***
— Слушай, есть предложение. Спустя минут двадцать после того, как Чонгук умылся и высморкался, а Тэхён наспех принял душ, чтобы согреться, они сидят на кухне, уплетая за обе щеки моти, пачкая в крахмале пальцы, и прихлёбывают любимый травяной чай Чонгука. Тот закатал рукава своей огромнейшей чёрной худи по локти, обнажив забитые предплечья, и это так контрастирует с его румяными щеками и круглыми влажными глазами, что у Тэхёна невольно возникает улыбка. — Какое предложение? — с набитым ртом спрашивает Чонгук и облизывает кончики большого и указательного пальцев. — Помнишь, я говорил тебе про моего коллегу, Намджуна? Чонгук задумывается на секунду, затем слегка хмурится: — Тот, у которого гигантский член и забита вся спина? — Кхм, ну, допустим. — Помню. И что? — У него есть друг, Юнги. Намджун предложил мне с ним познакомиться. — М, — понимающе кивает Чонгук, засовывая в рот следующий моти. — Ну, здорово. Так, и что? — Не хочешь сходить на двойное свидание? — Тэхён приподнимает бровь и отхлёбывает чай. — Приглашаешь меня на свингер-пати? — Придурок, — улыбается он. — Так, ладно. То есть ты предлагаешь мне сходить на свидание со своим приятелем с большим членом, так? — Да что ты вцепился в его член! — Я пока в него не вцеплялся. — Чонгук пожимает плечами. — Я уже сто раз пожалел, что сказал тебе об этом. — Это был самый странный факт, который ты мог рассказать мне после посещения сауны с коллегами по работе, — хмыкает Чонгук. — Но я всё ещё гей, вообще-то. И я был пьян, когда рассказывал тебе про сауну. — А, так ты ходил туда, чтобы рассмотреть их пиписьки! — Он радостно, но наигранно распахивает глаза и округляет рот, из-за чего вмиг становится будто на несколько лет младше. Иногда по мордашке Чонгука и не скажешь, что ему уже двадцать два. — Если тебя это приводит в такой восторг, то пусть будет так. — Так почему ты тогда не оставишь этот член себе? — Может быть потому, что мне больше нравятся задницы, а не члены? — Да ты просто член хороший не пробовал. — Я тебя старше, вообще-то, мелочь. Так что не дерзи. — Ты скучный. Надеюсь твой этот Намджун хотя бы интересный. — Чего? Чего это я скучный? — Тэхён в шутку насупливается. — У тебя даже фетиши скучные. — Да что ты? Например? — Твой фетиш на животы, к примеру! Кого вообще возбуждают животы! — Не животы, а красивые животики, — возражает Тэхён, собираясь отстаивать свои интересы. — Подтянутые, гладенькие, или мягкие и трогательные. Ты просто ничего не понимаешь. — Ты звучишь как старый извращенец! — Чонгук закатывается смехом на его объяснения, во время которых он ещё и жестикулировать начал, показывая, какие животики ему нравятся. — Давай, посвяти меня в свои кинки, я тоже от души посмеюсь! Что там у тебя? Кинк на кожаные штаны? Шлемы? Бороды? — Хрен тебе. Ничего не расскажу, — показывает ему язык Чонгук. — Так не честно. Ты мои предпочтения знаешь, а я о твоих только догадываться могу! — Ну и? О чём ты там догадываешься? — Ну… если судить по тому, что я слышал пару месяцев назад… возможно, у тебя кинк на сидение на лице? — Пф, — фыркает Чонгук. — Тоже мне, раскрыл тайну. Все такое любят. Кто-то любит сидеть, кто-то любит, когда на нём сидят. Тебе что нравится больше? — Когда сидят, — с ходу, не раздумывая, отвечает Тэхён. — Ну, вот видишь. — Ладно, что ещё? — Ты это для своего Намджуна выведать пытаешься или что? — Чонгук зарывается пальцами в волосы, которые давно уже нуждаются в стрижке, и откидывает их назад. — Так, ты ушёл от разговора! — осеняет Тэхёна. — Пойдешь на свидание или нет? Чонгук задумчиво пожимает плечами. Уголки его губ вдруг опускаются, что совершенно не нравится Тэхёну. Ему, честно говоря, очень надоело, что друг убивается вот уже которую неделю по чуваку, который не стоит даже его мизинца. Тэхён как истинный лучший друг убеждён, что Чонгук заслуживает только самого лучшего. Он даже к предложению Намджуна о двойном свидании сначала отнёсся довольно скептически и размышлял целый день, достаточно ли тот хорош для Чонгука. И только к вечеру решив, что Намджун вполне себе неплох, пообещал, что спросит. Но ничего пока не обещает. Может, у них и правда что-нибудь выйдет? По крайней мере, он точно не мудак и Чонгука не обидит. — Не знаю, правда, — говорит в итоге тот. — Не уверен, что я в нужной форме для свидания. — Какой ещё форме? — не понимает Тэхён. — Не знаю, хочу ли сейчас отношений. И мне совсем не весело. Твой Намджун подумает, что я унылое говно. А я же не такой. — Он знает, что ты недавно вышел из отношений. Давай, соглашайся, Чонгук. Тебе нужно развеяться. Что может помочь лучше, чем свидание с каким-нибудь красавчиком? — С большим членом. — Да, — кивает он. — Это что же, придётся наряжаться? — Чонгук вздыхает, оглядывая свою гигантскую худи и штаны с десятком карманов. — Ты и так красавчик, можешь и без этого. — Тэхён хмыкает. — И жопу брить придётся. Тэхён закатывается смехом снова, глядя на обречённое лицо Чонгука, словно того не на свидание ведут, а на эшафот. — Ну, если ты собираешься с места в карьер, то конечно. — Зависит целиком от твоего Намджуна, конечно. — Чонгук выдает наимилейшую улыбочку, словно они обсуждают не его потенциальный трах, а новорождённых щенят. — Тогда будь готов в пятницу вечером.***
