Кофе под Элвиса Пресли

      — А свадьба — это… это прям вот обязательно? — Лера интересуется вяло, но с дребезжащей ноткой надежды в голосе.       Серёжа терпеливо вздыхает и снимает очки. Этот вопрос он слышал, по ощущениям, уже несколько сотен раз, в самых разных вариациях и в самых разных интонациях — от истеричных, как только юные девчонки и умеют, до умоляющих, будто бы взывающих к его совести. Словом, если бы ему платили по сто рублей за каждый раз, когда Лера его спрашивала о необходимости играть свадьбу, то Серёжа был бы уже миллиардером. Плевать, что он уже. Миллиард на вопросах от Леры был бы заработан кровью, пóтом и вконец расшатанными серёжиными нервами.       Поэтому Серёжа делает ещё один глубокий вдох, сосредотачиваясь на необходимости как можно более мягкого ответа.       — Да, — говорит он таким ласковым голосом, что Лера мгновенно считывает за ним пассивную агрессию. — Да, ма шери, обязательно. Мы же с тобой уже об этом говорили, помнишь?       Говорили сегодня утром, вчера вечером, позавчера, поза-позавчера, неделю, две недели назад, каждый божий день — с того самого момента, как Серёже окончательно стало ясно: пока доверие к разработке «Вместе» ещё держится на весьма удовлетворительном уровне, нужно бы, не теряя времени, дополнительно подогреть интерес аудитории. Чем? Чем-то таким, что напрямую имеет отношение к идее «Вместе». Например, свадьбой. И сомнений в том, что Лерочка, его чудесная Лерочка, поддержит эту инициативу, у него не было вообще, только вот, как водится, всё пошло наперекосяк.       — Помню, — бурчит Лера. — Просто всё ещё не понимаю, зачем.       — Маркетинг. Я понимаю, что ты учишься в медицинском, но подумай хоть немного о такой вещи, как маркетинговые ходы! В конце концов, я обещал поднять твоей семье финансирование в два раза, помнишь? И…       — Не всё в этой жизни решается деньгами, Серёж!       Лера, нахмурившаяся, взъерошенная, похожа на нахохлившегося воробья, только полного такой решимости и уверенности в собственной точке зрения, что Серёже становится… ну, самую малость не по себе. Ему вообще довольно часто становится не по себе, когда Лера берётся ставить его на место — казалось бы, совершенно очевидными фразами, аргументами, детальками, — и в такие моменты невольно думается о том, как Лера в свои двадцать три в чём-то оказывается мудрее, чем Серёжа в полные тридцать два.       — Не всё, — с Лерой проще благосклонно согласиться. — Вопрос не в деньгах. Ты же ничего не теряешь, подумай! Просто поможешь, подыграешь мне. Чёрт со штампом в паспорте, в любой момент оформишь развод! И, в конце концов, всё моё состояние отойдёт к тебе, как я помру…       — И, в конце концов, всё это шоу со свадьбой — отличное предательство принципов «Вместе», я же верно всё понимаю, Серёж?       — Не ёрничай, — у Серёжи чуть проседает, вздрагивая, голос, и это жутко неприятно. — Никакого предательства тут нет, как и… и никаких принципов нет. Да и не было никогда.       Лера поджимает губы. Забирается с ногами в кресло, всё такая же нахмуренная. Серёжа уверен, что ей точно есть, что сказать, потому что за принципы «Вместе» она, пусть и не участвовавшая в разработке, глотки рвать готова. Отчего-то в них верит, да так, что её не разубедить. Серёжа-то не раз уже пытался, приводя в качестве аргументов и своё положение, и ситуацию у Леры, и историю Олежи.       У Олега с Серёжей всё вообще вышло до нелепого грустно: как только появилась возможность понять через алгоритмы «Вместе», каким же должен быть идеальный партнёр, то Олегу выпало что-то про огненно-рыжие волосы, стройную фигуру и прямую связь с соцсетями. Серёже же стоило искать кого-то высокого, темноволосого и имеющего отношение к силовым структурам — то ли ОМОНовца, то ли ФСБшника… то ли бывшего главу службы безопасности «Вместе». То бишь, самого Олега Волкова. Два плюс два, на первый взгляд, дали четыре, только вот обоих коробило — не может же всё так сойтись с первой же попытки? Знали они с Олежей друг друга уже не первый десяток лет, и, конечно, то, что не разошлись разными дорожками до сих пор, давало безусловный карт-бланш, чтобы называться идеальной парой, однако…       Подгрызало. Коробило. Чувствовалось, будто что-то тут не так. Потом и Олег признался, мол, Серый, ты мне родной человек уже, но пойми меня правильно, я всё-таки по девчонкам.       «И по ресторанному бизнесу своему», — тоскливо думал Серёжа, а сам с мрачным удивлением наблюдал за позитивным фидбэком к сервису по поиску идеального партнёра: этому повезло, и этому, и этой, и у этого всё совпало, и у этой всё идеально, и… и всё это — самовнушение, конечно же. У них с Олегом вот не совпало ни черта, а народ сходил с ума, радовался, приглашал присоединяться к сервису десятки, сотни друзей и знакомых. Конечно, как одному из разработчиков, Серёже это всё играло на руку, но как простого человека, которому и в тридцать два года партнёра не найти — даже при помощи сервиса «Вместе», — вводило в жуткое уныние с примесью нездорового цинизма.       — А мне вот этот ваш сервис выдал, что мой идеальный партнёр — блондин, как-то связанный то ли с армией, то ли с полицией, не помню, — снова подаёт голос Лера. И выглядит, и звучит она довольно подавленно, и даже зашедшему в залу Олегу только рассеянно кивает вместо приветствия. Олег же сразу бодро берёт слово:       — А я же вам говорю, у меня есть один знакомый блондин ещё с армейских времён, мы в Сирии вместе служили…       — Нет! — в один голос рявкают на него и Лера, и Серёжа. Лера торопливо добавляет: — Олеж, ничего личного, но я помню этого твоего Вадика, и просто… просто нет!       — Просто нет, — мягче повторяет за ней Серёжа. Тянется к Олегу, чтобы клюнуть его в щёку, здороваясь, и снова обращается к Лере: — Вот видишь, ма шери, фуфло это всё. Если это так принципиально, я сам в блондина перекрашусь и пойду отслужу…       — Нет! — теперь два голоса одновременно рявкают на Серёжу. Тот корчит обиженное выражение лица:       — Да что не так-то?       — Серёж, — фыркает Лера, — ты сам себя вообще в блонде представляешь?       — Ну… да! Буду как этот… — он щёлкает пальцами, — да как его! Как один из группы «БиС», помните таких?       Олег заливается расслабленным смехом.       — Ага, и будешь Лере наседать на уши, мол, я твой или ничей, чтобы она согласилась на этот ваш фиктивный брак, лишь бы твои песнопения больше не слушать. Пытка Чапаева, только в современных реалиях. Замечательный план, Серый, надёжный, как швейцарские часы.       — Да иди ты, — бурчит Серёжа. — И вообще, почему бы не перекраситься…       — Так дело не в цвете волос, — жмёт плечами Лера. Теперь она смотрит почти сочувственно. — Совсем не в нём, Серёж.       Замолкают все трое. Серёжа снова понимает, что упускает какую-то мудрость, которая Лере доступна, а ему, с жизненным опытом почти на десяток лет больше — нет.       — Вы могли бы быть классной парой, — говорит Олег, совсем не делая этим легче. — Только вот, честно, я и про себя с Джесс так думал. Рыжая? Рыжая. Что-то строчит себе там в свои соцсети. Потом забили оба. И с Вадиком я пробовал, вы оба знаете, и в рыжий его даже красили… слава богу, что не хной. Но он отбитый же на всю голову, — такое Олег всегда вспоминает с тёплой усмешкой, — ему и хна — хоть бы хны, так сказать… Ладно. Я не про это. Вы же реально красивые, для публики, для аудитории — самое то. Лер, ты ж это и сама понимаешь.       Лера жмёт плечами, но со вздохом кивает.       — Ага, умница. Серый, посмотри на меня. Теперь ты. Я понимаю, для чего тебе эта свадьба нужна, чес-слово, понимаю. Только вот никаких твоих гештальтов она не закроет, я тебе уже говорил про это. А то для тебя это не как фиктивный брак, а как… не знаю, попытка сломать систему и доказать, что идеальные пары и без сервиса «Вместе» найтись могут.       — Идеальные пары и без этих сервисов найтись могут, — хмурится Серёжа.       Олег кивает.       — Да, но не таким образом. Вы, говорю же, классные с Леркой. Красивые. Но только как друзья, которые могут что-то там сыграть на публику, если надо. Если ты планируешь лезть в это глубже, пытаться влюбиться сам, влюбить в себя Леру… ну, сделаешь только хуже, помяни моё слово.       Серёже искренне хочется съязвить, мол, ты сам сначала свою личную жизнь устрой, а потом других учи, но он обрывает сам себя: Олег прав. Вроде как, Серёжа и сам всё это понимает, ничего нового Олег не сказал, а вроде и сердце чуть с ритма сбилось.       — Угу, — бурчит он, пряча глаза. — Знаю. Да и не собираюсь я играть свадьбу только ради этого, боже упаси…       — Теперь не собираешься, — расслабленно фыркает Лера. — Боже, спасибо, что есть Олег. Я бы в лицо тебе такого сказать всё-таки не смогла.       — Да я не сказал ничего особенного, — жмёт плечами Олег. — Просто знаю эту дурную башку со всеми загонами слишком уж давно. Эй, Серый? Слышишь? Нос не вешай. Свадьбе быть. Всё равно быть, для аудитории и твоих деньжат она важна. Лера всё равно скажет тебе «да», так ведь, Лер?       Лера хитро щурится на него, почти прикрыв один глаз.       — Когда твой ресторан возьмёт звезду Мишлен, Олеж, тогда и скажу.       — О, — с усмешкой выдыхает Олег, — ну, это дело нескольких минут.       — Да-авай, — Лера отбивает ему кулачок. — Чтобы у всех была мотивация меня замуж выдать хоть раз в жизни.

~

      — Дим, а я Юльке тут на днях предложение сделал, — сообщает раскрасневшийся от радости Игорь. — Только тихо! Ти-хо, — он сразу же понижает голос, возвращает свой серьёзный тон и даже хмурит брови, замечая, что Дима едва ли не подскакивает на месте. — Тихо, я сказал. Чтобы к вечеру об этом из отдела только ты и знал. Понятно тебе?       Дубин часто-часто кивает.       — Я могила, Игорь. Ну, ты же знаешь, я никому-никому такое!... Вообще никому. Ты на Новый год ей, да? И что она там, кстати? Согласилась, да?       — Куда же она денется…       — Так и знал! Это ты поэтому такой взъерошенный? — Дима толкает его локтем под бок, подмигивая: — Дома не ночевал, да?       — Ночевал, ночевал, — усмехается Игорь. — Ну тихо ты, сказал же, не шуми. А то мне весь отдел на мальчишник звать придётся.       — Мальчиш…       — Тихо! Всё, капитан Дубин. Отставить разговоры, — Игорь снова хмурится. — Всё после дежурства. Что-то про воровство комплектующих с мебельной фабрики уже известно? Нет? Вот и полный вперёд. Через полчаса подойду, посмотрим вместе, что там. А ты пока давай… молчок, понял?       Дима жестом закрывает рот на замок, хотя по нему видно — сияет, его чуть ли не распирает от полученных новостей. Игорь с улыбкой вздыхает: Димке бы самому девчонку хорошую, ну или пацана, мало ли, какие у него вкусы. Игорь не возьмётся за такое осуждать, да и не ему с его послужным списком вообще такое делать.       Послужной список, право, объёмный, только как остановился он на Юльке год назад, так и не сдвинулся никуда больше. Игорю порой честно хочется встретиться с этим гением — как его там, Сергей Разумовский? — и руку пожать: надо же было такую хитровыебанную систему придумать, чтобы раз и навсегда поставить точку в чьих-то похождениях! В его уж точно. Ни с кем толком не клеилось, а как с Юлей по наводке «Вместе» сошлись, так и стали буквально не разлей вода. И Фёдор Иваныч, и тётя Лена — все были в восторге, приняли её, как свою, и только Игорьку каждый месяц нашёптывали: ну чего ты, чего ждёшь? Случая какого-нибудь? Праздника? Вон, в этом месяце день защитника отечества, в следующем — восьмое марта, в апреле у Юли день рождения! В мае жениться — маяться, в июне все по дачам разъедутся, а в июле на день семьи, любви и верности и предложение сделать можно… ну как это — не хочешь? Как это — ещё подождать?       В итоге Игорь сложил остатки четырёх своих зарплат и купил Юле кольцо с бриллиантами в декабре. Предложение делал по всем канонам романтики, опустив кольцо в бокал шампанского, чуть ли не перепутав под бой курантов, где его шампанское, а где Юлино. Визгов радости и признаний в любви в ту ночь, кажется, было на весь грядущий год. Юля сияла, хвасталась кольцом в инстаграме, в фейсбуке, в твиттере, а Игорь просто улыбался и думал: вот оно, счастье. Наконец-то. И нет никаких сомнений, даже малейших, в том, что она — та самая вторая половинка.       За золотые мозги Сергея Разумовского на радостях забыли выпить, но потом исправно пили две встречи подряд с Юлькиными подругами. Юля горела желанием рассказать об этом всему миру, и Игорь её понимал, хоть сам и придерживался всегда правила «счастье любит тишину». Поэтому выждал целых три дня, прежде чем прийти на дежурство и поделиться радостью сначала с Димой (уж он-то точно не выдаст), а потом постучаться к Фёдору Ивановичу.       С Фёдором Ивановичем нужно быть аккуратнее: одна неверно преподнесённая новость — его хватят и Кондратий, и Евпатий-Коловратий, и ещё каких-то странных ругательств в копилку Игорю наберётся. В этот же раз обошлось без ругательств, Фёдор Иванович удивил иначе: сразу же обещал ходатайствовать о внеочередной премии майору Грому в тройном размере (чтобы на свадьбу хватило).       — Да бросьте, дядь Федь, я ж эту премию размотаю за один мальчишник. До свадьбы не доживёт, вы ж меня знаете.       — А где это ты мальчишник отмечать собрался? — Фёдор Иванович сияет ярче Димки Дубина. — Ничего, всем отделом тебе скинемся, ежели что! Ты же наверняка кого-то позовёшь?.. Они, вон, как только ты ко мне зашёл, сразу зашевелились, деньги на что-то уже собирать начали!       — Либо опять на моё увольнение ставят, либо подслушали всё-таки про помолвку, — усмехается Игорь. — А про мальчишник… слышали, может, дядь Федь, у нас тут ресторан один накануне Нового года звезду Мишлен получил? Название, конечно, лучше не придумаешь — «Волк и точка», но говорят, жрачка там отменная. И выпивка тоже. И вообще, он на последнем этаже какой-то высотки, короче, на большой высоте погудеть с ребятами — самое то. Вот туда сходить хочу. А в феврале и свадьбу сыграть можно.       — Ты гуди осторожнее, — Фёдор Иванович грозит пальцем, — а то мы без самых ценных кадров останемся! И я не только про тебя, Игорёк.       — Обижаете, Фёдор Иваныч!..       — Не обижаю, а факты констатирую. Знаю я, как менты пьют, думаешь, на твоём месте не был?.. Бог с тобой, только Юльку к нам на ужин заводи, мы ей с Ленкой покажем, как гудеть надо, — Фёдор Иванович смеётся добродушно, совершенно искренне. — И премию ожидай, я обещал! Завтра-послезавтра обязательно капнет, я всю бухгалтерию из отпусков вытяну и на уши поставлю…       — Ну Фёдор Иваныч…       — Отставить! Иди работай. Э-эх, Игорёк! — Фёдор Иванович мечтательно вздыхает, и Игорю чудится, что это второй человек — после Димки Дубина, — кто радуется за его помолвку, кажется, сильнее, чем он сам.

