Эймонд, — сказал он, сжимая в свободной от факела руке связку ключей. — Надеюсь, ваши драконы в столице? Сможете улететь с принцем Джекейрисом? Эймонд переглянулся с Джейсом. — Почему я должен вам отвечать, сир Эррик? — Я вам не враг. И я считаю, что принцесса Рейнира должна узнать о случившемся как можно скорее. Узнать о смерти короля. Эймонд застыл, почувствовав, как перехватило горло. — Король Визерис умер? — рядом глухо спросил Джейс. — Да, мой принц. Пару часов назад. Пока все заняты этим, я решил помочь выбраться вам, потому что слышал, как десница решил короновать Эйгона. Его в замке нет, и все стражи будут отправлены на его поиски, как только запрут в комнатах гостей. Сир Эррик вставил один из ключей в замочную скважину, и замок щёлкнул. — К счастью, я могу вывести вас. Правда, сначала я хочу забрать корону короля Визериса, чтобы доставить её истинной королеве в подтверждение моей преданности. — Я пойду с вами! — тут же вызвался Джейс. — Оставаться в Красном замке вам… — Я должен лично убедиться, что дедушка мёртв. Не потому, что не верю вам, а чтобы подтвердить для матери, сир Эррик. Это прозвучало разумно, так что Эймонд кивнул: — Джейс прав, одному из нас стоит это увидеть. Что до меня, я как раз успею провернуть одно дело. В ответ он получил внимательный взгляд Джейса, а затем увидел и понимание на его лице. — Уверен, что она тебя не сдаст? — Я буду осторожен, Джейс. Встречаемся у потайного выхода к большой лестнице, ведущей в город. Сир Эррик, вам она известна? — Да, мой принц. Мы с принцем Джекейрисом будем ждать вас там. — Идёмте! Из темницы Эймонд вышел вместе с братом и сиром Эрриком, попутно забрав отнятые у них стражами мечи со стола оглушённого охранника. А вот дальше они разделились. Нырнув в потайной ход и миновав несколько переходов и поворотов, время от времени слыша за стенами шум дождя, Эймонд в итоге добрался до нужного этажа со спальнями. Как бы быстро ни утекало время, он чувствовал, что не может покинуть замок, не узнав всей правды, и ради неё был готов рискнуть. *** Сколько бы Алисента не готовилась к смерти мужа, она не смогла сдержать слёз. Стоя в его спальне и глядя на неподвижное тело в окружении Молчаливых сестёр, она чувствовала, что ей жаль. Его мучения, безусловно, прекратились, и он обрёл покой, но всё же от его ухода саднило в груди, а слёзы сами собой катились по щекам. Долгий брак по расчёту отца. Не особенно счастливый, временами откровенно неприятный. Но Визерис был всё же не худшим из мужей в сравнении с тем, что она слышала от других леди, так что толику благодарности к нему всё же испытывала. Привыкла, в конце концов. А теперь его не стало, и это грозило обрушить всё в бездну. Алисента крепко зажмурилась и с усилием расправила плечи. — Подготовьте его тело к погребению по заветам Семерых, — распорядилась она и вышла из его покоев, чтобы очень быстро пройти в собственные. Впереди было много дел, совершенно точно — заседание малого совета, но сейчас ей хотелось лишь перевести дух, побыть немного одной, так что, заперев дверь изнутри в свои комнаты, она прижалась лбом к ней и несколько раз глубоко вдохнула. Боль пришла снова, а с ней и новые слёзы. Алисента добрела до постели и рухнула на неё, заходясь в рыданиях, укоряя своего ушедшего супруга за то, что он так поступил, и жалея его, прося прощение за всё дурное. Слёзы текли долго, однако постепенно иссякли и они, стало легче дышать. Следом возникло желание смочить горло, Алисента встала с кровати и подошла к столику с напитками, но неожиданно услышала странный шорох. Замерев, она оглянулась и с трудом поверила своим глазам, увидев, как одна из стенных панелей вдруг провалилась внутрь, обнажив тёмный проход, из которого в комнату ступил… — Эймонд! — выдохнула она и уже мгновением позже кинулась его обнимать. — Эймонд, сынок, ты живой! Он резко и болезненно втянул воздух сквозь зубы, и Алисента тут же отстранилась, с тревогой оглядывая его. Под тёмным плащом оказалась повязка, на которой покоилась его рука. — Что с тобой? Это Деймон тебя? — Нет, матушка, это твой защитник Коль, когда волок меня в темницу. Алисента опешила. — Сир Кристон? В темницу?! — Да, по приказу твоего отца. — Но за что? Когда