Пятничным вечером Чонгук задерживается. Он скидывает Тэхёну сообщение за час до встречи в баре, говоря, что завис в универе дольше, чем должен был, и теперь летит домой, чтобы привести себя в порядок. Сам Тэхён отправился в бар вместе с Намджуном сразу по окончании рабочего дня, и они уже даже успели заказать по пинте пива, прежде чем к ним присоединился Юнги, тот самый, с которым Намджун хотел его познакомить. Юнги оказывается невысоким, но хорошо сложенным. В меру стройным, но с красивым изгибом задницы — на это он случайно обратил внимание, когда тот вешал на тремпель свою куртку, повернувшись к ним спиной. Как выяснилось за непринуждённой беседой, Намджун и Юнги — бывшие одноклассники и дружат уже уйму лет. Побольше, чем они с Чонгуком. И так же, как и они, никогда не воспринимали друг друга в качестве романтических или сексуальных объектов. Чонгук опаздывает на целых тридцать минут. Тэхён замечает его сразу, как только тот оказывается на пороге бара, и губы сами собой тут же растягиваются в улыбке. Намджун и Юнги, проследив за его взглядом, тоже замечают Чонгука. Тот крутит головой, выискивая их, и Тэхён поднимает вверх ладонь, привлекая его внимание. — Там снова дождь! — выдыхает Чонгук, как только подходит к их столику. Кончики его волос немного намокли и теперь вьются, а шарф замотан практически до самого носа. — Простите, что опоздал. В универе задержали. — О, ты ещё учишься? — удивляется Намджун и протягивает ему ладонь. — Я Намджун. — Очень приятно, — улыбчиво качнув головой, Чонгук представляется заодно и Юнги, а затем принимается разматывать шарф. — Я на предпоследнем курсе, Тэхён не говорил? — Что-то такое, возможно, припоминаю. — Намджун тоже ему улыбается. Тэхён переводит взгляд с одного на другого, пытаясь понять, случился ли коннект, и склоняется к тому, что всё же случился. Однако удовлетворения он почему-то от этого не чувствует. Странно. Ведь всё идёт по плану. — А вы все работаете в одном офисе, так? — спрашивает Чонгук. Он расстёгивает пуговицы на своём чёрном осеннем пальто, из-под которого виднеется пуловер, и стаскивает верхнюю одежду с плеч, поворачиваясь к вешалке. Он тянется к свободному тремпелю, и его и без того укороченный пуловер слегка задирается над поясом джинсов. Сначала Тэхёну кажется, будто привиделось. Нечто маленькое и серебристое в пупке Чонгука. Но затем Чонгук поворачивается к ним лицом, чтобы сесть за стол рядом с Тэхёном, но перед этим поправляет край своей кофты. И он видит его снова. Пирсинг в его пупке. Который тут же скрывается под вязаной материей, будто ничего и не было. Тэхёну это, впрочем, всё равно не мешает зависнуть. С каких пор у Чонгука проколот пупок? Почему прежде он никогда его не видел? Не замечал? Да нет, бред. Он бы точно заметил, если бы он был там прежде. К примеру, летом они купались, в одних плавках, разумеется. На Чонгуке не было никакого пирсинга. Да и дома порой ходили в одних штанах или шортах. За исключением, пожалуй, последних нескольких месяцев, из чего он делает вывод, что пупок был проколот во время отношений с байкером. — Эй, ты слышишь меня вообще? — толкает его локтем Чонгук, и Тэхён, прослушав весь разговор, только сейчас замечает, что к ним снова подошел официант. — А? — Ты будешь ещё пиво? — Чонгук кивает на его почти пустой бокал. — А, да, пиво. — Тогда нам ещё три пинты пива и?.. — Намджун переводит взгляд на Чонгука. — И бутылку вина. Рислинг, если есть, пожалуйста, — отзывается Чонгук. — Хороший выбор, — отмечает Намджун. — Это мой любимый сорт. — Чонгук в ответ сияет. — Мой, пожалуй, тоже. Рислинг и Грюнер Вельтлинер. — Неплохо! А почему сегодня пиво? — Конец рабочей недели. — Намджун негромко смеётся, являя им ямочки, на которые обычно ведутся все. Тэхён переводит внимание на Чонгука, прикидывая, повелся ли тот тоже, но по выражению его лица ничего особенного различить не может. Вскоре приносят алкоголь и закуски, и беседы за столом с каждым бокалом становятся всё оживлённее и веселее. Чонгук, к удивлению Тэхёна, быстро расслабляется, и от того Чонгука, что ещё вчера хлюпал носом под «Je T’aime» у него на постели, не остаётся и следа. Теперь здесь сидит очаровательный, юный, соблазнительный Чонгук. С пирсингом в пупке, который Тэхён всё-таки плохо разглядел. Да, определённо, плохо. Честно говоря, у него совсем не получается сосредоточиться на Юнги, с которым у него вроде как сегодня что-то типа свидания. Все его мысли крутятся вокруг живота Чонгука, и сколько бы он ни пытался, не может выбросить из головы эту картину. Ещё никогда он не был у того края, где одна только мысль о том, что у его лучшего друга проколот пупок, заставляет нервное возбуждение пройтись по телу. Юнги интересный, приятный, у него милая улыбка и красивые глаза. Но вот он сидит перед ним, и Тэхёна совсем не цепляет. А рядом, задевая его плечо, сидит Чонгук, и от него коротит в голове. И в штанах. И это уму непостижимо, ведь это Чонгук, его лучший друг, его тонсен, с которым они какого только дерьма рука об руку не прошли! Что, чёрт возьми, сегодня приключилось? А Чонгук тем временем очаровательно смеётся над шутками и рассказами Намджуна и Юнги о том, как по юности они пытались покорить андеграундную сцену, а теперь больше похожи на офисных клерков, пусть даже и офисы их — работа мечты любого. Тэхён же в это время ловит себя на каком-то погано-ревнивом чувстве собственности. Отчего-то вдруг не хочется, чтобы Намджун с этим его большим членом дышал в сторону Чонгука, и не хочется, чтобы Чонгук так мило