~

      Фёдор Иванович слов на ветер не бросает, и внеочередная премия действительно капает Игорю на карточку. Конечно, не во время январских праздников — видимо, бухгалтерию не удалось ничем задобрить, — но к десятым числам января Игорь уже смотрит на сумму с тремя нулями на своём счете. Уже представляет, как та улетит за один вечер в том самом ресторане со звездой Мишлен, и думает, что лучше бы он этих денег и не видел.       Приходится и самому слов на ветер не бросать. Отправив часть денег Юле («на коктейли для подружек и новые ноготочки»), он некоторое время просто молча смотрит на номер телефона для бронирования столиков, а потом, мысленно прикинув, когда совпадут выходные у тех, кого хочется позвать, всё-таки жмёт на кнопку вызова.       — Алло. Да, здравствуйте, я хотел бы забронировать два столика… больших. На семнадцатое января. Да. Да. На имя Игорь. Спасибо. Предоплата с депозитом?… а, да, без проблем.

~

      — Сегодня!.. — вещает раскрасневшийся Дима. — Итак, сегодня! Сегодня, после затяжных ухаживаний… от нас скоропостижно и безвременно уходит друг, товарищ и секс-символ главного управления полиции по Санкт-Петербургу — Игорь Константинович Гром!       — Пошёл ты, — фырчит Гром, но бокал радостно поднимает. — Меня даже…       — Эй, — перебивает его Дубин, — за всё это не чокаясь пить надо!

~

      — Лерка! — визжит от радости Люба. — Лерка, ты сказала ему «да?»       — Да!       — Да? На весь ресторан? Я опять всё проссала, да?       — Я для тебя всё засняла! — Ира толкает её локтем под бок. — Мы все знаем, что поссать, переживая за подругу — это святое! Но, ох, Люб, он ей прям… прям на сцене! Перед всеми! И поцеловал! Так красиво, Люба!       Люба косится на Леру. Улыбается, но Лера видит, как в её глазах чертята пляшут — те самые, всё-всё-всё знающие и запоминающие, особенно несколько их честных разговоров…       — Так! — Люба встряхивает головой и возвращается в модус идеальной подруги. — Значит, так! Лер, после первой брачной ночи сразу начинаете клепать киндеров…       — Да какие киндеры? — с возмущением перебивает её Ира. — Сначала пусть он ей Панамеру купит, Ламбу, Кайен…       — Я не умею водить, — скромно напоминает Лера. — Я эти машины даже внешне не различила бы…       — Ты отличный пассажир! — отмахивается Ира. — Лерка, ты за бугром была вообще? Таиланд, Мальдивы… вот, вот пусть сначала он туда тебя свозит. Всю учёбу тебе наперёд оплатит, все эти твои аспирантуры-докторантуры, а потом уже и киндеров можно.       — Ну ты даёшь, — разочарованно встревает Люба. — А как же генофонд сохранять? Лер, сколько твоему этому…       — Тридцать два…       — Тридцать два! — спохватывается Ира. — У него хоть стоит всё ещё?       — Ира!       — А? Вдруг он своим этим бизнесом… гиперкомпенсирует?       — Да нет, чего ты такое говоришь, — Лера фыркает и прикрывает краснеющие щёки ладонями, опираясь локтями о стол. — Всё у него там в порядке.       «Наверное».       — Ну вот, значит, этот генофонд как можно быстрее надо к рукам прибрать, — Люба победно приосанивается и жмёт плечами. Лера коротко перехватывает её взгляд и поджимает губы, но тут же думает, насколько же Люба и вправду хорошая подруга. — Кстати, где он ходит? Подошёл бы хоть познакомиться… а то я его вживую не видела даже…       — Он где-то… с Волковым, — Лера оглядывается и жмёт плечами. — Согласовывает что-то с инвесторами. Это же первая звезда Мишлен в городе, как-никак.       — Лер, — Ира заговорщически понижает голос, — а они это… не это?..       — Нет! — Лера смеется. — Ир, ну поверь, я бы узнала об этом первая!

~

      — Девушка! — Дубин, смелея, останавливает официантку. — Девушка, а у вас тут это… стриптизёрш нет?       — Дим, — шипит на него Игорь, — какие стриптизёрши, Дима? Если Юля узнает… она же меня порвёт!       Цветков рядом фырчит в пивной бокал.       — Ты ж говорил, у неё кто-то из подружек — пластический хирург?       — Ну?       — Ну? Она порвёт, а её подруженция — заштопает. Это во-первых. Во-вторых, не узнает ничего твоя Юлька…       — Какие вы мерзкие, — Игорь с беззвучным смехом отирает лицо руками. — Нет. Никаких стриптизёрш!       — Может, это, лучше тогда не стриптизёрш, а стриптизёров?..

~

      — Не такой уж он и идеальный, — капризно говорит Лера. Это уже третий коктейль, и пора бы завидного жениха похаять. — Ямочки нет на подбородке…       — Ямочка! Ямочки нет! Вы посмотрите! — закатывается смехом Ира. — Лера, ну что вообще за выебоны? У него бизнес есть? Есть… зарплаты на вас двоих и всю башню хватает? Хватает! Да у него даже жильё своё! В таком охуенном районе! А это — точно идеальный вариант, поверьте приезжему человеку!       — Приезжему? — поднимает бровь Люба. — А ты откуда?       — Так я же в Шушарах родилась! Только потом в центр переехала… о, о! Смотрите! Идёт…       Лера оборачивается в момент, когда Серёжа уже мягко кладёт ей руки на плечи.       — Добрый вечер, — галантно говорит он. Лера откидывает голову назад, выпрашивая короткий приветственный чмок в губы, и подмечает, как её девчонки с этого плывут.       — П-привет, — запинается Ира. — Я же могу на «ты»…       — Конечно, мадам. И вы, — обращается к Любе, — можете. И вы, — ласково щёлкает Леру по носу, — мадемуазель Макарова-Разумовская.       — Какой чудесный, — даже не пытаясь скрыть восторга, шепчет Ира, и кидает брезгливый взгляд куда-то за спину Разумовского. — Не то что эти… мусора поганые. Ну и соседство…       — Ира! Тише, — шикает Лера. — Серёж, скажи им, нельзя же так себя в ресторане с другими посетителями вести, да?…       Серёжа заливается смехом.       — Это ресторан Олега, ма шери, не мой. Но, думаю, Олег бы уже принял меры, если бы ему что-то не понравилось.

~

      Быть честным, окончания мероприятия — и того, как они с Олегом и Лерой — поехали домой, Серёжа не помнит, слишком уж устал. Ему даже пить не следовало бы, не то что забираться потом на сцену и что-то пьяно подпевать в караоке с незнакомыми компаниями, но съёмка под конец вечера была предусмотрительно запрещена, и навряд ли весь интернет наутро станет пестреть компрометирующими кадрами. Впрочем, не наплевать ли… конечно, наплевать. Особенно учитывая то, как сладко ему спится после, и ни капли подозрений не возникает даже тогда, когда он ощущает на своём поясе явно мужские руки.       Всякое может быть; они не раз с Олегом засыпали так, уставшие, даже не раздеваясь, переплетаясь всеми конечностями, а Лера уползала куда-то в другие комнаты — слишком уж ценила своё личное пространство во время сна. Поэтому Серёже ни секунды не странно — до того самого момента, пока он не осознаёт, что, вообще-то, спит практически голышом. В одних трусах. И, возможно, мужик позади него — а это, вполне вероятно, и не Олег вовсе — тоже сладко дрыхнет в чём мать родила. Всю сладкую дремоту как рукой снимает, пока он ёрзает, пытаясь незаметно выползти из чужих объятий, а заодно наскоро сообразить, где, чёрт возьми, оказался.       — Это, как тебя… — хрипло отзывается мужской голос позади. — Блять… тебе… Яндекс, Убер вызвать?       Ну, такое точно в планы Серёжи не входило.       Серёжа взвизгивает, едва ли не кубарем скатываясь с кровати вместе с одеялом, и во все глаза ошарашенно глядит на того, с кем проснулся.       — Вы… вы кто вообще?! Как мы… вместе… здесь…?       Неопознанный объект мужского пола (слава богу, не урод какой-то, вполне себе даже симпатичный, но тем не менее) фыркает и жмёт плечами.       — Ну, видимо… я вас очаровал.       — Кто? Вы? — в голос Серёжи пробираются истеричные нотки, и он плотнее кутается в одеяло, хоть и не ему бы этим заниматься: он действительно хотя бы в трусах, а вот его собеседник… — Да вы… вы видели себя вообще, вы не в моём вкусе! Представьтесь!       — Игорь, — хрипло смеется тот.       — Вы… вы кто?       — Майор, если вам угодно, — всё происходящее Игоря, кажется, весьма забавляет.       — Ещё и мент! — Серёжа задыхается от возмущения. — Вам ещё и смешно, а! Воспользовались мной…       — Кто, я? Я вообще думал, что мы у вас…       — Нет, мы у вас!       Повисает недолгая пауза, пока и Игорь, и Серёжа с подозрением оглядывают комнату, в которой оказались.       — Отвернитесь, — шипит Серёжа. Тут же передумывает: — Повернитесь! Нет, назад отвернитесь… вы точно мной воспользовались, не стыдно вам? Лежите же голый, хозяйством своим сверкаете!       — Чего вы мной вертите? — возмущается Игорь. — Я вообще всегда голышом сплю…       — Боже, какой кошмар, — кривится Серёжа. — Ради всего святого, оденьтесь.       Он отворачивается, не дожидаясь ответа, и зажмуривается, пытаясь вспомнить хоть что-то со вчерашнего вечера: вот Олег подписывает контракт, вот они на радостях пьют, вот он танцует с Лерой и её девчонками, вот лезет петь в караоке — сначала один, потом к нему подключается компания из-за соседнего столика… они даже не знакомятся, но весь вечер ржут, поют, подливают друг другу, поздравляя с радостными событиями — кажется, у той компании вообще был мальчишник. И этот Игорь явно оттуда, и не у него ли остаётся месяц до свадьбы?       — Как же вы наклюкались, получается, — брезгливо говорит Серёжа, оборачиваясь через плечо: вроде как, всё безопасно, Игорь соизволил даже джинсы надеть.       — Кто, я? Да у меня мальчишник был…       — Вот! — Серёжа вновь поворачивается на пятой точке, с искренним возмущением глядя на Игоря. — Вас вообще невеста дома ждёт, а вы!.. и только посмейте сказать… — тут он даже решает вскочить на ноги, — только посмейте сказать, что меня с ней перепутали!       Но Игорь явно хочет сказать не это. У Игоря на лице написаны муки узнавания, и Серёжа, поджимая губы, готовится уже глаза закатить на его ответ.       — А у вас же, кажется, тоже дома невеста, да? Со вчерашнего дня?       — Это другое! — Серёжа раздраженно сдувает прядку волос с лица. — Мы сейчас не про меня, а про вас…       — Вы же Сергей, да? Разумовский?       — Сергей, да, Сергей Разумовский, для вас — Сергей Викторович, — Серёжа закатывает глаза, переступает через одеяло и заглядывает под кровать в поисках своей одежды. — Да где…       — В шкафу, — подсказывает Игорь.       — Я не вас спрашиваю, — Серёжа дёргает плечами. — Спасибо. Нет, мы точно в вашей квартире, вы слишком хорошо тут ориентируетесь…       — Нет, я просто тоже успел поискать свою одежду, Сергей Викторович. И моя, и ваша — в шкафу.       Серёжа зыркает на него, но ничего не отвечает.       Одеваются они наспех, но молча. Серёжа внутренне злорадствует: что бы ни происходило ночью (а, возможно, ничего и не происходило, и он с этим ментом действительно просто отрубился в одной кровати), ему торопиться никуда не надо, отчитываться перед кем-то — тоже. А вот у этого майора там наверняка супер-важные задания, сверхсекретная служба, суточное дежурство, на которое он опоздал…       — Хорошо, что выходной сегодня, — выдыхает Игорь.       — Вы точно издеваетесь, — бурчит Серёжа себе под нос. — Давайте честно. Вы сняли эту каморку в каком-то отеле, чтобы меня…?       — Нет.       — Вы сняли… комнату?       — Если бы я и снял комнату, то только чтобы выспаться!       — Выспаться со мной?       — Да вы тут вообще не при чём, Сергей!       — Сергей Викторович, — скалится Разумовский. — И вы мне точно пиздите.       — Пусть так, — Игорь поднимает руки, будто сдаваясь. — Есть предложение в любом случае поскорее отсюда сваливать.       — Что, время аренды заканчивается, да? — ехидно отвечает Серёжа, открывая дверь.       Тут же меняется в лице и закрывает её назад. Игорь приподнимает бровь:       — Ну, что там?       — «Экспофорум», — неуверенно отвечает Серёжа.       — Да ладно…       Серёжа снова приоткрывает дверь, и Игорь вытягивает шею, вглядываясь: это и вправду какая-то выставка на Экспофоруме, и судя по всему, они в этой комнатке — в самом центре зала.       — Пиздец, — констатирует Игорь. — Ну, зато вопросов насчёт аренды отеля больше нету, да?       — Вопросов теперь ещё больше, — многообещающе говорит Серёжа, — но обсуждать их с вами мне совсем не хочется… забыть бы скорее всё это, как ужасный сон! И лучше бы вы номер в отеле сняли, здесь их рядом целых два, ну…       Судя по количеству посетителей, выставка только-только открылась, и среди разнопёрой толпы удаётся затеряться довольно легко. Серёжа оборачивается несколько раз: они с Игорем всё дальше отходят от комнаты — а теперь уже от дома — где проснулись, и стоит хоть почитать про то, что это за чудо-место такое. Но Серёжа займётся этим дома — дома, дома, всё дома, — а Игорь как-нибудь сам разберётся. Марать руки о просвещение какого-то мента ему совсем не хочется.       — Никогда не думал, что меня в Пулково занесёт, — бубнит Серёжа. Игорь усмехается:       — Что, такси назад дорого обойдётся?       — Для вас — да.       — Ну точно не для вас, господин айтишник с зарплатой сто тысяч долларов в секунду.       — Берите выше, там целый миллион. И не дай бог, — он грозит пальцем, — не дай бог подробности этой… ночи где-то всплывут!