это случилось? — выпалила Алисента, чувствуя, что попала в дурной сон. — Прошлой ночью, матушка, — спокойно ответил Эймонд. — В наказание за то, что я оказался не на той стороне. Скажи мне лучше вот что: король и правда умер? Внезапный вопрос чуть отвлёк Алисенту от возмущения, она с грустью кивнула: — Да, Эймонд. Я видела его тело. — Понятно. — Но я не понимаю, как могло такое случиться с тобой? Твоя рука… То, что ты в таком виде… — она осмотрела его одежду и поразилась, какой грязной и заношенной она была. Затем решила обойти кругом и вскрикнула, увидев окровавленные и слипшиеся волосы. — Что с твоей головой? — Подарок другого рыцаря по приказу всё того же родного деда. Эймонд быстро развернулся к ней лицом, но покачнулся, так что Алисента, не раздумывая, схватила его за здоровую руку, помогая устоять на месте. Сердце пронзила жалость к сыну. — Что они с тобой сделали, Эймонд? — Я бы посоветовал тебе спросить у деда, но лучше вообще не говорить, что ты видела меня. Я собираюсь вновь покинуть замок, матушка. — Что?! Покинешь нас сейчас? — поразилась она. — Эймонд, твой брат вот-вот станет королём! — Королевой должна стать Рейнира, законная наследница короля Визериса. — Это было раньше, но Визерис передумал! — Эймонд выразительно фыркнул и поморщился. — Это правда! Я была с ним тогда, я сидела рядом. Он вдруг начал говорить о тьме с Севера, о сне, о большей угрозе и о том, что Семь королевств должен возглавить Таргариен. Эйгон Таргариен! Я чётко слышала имя Эйгона, Эймонд. Эймонд немного помолчал, глядя с откровенной жалостью. — А ты не думала, что это был предсмертный бред? — Эймонд… — Посуди сама. У него было столько возможностей сменить решение в пользу моего брата, но он этого не сделал. Даже на том общем ужине он одобрил твои слова, когда ты подняла кубок за Рейниру как будущую королеву. И после этого невменяемый от боли он вдруг передумывает… — он покачал головой. — Ты выдаёшь желаемое за действительное, матушка. Прости, но если в ту ночь он говорил бессвязно, то это так. Алисента невольно отступила, впервые за все последние дни испытав сомнения. Могла ли она и правда обмануться? Мог ли Визерис иметь в виду что-то другое — он ведь, в самом деле, в ту ночь с трудом выговаривал слова и пропускал часть из них... — Имя Эйгона точно прозвучало. — Я тебе верю, но я не слышал всего, так что не могу ничего утверждать. — И мой отец не позволит взойти Рейнире на трон. Он захочет короновать твоего брата, Эймонд. Ты понимаешь это так же, как я. Он годами говорил, что мы посадим Эйгона на Железный трон, и сейчас мы это сделаем! — От его желания будет мало пользы, матушка, если никого из вас не останется в живых. Алисента сглотнула. — Ты пойдёшь против нас? Выступишь на их стороне? — Твоему защитнику Колю теперь точно не жить, в этом у меня нет сомнений. Что до тебя… Я всегда буду тебя защищать, — Эймонд поднял здоровую руку и положил Алисенте на плечо, даже сквозь ткань платья она ощутила тепло. — И я не желаю смерти никому из твоих сыновей — своих братьев, так что в твоих интересах не спешить возводить Эйгона на трон. — Эймонд… — с горечью вздохнула Алисента. — Я говорю серьёзно, матушка. То, что я оказался на другой стороне, — это шанс для нас всех уцелеть. Для тебя, для Эйгона, для Хелейны и Дейрона. Я буду заступаться за вас, как только смогу, но и вы хоть немного помогите мне. У «чёрных» слишком большой перевес в драконах, чтобы «зелёные» смогли выиграть эту войну. — У них такой перевес из-за твоей Вхагар. — Считай, что её нет ни на одной из сторон. И посмотри здраво на то, что у «зелёных» тогда останется для войны. Алисента устало растёрла рукой лицо. Она понимала, что сын говорит очень здравые вещи, и позиция «зелёных» действительно выглядела довольно шаткой. Но она помнила и об амбициях своего отца и осознавала, что он с этим попросту не смирится. Никогда не смирится. — Твой дед-десница слишком много сил вложил в этот план, Эймонд. Он не отступится. — Мой дед уже мертвец, — холодно ответил тот. — Его шанс спастись — прямо сейчас скрыться за Узким морем или отправиться на Стену. В любом другом случае я даю ему месяц, от силы — два, если всё затянется. А потом Деймон придёт за ним. — Деймон не