ему улыбался и заглядывал в глаза, в то время как Тэхён сидит с ним рядом. Он, конечно, списывает это дело на то, что Чонгук уже изрядно пьян. Его глаза счастливо блестят, он наперебой вместе с Юнги спорит с Намджуном о какой-то ерунде, а Тэхён залипает. Косится периодически на живот Чонгука, скрытый его кофтой, и думает, каково это на ощупь. А на вкус? Тэхён трясёт головой. Наваждение какое-то. — Эй, тебе что, плохо? — Чонгук, перестав смеяться, но всё ещё обезоруживающе улыбаясь, поворачивается к нему. — Мне? — переспрашивает, глядя в абсолютно пьяные глаза Чонгука. — Кажется, это тебе скоро станет плохо, если ты выпьешь ещё хоть полбокала. — Не занудничай! Не так уж я пьян! Мне просто весело! — Чонгук ласково хлопает его по щеке ладонью. — Я рад, что тебе весело, но постарайся не перебрать. Мне тебя до дома тащить тогда придётся, — приподнимает он брови. — А я у тебя сегодня останусь. Сказал родителям, чтобы не ждали. Брови Тэхёна удивлённо ползут ещё выше. Чонгук не собирается уехать отсюда с Намджуном? Пока он переваривает информацию, пытаясь осознать, что будет сегодня спать в одной постели с Чонгуком и наверняка сможет рассмотреть нормально его пирсинг, тот уже снова беззаботно болтает с Намджуном и Юнги, чокаясь бокалами. Тэхён ощущает себя отстранённо. Встреча совсем не похожа на свидание, смахивает больше на дружескую, и с одной стороны это расслабляет, а с другой — он только и думает о своём собственном друге, который внезапно стал интереснее, чем потенциальный партнёр, с которым его сегодня познакомил Намджун. Судя по всему, он Юнги тоже не слишком заинтересовал, а может всё дело в его безразличии, которое тот, возможно, чувствует. — Покурить хочу, — говорит Намджун, сделав глоток пива. — Никто не хочет подышать? — Там дождь, — теплолюбиво ёжится Чонгук. — Я всё ещё пытаюсь бросить, поэтому нет, — качает головой Юнги. — А я, пожалуй, проветрюсь. — Тэхён одёргивает воротник своей классической чёрной сорочки и поднимается из-за стола, уходя вслед за Намджуном. На улице и правда всё ещё льёт дождь и довольно холодно. Они встают под козырьком, и Тэхён обхватывает себя руками, пока Намджун чиркает зажигалкой и подкуривает. — Кажется, Чонгуку уже хватит. — Губы Намджуна растягиваются в ухмылке, и он выпускает дым тонкой струйкой. — Да. Думаю, пора забирать его домой, иначе он точно переберёт. Намджун ведёт бровью, снова затягиваясь, будто думает о чем-то своём. Тэхёну до ужаса интересно, понравился ли ему Чонгук, но вовсе не для того, чтобы порадоваться за потенциально налаживающуюся личную жизнь друга, а будто чтобы… распознать конкурента? — И… как он тебе? — Красивый. А тебе? — Мне? — изумляется Тэхён, уставившись на Намджуна. — Ага. Ты с него весь вечер глаз не спускаешь. Вряд ли из-за того, что боишься, как бы он не перебрал. — Да я… просто… — Он пытается подобрать слова, но сам не знает, чего это он. Всё как будто резко развернулось на сто восемьдесят градусов, а он не понимает, что ему с этим делать. Утром Чонгук был его лучшим другом, которого он иначе никак и не воспринимал, а тут вдруг воспылал к нему нездоровым интересом. — Слушай, ты, наверное, не так понял. Чонгук и я — правда друзья. — Рассказывай, — смеётся. — К чему был этот вечер? Вы друг друга на ревность вывести пытались или что? — Всё не так! — А как? Тэхён вздыхает. Как его так быстро раскусили-то? Сам толком понять и осознать не успел, а уже как на ладони. У него, может, уже и на лбу написано? — Я не знаю. Это правда планировалось как двойное свидание. Просто… что-то пошло не по плану. Не хочу, чтобы вы с Чонгуком встречались. — Ну так забирай его и езжай домой. — Ты меня выгоняешь или благословляешь? — недоверчиво хмурится Тэхён. — Подбиваю. Бери своего Чонгука и вали, — ухмыляется. — Друзья, блин. Сидит пожирает его взглядом, тоже мне друг. Давай, вызывай такси, пока Юнги его там окончательно не споил. Он это умеет.***
— Рано уехали, надо было ещё посидеть! — говорит Чонгук, сидя вместе с Тэхёном на заднем сиденьи такси. — Тебе точно хватит, — с улыбкой качает головой тот. — Это твой офис делает из тебя синего чулка! Ты забыл, каково это — развлекаться до утра! Тэхён бы сейчас, на самом деле, с удовольствием развлекался до самого утра. Только в другом направлении. Когда они с Чонгуком одевались и прощались с ребятами, он снова смог лицезреть его пирсинг. Снова одну коротенькую секунду, за которую толком ничего не успел рассмотреть, не успел этим видом насладиться, но зато его фантазия вполне успела бурно разыграться, подкидывая ему в воображении картинки полуголого Чонгука, его обнажённого, чуть загорелого подтянутого живота. Поблескивающую штангу в пупке, которая сводит его с ума. — Сейчас доедем до дома, и я тебе покажу синего чулка, понял? — угрожающе шипит Тэхён. Чонгук в ответ на это расплывается в хитрой улыбке, словно того и добивался. Какую игру ты ведешь, Чонгук?***