~

      К Серёжиному несчастью, до подробностей этой ночи ему и самому никак не добраться.       — Лерочка, ма шери, давай по порядку, — взволнованно трещит Серёжа, и Лера на том конце провода терпеливо вздыхает, предвкушая, что разговор будет долгим. — Что мы вчера пили?       — Мы? Много чего…       — Всё, что вспомнишь, давай!       — Ну, значит… Апероль, потом шампанское, которое ты назвал кислятиной… Потом было два вида какого-то вина, сухого, вроде как… Точно было Мерло, вот! Потом коктейли, там их столько было, я и не вспомню! И текила… А, ещё самбука! Ох, самбука…       — Так, а что было после самбуки? — настораживается Серёжа.       — Серёж, — фыркает Лера, — ты за кого вообще меня принимаешь? Я хоть когда-нибудь помнила, что было после самбуки?       Лера не донимает его лишними вопросами, и необходимость срочно перед кем-то оправдываться, почему же он не ночевал дома, отпадает сама собой. В конце концов, с кем не бывает: перебрал, перепутал… слава богу, что проснулся хотя бы в Питере, а не в Первопрестольной, потому что ввязываться в иронию судьбы на четвёртом десятке ему совсем неохота.       Перебрал, перепутал… хотя, наверное, это его с кем-то перепутали…       Это уже обидно, честное слово, но Серёжа решает запить своё горе литром минералки — как-никак, его сушит ещё с самого утра. Всё, думает он, больше никаких попоек до поздней ночи, и это ведь ему ещё повезло, что задница не болит.       Видимо, перебрал, перепутал, но всё же не переспал с этим, тьфу на него, ментом, и на том спасибо. Серёжа придирчиво исследует свою шею перед зеркалом — следов от укусов и засосов не видно — и выдыхает ещё свободнее.       Может быть, конечно, все укусы и засосы достались менту, и все последствия разгребать именно ему с его невестой. Стоило бы поинтересоваться, кто она вообще, но, кажется, утром им обоим было не до светских бесед. Да и Серёжа надеется, что поводов для подобных встреч у них больше не будет.       Поинтересоваться тем, что за выставка проходит сейчас в Экспофоруме, он благополучно забывает. Словно чем меньше ниточек, связывающих его знания с воспоминаниями о вчерашнем, тем вернее это всё станет глупым недоразумением. Глупым, тёплым, с большими крепкими руками, насмешливым взглядом и идиотскими шутками.       Серёжа недовольно фырчит, зарываясь носом в подушку, и раскидывается звёздочкой на своей огромной двуспалке. Один. И вся эта постель — ему, и ни с кем делить её не надо. Счастье-то какое, оказывается.       Примерно такое же, как проснуться от будильника — от чёртовой, идиотской, блядской монофонии Нокии. «Три триста десять», — соображает мутная со сна голова раньше, чем хотелось бы самому Серёже. А это значит, что…       Завизжать что есть мочи — испуганно и возмущённо — не даёт чужая рука, мигом зажавшая ему рот. Серёжа вопросительно-нервно зыркает на её обладателя. Ну конечно, блядь. Не совсем уж эта рука и чужая.       — Тихо, — абсолютно спокойно советует ему Игорь, отводя руку.       — Опять… опять вы!       — Нет, блин, Рикки Мартин, — фыркает Игорь. Серёжа раздражённо морщится, брезгливо отирая рот ладонью, и дёргает плечами:       — Господи, вы даже прекрасную «Шутку» Баха умудрились испортить!.. Поставив себе на будильник! В этой ужасной какофонии! — пусть Игорь и выключил будильник почти сразу же, Серёже кажется, что режущая слух мелодия всё ещё звучит в его голове. — Какой… кошмар! У вас серьёзно всё ещё эта Нокия?..       — Меня радует, что сейчас вас заботит именно это.       — Ну, сейчас вы хотя бы не светите передо мной своим достоинством, — скалится Серёжа.       — Рад, что вы оценили.       В Игоря бескомпромиссно летит подушка, от которой он и не пытается увернуться.       — Вы!.. — задыхается Серёжа. — Вы… опять! Маньяк! Я же дома засыпал!       — Не поверите, но я тоже.       — Не поверю! — в голосе Серёжи звучит обида. — Как вы… как вы выкрали, вытащили меня, признавайтесь!       Игорь не сразу находится с ответом. Пожимает плечами, отводя взгляд:       — Понятия не имею.       — Мы же опять на этой проклятой выставке, да? Получше места не нашлось?       — С удовольствием спал бы у себя дома на продавленном диване, лишь бы, знаете, не просыпаться здесь под ваши вопли, — рычит Игорь. — Может, это вообще вы лунатите…       — Ах, это всё я, да? Вот так вы?..       В ход идёт вторая подушка. Игорь хохочет, прикрываясь рукой, а Серёжа, ухватив несчастную подушку за углы, наносит по локтю Игоря несколько сокрушительных — как ему кажется — ударов.       — Мент! Мент проклятый! — сопровождает Серёжа каждый свой удар. — Компромат на меня нарыть пытаетесь? Без дел не сидится? Так нате! — подушка наконец летит в угол комнаты. Серёжа отфыркивается от собственных прядок волос, упавших на нос, и демонстративно откидывает одеяло. — Вот я! Берите, рассказывайте! Сплю в семейниках, личной охраны с собой не вожу, хотя, знаете, теперь стоило бы!..       — Да сдался мне этот компромат на вас! Делать мне нечего, кроме как… — Игорь снова смеется, а Серёжа недоумевает, какого чёрта этому идиоту так смешно.       — Ну что, что вам тогда от меня надо?!       Вопрос повисает в воздухе, пока Игорь серьёзнеет и опять отводит взгляд, и Серёжа прикрывается одеялом назад. Так, на всякий случай.       — Чего молчите? — бурчит он.       — Не знаю, — честно признаётся Игорь. — Мне от вас, так-то, не нужно вообще ничего.       — Ага, особенно после вашего мальчишника, — кривится Серёжа. — Так напились, что меня со своей бабой перепутали…       — Вам, я вижу, так этого хочется? Никак успокоиться не можете…       — Ну так опишите её! — Серёжа, задетый собственной догадкой, садится на постели, подбирая под себя ноги. — Снимем подозрения, или как у вас там говорится?       — Я не следак, — хмуро подмечает Игорь. Снова пожимает плечами: — Ну… чудесная она девушка. Со СМИ связана. Красивая…       — Я конкретно про внешность.       Игорь дёргает бровью и усмехается:       — Вам с параметрами? Чтобы передёрнуть перед сном?       Серёжа издаёт звук, похожий на нервное лисье урчание.       — …Ладно, ладно. Ну, рыжая… волосы красные, как огонь такой. Голубоглазая. Стройная…       — Я ж говорю! Перепутали вы меня с ней, ну не стыдно вам, нет?..       — Никого я ни с кем не путал, — резко обрывает его Игорь. — Мне, между прочим, этот ваш… сервис «Вместе»… так всё и подобрал. Может, это вы сами перепутали, а?       — Упаси меня боже с ментом в одной постели просыпаться, — закатывает глаза Серёжа.       — Ну а у вас-то что тогда? Какое оправдание? Что же, ваша вторая половинка — не темноволосая язва из правоохранительных органов?       Серёжа, к собственной неожиданности, спотыкается об эти слова и, по внутренним ощущениям, летит кубарем.       — Вы сами видели Леру! Не кажитесь тупее, чем вы есть на самом деле, господин мент, ради бога. Не падайте в моих глазах ещё ниже.       — Вы мне не ответили.       — Я и не должен, — отмахивается Серёжа. — Допросы свои… для работы оставьте. А у меня с моей второй половинкой всё хо-ро-шо.       — Ладно, — вот так просто соглашается Игорь. — А то грустно было бы узнать, что за вашей идеальной картинкой стоит чудовищный программный сбой.       — Ещё одно ваше слово о моей работе, — шикает Серёжа, — и я полезу на вас…       — Оу!..       — С кулаками! Идиот! — Серёжа пихает его в плечо. Честно говоря, даже злиться всерьёз на это ментовское отродье не выходит. Вся злость — от тупого непонимания складывающейся ситуации.       — Не вынуждайте меня принимать ответные меры, господин Разумовский, — добродушно фыркает Игорь, и Серёжа закатывает глаза:       — Самой лучшей ответной мерой было бы, если бы мы с вами больше никогда, вот вообще никогда в жизни бы не увиделись! Я даже не хочу уже понимать, как я тут с вами оказываюсь вторую ночь подряд, слава богу, у нас с вами хотя бы не было ничего!       Игорь что-то угукает себе под нос, и Серёжа настороженно хмурится.       — Что?       — Ничего, как вы и сказали.       — Если я узнаю…       — Поверьте, господин Разумовский, я в не меньшем замешательстве, но при этом не устраиваю тут показательных истерик, — лениво огрызается Игорь. — Кстати, там… на кухне… да, здесь есть кухня, — дёргает он уголком губ, видя, как изумлённо ползут вверх брови Серёжи. — Так вот… там растворимый кофе есть. Я предлагаю испить по чашке и валить отсюда.       — Я растворимый не пью, — бурчит Серёжа, и Игорь всё так же легко жмёт плечами, сползая с кровати.       — Ладно. Я пью.       Серёжа унимает клокочущую в груди ненависть к монофонии Нокии и растворимому кофе, делает пару глубоких вдохов, собирается с силами и голосит Игорю вслед:       — Два пакетика мне завари, мент!