пожалеет и нас. — Как знать. — Эймонд, я знакома с ним куда дольше твоего и очень хорошо представляю, насколько это властный и жестокий человек. Ради своей власти он не отступится ни перед чем и… — Он был с тобой жесток, матушка? Алисента запнулась. — Что? Эймонд шагнул ближе и принялся очень пристально смотреть в глаза, так что ей стало не по себе. — Мой отец Деймон был с тобой жесток, чтобы родился я? — Я… — Это очень простой вопрос, и я прошу ответить честно. Я тебя не осуждаю и не собираюсь ни в чём обвинять, матушка. Ответь мне только на это. Неловкость усилилась, кровь прилила к щекам. Под немигающим взглядом сына Алисента почувствовала себя как на суде, том, что иногда ей представлялся, когда она думала о своей единственной измене мужу. В последние годы, правда, всё реже, но о разговоре на эту тему с Эймондом она избегала думать вовсе и теперь расплачивалась за это. — Эймонд, почему… С чего у тебя возник такой вопрос? — С того, что мой дед утверждает, что Деймон был с тобой очень жесток и причинил боль, пытаясь отомстить за изгнание своему брату. А от Деймона я слышал, что ты была с ним по своей воле. Я хочу понять, кто из них лжёт. Что ж… от этого пояснения Алисенте стало немного легче на душе: дело всё-таки было не в ней, сын решал для себя свой вопрос. Но как же всё запуталось: она оказалась перед выбором, чью сторону поддержать, а кого обвинить во лжи. И всё из-за той единственной встречи: горько-сладкой, удивительной, невозможной. Всё из-за неё… //…На вырвавшуюся просьбу закрыть дверь изнутри Деймон ответил крайне удивлённым выражением лица, но дверь всё же запер и с усмешкой констатировал: — Ты всё же захотела. — Только поцелуй, Деймон, — торопливо пояснила Алисента. — Я слышала, что, когда это делаешь ты, можно потерять голову. Не могу поверить. Он, пожав плечами, направился к ней, и она попятилась к столу, так что Деймон остановился. — Предлагаешь заняться этим на расстоянии? — насмешливо уточнил он. — Я… Нет, — она попыталась отыскать в себе побольше смелости. — Но речь всего лишь о поцелуе, ты помнишь? Мне этого будет достаточно. Деймон криво усмехнулся: — Не будет. Но да, Алисента, я помню. И продолжил свой путь, пока не оказался совсем близко и обхватил ладонями её лицо, после чего приник к губам. Это ощущалось… странно. Вместо жёсткости и агрессии, к которой Алисента была готова, осторожные и медленные прикосновения, очень плавные, завлекающие, заставляющие расслабиться и захотеть большего, тянуться и отвечать… Когда Деймон отстранился, она почувствовала, как горят щёки, и невольно потянулась к нему снова, лишь в последний момент остановив себя. — Продолжай, — мягким голосом предложил он. — Давай ещё один, ты явно не распробовала, — и вновь приблизился к её губам, стал целовать их более напористо и жарко, так что Алисента невольно схватилась за его спину и вынужденно попятилась, когда он сделал несколько шагов вперёд, а потом и вовсе легко усадил её на стол, встав между разведённых колен. И это было удобно! Так ей больше не приходилось задирать голову из-за разницы в росте, так она могла беспорядочно гладить ладонями его тело, потому что одних прикосновений губ почему-то хватать перестало… Она очнулась, лишь осознав, что умудрилась запустить ему обе руки под рубашку, и увидела, как он с лёгким удивлением на это смотрит. — Если что, я не против, — заявил он, потом поднял глаза и прищурился: — Могу я ответить тем же? Тебе понравится. — Речь о… — О моих руках, Алисента. Только о них, — пообещал Деймон с такими завлекающими искорками в глазах, что отказаться попросту не вышло. — Да, можешь. — Отлично! — выдохнул он и поцеловал уже в третий раз, куда более страстно, чем в первые два. Одновременно с этим Алисента почувствовала, как он скользнул рукой ниже, неторопливо огладил её шею и грудь, нащупал и слегка потёр через ткань сосок, а затем и другой… Она невольно охнула от этой ласки, и Деймон повторил её, доверил самой держаться за его шею, а сам принялся гладить её грудь уже двумя руками, стал захватывать ими и бёдра, а потом вдруг провёл костяшкой согнутого пальца от её шеи вниз ровно по средней линии тела и так до самого конца, после чего потёр ею между её ног. Алисента попыталась