Тэхён отправляется в душ первым, рассчитывая к тому моменту, когда помоется Чонгук, уже видеть десятый сон, сдобренный алкоголем, чтобы не наделать глупостей. Ему недюжинных усилий стоит не обхватить под душем собственный член и не подрочить хорошенько на светлый образ друга, и сейчас, сидя в одном полотенце на краю постели, он думает, что, возможно, всё же стоило это сделать. Сна ни в одном глазу, за дверью принимает душ Чонгук, а у него самого вот-вот встанет член от всех этих мыслей. И у него слишком давно не было секса. Что ж, возможно, друг и прав. С этой работой он и правда засиделся дома. Чонгук выходит из душа в большом тэхёновом белом халате. С его волнистых прядей снова стекают капельки воды, щёки разрумянились, а в спальню вслед за ним вплывает облако аромата геля для душа. Он уже не такой пьяный, как полутора часами ранее, когда они уходили из бара, но всё ещё весёлый. Это видно по тому, как его губы тут же при виде Тэхёна расплываются в счастливой улыбке. — Ты же сказал, что будешь спать! — Не могу уснуть, — отвечает Тэхён, звуча так хрипло, будто не разговаривал до этого неделю. — Правда? Почему? Ты даже не лёг! — Думаю кое о чём. У Чонгука глаза загораются интересом. Он промакивает волосы полотенцем и бросает его куда-то на стул — Тэхён ненавидит, когда тот так делает, но сейчас не в состоянии сказать что-то против. — Ты не сказал мне, что проколол пупок. Чонгук ошеломлённо приоткрывает рот, останавливаясь посреди спальни. — Я… что? — Твой пупок. У тебя пирсинг. — Я думал, ты видел. Я же сделал его тогда же, когда и… — он пальцем показывает на татуировки на своих предплечьях и бёдрах. — Тебе не нравится? Тебе не нравится, я понял. Ну да, точно, — Чонгук взмахивает рукой. — Ты же любишь красивые животики. Нужно, чтобы они были ничем не тронуты, да? — Иди сюда, — снова хрипит Тэхён. Чонгук непонимающе смотрит на него, что-то обдумывая, но всё же делает несколько неторопливых маленьких шагов и оказывается прямо напротив. Тэхён борется сам с собой, глядя на него. Хочется сдёрнуть с Чонгука этот халат, рассмотреть его, но до ужаса страшно пересечь черту, которая за пять лет ни разу не пересекалась. Он будто на развилке стоит, только вот указателей никаких нет, и что будет, если он прямо сейчас сделает то, чего ему так сильно хочется, он понятия не имеет. Но желания бегут впереди его разума, и вот пальцы уже тянутся к поясу халата. — Тэхён?.. — тихо спрашивает Чонгук, наблюдая за его действиями. — Я хочу посмотреть. — Пальцы принимаются развязывать узел. — У меня там… Полы халата распахиваются, являя Тэхёну его голое распаренное тело. — …ничего нет. Тэхён сглатывает. Взгляд сразу же цепляется за плоский поджавшийся живот, часто вздымающийся от нервного сбивчивого дыхания Чонгука. Серебряная штанга в аккуратном маленьком пупке оказывается прямо напротив его лица. — Это… потрясающе красиво, — выдыхает Тэхён. — П-правда? Ты так думаешь? — Чонгук, до ужаса смущённый, краснеет. Вместо того, чтобы ответить, Тэхён двигает Чонгука к себе ещё ближе. Тот неловко ступает, и он поднимает глаза, смотря на него снизу вверх. Чонгук растерян, обескуражен, но продолжает стоять, опустив ресницы, словно ему слишком интересно, что будет дальше, и только поэтому он не в силах прекратить. — Да. Можно я?.. — Тэхён вновь упирается взглядом в его живот. — Что? Ничего не ответив, он просто прижимается губами к коже его живота, совсем близко к пупку. С губ Чонгука срывается тихое «ой». Тэхён целует его живот. Наслаждается горячей кожей, лаская её губами, и искренне не понимает, почему не сделал этого раньше. Она совершенная на вкус, на ощупь. Горячая, пахнет мылом и Чонгуком. Он не сдерживается и проводит по ней языком, положив при этом ладони на заднюю поверхность его бёдер. — Ох, — вздыхает Чонгук. Тэхён замечает, как его член, совершенно мягкий до этого, дёргается, но пока что это не то, что его интересует. Он всё ещё не налюбовался пирсингом в пупке Чонгука и собирается уделить ему должное внимание. Поцелуи становятся всё ближе к этом месту, пока язык Тэхёна не касается самого пупка, облизав его, а затем принявшись играть со штангой. — Мы… Тэхён… это разве не странно?.. — Что именно? — Оторвавшись от вылизывания его живота, Тэхён поднимает голову, заглядывая в его глаза. — Ну… мы друзья же, да? Разве это не странно? — Если ты скажешь нет, я прекращу. — А если я скажу да?.. — Тогда я тебе так докажу, что я не синий чулок, что ты завтра не сможешь ни сидеть, ни говорить, — играет бровями Тэхён. — Про своего этого байкера недоделанного и думать забудешь. И про член Намджуна тоже. — Я тебе сейчас хуем по лбу дам, ясно? — Ты сбиваешь весь мой эротический настрой. — Ладони Тэхёна проезжаются по задней поверхности его бёдер прямо до обнажённых ягодиц. — Что вообще на тебя нашло? — Что на меня нашло? Ты, зная о моём фетише, прокалываешь себе пупок и светишь им перед Намджуном, одевшись практически в кроп-топ, и после этого спрашиваешь? — Я думал, что тебе наоборот такое не понравится, — говорит Чонгук и тише добавляет: — я поэтому и не показывал. — И посмотри, что ты наделал, — изгибает Тэхён бровь. — Я всё ещё жду ответа. — Какого? — Да или нет. Чонгук прикусывает губу. Это забавно, ведь он стоит буквально без трусов перед ним, размышляя, стоит ли им заняться сексом, в то время как его член уже начинает твердеть. Тэхён ни в коем случае не подает виду, что его это веселит. И он точно не собирается на Чонгука давить. Если сейчас тот скажет нет, то это ровным счётом ничего между ними не изменит. Они лягут спать, продолжая оставаться просто друзьями, с тем лишь исключением, что теперь Тэхён знает, насколько Чонгук его возбуждает. — Пусть будет… да. — Да? — Угу, — кивает он. — Ты уверен? — Да. — И не пожалеешь? — Ни в коем случае. Нет. У Тэхёна что-то отлегает в груди. И пусть Чонгук звучит неуверенно, смущённо и