~

      К Серёжиному удивлению, мент — если не плеваться в него ядом — оказывается очень даже приятным в общении. Ну, как сказать, в общении… мент интересуется, добавлять ли в кофе сахар, поискать ли сливки (они вправду находятся на нижней полке холодильника), а усаживается испивать свой американо вовсе на поистине джентльменском расстоянии. Серёжа невольно его цепко разглядывает: щетина такая, словно со своего мальчишника ещё не брился, мешки под глазами, мелкие ссадины и синяки по плечам…       — Кто тебя так? — с неожиданным для самого себя сочувствием спрашивает Серёжа.       — М? — поднимает голову Игорь. Сразу ловит направление взгляда Серёжи и смотрит на своё плечо: — А, это… работа.       — Ты реально мент, да?       — Нет, я пошутил для красного словца, — невозмутимо отвечает Игорь.       — Игорь!..       — Да мент я, мент. Если это какое-то значение имеет в контексте… ситуации.       Серёжа нарочито громко отхлёбывает свой (гадкий) кофе и хмуро смотрит на этого (не менее гадкого) мента.       — Я тут острые углы сгладить пытаюсь, значит…       — М, а то, что ты меня лупил, мы взяли и забыли, верно? — посмеивается Игорь.       — Это другое! — обиженно выпаливает Серёжа. — Ты что, подушками никогда не дрался?       — Дрался. Но не в таких… обстоятельствах.       Серёжа закатывает глаза:       — А я ж уже хотел поверить, что мы сконнектимся. Раз уж у нас правда ничего не было, как вы говорите, товарищ мент.       — Товарищ майор, попрошу, — фыркает Игорь. — Не было. Только вот как мы в этом чёртовом доме оказываемся…       — Всё ещё вопрос к вам! Я сегодня себя к кровати наручниками прикую, чтобы вы меня не утащили!       — Я вам кто, серенький волчок, что ли? — в голосе Игоря проскакивает весёлое изумление.       — Волчок только укусит, а вы ещё и утащите. Потому и прикую.       — Уж будьте добры, — фыркает Игорь прямо в свой кофе. — Думаю, вашей невесте это точно понравится больше, чем мне.       Серёжа искренне обиженно поджимает губы.       — Такую почву для шутки испортили.       — М?       — Ну, вы же мент, майор, наручники там, дубинки, прочая амуниция, в рот её ебись…       — Табельное не ношу, — пожимает плечами Игорь.       — Снова всё испортили, — Серёжа еле удерживает себя от того, чтобы снова не закатить раздражённо глаза. — Чёрт с вами! Не хотите идти на нормальный контакт… чёрт с вами ещё раз.       Он звучно брякает кружкой о стол и юркает в спальню — переодеваться. Игорь смакует во рту последний глоток кофе и думает, что идея с наручниками не так уж и плоха, как кажется на первый взгляд.

~

      Идея с наручниками кажется всё более замечательной, особенно в контексте того, что сегодня Игорю всё же предъявляют за то, что он не ночевал дома — приходится отмазываться тем, что заснул прямо в отделении, прямо за своим рабочим столом, потому что весь вечер до этого ебался с отчётами. Не то чтобы Юля ему верит: она дуется, демонстративно отползает с ноутбуком на другой конец дивана, откуда кидает ничуть не ревнивые взгляды.       — Может, тебя показать главврачу психиатрички? Рубинштейну? Раз ты шатаешься непонятно где, лунатишь…       — Ну Юль, — примирительно бурчит Игорь.       К вечеру Юля оттаивает. Забирается сначала под бок, а потом и верхом на его бёдра, и тогда Игорь снова вспоминает про наручники.       — Замечательно, — мурлычет Юля. — Вот и опробуем их. Прямо на провинившемся преступнике. Давай сюда руки.       Возможно, Игорь ещё никогда так не радовался тому, что будет в пассивном положении, да ещё и в наручниках.

~

      Возможно, идея с наручниками оказывается максимально отстойной, тупой, идиотской и ничуть не замечательной, потому что Игорь перед сном втихую снова пристёгивает себя к изголовью своей кровати, а просыпается — конечно же, с разнывшимся запястьем — в другой. Но всё так же пристёгнутый.       Рядом, уютно завернувшись в чёртов спальный мешок, сопит уже знакомый Разумовский.       — Блять, — неверяще выдыхает Игорь. Дёргает рукой — нет, это не сон, он правда пристёгнут своими же наручниками к кровати в том самом выставочном доме, чёрт его дери.       Серёжа возится в своём спальном мешке, поднимает голову, разлепляя сонные глаза, и прыскает со смеха.       — Чё, смешно тебе, гений? — Игорь снова дёргает запястьем, пытаясь высвободиться из наручников — или испытывая на прочность последнюю возможность проснуться от этого идиотского сна. Безрезультатно в обоих случаях.       — Я думал, — фырчит Серёжа, выпутываясь из спальника, — что вы умнее, т-арищ майор, честное слово.       — Ну спасибо, — вздыхает Игорь, продолжая умоляющим взглядом гипнотизировать наручники. — Блять, ключ…       — Дома забыли?       — Хуже, — морщится Игорь. — Но вам не понравится.       — В трусах, что ли? — едва ли не давится от смеха Серёжа, садясь на кровати с подушкой наготове.       — Ага. И если вы… ты… будешь меня лупить, то не сделаешь легче… Ай! Блять! Ай!       Через десять минут на кухне чудо-дома уже урчит кофемашина. Игорь матерится под нос, пролистывая список пропущенных вызовов — там и Юля, и Фёдор Иваныч, и Дима… — а Серёжа же подбирает под себя ноги на скрипящем от новизны угловом диване и с хитрой улыбкой следит за несчастно-безнадёжным выражением чужого лица. Хотя, честно сказать, злорадствовать особо не хочется: уже не так и отвратительно просыпаться в одной кровати с этим чудиком (особенно после того, как чуть ли не обоссался со смеха, глядя, как Игорь пытается выудить из трусов несчастный ключик от наручников). Игоря даже немного жалко. Серёжа практически уверен, что завтра, когда они снова проснутся вместе (когда, а не если), Игорь с выражением лица побитой собаки сообщит ему о том, что его бросили.       Что Серёжа скажет? Расхохочется? Прискорбно поджав губы, скажет, что его тоже? Равнодушно пожмёт плечами, мол, ага, не повезло, а у меня невеста понимающая? Понимающая настолько, что только в чат «Вместе» пишет, мол, лис хитрожопый, ждать тебя на утреннюю пиццу или нет…       — Сколько сахара в кофе? — хмуро спрашивает Игорь.       — Без сахара!       — Поздно, я уже две ложки бахнул, — Игорь дёргает уголком губ, ставя перед Серёжей кружку.       — Вы отвратительный, — сообщает Серёжа без малейшей тени злобы в голосе. — Спасибо.       Игорь растерянно угукает, продолжая что-то искать в телефоне. Серёже очень хочется подглядеть, чем вообще можно так долго заниматься в этой допотопной Нокии, но его отвлекает шум снаружи.       — Кто-то идёт, — взволнованным шёпотом сообщает он. — Игорь!       Игорь только поднимает голову, как сразу соображает:       — В шкаф! Вон, с матовой дверцей!       Серёжа юркает первым. За ним с трудом втискивается Игорь.       — Вам… вам не кажется, что этот шкаф… как-то… тесноват для двоих? — кряхтит Серёжа, зажатый в углу.       — Тихо, — шикает Игорь. Серёжа беззвучно его передразнивает, но послушно замолкает.       Шум, а за ним и голоса — человек десять идёт, не меньше — становится всё более отчётливым. Серёжа в попытке тоже что-то услышать просовывает голову под руку Игоря, прижимаясь к дверце, и замирает.       — Я так скручу вам шею, — хладнокровно обещает Игорь.       — Так не опирайтесь на меня, — шипит Серёжа, — я вам не подставка! И вообще… раз скрутите — значит, больше не проснёмся вместе!       Он хочет съязвить ещё про то, что в таком случае Игоря невеста не бросит, мол, нету тела — нету дела, но успевает лишь тонко пискнуть, когда Игорь угрожающе сжимает его шею локтем. «Понял, тихо», — думает Серёжа.       — …мы с вами посмотрели спальню, — щебечет женский голос, — теперь прошу обратить ваше внимание на функциональную кухню! Всё по последнему слову… техники… — девушка запинается, и Серёжа готов сгореть со стыда — наверное, она заметила чашку с кофе, которую Серёжа, конечно же, с собой в шкаф не забрал. — Как вы можете видеть, здесь обстановка также максимально приближена к реальности!.. Мы с вами видели спальню, в которой уютно спали наши воображаемые домочадцы… а здесь они наслаждаются утренним кофе.       — Аня, а эти ваши домочадцы, — перебивает её какой-то парнишка, — они сейчас с нами в одной комнате?       По количеству смешков становится смутно понятно, что на многофункциональной кухне чудо-дома проходит какая-то экскурсия. «Экспофорум же», — соображает Серёжа.       — В комнате только мы с вами, — невозмутимо отвечает Аня. — И ключи от дома только у меня, поэтому можете не волноваться о своей безопасности!       Серёжа чувствует, как беззвучно фыркает Игорь, и сам едва сдерживает смешок.       — Напомню, что не зря этот дом назван Разумным! — каблуки цокают громче, и Серёжа подбирается, видя через замутнённое стекло, что экскурсионная группа подходит ближе. — Смотрите! Стоит хлопнуть в ладоши один раз… включится телевизор!       Телевизора из шкафа не видно ни Серёже, ни Игорю, поэтому приглушённым звукам какой-то попсы остаётся поверить на слово.       — Стоит хлопнуть дважды — откроется дверь просторного шкафа-купе!       Серёжа из своего положения этого не видит, но он уверен — Игорь сцепляет зубы от натуги, удерживая несчастную дверцу. Серёжа, убеждённый в важности командной работы, сам упирается в ту обеими руками, слыша, как непонимающе жужжат механизмы.       — Бывают программные сбои, — успокаивает Аня свою группу и снова дважды хлопает в ладоши.       В этот раз к уже знакомым механизмам подключаются какие-то ещё, и Серёжа выпучивает глаза, чувствуя, как начинают мелко дрожать руки. Дверца пытается сопротивляться натиску двух мужиков, но — к их счастью — пока всё же проигрывает.       — Надо будет обратиться к программистам, возможно, шкаф ещё не проснулся, — не теряет самообладания Аня. — Но второй этаж уже точно бодрствует! Прошу вас подняться по во-от той лестнице… я иду за вами.       Серёжа с Игорем выжидают ещё с полминуты, пока стук каблуков и шум голосов не затихают совсем.       — Блять, — выдыхает Игорь, первым вываливаясь из шкафа, — надо подкачаться…       — Надо драпать отсюда! — кубарем выкатывается вслед за ним Серёжа. — Как можно быстрее! А если бы нас спалили?..       — Вы бы откупились, вы же айтишник, — довольно булькает Игорь в свой кофе, и Серёжа фыркает:       — А вы вообще… мент!       — Ну вот, — пожимает плечами Игорь. — Переживать не о чем. У нас было бы алиби.       — Отвратительное алиби. Я предпочёл бы обойтись без него.       — О, значит, просто выдадим, что мы спим здесь уже которую ночь подряд?       — Нет! — рявкает Серёжа.       — Я всё так же не в вашем вкусе? — Игорь посмеивается.       — Да господи! В моём, не в моём, какая разница, у вас невеста там!       — Это единственное, что вас останавливает?       Серёжа от неожиданности не находится с ответом и молча вздёргивает бровь. Игорь выжидающе смотрит на него, чуть приподняв уголок губ в странной полуулыбке.       — Это допрос? — наконец хмурится Серёжа.       — Допросы ведутся… в немного ином ключе.       — Тогда не превышайте полномочий, товарищ мент, — бурчит Серёжа, отводя глаза. — О невесте своей лучше думайте, а не о том, в чьём вы вкусе…       — Забавно, кстати, что по описанию вашего сервиса мне подходите даже вы.       Серёжа когда-то упал плашмя, неудачно нырнув в воду, нахлебавшись её и оставшись с будто бы обожжёнными изнутри лёгкими. Эти ощущения вспоминаются и сейчас, фантомно забиваясь в горло и резким пеклом обдавая грудь.       — А вы мне — нет, — выдыхает он. — Моя половинка — светловолосая и хрупкая, с медициной связана, я же говорю, вы не в моём вкусе и даже не в моём типаже по сервису!...       «Темноволосый, статный, связанный с правоохранительными органами, очень даже в моём вкусе и прекрасно подходящий по типажу». Сердце не то чтобы останавливается, но уж точно замирает.       — …и то, что мы с вами вместе просыпаемся по независящим от меня причинам, не даёт вам никаких прав со мной себя так вести!       — Ну, должен же быть хоть какой-то профит от этого, — невесело усмехается Игорь. — Не у вас же отношения рушатся, в конце концов.       Вот и раскололся.       — С чего вы взяли? — напрягается Серёжа. Игорь пожимает плечами.       — Не замечаю, чтобы всё происходящее вам доставляло какие-то неудобства. А меня вон грозятся уже на порог не пустить.       — Так дуйте домой, миритесь! — подскакивает Серёжа. — Чего вы со мной-то тут сидите? Времени-то сколько уже!       — Ага, — без особого энтузиазма кивает Игорь. — Десять утра почти… следующая экскурсионная группа скоро подойдёт.       — Я и говорю, выметаться надо, — Серёжа пинает ножку стула.       Игорь не торопится, бредёт как в воду опущенный, и Серёже становится его ещё жальче. Херово, наверное, когда дома тебя скоро никто ждать не будет.       Серёжу тоже толком не ждут. Нет, Олег и Лера — чудесные близкие люди, они о нём заботятся, переживают, но это всё ебучее не то. А о том, что этот мент может быть его второй половинкой, так изощрённо подкинутой стечением обстоятельств, ему даже думать страшно. Есть ведь в Серёже что-то человеческое: у Игоря там невеста, он её, судя по всему, правда любит, и она его тоже, поэтому Серёжа быстро сворачивает этот занимательный мыслительный процесс.       Может быть, если бы… нет у истории сослагательного наклонения, только Серёже от этого сейчас почему-то горько. Да и в одиночку вывозить сложившуюся ситуацию как-то совсем тяжко.              Сергей Разумовский        09:58        Лерочка, родная, мы В ЖОПЕ