сдвинуть ноги и распахнула глаза, ощутив, как вспыхнуло лицо. Но ей не удалось первое из-за стоявшего слишком близко Деймона, который лишь тихо хмыкнул и погладил её в том же месте, развернув ладонь. — Только руки, как мы и договаривались, — заметил он, даже не подумав прекращать свою ласку, вызывающую слишком много странных ощущений. Алисента знала, что подобным образом можно доставить удовольствие самой себе, иногда даже пробовала, но у неё ни разу не получалось это настолько сильно, тем более, когда Деймон прибавил темп. Она упёрлась ладонями позади себя в стол, чтобы удержаться на месте, и зажмурилась в совершенном смятении. Всё происходило слишком быстро, мысли путались, реальность происходящего терялась. А тело… в какой-то момент не выдержало и оно, подарив несколько бесконечно долгих мгновений недоступного ранее удовольствия. Далеко не сразу Алисента осознала, что лежит на всё том же столе, безуспешно пытаясь отдышаться, а Деймон уже отошёл к дивану и теперь натягивает сапоги, сидя на нём. Будто для него ничего не было. Будто у него это в порядке вещей — доводить женщин до такого, а потом спокойно обуваться, одеваться и что он там собирался ещё. Сев на столешнице, она почувствовала злость. Одной рукой! Деймон сделал это с ней одной рукой и несколькими поцелуями, не напрягаясь, не прикладывая никаких усилий, очень быстро и просто. Но если это было настолько просто — почему так никогда не делал Визерис? Несколько лет в браке, а он ни разу не позаботился о ней. Хотя бы вот так. Что, не умел? Или не захотел? Чем она прогневала богов настолько, что была вынуждена страдать, деля ложе с настолько равнодушным мужем, не способным даже на такую малость? Она с досадой покачала головой. Некоторые уроки в её жизни оказывались горькими, и этот — явно стал одним из них. Злость и обида стучали в висках, затмевая даже обычно сильное чувство долга и вбитые в голову правила приличия. Злость от несправедливости всей прожитой жизни вдруг оказалась настолько яркой, что когда Деймон встал и начал надевать камзол, Алисента не выдержала: — Возьми меня. — Ты этого не хочешь, — даже не взглянув на неё, невозмутимо возразил Деймон, просовывая руки в рукава. — Ещё как хочу! — она торопливо встала на пол. — Ты доставил мне удовольствие всего одной рукой, как никогда не делал твой брат. Я хочу знать, чего ещё он лишает меня, когда приходит в мои покои. На это Деймон повернул голову. — Ты можешь попросить его быть внимательнее к тебе. — Мне нужно понимать, о чём просить. Почему-то он промолчал. Не принял всерьёз? Решил, что это женский каприз? Сжав руки в кулаки, Алисента решила, что ей уже нечего терять — она и так слишком далеко зашла, явившись в комнаты к женатому мужчине. Боги и так покарают её. Но раз уж это случится — пусть хотя бы будет, за что. Она скользнула взглядом по привлекательному телу Деймона и задержала его на заметно натянувшихся брюках. — Ты ведь меня захотел. — Мужчине сложно не захотеть ту, что так кончает в его руках, — спокойно ответил он. — Не принимай на свой счёт. — Деймон, пожалуйста! — взмолилась она. — Визерис мной пренебрегал. Не отказывай ещё и ты. — Увы... — у неё упало сердце. — Увы, я опрометчиво уже пообещал, что не откажу. Она распахнула глаза и неверяще уставилась на его снисходительную улыбку. Затем Деймон скинул на диван свой камзол и, подойдя ближе, предложил: — Идём к постели, раз уж ты захотела всего. Испытав сильнейшее облегчение, Алисента взялась за протянутую руку...// — Что скажешь мне на это ты, матушка? Воспоминания о прошлом нахлынули некстати, но усилием воли Алисента сумела прогнать их и сосредоточиться на ждущем ответа сыне. И каким же сильным был соблазн поддержать ложь собственного отца! Обвинить Деймона, настроить Эймонда против него, может быть, даже поколебать его решимость вернуться на Драконий камень или хотя бы спровоцировать их ссору там… Словно почувствовав эти сомнения, Эймонд, не отводя глаз, мягко взял её рукой за обе руки и прижал их себе к груди, к часто и взволнованно стучавшему сердцу. Её ребёнок не был спокоен! И внешнее терпение, как оказалось, давалось ему нелегко. Алисента со вздохом закрыла глаза и открыла их снова, поняв, что просто не сможет