потерянно, это всё равно невероятно воодушевляет. Настолько, что он снова прижимается губами к его животу, прямо под пупком, и принимается покрывать кожу влажными поцелуями, проводить по ней языком и отрываться с громкими чпоками, вгоняя Чонгука в ещё большую краску. В это время Чонгук неловко кладёт ладони на его плечи, будто на пробу. Проходится по ним, поглаживая, и смотрит вниз, наблюдая, как Тэхён самозабвенно исследует губами кожу его живота, облизывает её, кружит вокруг пирсинга, пока с тихим клацанием не прикусывает его, немного с ним поиграв. Чонгук тёплый, смятённый и выглядит так, словно для него всё это в первый раз. И если бы он не знал, что это не впервые, то так бы и подумал. И Тэхёна, признаться, это сводит с ума. То, с какой невинной взволнованностью он принимает его ласку. Его губы тем временем спускаются ещё ниже, касаются гладкого лобка. Член Чонгука наливается сильнее. Слышится шумное дыхание. Ладонями он чувствует, как бёдра, которые он крепко держит, подрагивают, и размышляет, что же будет дальше, если Чонгук уже такой чувствительный. — Я сниму? — спрашивает Тэхён, взявшись за края пушистого халата. Чонгук молча скидывает его сам, стряхнув с плеч. — Мы… правда это сделаем?.. — шёпотом спрашивает он, оставшись абсолютно нагим. — Не могу ни о чём другом думать, я тебе клянусь, — выдыхает Тэхён. — Ты мне своим пирсингом всё перевернул. — Я правда не думал, что это может тебе понравиться. Я вообще не думал, что ты… — Он касается штанги в своём пупке кончиками пальцев. — Что? — Что ты можешь посмотреть на меня вот так. — Я теперь вообще не понимаю, как смотреть на тебя иначе, — признаётся Тэхён, вновь возвращая внимание на живот Чонгука. У того нет очерченных кубиков, и ему они и не нужны. Он жадно облизывает этот подтянутый и бархатистый живот взглядом и чувствует, как в голове становится пусто. Там только одно желание: завладеть Чонгуком как можно быстрее, заставить его стонать и извиваться на простынях от наслаждения. Он вспоминает, какие звуки тот издавал, когда занимался сексом с тем проклятым байкером, и вдруг возникшая ревность заставляет его желать большего. Чтобы Чонгук стонал громче и отчаяннее. — Мы сильно пьяны, да? — Возможно. Плевать, Чонгук. Мне на всё сейчас плевать, кроме тебя. Он снова сжимает ладонями его бёдра, но на этот раз для того, чтобы притянуть к себе ближе и заставить его, голого и разнеженного горячим душем, забраться сверху и вжаться горячим членом в его живот. Руки Чонгука непроизвольно обвиваются вокруг его шеи, и Тэхён готов поклясться, что держать в руках обнажённого Чонгука — лучшее, что с ним приключалось. И может в нём и правда сейчас говорит алкоголь, которого этим вечером было много, но он искренне не понимает, как они не пришли к этому раньше. Дружить пять лет, проводить вместе уйму времени, спать в одной постели, видеть друг друга голыми, знать о друг друге всё на свете, чтобы что? Чтобы на шестом году дружбы понять, как нестерпимо хочется друг друга трахнуть? Тэхён меньше всего ожидал такого расклада, ведь Чонгук всегда был для него чем-то иным. Кем-то вроде младшего брата? Тем, о ком всегда хотелось заботиться. И где Тэхён сейчас? А он сейчас берёт Чонгука за подбородок и вовлекает в их первый поцелуй, сразу влажный и страстный. Чонгук отвечает ему рьяно, прижимаясь ближе, и с тихим стоном сплетает свой язык с его. Тэхён всё ещё чувствует еле уловимый привкус вина, сильно перебиваемый вкусом зубной пасты, и улыбается в поцелуй. И несмотря на охватившую страсть, выходит трепетно и нежно. Чонгук нежный. Чонгук ласковый и нуждающийся, он льнёт к нему ближе, потирается о его голый торс, а у Тэхёна все мысли о том, что он будет любоваться им хоть до самого утра и вертеть в своих руках, как только вздумается, пока не рассмотрит его всего. Пока не коснется губами каждого его сантиметра. Поцелуи спускаются вниз. Чонгук запрокидывает голову, подставляя шею и закрывая глаза, шумно выдыхая. Его губы приоткрываются, пока Тэхён с наслаждением её вылизывает и оставляет бесстыдные засосы, которые тот обязательно увидит утром в ванной, а потом одолжит у него свитер с высоким воротом, чтобы отправиться в нём домой, ведь мама Чонгука всё ещё думает, что её сын едва ли интересуется отношениями, ведь никогда никого не приводит домой, а сам ночует максимум у Тэхёна, но с того и спроса нет. Все знают, что они самые близкие друзья на свете. Ладонь Чонгука вдруг укладывается на тэхёнов затылок, и сначала он думает, что тот в своей ласковой манере просто хочет зарыться в его волосы пальцами, как частенько любит делать. Но когда Тэхён чувствует давление, то быстро соображает, чего на самом деле Чонгук желает: чтобы его губы опустились ниже. Чтобы уделили внимание его груди. Перехватив его за талию покрепче, он заставляет Чонгука чуть больше откинуться назад. Губы спускаются вниз маленькими поцелуями, проходятся по солнечному сплетению, а после прокладывают путь к левому соску, пока не натыкаются на него. Чонгук ахает, стоит только Тэхёну вобрать его в свой рот и начать стимулировать. Он давит на него языком, вылизывает, сосёт, кусает, и чем больше он это делает, тем более шумно дышит Чонгук и тем сильнее сжимает на его затылке волосы, направляя, прижимая его к себе ближе. Тонкая кожица на соске нежная, приятная на ощупь и на вкус, и Тэхён получает не меньшее удовольствие от этих ласк. После он