~

      — Когда я хотела, чтобы ты наконец нашёл свою реальную вторую половинку, я, знаешь… не совсем это имела в виду, — усмехается Лера.       Они уже выпили почти целую бутылку вина. «Белое сухое», — настаивал Серёжа. «Красное полусладкое!» — протестовала Лера. В итоге купили оба, начали с красного, чтобы, как говорил Серёжа, можно было замечательным белым сухим шлифануть эту мерзость, но сейчас уже кажется, что нет никакой разницы. Киндзмараули идёт на ура, Серёжа то мрачнеет, то впадает в искреннее веселье от всего абсурда ситуации.       — Я не уверен, что он… та самая вторая половинка, — Серёжа беспомощно отирает лицо рукой. — Понимаешь, у него там… по моему сервису… любовь случилась, я ж тебе говорил! И теперь помолвка, свадьба, тыры-пыры…       — Ты сам сказал, что его вот-вот за дверь выставят, — хмурится Лера. Серёжа раздражённо отмахивается:       — Как выставят, так и назад затащат.       Лера смотрит на него с искренним сочувствием.       — Тебе бы этого не хотелось уже, да?       — Не знаю, — Серёжа растерянно жмёт плечами. — Меня уже даже не бесит с ним просыпаться, хоть в душе ведь не ебу, как мы вместе в одной постели оказываемся.       — Похоже на всех твоих знакомых из ночных клубов, — хихикает Лера. Серёжа тыкает её под бок:       — Это другое!       — Знаю, знаю, — примирительно урчит Лера. — Но всё-таки… ты не хочешь эксперимент поставить?       — Например?       — Рвануть куда-нибудь. В любом направлении. Хоть в Псков, хоть в Москву! Ну из поезда или из самолёта тебя ж невидимая рука не вытянет?       В этот момент Серёже хочется её расцеловать. Это девочку, этот гениальный ум, эту Лерочку, которая предложила идею, лежащую, вроде как, на поверхности, но до которой Серёжа сам так и не дошёл.       — Не вытянет! — он чуть ли не подскакивает на месте. — Конечно, не вытянет! Какая же ты у меня умница, ма шери… напиши, пожалуйста, Марго, у тебя телефон ближе, — он хрипло посмеивается, вдыхая и выдыхая с явным облегчением. — Пусть возьмёт мне билеты на сегодняшний вечер… в Финку, во! Хоть поездом, хоть автобусом, мне неважно даже. Лишь бы… лишь бы получилось всё!

~

      И всё действительно получается: хмурого брошенного Игоря, запасшегося энергетиками и бодрым Димкиным «Да она не знает ещё, что потеряла!», тащит в Москву последний вечерний Сапсан. Серёжу, которому Лера на прощание дала напутствие «От судьбы не убежишь», к границе подвозит автобус. Серёже всяко тяжелее — его тянет в глубокий, изматывающий сон, от которого он то и дело просыпается, хватаясь за подлокотники кресла и с облегчением выдыхая. Он всё ещё тут, всё ещё в автобусе, всё ещё может контролировать свой сон и то, что с ним происходит, и никакая невидимая рука ему не помешает.       Игорь допивает третью баночку «Ред Булла» и позволяет себе закрыть наконец глаза за час до прибытия в Москву.       Просыпается он так же, как и уезжал: в худи, джинсах и со спортивной сумкой в ногах, только эта сумка лежит поверх одеяла.       А яйцо в утке, а утка в зайце, а Игорь опять в этом доме на Экспофоруме. И сонно моргающий Серёжа, для неприметности вовсе натянувший на голову капюшон толстовки, тоже снова рядом с ним.       — Куда драпал? — невесело усмехается Игорь.       — В Финку, — бурчит Серёжа, протирая глаза. — А ты?       — В Москву.       — Отстой.       — Москва не отстой, — возражает Игорь.       — Ситуация — отстой, — Серёжа скидывает капюшон, пальцами прочёсывая волосы, и ёжится. Нахохленный воробей, ей-богу. — Как мы опять здесь оказались…       — Ну, есть два варианта, — равнодушно жмёт плечами Игорь. — Либо это какая-то мистика, в которую я уже почти склонен верить…       — Либо? — кривится Серёжа.       — Либо у нас обоих шизофрения.       — Не может быть настолько явной шизофрении у нас обоих, — лениво огрызается Серёжа. Игорь сочувственно смотрит на него:       — Кофе?       — Угу-м. Без сахара.       За чашкой кофе Серёжа наконец может нормально функционировать и полностью убеждается в собственных догадках: Игоря действительно бросили, о чём он сообщает с первого же вопроса, мол, как у тебя с твоей невестой дела. Игорь поэтому и поехал в Москву — развеяться. (Ни черта не поэтому, думает Серёжа, и у него невольно щемит сердце: Игорь, как и он сам, от этих пробуждений вместе сбежать хочет). Что теперь делать, Игорь не знает: вроде как, и квартира же своя есть, и работа любимая, только похерено теперь всё, что связано с дальнейшими планами на жизнь. Как про это сообщить Прокопенко и как до самого себя в этом подвешенном состоянии достучаться, он не имеет ни малейшего понятия.       — Нос не вешай, товарищ майор, — Серёжа, даже не спрашивая, приносит ему ещё одну чашку кофе. — Есть у меня одна… идея.       — Какая? — невесело усмехается Игорь. — Спалить этот дом к чертям?       — Об этом я тоже думал, но предлагаю пока не действовать настолько жёстко и радикально. Нет. Я просто, кажется… знаю, как тебя с твоей невестой помирить. Как её зовут хоть?       — Юля. Юля Пчёлкина.       Серёжа округляет глаза.       — Пчёлкина? Та самая? Которая почти... голливудская звезда, судя по её известности? Чуть ли автографы не берут...       — Ага.       — Пиздец, брат, — с искренним сочувствием говорит Серёжа, а сам изо всех сил гонит от себя воспоминания о том, как Лера с хохотом его сотню раз сравнивала с мужской версией Пчёлкиной, мол, вот повезёт кому-то… — Пиздец. Но я тебе всё равно помогу. Вернее, не я…       — Да кто тут вообще поможет…       — Лерка, — осмелившись, выдыхает Серёжа. — Я Лере про всё рассказал. Она в курсе.       Игорь скептически поднимает бровь:       — Так уж и про всё?       Да ты охуеешь, если масштабы узнаешь, товарищ майор!       — Да, — уклончиво отвечает Серёжа. — Она у меня… понимающая.       — Везёт, — Игорь вновь утыкается взглядом в чашку кофе. — Реально.       — Тебе тоже везёт, — искренне пытается приободрить его Серёжа. — Я сегодня вас и сконтачу. У тебя же, типа… нет никаких планов на вечер?       — Замечательно звучит, — фыркает Игорь. — Нет. Пока не было.       — Значит, появятся, — победно сообщает ему Серёжа.       А у самого руки дрожат: главное, чтобы Лера всю контору не спалила. Хотя в ней ли ему сомневаться?

~

      — Вон, — кивает Серёжа на виднеющуюся вблизи кофейню. — Туда. Говорю же, на такси быстрее было бы.       — Да всего ж километр, я и устать не успел даже, — пожимает плечами Игорь. — И на метро всего… тридцать минут. Я иногда до работы дольше добираюсь.       — Страшно спросить, где же вы работаете, товарищ майор.       — Отдел полиции по Фрунзенскому району, на Купчинской, — скалится Игорь. Серёжа наигранно-разочарованно вздыхает:       — А я думал, минимум главное управление полиции по Питеру…       — Реальность — та ещё сука, — соглашается Игорь. А у самого сердце чуть заходится: надо же, как этот Разумовский угадал, с первого же выстрела — в яблочко.       — Молодые люди!.. Молодые люди, извините!       Серёжа инстинктивно едва ли не прячется за Игоря. В этот же момент жалеет, что ему нечем лицо закрыть: первая мысль — что его, трущегося с каким-то ментом в ебенях Дунайского проспекта, успели спалить папарацци. Но на папарацци окликнувший их мужик не похож; не похож он и на того, кто в целом мог бы узнать Разумовского. Серёжа себя искренне приучал по внешности не судить, но…       — Чем обязаны? — хмуро откликается Игорь.       — Молодые люди, — прихрамывает мужик, — у вас не найдётся… сто рублей? На водку… не хватает. Похмелиться хочется пиздец как…       — Нет, — так же хмуро отрезает Игорь.       — Нет, — едва слышно вторит ему Серёжа, чувствуя, как заходится сердце.       Мужик останавливается в паре метров от них, жуёт нижнюю губу, замолкая, а потом окидывает взглядом Серёжу и брезгливо кривит лицо.       — Выкрасился, патлы отрастил, как баба… пидор сраный, из-за таких, как ты, наша страна и…       — Молодой человек, — перебивает его Игорь с такой же сталью в голосе, — позвольте вопрос? Какое отношение это имеет к водке? Никакого. Хорошего дня вам.       Мужик подаётся вперёд. Серёжа едва ли не отскакивает — его буквально обдаёт перегаром — и охотно прячется за руку Игоря.       — Я сотрудник полиции, — предупреждает Игорь. — Не стоит, молодой человек.       Мужик что-то цедит сквозь зубы. Сплёвывает Игорю под ноги (на что Серёжа тихо ойкает), обходит их, едва ли не задев плечом, и бредёт докапываться до других прохожих.       — Спасибо, — тихо пищит Серёжа. Игорь фыркает:       — Не стоит благодарности.       — Стоит, — возражает Серёжа, поёживаясь и оглядываясь.       — Не смотри на него, — Игорь легко похлопывает Серёжу по плечу. — Ты тоже молодчина. С такими сраться — себе дороже.       — Угу-мм, — растерянно мычит Серёжа.       В кофейне он, даже не давая Игорю достать кошелёк, заявляет «я твой должник».       — Большой латте будешь?       — С сиропом, — кивает Игорь. Теперь его очередь чувствовать себя неловко. — Или, не… малиновый латте. Просто малиновый латте. Большой.       — Лерка такой же любит, отличный выбор, — оживляется Серёжа. — А мне тогда… горячий маверик бамбл, тоже большой.       Лера за ближним столиком не знает, куда деть глупую улыбку умиления.

~

      — Так! — сияет Лера от доверенной ей роли семейного психолога. — Смотри. Встречаться с ней необязательно. Но восстановить контакт нужно.       — Как? — поднимает бровь Игорь.       — Смской! Любым сообщением вообще. Что-то по типу «Я никогда не забуду нашу первую встречу, но ещё дольше буду помнить ошибку, которую я совершил»...       — Нет, — в ужасе отрезает Игорь.       — Да, — спокойно говорит Лера. — Пиши. Доверься мне.       Она выжидает, пока Игорь наберёт сообщение, и довольно добавляет:       — Кстати, потом купишь ей новый телефон.       — Зачем?       — Каждую женщину после депрессии охватывает злость…       — Она уже расхуячила телефон о стену после твоего сообщения, — хихикает Серёжа.       — Ага, — кивает Лера. — Но напоминать о себе по-прежнему нужно.       — Купи ей цветы, вот! — вдохновлённо подсказывает Серёжа. — Какие она любит?       Игорь подвисает.       — Ну… мог… могу… ма… магнолии! — вспоминает он. — И лилии… всю квартиру ими однажды провоняла…       — Отлично, значит, будут лилии, — довольно хлопает в ладоши Лера. — Кофе допил? Пошли?       — Куда?..       — Цветы покупать, — закатывает глаза Серёжа, — даже я это уже понял.       — И я их ей типа доставлю, — поддерживает его Лера. — Тебе, Игорь, лучше на глаза ей не попадаться.       Букет выходит огромным. Игорь ждёт в стороне, пока Лера с Серёжей наперебой спорят о том, какой должна быть обёртка. Игорь не хочет себе признаваться в том, что его грызёт странным чувством ревности; вроде отношения между Лерой и Серёжей и не похожи на те, какие он себе представлял (касаемо парочки, у которой меньше чем через три недели должна быть свадьба), а вроде… и не ему судить. Вот она тычет его под бок, вот даёт ему подзатыльник, как лучшему другу, а не любимому, вот звонко хохочет, чмокая в щёку, жеманничает, подмигивает продавцу со словами «сдачи не надо». У Игоря точно бы возникли вопросы к Юле, если бы она такое делала, но, опять же… это не Юля.       Юля, конечно же, сейчас дома. Игорю наказано ждать на лестничной площадке и не высовываться, поэтому он только вслушивается:       — Служба доставки «Моё сердце», — выпаливает Лера. — Вы Юлия Пчёлкина?       — Вы кто? — равнодушно спрашивает Юля.       — Валерия Макарова, курьер. Это вам… от Игоря.       Повисает тишина. Шуршит обёртка, слышна горькая усмешка, а затем — треск ломающихся цветов и грохот закрывающейся двери.       Лера сбегает вниз.       — Всё получилось! — довольная, сияющая, словно не ей сейчас швырнули в лицо поломанные лилии. — Такая у тебя, конечно, мадам… с характером!       — Как и ваш молодой человек, — фыркает Игорь.       — Наш молодой человек самый чудесный! — возражает Лера и чмокает Серёжу в щёку. — Так, Игорь, но это же ещё не всё, ты понимаешь?