его обмануть. — Нет, Эймонд. Ответ на твой вопрос — нет. И твой отец тебе не солгал. То, с каким облегчением выдохнул уже Эймонд, подтвердило правильность её решения. Он привлёк её к себе здоровой рукой и с чувством обнял, так что Алисента постаралась, не задевая поврежденную руку, обнять своего сына в ответ. Прижаться к нему и чувствовать, как отпускает его напряжение, как он всё ровнее и свободнее дышит — её большой мальчик. Как он благодарен. — Спасибо, матушка, — словно откликаясь на эти мысли, негромко произнёс Эймонд. — Спасибо за честность. Больше спрашивать тебя об этом я не буду. — И даже не захочешь узнать, как так вышло? — удивилась Алисента, внутренне готовая к тому, что расспросы продолжатся. Каяться — так до конца, разве нет? — Мне достаточно того, что тебе не было плохо, чтобы я появился на свет. Что ты не страдала. — Нет, — подтвердила Алисента. — У тебя очень… — признать это вслух было сложно, но она смогла: — Очень умелый отец. — Я надеюсь стать похожим на него. — Эймонд… — она неохотно отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо. — Ты точно уверен, что хочешь к нему вернуться? Он ведь тебя не признает. — Он уже признал, матушка. За тем же завтраком, когда узнал, кем мы приходимся друг другу. Это Алисенту немного согрело. — И все равно. Деймон — очень расчётливый и жестокий человек. Он захочет тебя использовать в своих планах. Он всех использует, понимаешь? — Да. И потому нужно, чтобы планы у меня с ним совпали. — А Рейнира? Думаешь, она твоё присутствие там одобрит? Теперь, когда не стало её отца. А её дети и другие дети Деймона? — С Рейнирой мы общий язык нашли, а их с Деймоном дети очень обрадовались тому, что у них появился новый старший брат. — Я… — Не переживай за меня, матушка, — не дал продолжить Эймонд. — Там всё не так плохо, как ты думаешь. И лучшее, что ты можешь сделать, — это не спешить с возведением Эйгона на Железный трон. Я… Громкий стук в дверь прозвучал так внезапно, что Алисента подпрыгнула. — Моя королева! — донесся из-за неё голос сира Кристона. — Моя королева, с вами всё в порядке? Вы там одна? У нас тревожная ситуация во дворце. — Кажется, мой побег обнаружили, — констатировал Эймонд. — Рад был повидаться с тобой, матушка. — Эймонд, подожди! Сынок, я сейчас… Сейчас… Алисента быстро подошла к двери и приникла к ней. — В чём дело, сир Кристон? — Моя королева, вы в порядке? Пускать его в комнаты она, конечно, не собиралась, но дверь всё же немного приоткрыла — ровно настолько, чтобы было видно лишь лицо. — По-вашему, я могу быть в порядке после смерти супруга? Я не заслуживаю даже короткого одиночества, чтобы оплакать его? — Я прошу прощения, моя королева, — опустил голову сир Кристон. — Но я должен был убедиться, что с вами всё хорошо. Из тюрьмы смогла сбежать пара опасных узников. «Пара? — мысленно удивилась Алисента. — Эймонд же явился сюда один. Разве нет?» Но вслух спросила: — И кто это был? Сир Кристон замешкался с ответом. — Пара убийц. — Ко мне они точно не заходили, сир Кристон. Но, если вас так беспокоит моя безопасность, оставайтесь у двери и охраняйте её. — Да, моя королева, — не посмел отказать он. Алисента закрыла дверь и заперла изнутри. Потом выдохнула и повернулась лицом к комнате, которая оказалась совершенно пустой, а сдвинутая стенная панель вернулась на место. Всё же приблизившись к ней, она ощупала её, но так и не сумела найти открывающий механизм, отчего расстроенно присела на край кровати. Эймонд… Милый мальчик каким-то чудом попал в Красный замок, причём не в одиночку, побывал узником в тюрьме, но сбежал оттуда. И все равно нашёл время зайти к ней, что её тронуло. Да, лишь чтобы узнать правду, но он всё же явился, да ещё и пообещал заступиться перед стороной Рейниры. Алисента слабо верила в милосердие Деймона в этой ситуации, но слова общего с ним ребёнка всё же заронили в её душу зерно надежды. Если даже у Эймонда не получится с ней или Эйгоном, возможно, он добьётся милости хотя бы для Хелейны, если план десницы не увенчается успехом? Для Хелейны и их с Эймондом — в чём Алисента практически не сомневалась — общих детей. Не станет же Деймон казнить собственных внуков, узнав о их существовании? Ведь не станет же?..