проделывает всё то же самое со вторым соском, уделяя другому внимание кончиками пальцев, а когда отрывается и опускает взгляд вниз, то видит, как член Чонгука блестит от выступившей смазки. Тэхёну внезапно хочется попробовать её на вкус. — Давай, иди сюда, — просит Тэхён. Он ненадолго приподнимает с себя Чонгука, щёки которого совсем уже алые, а затем двигается ближе к изголовью кровати и укладывается головой на подушку. — Сядь мне на грудь. Чонгук округлившимися глазами разглядывает его, будто оценивает и прикидывает, что ему сейчас предстоит сделать, но, как и просят, двигается к Тэхёну и расставляет колени по обеим сторонам от него, оказываясь сидящим на его животе. Член Чонгука стоит, почти прижимаясь к животу и едва не доставая до пирсинга. Тэхён сглатывает. — Выше. На грудь, Чонгук, — хрипит он. — Хочу, чтобы ты сел мне на грудь. — Хорошо, — чуть слышно отвечает Чонгук и двигается, отчего его член с гладкой лиловой головкой покачивается. Тэхёну ещё больше хочется взять его в рот. — Теперь возьми его ладонью, — командует он, уложив руки на покрытые татуировками бёдра Чонгука. Чонгук, почти опустившись попой на грудную клетку Тэхёна, обхватывает член и проводит по нему несколько раз. — Введи его мне в рот. — Тэхён смотрит Чонгуку прямо в глаза и приоткрывает губы, выдвинув вперёд язык. На секунды Чонгук застывает, держа в руке член и опустив взгляд на рот Тэхёна. Он медлит, мешкает, будто и правда прежде ничего подобного не делал, и Тэхёну приходится поторопить его самостоятельно: он берёт его за одну руку и кладёт на изголовье кровати, чтобы держался, а вторую ладонь, ту, что обхватила ствол, придвигает ближе к своему лицу. — Давай. Ты можешь. Сосредоточенно нахмурив брови, Чонгук начинает шевелиться. Сжав член у основания несколькими пальцами, он направляет его в рот Тэхёна, всё так же боязливо и неуверенно. Сначала мажет им по губам, размазывая по ним свою смазку, а когда рот Тэхёна приоткрывается шире, он вводит в него член сразу на треть. Тэхён закрывает глаза на несколько мгновений, привыкая к тяжести и солоноватому вкусу на своём языке, от которого и впрямь успел отвыкнуть. Затем он открывает глаза и упирается взглядом в живот Чонгука. Перспектива любоваться проколом пупка, который невероятно его возбуждает, во время того, как Чонгук будет толкаться в его рот членом, приводит в восторг. Он хлопает Чонгука по бедру, намекая, что тот может двигаться, и тот двигается. Медленно толкается в него, проезжаясь уздечкой по языку, и он помогает себе им, играет с членом во рту, доставляя Чонгуку больше наслаждения. Член Чонгука достаточно большой, и больше чем наполовину взять не выходит, но Тэхён старательно сосёт, как получается, получая от этого не меньше удовольствия. Чонгуково тяжёлое дыхание сменяется стонами всякий раз, как удаётся протолкнуться глубже. А когда Тэхён сглатывает, у него снова дрожат бедра. Чонгука таким образом надолго не хватает. Уже вскоре он пытается вытащить член изо рта Тэхёна, говоря, что ещё немного, и кончит, если продолжит. Тэхён не отпускает. Обхватив его бёдра и придвинув ещё чуть ближе к себе, он начинает играть его яичками, гладкими и так же пахнущими мылом и немного мускусом. Он втягивает их в рот очереди, с громкими мокрыми чпоками отпускает, лижет, делая их совершенно мокрыми. — Как же хорошо… — хнычет Чонгук, когда язык Тэхёна начинает энергично проходиться по перинеуму, облизывая его и надавливая в проекции простаты. — Не останавливайся, пожалуйста. Снова погрузив в рот его пенис, одну только головку, он принимается её посасывать, обводя языком по кругу, играя с уретрой, пока ладонью ласкает яички и промежность, шаг за шагом подбираясь ближе к анальному отверстию. — Я растяну тебя? — Тэхён, вытерев губы, перепачканные в смазке Чонгука, тянется рукой к изголовью, где в последний раз оставил смазку, запихнув её между матрасом и спинкой кровати. — Пожалуйста, — на выдохе кивает Чонгук, толкаясь в воздух бёдрами, распалённый так сильно, что в его глазах не осталось и капли того сомнения, которое было в самом начале. Только желание и возбуждение на пределе. — Поворачивайся попой, — просит он, сжав упругие ягодицы ладонями и слегка разведя их пальцами. Чонгук копошится, меняя положение. Перекидывает через него свои длинные ноги, пока не оказывается сидящим спиной, и опускает попу ему на грудь. Тэхён снова не может не залюбоваться ровной спиной, маленькими родинками на ней, рядом позвонков и округлыми мягкими ягодицами, которые он сейчас ощущает своей кожей. Член и яички Чонгука прижались к его грудине, и тот нетерпеливо, но едва заметно елозит, пытаясь получить нужное ему трение. Только Тэхён не даёт. — Подожди. Рано. Я дам тебе кончить позже, хорошо? Давай пока растянем тебя. Обещаю, я сделаю тебе приятно. — Хорошо, — вздыхает тихо Чонгук и опускается грудью вперед. Его ягодицы из-за этого положения сами собой немного разводятся и приподнимаются, являя Тэхёну розовый сжимающийся анус. Он облизывает кончики пальцев и касается дырочки, смачивая её своей слюной. Оглаживает, надавливает, выбивая из Чонгука тихий скулёж. Тот приподнимает ягодицы выше, вздёргивая их, словно опасается, что Тэхёну недостаточно хорошо его видно, недостаточно удобно ласкать его там. Тэхён вовсе не против. Ему до одури нравится, как Чонгук подставляется под ласку. И ему очень нравится на него смотреть. На открытого, развратного