~

      — Вы уверены, что мы её там застанем?..       — Ну конечно! — отмахивается Лера. — Она же только сейчас поняла, что с тобой ей было по-настоящему хорошо. Уж поверь! И значит, поспешит поделиться со своими девчонками этим умозаключением. А женщины в этой стадии особенно уязвимы, и тут-то и состоится твоё эффектное появление…       — Более того, она даже своё местоположение скинула во «Вместе», смотри, — Серёжа с усмешкой показывает Игорю её последний пост. — Давай-давай, герой. Будто от этого твоё рабочее повышение зависит. Готов?       — Готов, — кивает Игорь. Лера приподнимается на мысочки и со смешком чмокает его в лоб, и то же самое, словно вливаясь в правила игры, делает и Серёжа.       — Вперёд!       Благословили так благословили, думает Игорь, чувствуя, как от последнего у него невольно чаще бьется сердце.

~

      — …Представляете!.. — всхлипывает Юля. — И это за пару недель перед свадьбой!       — А с виду-то приличный!..       — Приличный! Мент хренов! Приличный!…       Помни, что мы, женщины, по натуре — ужасные формалистки! И само по себе примирение — мелочь. Важен процесс. Засыпь её ещё раз любимыми цветами — магнолиями, лилиями, — а затем открой страшную-страшную тайну…       — Юль, привет.       Юля сразу же отворачивается. Девочки вокруг неё замолкают, смотрят на Игоря не то с подозрением, не то с презрением — Игорю, в целом, плевать. Игорь выдерживает паузу, шурша цветами и припасенной коробочкой с подарком, и глотает острое сожаление: ему, кажется, плевать и на то, простят его или нет.       — Юль, это тебе, — он осторожно кладёт букет цветов на столик. — И это тоже, — поверх цветов ложится бархатная коробочка.       — Это что? — косится Юля.       — Это… то, из-за чего мне пришлось тебя обмануть, — говорит Игорь. — Я не был в Москве. И ночами я… работал, чтобы накопить на поездку. В Италию.       Юля осторожно раскрывает коробочку.       — Это браслет из… редкой вулканической породы Везувия, — подсказывает Игорь.       — Вау, — восхищается одна из Юлькиных подружек, — Юль! У нашей генеральной такой же! Говорят, денег немерено стоит…       И уходи сразу же! И сегодня вечером, ну край — ночью, она позвонит тебе в слезах с желанием окончательно помириться. Возможно, пьяная. Но уже совсем-совсем ручная.