и грязного от слюны и смазки. Хочется сделать всё языком, чтобы Чонгук между ягодиц стал мокрым и расслабленным, но в то же время хочется уже скорее войти в него, поэтому оральные ласки он решает оставить на потом. Сейчас нужно заняться делом. Выдавив смазку на пальцы, он смазывает вход и проталкивает внутрь одну фалангу. Нежно, неторопливо. Стенки поддаются хорошо, и это его вовсе не удивляет. Он знает, что Чонгуку нравится секс. Он уверен, что тот не пренебрегает растяжкой и резиновым членом в отсутствие партнёра. И не то чтобы его это огорчало — прямо сейчас это очень даже радует, потому что стоит ему только полностью погрузить в Чонгука один палец и начать его им неторопливо трахать, как тот уже просит добавить второй и делать это пожёстче. Тэхён еле сдерживает улыбку от того, насколько внешний вид Чонгука контрастирует с его желаниями и его просьбами. Пока Тэхён ритмично вводит в него два пальца, которые хлюпают внутри от количества смазки, Чонгук опускается сильнее, прогибаясь в спине, откидывает подальше уже давно съехавшее с бёдер Тэхёна полотенце и насаживается ртом на его член, начиная не менее ритмично его сосать, облизывать, выпускать изо рта с чавкающими звуками, лизать его яички, снова заглатывать член и стонать с ним во рту. У Тэхёна кружится голова от ощущений. Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь сосал его член лучше, чем это делает сейчас Чонгук. Тэхён торопится. Мысль трахнуть уже наконец Чонгука мигает красным перед его глазами, и как только тот выстанывает, что больше не может, что хочет внутри член, Тэхён подминает его под себя, опрокидывая на простыни, и целует, укладываясь сверху меж его разведённых в стороны бёдер. — Давай, я хочу, — требует Чонгук, обвивая тело Тэхёна своими ногами. — Подожди, резинки, — вспоминает Тэхён и делает попытку выпутаться из хватки Чонгука. — Я люблю без. — Я не сомневаюсь, что ты любишь, но… — Я хочу тебя в себе без них. Тэхён растерянно смотрит на Чонгука, лежащего под ним с рассыпанными по подушке волосами, и терзается сомнениями, стоит ли идти на поводу у него, пьяного и распалённого. — Я чист, я тебе клянусь, — говорит он, продолжая подбивать Тэхёна. Он знает, что чист тоже, но чувство ответственности за Чонгука не позволяет быть безрассудным, и его сомнения затягиваются, пока тот пытается двигаться под ним, тереться о его член и просить взять его прямо так. — Хорошо, ладно, — сдаётся он. Чонгук расплывается в ребяческой довольной улыбке и тянется к нему с новой порцией мокрых развязных поцелуев, скользя в его рот своим языком. Нацеловавшись вдоволь, Тэхён устраивается удобнее между чонгуковых ног. Тот сразу же подхватывает их под коленями, максимально раскрываясь перед ним, и Тэхёну всё это кажется каким-то до ужаса реалистичным сном, ведь ещё вчера он даже вообразить себе не мог ситуацию, в которой обнажённый Чонгук, лёжа в его постели, будет раздвигать коленки, желая, чтобы он в него вошёл. Будет показывать ему свою розовую дырочку, старясь, чтобы Тэхён точно всё хорошенько разглядел. Он так хочет ему понравиться, что у Тэхёна дыра в груди образуется от нежности. Уму непостижимо, что всё это действительно происходит. Размазав ещё одну порцию лубриканта по собственному члену, он также проходится им по отверстию Чонгука, а затем придвигается чуть ближе и упирается в него головкой. Сердце загнанно бьётся. Они правда собираются сделать то, после чего пути назад уже, вероятно, не будет. Чонгук закусывает губу, смотря на него из-под полуприкрытых ресниц, ожидая, когда Тэхён уже наконец трахнет его. Надавив головкой, он начинает медленно проталкиваться внутрь, и получается это довольно легко. Чонгук расслаблен, лежит с запрокинутыми над головой руками, а пирсинг в его пупке блестит от искусственного света спальни, заставляя Тэхёна нервно провести языком по губам. Живот Чонгука трепетно подрагивает. Оказавшись полностью внутри, Тэхён ненадолго застывает, после чего начинает раскачиваться, проводя по стройным бокам Чонгука ладонями, сжимая их и стараясь ухватить покрепче, чтобы насадить на себя. По комнате начинают раздаваться пошлые шлепки тел, бьющихся друг о друга, и это заводит ещё больше, побуждая двигаться резвее. Чонгук дышит громче, прерывистее с каждым толчком, пытается сильнее развести ноги, хотя куда уж. — Глубже. И быстрее, пожалуйста, — выстанывает он. Без презерватива член потрясающе приятно скользит внутри. Тэхён уже успел забыть, каково это, чувствовать кого-то настолько близко. Он повинуется просьбам Чонгука и начинает вбиваться резче, ускоряясь, отчего с приоткрытых губ того срываются вскрики вперемешку со сладкими стонами. Кожа Чонгука покрывается испариной. Соски твердеют, и Тэхён тянется к ним пальцами, чтобы немного приласкать. Чонгук отзывается на эту ласку, выгибаясь, подставляясь под его руки. Тэхён, распалившись не на шутку, хватает того за лодыжки, закидывая их к себе на плечи, и начинает двигаться внутри Чонгука еще отчаяннее, при этом тянется к нему за поцелуями, которые хоть и выходят рваными, но нравятся ему до умопомрачения. Весь Чонгук, распластанный, разморённый, отдающийся и ласковый, нравится ему до плавящегося мозга. Тэхёну кажется, будто он впервые в жизни прозрел. Чонгук прикрывает ладонями лицо, громко дыша, позволяя проделывать всё это с собой, и сжимается вокруг члена, из-за чего Тэхён зажмуривает глаза, силясь