~

      Почти каждый раз в этом доме утро начинается с кофе, но сейчас Игорь даже не спрашивает, где Серёжа смог откопать вино. На вкус — дешёвое, явно не Новая Зеландия, но жаловаться не приходится. Для того, чтобы отметить маленькую победу, достаточно и российского.       — Да, как Лера и говорила, она мне позвонила часам к одиннадцати вечера… я предлагал к ней приехать, но она меня не пустила, — фыркает Игорь. — Ну и, в целом, всё.       — Ну я же говорю, даже маленький шаг — тоже победа, — сияет Серёжа. — Рад. Очень рад за вас. Лерке сообщу обязательно, тоже порадуется…       — Ага, если её из «Вместе» попрут, без работы не останется, психологом пойдёт!       — Да ну вас, товарищ майор!       — Ну меня? Вы говорите — ну меня? Я, вообще-то, расплатиться с вами ещё должен за тот браслет, рано вы со мной связи обрываете, — Игорь легко чокается бокалом с Серёжей и немного отпивает. — Сколько я должен, кстати?       — Нисколько.       — Да ну. Это же Тиффани, жутко дорого…       — Нисколько, — повторяет Серёжа. — Это я Лере заказывал в подарок на годовщину отношений, а пришло два таких браслета вместо одного… она всё хотела второй на благое дело отдать. Вот и отдала.       — Тогда спасибо, — улыбается Игорь. — Тогда давайте выпьем за вас. И за Леру.       Серёжа с улыбкой чокается первым.       Знал бы Игорь, как Лера переживала — не переигрывала ли, не вызвала ли подозрений. Знал бы Игорь, какой Лера и вправду отличный психолог — с сочувствием подмечала, что Серый вправду попал, что этот мент очень хороший и действительно подходящий ему по типажу, и что перед Юлей у него, вероятнее всего, именно обязательства и данное слово, но чувств — нет, нет их уже. Возможно, были ещё месяца три назад, и ушли не с предложением руки и сердца, а ещё за некоторое время до этого, потому что, Серёжа, видел бы ты вообще, с какой тоской и лаской он на тебя сейчас смотрит, словно и сам уже всё понимает! Только сознаться в этом Игорю будет сложно, в первую очередь, самому себе. Во вторую — своим друзьям и родственникам. Он сейчас с трудом переваривает то, что мириться пошёл лишь потому, что так надо, а не потому, что вправду хочет.       Потому что если между ними и есть что-то, Серёж, то скорее оно похоже на наши с тобой отношения, как у брата с сестрой, или просто как у закадычных лучших друзей. Любовь всё-таки как-то… не так выглядит.       Наверное.       Серёжа, уложив всё это в голове, до сих пор не может понять: ему хочется, чтобы все догадки Леры были правдой, или же хочется, чтобы она в корне ошибалась.       Но кто из них каждое утро продолжает ошибаться, набивая шишку за шишкой, не понять ни Игорю, ни Серёже.       — Двойной капучино мне!       — Я уже сделал, и сахар добавил, как ты любишь… ай, шучу, без сахара!       — Ах ты!..       Серёже уже холодно просыпаться по утрам без объятий, поэтому он лезет к Игорю под руку, Серёже скучно утром с чужой неразговорчивостью, поэтому он лупит Игоря подушкой, Серёже легко и просто подпевать Элвису Пресли по телеку, который включается от пары хлопков в ладоши. Серёже весело прятаться в доме по разным шкафам, едва на выставку приходит новая группа, и также весело тыкать Игоря под бок, чтобы тот не сдержался и заржал, сдав их обоих.       Серёже только отчаянно страшно по уши влюбляться, но Лера говорит, что нет никакого смысла бояться того, что уже произошло.       — А как там у вас с Юлей дела? — как-то раз спрашивает Серёжа — невзначай, совсем не «к слову», просто забивая паузу, пока кофемашина тужится в приготовлении второго капучино.       Игорь пожимает плечами, мол, да как нашим делам быть.       — Нормально.       — Всё ещё не пускает к себе домой? — кисло усмехается Серёжа.       — Она к родителям уехала, её ещё где-то неделю в Питере не будет. Да я и… сам не прошусь.       Обжечься, неосторожно отхлебнув кофе — последнее, что сейчас Серёже нужно, но он хотя бы может списать всё на свою неуклюжесть, а не на то, каким удивлением охватывает всё его существо.       — В смысле…       — В коромысле, — бурчит Игорь. Ему, кажется, не очень-то и охота об этом разговаривать. — Херня это всё, Серёж. Типажи эти… с ней твоя соцсетка явно промахнулась.       — А кто же тогда твой типаж? У тебя же наверняка в истории остались ещё предложения…       Игорь смотрит на него исподлобья.       — Я давно снёс аккаунт.       — Восстанови…       — Вот скажи, у тебя серьёзно всё совпало? В малейших деталях? Ты Леру правда в этом сервисе нашёл?       Серёжа резко отворачивается. Поджимает губы, чувствуя, как подрагивает нижняя, и старается отвлечься на кофемашину: нужно ещё себе сделать кофе, и желательно — покрепче. Никакого нежного капучино. Не сегодня.       — Серёж?       — Высокий, темноволосый и имеющий отношение к силовым структурам, — выдыхает Серёжа, не оборачиваясь.       — Что?       — Высокий. — Серёжа прикрывает глаза. — Темноволосый. Имеющий отношение к силовым структурам, — у него вздрагивает голос, вздрагивают руки, придерживающие чашку с кофе, и он старается свести всё в шутку: — И явно очень тупой. Блин, мент, отъебись.       — Ты бы поаккуратнее с выражениями был. Отъебусь — где ещё такого искать будешь?       — Такого? — чашка звонко брякает о столешницу. Серёжа, взвинченный, всё же оборачивается на Игоря, чувствуя, как горят щёки. — Такого — какого? Такого… несносного, непрошибаемо тупого, идиотского, дурацкого совершенно мента? — Серёжа фыркает на лезущие в глаза волосы и вжимается поясницей в столешницу, исподлобья глядя на Игоря, подходящего всё ближе и ближе. Ну уж нет, он ему сейчас всё выскажет. — Мента, которого хер пойми кто в постель мне подкинул, когда у него свадьба на носу? А я… я, как дурак, как дебил последний… ему с его Пчёлкиной помогаю снова сойтись, когда сам умудрился по уши… Блять, вот такого искать? Да пропадите вы… пропадом!       — Хорош уже ко мне на вы обращаться, — рычит Гром.       Будто это единственное, блядь, что вообще его волнует.       — И это… — Серёжа чуть ли не задыхается от возмущения и тут же скалится: — это всё, что вы хотите мне сказать, товарищ майор?       — Завтра ещё поговорим, товарищ Разумовский.       — Вы… — пищит Серёжа, но Игорь так плотно прижимает его своим телом к столешнице, что писк больше походит на скулёж. — Вы… вы ужасный, вы… Вы знаете?       Серёже упорно кажется, что это ему всего лишь некуда деть руки, и только поэтому он их кладёт на бёдра Игоря, вжимая плотнее в себя. Серёже кажется, что если он перестанет сейчас ершиться, то весь этот дом рухнет, и этот дурацкий мент с его охуительными крепкими руками (которыми тот подхватывает Серёжу под бёдра) исчезнет тоже. Словно если сейчас Серёжа заткнётся, перестанет по кругу называть Игоря дураком, дебилом и идиотом, тот не будет его целовать.       До Серёжи вообще с запозданием доходит, что его не заткнуть пытаются, а вправду целуют, причём глубоко и кусаче — вот ведь новости! Серёжа в этот момент осознания даже одаривает Игоря новым прозвищем — «тормоз бараний», а потом, когда Игорь заваливает его на постель, восторженно-недоумённо выдыхает наконец «Игорь».       Удивительно, но если Игоря звать по имени, а не подбирать синонимы к его худшим качествам, то можно узнать, как жарко он может зацеловывать шею, уши, как жадно может раздевать и как крепко у него стоит.       «Мы правда будем трахаться здесь? Прямо на выставке?», — «Господи, тебя это не волновало две недели, когда мы тут просыпались, заткнись», — «Боже, блядь, нахера ты уже оделся, Игорь, а-ах, чёрт…» — и Серёжа жмурится, старается не думать о том, что, наверное, здесь камеры, здесь прослушка или ещё чёрт пойми что; на самом деле, будь тут камеры с прослушкой, их бы выпнули отсюда в первую же ночь, и это последнее, что должно вообще их волновать. Серёжа не хочет быть к Игорю спиной, Серёжа хочет царапаться, кусаться, выть, пока Игорь его за бёдра протаскивает по постели и целует под ухом. Серёжа с ним лицом к лицу, и он обнимает Игоря так крепко, словно задушить хочет, словно это не секс, а какая-то единственная возможность выжить и справиться здесь и сейчас.       И Игорь, пусть и торопился поначалу — надо успеть до прихода экскурсионной группы, — берёт его сейчас совсем не наспех, пусть это и быстро — по просьбе Серёжи, — пусть даже жёстко — о чём Серёжа тоже проскуливает под его ухом, — но так чувственно и старательно для него, словно Серёжа об этом обещал пост на своей страничке выкатить. Мол, ты меня трахаешь, а я тебя пиарю, как лучшего мента в городе, секс по бартеру, чё, по рукам?..       Собираются и сваливают из дома они за минуту до часа икс, раскрасневшиеся, взъерошенные, хихикающие, как шкодливые подростки, которым кровь из носу надо было всё успеть до приезда родителей с дачи. На кухне остаётся недопитый кофе и нерешённый вопрос про типажи, но оба знают, что проснутся завтра в том же месте в то же время; что Серёжа уже не выбесится (как и последнюю пару недель) от будильника Нокии, а Игорь позволит себе прийти на работу на полчаса позже.       Оба знают, что завтра всё будет так, как и каждое утро до этого. С одним нюансом: Игорь перед сном, с глупой улыбкой рассматривая в отражении засос на своей шее, думает, что нужно всё-таки побриться. Везде. И надушиться одеколоном. И лечь спать не в футболке и трусах, а, наверное, даже в костюме. И обязательно, обязательно придумать какую-то речь, потому что за подарком Серёже бежать уже как-то поздно, а отметить важность именно следующего утра ему всё-таки хочется.       Важность того, что типажи вправду работают — извини, Серёж, что наехал по этой теме, — и того, что выбирать нужно просто не первого попавшегося человека.       Игорь засыпает, не в силах перестать улыбаться — так, что щёки уже начинают болеть.       А просыпается следующим утром от звона ключей в двери, чувствуя, как его охватывает лёгкой паникой от того, что он в своей квартире.       — Та-дааам! — весело щебечет Юля. — Сюрпри-из! Я тут проездом, вечером самолёт дальше, и решила к тебе забежать!.. товарищ майор, ну что с вашим распорядком дня, девять часов утра, а вы ещё в кровати!       — Привет, Юль, — хриплым ото сна голосом отвечает ей Игорь. Каждая попытка сообразить, что происходит, летит к чёрту.       — Да здоровались уже, — лучезарно улыбается Юля, усаживаясь на кровать рядом. — Гром, ну ты совсем с ума сходишь, я вижу! В костюме спишь… так на работе запарился, а? Или ждёшь кого-то?..       — Угу, — неопределённо мрачно кивает Игорь. На Юлю ему смотреть не хочется: и стыдно перед ней, и неловко за ситуацию в принципе, да ещё и тревожно — вдруг ему всё происходившее вправду… мерещилось?       — Игорь? — голос Юли меняется. — Игорь… у тебя… что на шее? Засос?       Не мерещилось.       — Засос, — отвечает Игорь.       — Игорь, — Юля всматривается, а потом наоборот отстраняется, даже отсаживаясь. — Игорь, ты… ты же не меня ждал.       — Не тебя.       — Ты не мог знать, что я сегодня загляну, — медленно, будто взвешивая каждое слово, проговаривает Юля. — Ты не мог отслеживать и моё местоположение, если вдруг хочешь сейчас про это сказать…       — Не мог.       — Надо же, — кривится Юля, — майор Гром впервые за эти недели… не пытается мне соврать.       На её запястье звякает подаренный браслет.       — Да, — Игорь прочищает горло. Ему так суматошно, так непонятно и так стыдно, что лучшим вариантом видится действительно говорить всё как есть. — Да, Юль. Майор Гром впервые за эти недели хотел бы сказать тебе правду.       Юля, кажется, отсаживается ещё дальше. Её пальцы нервно сминают клатч — в целом, она имеет полное право зарядить этим клатчем Игорю по голове.       — Ну? Удиви?       Игорь смотрит ей в глаза.       — Юль, — говорит он, — майор Гром уже почти месяц просыпается в постели с другим человеком, который… подходит ему по типажу. И он, кажется, очень влюбился в этого человека… и больше не любит Юлю.       У Юли подрагивают губы:       — Майор Гром понимает, что это… конец?       — Да.       — Майор Гром понимает, что если я сейчас… уйду, то… то он никогда больше Юлю не увидит?       — Да, — кивает Игорь. — Понимает.       — Спасибо, — дрожит Юлин голос, — за честность.       Звякает браслет, за ним — цепочка клатча, потом быстро-быстро стучат каблуки ботильонов, пока Юля выбегает за дверь. Игорь отрешённо смотрит в потолок и невольно трогает шею, где всё темнее проступает засос от Серёжи.       «Это всё какая-то дурацкая ошибка», — думает он, пока сбегает вниз по лестнице. «Это всё какая-то идиотская несправедливость», — считает Игорь, пока недоуменно смотрит на проезжающий мимо автобус до Экспофорума. «Это всё совсем не так, как должно было быть», — понимает он, глядя в окно такси.       — Вход в Разумный дом по билетам, — останавливает его охранник. Игорь от нервов едва ли не смеётся ему в лицо:       — Майор полиции Игорь Гром. Удостоверение… вот. Сойдёт за билет?       — Молодой человек, — бурчит в усы охранник, — вход по билетам, приобретённым в кассе.       Игорь нервно выдыхает.       — Мужик, там, в Разумном доме, сейчас находится человек… я даже фамилию-имя назвать могу, там Сергей Разумовский, и у меня ордер на его арест, пойдёт?       Охранник весело смеется.       — Да что ты мелешь такое, товарищ майор? Какой Разумовский, где он находится? Я с полуночи тут дежурю, и ты первый, кто сюда припёрся с заявлением тебя впустить! Нет там никого, я ж каждый час проверяю! А полиция, между прочим, у нас тут вообще своя, так что… гуляй, голубок, ради всего святого, а если так хочешь экспозицию глянуть — добро пожаловать в кассы! Сегодня ж воскресенье, кстати, детям и пенсионерам скидки… и инвалидам… у тебя удостоверение только ментовское, да? А то вот тут случай был…       Игорь, машинально кивая и окидывая взглядом редкую толпу, его уже не слушает.       Это сюр, это всё какой-то ебаный сюр, только вот засос (он специально заходит в туалет, чтобы проверить ещё раз) на его шее вполне реальный, и обиженная Юля, и костюм, в который он оделся вчера вечером — всё это вправду есть. А Разумовского, чёрт возьми, нет, и Игорь понятия не имеет, как теперь до него достучаться.       — Какой же я дурак, — Игорь готов волосы на голове рвать: он не то что номер телефона Серёжи, он даже номер Леры не записал, когда она предлагала, мол, вдруг потребуется ещё помощь.       — Эй, майор! — окликает его охранник. — Смотри! Да не сюда смотри, на телек, вон, смотри! Вон он, твой Разумовский!       Игорь переводит взгляд на огромный телевизор в пол-стены, чувствуя, как замирает сердце.       Серёжа, конечно же, в своей башне «Вместе» — за ним на тёмно-синей стене узнаваемый брендовый логотип. У Серёжи абсолютно шокированный и потерянный взгляд (или Игорю просто так хочется в это верить), но он всё равно зачем-то ведёт прямой эфир.       — Мужик, — говорит Игорь, — есть возможность сделать погромче? Нихера не слышу…       Охранник охотно угукает и прибавляет звук на телевизоре.       — …и сегодня в моём неожиданном прямом эфире… создатели Разумного дома, знакомьтесь! — Серёжа натянуто улыбается, и экран делится надвое. Во втором окошке появляются два парня — худощавый, почему-то в шапке, и кудрявый.       — Я Тихон, — представляется кудрявый, — можно просто Тиша!       — Я Ванька, — приветственно машет рукой второй.       — Тихон Жизневский и Ваня Янковский, дорогие друзья, сегодня со мной на связи, — продолжает давить улыбку Серёжа. — Ребята хотят рассказать вам о своём проекте Разумного дома, который сейчас можно посмотреть на Экспофоруме. Кстати, я и сам не знаю ничего о концепте этого дома, поэтому тоже с интересом послушаю. Ребята! Вам слово.       — Спасибо, — в один голос отвечают Тиша и Ваня. Тиша продолжает: — Да, сначала… хотел бы чуть-чуть рассказать о нас, да и о том, какое отношение мы имеем к Сергею Разумовскому! В общем, мы с Ванько — прошлогодние выпускники детского дома «Радуга», и мы вместе с Татьяной Михайловной, нашей воспитательницей, решили реализовать проект умного дома…       — Но чтобы отдать заслуженную дань памяти Сергею, мы решили, что дом будет называться Разумным, — добавляет Ваня. — Потому что именно Сергей Разумовский с его трепетным отношением к нашей «Радуге» подал нам идею того, каким должен быть идеальный дом!       — До самого Сергея мы достучались только сейчас, — посмеивается Тиша, — но многие его коллеги ещё до этого пошли нам навстречу и согласились помочь. Так, например, экскурсии по дому проводила Анна Теребкина…       Игорь восхищенно присвистывает — вот, оказывается, что за Аня приходила с экскурсионными группами.       — …но она не рассказывала о самой главной задумке, по нашей же просьбе, — говорит Ваня. — Мы попросили Анну наглядно показывать весь функционал Разумного дома, а вот глобальную идею хотим рассказать вам сами.       — Вы интригуете, ребята, — усмехается Серёжа. Игорь переводит взгляд на него: Серёжа правда больше не выглядит настолько выбитым и растерянным.       — Ещё бы, — приосанивается Ваня. — Но вообще… это всё Тиша начал. Со своими мифами…       — Да, я не вылезал из библиотеки, — подтверждает Тиша. — И там наткнулся на чудесную книгу… вы же не против, если мы поговорим о мифологии, да? Так вот, создал Бог Адама… а из его ребра — Еву. И повелел им жить дружно, как одно целое, и никогда не расставаться. А как известно, эта экзотическая парочка проживала в райском саду, и что это был за сад… мы с вами не знаем.       — Вот мы с Тишей и решили пофантазировать, — говорит Ваня. — Что известно — это ведь то, что этот сад имел весьма значительные… размеры.       — Так вот, мы с Ванько утверждаем, и Татьяна Михайловна нас поддерживает, — голос Тиши становится ниже, — что Бог, который был гораздо умнее, чем сегодня принято о нём думать, наградил Адама и Еву ещё одной способностью: как бы далеко друг от друга они ни засыпали, утром просыпались неизменно вместе.       Сердце не просто замирает, а будто бы и впрямь останавливается. Игорь, напряжённо сглатывая, вытягивается струной.       — Потрясающе, — у Серёжи вздрагивает голос. — Как жаль, что сейчас мы все… утратили эту способность. Здорово бы было иметь такую связь…       — Сергей Викторович, ну нет же! Не утратили, просто не все понимают, как это работает! Более того, мы также утверждаем, — говорит Ваня, — что Разумный дом сам решит, кто должен быть вместе, и именно для этих людей он распахнёт свои двери! То есть будут выбирать не его, а он сам, этот дом. И что именно в этом доме каждое утро будут просыпаться истинные пары, люди, которые друг другу предназначены судьбой…       — Да, поэтому мы и решили обратиться к сервису «Вместе», чтобы дом нашёл своих влюблённых жителей гораздо быстрее! А ещё…       Что там ещё — Игорь уже не слушает.       Игорь чувствует себя вспоротым сверху донизу. Игорь даже не представляет, каково там Серёже, замеревшему и уставившемуся в одну точку куда-то под камерой.

~

      — …Да видел я, видел, — Дима озадаченно почёсывает затылок. — Уведомления о его прямых трансляциях ведь вообще всем пользователям приходят. Нормально он так… посетителей на выставку привлёк, в последнюю-то неделю.       — Ты лучше мне скажи, будут ли у тебя какие-то идеи, как мне с ним связаться, — мрачно рокочет Игорь, отхлёбывая ещё пива.       Дима скептически на него косится.       — Игорь, мне всё ещё не верится, что ты серьёзно…       — Угу-мм, — мычит Игорь.       — Просто, ну… Серьезно? Разумовский?       — Нет, блин, Павел Дуров.       Дима фыркает, но тут же снова хмурится.       — А Юля? Фёдор Иваныч? Свадьба, вот это всё вот?..       — Дерьмо случается. Стопроцентно, если такая хрень со мной происходить стала, то и Юлю скоро догонит.. её вторая половинка. Ты, кстати, Дим… не просыпался в каких-то странных местах в последнее время?       — Упаси боже, — хмурится Дима. — Ты, видимо, первооткрыватель.       — Нулевой пациент. Уже наяву вижу то, что многим не снилось даже.       — Ага, пациент, главное, чтобы не местного ПНД, — Дима тяжело вздыхает. — Или не какого-нибудь там чумного доктора… Ладно. Если тебе это всё… не под кайфом явилось, чего ж ты номер у него не взял? Хотя бы?       Игорь пожимает плечами.       — Дурак потому что. Знаешь, к этой хуйне… когда вы раз за разом вместе просыпаетесь, всё такое… как-то быстро привыкаешь. Будто других способов связи нет, как в дедушко-бабушкинские времена…       — Когда ж ты уже в соцсетки вернёшься… ай, что я говорю, ты ж до сих пор с кнопочной звонилкой ходишь, — отмахивается Дима сам от себя. — Ну… тогда отправь ему белую почтовую ворону, раз у вас случился такой средневековый коннект?       — Ты щас отсюда вылетишь быстрее любой почтовой вороны, — беззлобно обещает ему Игорь. — И вообще-то, почтовыми бывают не вороны, а голуби.       — Голуби так голуби. Голубки…       Спрашивать, писал ли Игорь в саппорт «Вместе» — затея гиблая: наверняка писал, хоть Дима на всякий случай дублирует, как ему кажется, уже написанное. Сергей Викторыч, свяжитесь с болезным, у него тут бредовые идеи на фоне помешательства на вашей рыжей башке. И, наверное, на вашей заднице, раз ни о ком другом ему даже думать не хочется.       — Он реально настолько хорошо трахается? — невзначай интересуется Дима.       — П-шёл вон, — добродушно гудит Игорь. — Если бы я сходил с ума по каждому, с кем трахался…       — Ладно, — фыркает Дима. — У тебя это самое, великое чувство?       — Вроде того.       — Я думал, это как-то по-другому называется. Поздний пубертат…       — Хуертат, — парирует Игорь.       Валидно, думает Дима.       Ответ от саппорта падает на почту довольно скоро. Дима, в целом, не удивляется: стандартная отписка робота насчёт того, что все коммерческие предложения по сотрудничеству с руководством «Вместе» можно направлять на почту отдела продаж, и в случае взаимной заинтересованности ожидать ответ в течение двух недель.       — Да как бы им пояснить-то, что взаимная заинтересованность уже произошла…       К вечеру Игорь трезвеет, хотя ход его мыслей не проясняется ни на грамм. Дима обещает уйти и забрать ключи с собой, если Игорь ещё хоть раз заикнётся об идее караулить Серёжу у его башни.       — Можешь ещё баллончиком перед входом написать, мол, Серый, я тебя люблю! И номер телефона. Посмотрим, как быстро это закрасят. Спорим, оглянуться не успеешь?       — А если прям на окне первого этажа?..       — Игорь!       Игорь растерянно хмурится.       — Ну… должен же у них какой-то ресепшен там быть, не знаю! Корреспонденция ведь какая-то доходит? Как бизнес-центры фурычат, ты не в курсе?       — С ресепшеном — хорошая идея, — оживляется Дима. — Уже придумал, как почтовому голубю адрес объяснять?

~

      — К Сергею Викторовичу я вас пропустить не могу, простите… у вас какая-то срочная корреспонденция для него? Или вы инвестор?       — Да как вам сказать… — Игорь цокает языком и выхватывает мимолётно имя девушки на бейджике: — Марго, вы можете тогда просто… передать для Сергея кое-что?       — У вас срочная корреспонденция? — повторяет Марго, лучезарно улыбаясь.       — Можно и так сказать, — Игорь подрагивающими пальцами достаёт из кармана сложенную вчетверо бумажку. — Вот… Может, сможете в конверт для него положить? Чтобы поприличнее выглядело?       Марго не кривится, не морщит свой очаровательный носик, даже идеально прорисованной бровкой не ведёт, но Игорь понимает, каким бесценком сейчас кажется для неё эта бумажка.       — Конечно, — заверяет его Марго, — я всё передам. Не переживайте.       — Может, вы мой номер запишете? Для связи? Чтобы сообщить мне, как передадите всё Сергею?       — Да, диктуйте, пожалуйста, — Марго берёт ручку и мысленно проклинает всё на свете, на первом же «плюс семь…» замечая, что в той закончились чернила.

~

      — Марго, золотце, — Серёжа спускается на ресепшен, когда гул офисного улья смолкает вместе с окончанием рабочего дня. — Меня кто-то спрашивал?       — Сергей Викторович, весь день потоком шли, и не говорите, — жалуется Марго. — Всех записала! И всех на завтра перенесла, как вы и просили, чтобы вас никто сегодня не беспокоил.       — По рабочим проектам подходили?       — Исключительно, — кивает Марго. — Вся корреспонденция уже в сейфе.       — Тогда ладно, — едва слышно бормочет Серёжа. — Умничка. Можешь домой идти…       Всей корреспонденцией, что сегодня приходила — в строгих белых конвертах с печатями — хочется, мягко говоря, камин растопить (даже если у Серёжи и нет камина). Ни на одном из конвертов не мелькает что-то связанное с полицией, одни лишь глупые предложения о сотрудничестве от точек общепита.       Мелькает в голове идея просмотреть камеры, может, даже распотрошить мусорное ведро, куда иногда улетали важные бумажки, но…       Марго бы не обманула.

~

      — Позвонит.       — Не позвонит.       — Позвонит, — хмурится Дима.       — Не позвонит, — отмахивается Игорь. — Видел бы ты девочку у него на ресепшен… она вся бумагами завалена. Я мельком увидел, там только предложения о сотрудничестве, и там такие суммы огромные…       — Может, они и твой номер телефона сочтут за большу-ую такую сумму, — пытается приободрить его Дима. — Да не вешай нос! Что-то придумаем ещё! Я те сдохнуть не дам, если что, увезу тебя к пацанам, а? Банька, рыбка, пиво…       — Какая банька и рыбка, блядь, зимой… А, ты мне серьёзно сейчас Коржа цитируешь? — вяло усмехается Игорь.       — А это он о моей даче писал, между прочим!

~

      А Серёжа и вправду звонит. Только не по номеру, что оставил Игорь (та бумажка действительно сначала улетела под стол, потом — под швабру уборщицы, а потом, несчастная, попала в шредер, и это всё за пятнадцать минут).       Серёжа звонит до глубокой ночи, кропотливо перебирая номера всех ментовок, что только находятся на картах. Звонит даже в управление полиции по метрополитену. Звонит в управление по контролю за оборотом наркотиков (ну, мало ли). Звонит в мелкие дежурные части. Звонит с одним и тем же вопросом:       — Здравствуйте, простите, а у вас не работает Игорь? Майор Игорь…       И неизменно ломается на просьбе предоставить чуть больше информации. Хотя бы фамилию. Хотя бы отчество. Хотя бы!       — Я знаю только, что его зовут Игорь, — неизменно сконфуженно бурчит Серёжа в трубку.       — Ну, ваш поиск сузился уже где-то до сотни отделений, — весело отвечают ему с того конца провода.       На сотом отделении Серёжа, выдохшийся, и останавливается.       — Иди поспи, — сочувственно говорит ему Лера. — Я серьёзно. Может, ещё чего вспомнишь за ночь. Утро вечера мудренее.       — Утро уже заранее будет хуёвое, — констатирует Серёжа.       Но хуёво ему утром преимущественно от недосыпа, потому что в шесть утра его без будильника подкидывает воспоминанием:       «Отдел полиции по Фрунзенскому району, на Купчинской».       Даже не позвонив, даже не позавтракав, только наспех приведя себя в порядок, он запрыгивает в пуховик, а вслед за этим — в такси. Ещё никогда, конечно, перспектива ранним зимним утром оказаться в ментовке в Купчино его так не вдохновляла.       — Какой майор Игорь, мужик? — басит на него дежурный. — Нет у нас таких…       — Есть! Точно есть! — Серёже даже ногой топнуть хочется. — Он сам мне говорил!       — Ну, может, опишешь его хоть? Ты с именем не ошибся? Есть у нас вот, например, Егор, но он ещё до майора не дорос…       — Может, и Егор! Высокий такой, темоноволосый, подтянутый, у него шрам над бровью есть… глаза серые! Вот!       — Ну-у… — тянет дежурный, оглядываясь. — Егорка… тебе бы в зале килограмм тридцать скинуть, из блонда своего выкраситься… тебя вон какой красавец ищет, смотри!       — Да я этих пидоров… — лениво откликается Егор, и дежурный прыскает со смеху. Серёжа же стискивает зубы от обиды.       — Передайте, пожалуйста, я Сергей! Разумовский! У меня… у меня паспорт есть! Я создатель «Вместе», социальная сеть вот, знаете? Ищу Игоря…       — Да поняли уже все, что тебя склеил какой-то парниша, представился ментом, а ты и потёк, — гогочет дежурный. — А насчёт Разумовских… приходят к нам такие довольно часто, популярное местечко, знаешь? На неделе вон и Монсеррат Кобалье была, и аж два Наполеона! Любимые наши гости!       Серёжа краснеет от возмущения.       — Да у меня… паспорт… — он хлопает себя по карманам, чувствуя, как по спине пробегает холодок. — Паспорт… Забыл.       — О-о, ну тогда тебе точно к нам, — довольно присвистывает кто-то из-за двери приёмной.       Через пятнадцать минут безо всякого суда и следствия за Серёжей закрывается решётчатая дверь.       — Подумай над своим поведением до установления личности, — подмигивает ему дежурный. — И не буянь! Ну хотя бы не очень громко! А то только утро началось, а петухи уже распелись…       — Да я вас!.. — задыхается Серёжа, чувствуя, как к глазам подкатывают едкие слёзы обиды.       Ни паспорта, ни Игоря, ни даже телефона у него теперь тут нет. Всё-таки утро и вправду какое-то хуёвое.       После трёх часов сидения на жёсткой лавке у него отнимается задница. За эти три часа не происходит ровным счётом ничего: отдалённо бубнит телевизор и периодически гогочут менты, отчего Серёже всё сильнее хочется непокорно разбуяниться. Он уже решил в голове несколько им же и придуманных задач на скорость, расстояние, площадь и объём, возвёл в квадрат все числа до трёх сотен и самому себе поклялся, что если его выпустят из этого обезьянника хотя бы до вечера, то к ментам он больше на километр не приблизится. Будь они дважды майоры, трижды подполковники и четырежды полковники — спасибо, такого счастья ему не нужно! Ходит вот Олежа с полученным когда-то званием капитана, о чём знают только Серёжа с Лерой — и всё, достаточно ему особей из правоохранительных органов в своём окружении.       Всё-таки бывают же ошибки и у гениальных сервисов, и у Тиши с Ваней…       — Эй! Дьявол рыжий! — окликает его дежурный, и Серёжа вскакивает. — Тут твоё яблоко разоралось, телек нам не даёт посмотреть… ответь на звонок, это твоя мадам психует, не? Пусть паспорт привезёт!       Серёжа почти выхватывает телефон из рук дежурного, даром что собственные руки мелко подрагивают.       — Лер! — он даже не даёт ей поздороваться. — Лер! Забери меня, приедь с моим паспортом, ма шери, ради бога!       — Ага, — Лера на том конце провода как-то странно тяжело выдыхает. — Серый, как только, так сразу. Я не… не дома.       — А где?       — Да как тебе сказать… — Лера снова делает долгий выдох, словно её загоняли. — Я… Я в Пулково. В ебаном, блядь, Пулково, на ебаном, сука, Экспофоруме!..       — Ч-чего?       — Я не договорила! В ебаном, сука, Разумном доме, и тут, как бы… знакомые все лица!       Серёжа слышит на фоне смех. И если бы это был только один голос — он бы ещё понял, но смеются… трое?       — Лерочка, ма шери, кто с тобой? — напрягается он.       — Твоя надежда и твоё спасение!

~

      — …и личный секретарь майора Игоря Грома, так и передай, — хихикает Дима ей на ухо. Лера шутливо отпихивается — Дима и так искусал ей всю шею, прыткий песец, и сейчас любое движение в районе ушей отзывается по телу мурашками.       — Короче, тут лига злых бывших, — Лера оглядывается и подмигивает Юле. — Тут Волков… проснулся… с Пчёлкиной. А я — с Димкой Дубиным, напарником твоего Игоря.       Серёжа так забавно (по мнению Леры) матерится в трубку, что она с трудом давит в себе порыв поставить эту тираду на громкую связь.       — Всё сказал, дорогой? — мурлычет она. — Не ревнуй! Ладно, короче, мы… мы сейчас соберёмся и поедем к тебе все, да, и паспорт твой захватим, да, Игорю сейчас Дима напишет, куда подъехать! Юль, ты не против видеть рожу своего бывшего? Отлично! Серый, Юля обещает не устраивать разборок ни с тобой, ни с Игорьком! А ты пока говори адрес, куда тебя черти занесли. Стоп… чего? Че-го? Какая ментовка, какое, нахер, Купчино, Серёжа?!

~

      — …Ну и какое, нахер, Купчино, Серёжа, я же пошутил!       Серёжа, доверчиво обмякший в объятиях Игоря (сейчас — такого большого, крепкого и надёжного, а ещё пару минут назад крывшего матом всё отделение полиции по Фрунзенскому району), только смущённо хихикает.       — Ты мне всю жизнь будешь это припоминать?       — Хотелось бы, — фыркает Игорь. — Э, ну вы чего?       На них с Серёжей с искренним умилением смотрят четыре пары глаз.       — Мила-ашки, — урчит Лера.       — Хуя-яшки, — не менее нежно тянет Юля, кладя голову на плечо Олегу. — Кстати, Игорь…       — Да вижу, вижу, — улыбается Игорь, протягивая Олегу ладонь для рукопожатия. — Майор полиции Игорь Гром. Темноволосый, высокий, связанный с правоохранительными органами. Как утверждает Серёжа, ещё и тупой.       — Бывший капитан ФСБ Олег Волков, — Олег, фыркнув, крепко пожимает его руку. — Темноволосый, высокий, далее по списку. Обидишь, кстати, Серёжу — получишь в жбан. А, и подгоревший завтрак, — со смехом добавляет он.       — Обидишь Юльку — помогу ей замести следы преступления, — беззлобно парирует Гром.       — Эй, а меня кто защищать будет? — Лера капризно поджимает губы.       — Капитан полиции Дмитрий Дубин, — галантно приобнимает её за пояс Дима.       — И я, — поддерживает Игорь.       — И мы все, — бормочет Серёжа, не отлипая от Игоря.       — Ну всё, всё, сейчас весь снег растает от ваших нежностей, — посмеивается Олег. — Мы можем обсудить это всё как-нибудь… позже. За бокальчиком вина в «Волке…», за счёт заведения, так уж и быть, но пока нам всем надо заново познакомиться.       — Ага, надо домой, — зевает Серёжа.       — К тебе, ко мне? — усмехается Гром. — У меня-то, правда, не кровать кинг-сайз, а просто диван разложенный...       — Да какая нам теперь уже разница, — Серёжа ещё крепче прижимается щекой к его плечу. — Главное, что заснём-то наконец… вместе.       Купчинскую улицу крупными хлопьями укрывает белый-белый снег. Тот же самый, что путается в кудрях Тиши, пока Ваня, возмущаясь его забывчивости, натягивает свою шапку ему на голову.