не спустить прям так. — Хочу сзади, — выдает на выдохе Чонгук. — Хочу кончить. — Всё, что захочешь. — Тэхён выскальзывает из него, отпустив его ноги и напоследок хлопнув по ягодице. Чонгук быстро переворачивается, поднимает попу и прогибается в спине, ложась грудью на постель. Вид хоть и хорош, но не хватает созерцания чонгукового животика. Поэтому, пристроившись сзади и резко вогнав в него член по самое основание, он подхватывает Чонгука под животом, собираясь ощущать его хотя бы ладонью. — Да, вот так, — отрывисто стонет Чонгук. — Вот здесь. Тэхён начинает двигаться плавнее, целенаправленно стимулируя простату Чонгука, и тот стонет тише, тоньше, но чаще, и это так ласкает слух, что Тэхён тонет в нежных чувствах, доселе никогда не испытываемых. Поддавшись им, он начинает покрывать поцелуями спину Чонгука, а ладонями ведёт по торсу к груди, задевая соски, принимаясь потирать их пальцами. — Скоро кончу, — сообщает тот и начинает самостоятельно подаваться назад, насаживаясь. — Пожалуйста, потрогай меня. Тэхён, ещё раз поцеловав Чонгука между лопаток, опускает ладонь на его член и принимается ему надрачивать, методично и быстро. Скользит от основания к головке, проходится по ней пальцами и снова вниз, к яичкам. Желая прийти к финишу вместе с ним, Тэхён просит сжать его внутри и начинает двигаться в такт своей руке на чужом члене. Собственные стоны беспорядочно срываются с губ от одной только мысли, что сейчас он кончит внутрь Чонгука, а потом сможет видеть, как из него вытекает сперма. Он продолжает фантазировать об этом, приучая себя к мысли, что его фантазии суждено сбыться наяву, и когда Чонгук с протяжным стоном кончает, сжимая его в себе ещё сильнее, изливается в него следом, перед этим чуть ускорившись. Тело Чонгука покрывается тысячей очаровательных мурашек. Колени не держат его, разъезжаются, и он валится на постель, а Тэхён — на него сверху, продолжая оставаться внутри. В нём тепло и влажно, что совсем дурит ему голову. Он утыкается носом ему в шею, продолжая лежать сверху и наслаждаясь теснотой тела. — Ты тяжёлый, — расслабленно тянет Чонгук. — Прости, — целует в шею. — Давай полежим так пару минут. — Тогда выйди из меня, и мы будем лежать так ещё сколько угодно. — Нет. «Так» — это именно вот так. В тебе. Просто полежи. Мне нравится это. Пожалуйста. — Это что, ещё один твой фетиш? — с улыбкой спрашивает уже полусонный Чонгук, пытаясь повернуться, чтобы посмотреть на него. — Считай, что так, — усмехается в ответ Тэхён и снова начинает целовать его шею. — Тогда ты не возражаешь, если я подремлю? — Возражаю. Мы ещё не закончили. — Что?.. — удивляется он, снова дёргая головой. — Я уже без сил, Тэхён. — Тебе ничего не нужно будет делать. Просто сядь мне на лицо. Чонгук едва только приоткрывает рот, чтобы то ли возразить, то ли ещё больше удивиться, как Тэхён выходит из него и быстро, пока ничего не успело особо вытечь, усаживает его на себя и подтягивает к лицу. — Что ты творишь?.. Ты ненормальный! — возмущается Чонгук, пока Тэхён хватает его за бёдра, раздвигает пальцами ягодицы и мажет языком по дырочке, из которой начинает вытекать его же сперма. Он лижет быстро, толкается внутрь кончиком языка, и это так странно и вместе с тем возбуждающе, что если бы он не кончил несколькими минутами ранее, то у него бы точно уже железно стоял. Как, впрочем, и у Чонгука, ведь то, как громко и бесстыдно он принимается стонать, не оставляет никаких сомнений, что подобные практики его заводят не меньше, чем самого Тэхёна. Он старательно вылизывает сперму, чистя Чонгука языком, ласкает, целует, мнёт ягодицы ладонями и получает такое несравненное удовольствие, что не понимает, почему никогда не пробовал этого раньше, ведь эта фантазия преследовала его уже не один год. Но всё, на что его хватало — это порно с соответствующей пометкой. Язык толкается внутрь, в податливый после проникновения анус, что принимает его в себя снова. Тэхён чередует мягкий язык с напряжённым, то широкими мазками проходясь по дырочке, то ввинчивая кончик языка в неё, вылизывая остатки семени. Когда Чонгук остаётся чистеньким и выглядит разбалованным, Тэхён заставляет его улечься на себя, чтобы обнять. Покладистый, мягкий, нежный Чонгук сводит его с ума. Где были раньше его глаза, чёрт возьми? Куда он ими смотрел? — Итак, — тихо начинает тот чуть хриплым от стонов и криков голосом, когда укладывается щекой на его грудь. Живот его всё ещё липкий, но так не хочется с этим что-то делать. Тэхён оботрёт его позже. — О каких ещё фетишах я не знаю? — О чём это ты? — с улыбкой хмурит лоб Тэхён. — Красивые животики — это раз. — Допустим. — Пирсинг пупка — два. — С некоторых пор, — соглашается Тэхён. — Согревание члена внутри партнера — три. — Возможно. — Вылизывание спермы из чужих поп — четыре. — Из твоей, — поправляет Тэхён. — Хорошо. Что ещё? — Твои дрожащие бёдра. — Пять. — Твои глаза, — целует в кончик носа. — Шесть. — Твои короткие топы и свитера. — Семь. — Твоя попа, — сжимает одну половинку ладонью. — Восемь. — Твои стоны. — Девять. — И, как выяснилось, весь ты. — Десять, — шёпотом подытоживает Чонгук, положив ладошку на его щёку. — И хрен ты теперь отсюда куда-то уйдёшь, — улыбается Тэхён и целует Чонгука в губы, планируя отработать на нём все свои фетиши как минимум ещё дважды, пока не настанет утро. И в планах у него продолжать это делать всю оставшуюся жизнь.